Кровь на камнях

Ну, собственно всё было понятно: у дядьки всё хорошо, только устал он бегать от русских солдат, которые кажутся ему уж очень шустрыми. Командант четы в здравии и ждёт всех на хуторе Слободана.

А вот и главные заветные слова, дядька пустил кольцо табачного дыма и, хитро улыбнувшись, проговорил:

– Зиван ме је замолио да кажем да су припремили храну за повратак. А толкан се може в Бухарест вратити[6].

Всё, теперь это точно не подстава. Не один арнаут или хитро мудрый турок не смог бы составить такое предложение, да ещё с такими словами. И Лёшка, закинув штуцер за спину и, улыбнувшись, шагнул вперёд:

– Ну, здравствуй, друг! Скажи своим, пусть выходят из кустов!



Через пару часов, сидя в доме у лесника, Алексей вёл переговоры с командантом местной четы гайдуков. С Братиславом за столом сидело четверо приближённых, ровно столько, сколько находилось здесь же русских. Сербы негласный этикет ведения переговоров соблюдали.

– Русское командование передаёт привет столь доблестному предводителю славных гайдуков Сербии наводящих ужас на турок и вручает ему от себя небольшой подарок, – Алексей кивнул, и Бестужев достал из стоящего рядом с ним «заплечника» увесистый кожаный мешочек.

Дзинь! Звонко брякнуло в нём серебро. Богдан развернул тесёмку и высыпал часть содержимого на стол. Перед командантом лежали серебряные турецкие монеты.

С сербской стороны пошло шевеление, и послышались возгласы восхищения.

– Русское командование надеется, что этот небольшой подарок поможет укрепить дружину храброго команданта и послужат делу освобождения Сербии от османского владычества.

Братислав важно кивнул:

– Можете передать своему командованию нашу искреннюю благодарность и заверьте его, что это серебро, переданное нам, обернётся меткими пулями, разящими османов. Ваш офицер сказал мне, что у вас есть ко мне большое дело, поэтому вы и просите собрать побольше бойцов?

– Да, это так, – согласился Алексей. – Просил, или скорее предлагал. Дело в том, что мы, оказавшись в этих местах, решили, как и в прошлый раз, потрепать османские гарнизоны. Русские войска далеко, а они находятся в глубине своей территории и никак не ожидают здесь нападений. Два года назад вы сами были свидетелями того, как мы уничтожили под Княжевацем два османских отряда. Большая часть их оружия и захваченных боеприпасов перешли в чету команданта и, наверное, до сих пор служит правому дело.

– Ово је истина! Ово је истина! – закивали сербы. – Добро оружје!

– Мы намерены снова разбить гарнизон Княжеваца, а за ним и Заечар, – продолжил доводить свой план Алексей. – Всё то оружие, которое будет нами захвачено, мы готовы также отдать вам. Ну, разве что оставим себе совсем немного из холодного.

– Так-так, – постучал пальцами по столу Стоянович. – Очень интересное предложение. В Княжеваце стоит три десятка азабов, а в Заечарах их сотня и ещё два десятка. Мы бы давно перебили всех тех, что находится на постое в Княжеваце, но там умный онбаши, при нём турки ведут себя мирно, тихо и никуда не лезут. Нас кормит население этого городка, да и многие гайдуки родом оттуда. В нём живут их семьи и родные. Было бы разумным оставить османов в Княжеваце в живых.

– Понимаю, вы тут хозяева и вам здесь жить дальше, – согласился с доводами Братислава Егоров. – Тогда идём на Заечары и выбиваем там местный османский гарнизон. И у нас к вам будет та же просьба, что и в прошлый раз. Вы прекрасно знаете всю эту местность. После нападения на Заечары турки сюда обязательно стянут свои войска, и нам будет непросто уйти на север к Дунаю. Не могли бы гайдуки храброго команданта отвести их в горы. Там есть небольшие османские гарнизоны и приличная крепость в Белоградчике. Штурмовать её не нужно, но вот пошуметь в окрестностях было бы хорошо. За это мы были бы вам очень признательны, – Алексей приложил руку к груди и поклонился.

– Хм, помочь русским для серба всегда честь, – важно ответил Стоянович и подкрутил свои пышные усы. – Что же, давайте именно так и поступим. Сколько вашим воинам нужно времени на отдых?

Алексей посмотрел на сидящих рядом своих офицеров. – Да передохнули мы же под Топоницей и обратно налегке бежать не больно-то притомились, – пожал плечами Гусев. – По мне, так дня бы вполне хватило.

– Да, дня достаточно, – подтвердили остальные.

– Алексей Петрович, пока мы вас ждали, на те деньги, что вы передали для закупки провианта, уже всё заготовлено, – доложился Живан. – И крупа, и топлёное масло, и сало, и сушёное мясо. Только половина из всей суммы, что вы выделили, ушла. За часть еды сербы ни в какую не согласились денег брать. Так что у нас всё готово, можно её распределять по заплечным мешкам и двигаться вперёд.

– Отлично, – подвёл итог всего разговора Егоров. – Тогда отдыхаем здесь одни сутки и затем выдвигаемся на Заечары. – Так мы сэкономим на обратный путь целых три дня. Есть у меня кое-какие планы на них. Потом я вам всё расскажу.

Рота русских егерей и две с половиной сотни гайдуков вышли на Заечары к ночи третьих суток. В сербском отряде было несколько человек из местных, и пока их товарищи устраивались на отдых, они проскользнули в город. Часа через четыре у объединённого командования уже были сведения о противнике.

Всего османов в городе два десятка пеших турецких ополченцев из местного гарнизона. Плюс там стоит ещё сотня конницы, которой надлежит объезжать окрестности. К своей службе турки относятся прохладно. Посылают каждый день два десятка дозором, а все остальные нос из города не кажут. Ведут себя они нагло и самоуверенно, местных сильно обижают. Есть случаи изнасилования девок, да и мужикам попадает. Периодически кого-нибудь секут или даже казнят, как видно, для острастки другим. На прошлой вот недели убили отца той девицы, которую тащили для увеселения сотнику. Родитель попробовал было заступиться, но… – и рассказчик грустно развёл руками. – А вчера и сама эта девка повесилась. – Красивая была, соседями мы с её семьёй были, и мне она нравилась, – со слезой в голосе рассказывал Огнен.

– Типичная история этого времени и места, – думал Лёшка, глядя на расстроенного парня. – И быть тут такому ещё долгие годы.

– Где живут турки, и где у них посты? Какими силами они несут караульную службу?

– В центре, у рыночной площади стоят три больших, двухэтажных, каменных дома, хозяевами в них давно живут турки, – докладывали разведчики. – И в них располагается конная сотня. Рядом с домами находятся конюшни, сараи и прочие хозяйственные постройки. – Нет, ограды никакой вокруг них нет, и все подступы хорошо просматриваются из домов. Два пеших десятка азабов живут в большом одноэтажном деревянном доме возле моста через Тимок на той дороге, что идёт в сторону Видина. Возле этого моста всё время-то и стоит их караул, контролирующий въезд в город. Как правило, он состоит из трёх или из пяти человек. В больших двухэтажных домах на площади тоже обычно несут караульную службу пятеро воинов. Иногда к ним присоединяются ещё люди, но это уже крайне редко. Обычно усиление бывает после казни или каких-нибудь волнений в округе. Те два десятка, которые уходят в дозор по окрестностям, каждый раз проезжают и через весь город. Ночью местные там не ходят, ибо не раз уже дозорные секли мирных жителей, заподозрив их в недобром.

– Всё понятно, – кивнул после перевода Живана Егоров. И пока сербские старшины спорили, как лучше атаковать гарнизон, дочертил на плотной бумаге примерную схему боя.

– Огнен, представь, что ты орёл и смотришь на город из-под облаков, – показывал на свою схему Егоров. – Вот перед тобой центр города, поправь здания, где стоят турки.

Молодой серб внимательно оглядел весь рисунок, попробовал подрисовать карандашом, но потом взял маленький уголёк и уже им внёс правки. – Вот это базарная площадь, тут длинная конюшня, амбар, а вот это первое здание. Вот большой склад, и второе здание стоит к нему немного боком, тут ещё какое-то строение, вот тут дровяной сарай, а здесь самый большой дом. К нему с задов примыкает деревянный пристрой, похоже, в нём у турок что-то вроде кухни.

– Очень хорошо, а у тебя рука твёрдая, – улыбнулся парню Егоров, – Вон какие ровные линии нарисовал. У меня карандашом и то хуже получается.

После долгих пересудов как лучше атаковать турок, поняв, что обсуждение можно продолжать до утра, Лёшка не выдержал и прервал спор. – Русское подразделение будет атаковать противника по своему плану, если союзники захотят принять участие в нападении, то пусть они присоединяются к нему на условиях егерей. Нет, не хотите, тогда просим нам не мешать, мы справимся и сами, а вы посмотрите со стороны. В любом случае большая часть трофейного оружия перейдёт в чету.

В итоге все успокоились, и последняя пара десятков минут, прошли в деловом обсуждении деталей нападения.

– Рота, перед рассветом мы атакуем турок, – ставил задачу своим егерям Егоров. – Дозорный плутонг вырезает без шума пост у моста. По их сигналу весь сводный отряд переходит через этот мост и распределяется для атаки по своим направлениям.

– У деревянного здания с пешими азабами остаётся первое отделение капрала Опарина с подпоручиком Бестужевым.

– После уничтожения нашими пластунами караула в центре города, у здания с длинной конюшней стоит второе и третье отделение, старший здесь прапорщик Хлебников.


– У здания с большим складом четвёртое и пятое отделение, старшим подпоручик Гусев.

– У самого большого дома рядом с дровяным сараем с шестого по восьмое. Командует поручик Милорадович.

– Помимо этого каждому отряду будут придаваться дозорные, отборные стрелки и егеря из тыловой группы. Гайдуки выставляют по полусотне на каждом из въездов в город, и так же на каждое из зданий. У нас перед противником превосходство, как в людях, так и в оружии, на нашей стороне внезапность. Но всё это до первого выстрела или крика. Если нас заметят раньше времени или же мы замедлимся при штурме, то быть тогда беде. Какими бы не были плохими солдатами османы, в обороне они возьмут много крови у нападающих. И ещё меня беспокоят те два десятка дозорных, что ушли из города и пока ещё не вернулись. Поэтому на въездах и оставлены заслоны из гайдуков, но и вы будьте настороже, на союзников надежды немного, у них нет такой подготовки и такого оружия, как у вас. Всё, командирам подразделений развести людей по штурмовым группам. Дозорному плутонгу выдвигаться к мосту!



Земля в апреле ещё не успела прогреться, а ночи были холодные. От близкой реки поднимался туман, и веяло сыростью. У костра на войлочной кошме спали трое караульных, ещё двое подкидывали дровишки, вели между собой неспешную беседу и лишь изредка бросали взгляды в сторону сереющего в предрассветных сумерках моста.

Алексей полз по деревянным брусьям рядом с Лужином. Как не противился Цыган участию командира в этом рискованном деле, но Лёшка был непреклонен. Самая важная часть операции заключалась в том, чтобы отряду перемахнуть через реку в тишине и далее уже распределиться по своим целям.

– Вот когда лучше меня нож бросать научишься, – тогда и я буду спокойно идти за твоей спиной, – одной фразой оборвал он Федьку. Крыть тому было нечем, ибо этим навыком он пока что не обладал.

Белёсая кисея окутывала воду и мост, восток только начал сереть, и у реки было удивительно тихо. Изредка плеснёт рыба да послышится смешок или бормотанье караульных от костра. Пять силуэтов в лохматках сливались с мостовым настилом. Ещё шагов пять оставалось до берега и десяток до караульных. Вот она самая опасная часть пути. Лёшка, сжимая в обеих руках по швырковику, чуть приподнялся. Далеко, на таком расстоянии уверенно кидать было нельзя. Вдруг один из караульных встал, и что-то ответив товарищу, со смешком затрусил в сторону реки. Оставшийся у костра тоже поднялся со своего места и начал поправлять костёр.

Начали! Караульный сделал «своё дело» и, затянув пояс на шароварах, развернулся в сторону костра. Лёшка медленно, не делая резких движений, поднялся и, согнувшись, проскользнул пять шагов до берега. Один, два, три шага мягкая подошва скрывала шорох. В самый последний миг турок, как видно, что-то почувствовал и, остановившись, начал разворачиваться. Ших! сталь гольбейна резанула шейную артерию, а капитан, уже не останавливаясь, пробежал вперёд. Падающего и хрипящего турка подхватили на руки Велько с Борисом. Хэк! – швырковый нож вошёл в грудь второго караульного только сейчас заметившего, какое-то движение возле моста. За семь шагов нож попал туда, куда надо, и тело упало на землю практически бесшумно. Скоро у костра осталось лежать пять трупов. Сводный отряд перебегал мост и распределялся по своим местам.

Вот они три больших каменных дома в центре. Так просто, как у моста, здесь уже не получится, все пять караульных бодрствовали. Четверо сидели у костра, разведённого у самого большого строения, а один из них и вовсе стоял у входа, опираясь на длинноствольный карамультук. Действовать нужно было сейчас, ещё несколько минут и к площади подойдут две сотни гайдуков. Уже сейчас насторожённым своим слухом Лёшка слышал топот их ног и позвякивание оружия.

– Господа офицеры, распределяйте своих людей, штурмуем здания немедленно, – отдавал распоряжение капитан. – В каждое окно бросаете по гренаде. Плюс у каждого из вас по пять дымовых и зажигательных шашек. Закинули, откатились за укрытия и ведём огонь. На рожон не лезем. Дальше будет видно, придётся ли их штурмовать. Первое дозорное звено за мной!

«Ну ещё, ещё немного!» – шептал про себя Алексей, перебирая руками и ногами. Каждая секунда играла на руку штурмующим, занимающим свои места у зданий. А до караула оставалось ещё шагов тридцать, пластуны приблизились к ним уже вплотную.

– Эй! Что там за шум! – выкрикнул вдруг старший турок, поднимаясь от костра. Все они насторожённо вглядывались в серый сумрак. Тот, что стоял у двери, перехватил своё ружьё и щёлкнул курком.

– Начали!

Бах! Первая пуля, выпущенная из штуцера Алексея, откинула часового на стену. Бах! Бах! Бах! – ударили выстрелы пластунов, выбивая весь караул. А он уже летел к этой двери, вытаскивая из подсумки гренаду. Только бы она не была закрыта. Неожиданно прямо перед ним дверь распахнулась, и на порог выскочил турок. В одной руке у него была сабля, а другая сжимала пистолет. Уклоняясь от выстрела в бок, Лёшка буквально почувствовал, как впритирку с его плечом прошла эта пуля. Турок выпучив глаза, осел на порог, дёрнулся и замер, из отверстия со лба на его белое исподнее стекала черно-красная струя крови.

– Зажигай! – Лужин уже раздул трут, и они одновременно подпалили фитили у своих гренад.

– На! – Алексей вкатил в коридор с мечущимися там людьми свою.

– Вдогон! – сверкнул глазами цыган и метнул ещё одну. Бабах! Бабах! – сработали первыми их снаряды.

Бабах! Бабах! Бабах! – громыхнули разрывы в тех, что влетели в окна в этом доме и в два других.

– Вашбродь, в сторонку! – Борис поджог длинный цилиндр и закинул его в проём за покосившиеся двери. За ними раздалось шипенье и наружу выплеснуло клубы едкого дыма. В доме пылали пожары. Гренады с зажигательной смесью сделали своё дело. Из окон хлопнула пара выстрелов, а потом на улицу подняв руки, вверх вылезла дюжина чумазых и закопченных турок. Сдаёмся, мы сдаёмся! Милости, милости!

– Мостовое здание горит! – доложился вестовой от Бестужева. – Вспыхнуло как стог сена! Только троих пленных мы там захватили, остальных осколками посекло, и внутри него все сгорели.

Два здания, включая и то, что было у конюшни, тоже были взяты. Но вот у того, что было рядом с большим сараем, у Гусева не заладилось. Оно чадило, из окон шёл дым и из них же летели пули.

– Не лезем, не лезем! – кричал подпоручик, удерживая своих людей. – Не давайте им прицельно бить, на каждый высунувшийся ствол по три пули посылайте!

– Из пяти зажигательных две только успели закинуть, Алексей Петрович! – доложился он Лёшке. – Осколочных штуки три, да дымовую ещё одну. Немного времени не хватило нам к дому подбежать, как у вас там всё началось, эти сразу же за ружья схватились, и давай из окон палить. Я чтобы потерь не было велел своим быстрее отходить.

– Правильно сделал Сергей! – успокоил расстроенного подпоручика Егоров. – Раненые, убитые есть?

– Двое, легко, – успокоил Гусев. – Сумятица была, темнота, не приноровились турки ещё к стрельбе. Ну а потом мы их здесь уже прижали огнём, и теперь прицельно бить не даём.

– Куда они прут?! – вдруг крикнул Алексей, приподнимаясь из-за перевёрнутой телеги.

Около полутора сотен гайдуков, которым, как видно, надоело стрелять издалека и ждать своего часа, под предводительством Богдана ринулись на штурм дома.

Турки сразу же активизировались. Из окон высунулись десятки ружейных стволов. Раздались выстрелы и несколько атакующих повалились на землю.

Алексей взвёл курок и, поймав на мушку стрелка на втором этаже, плавно выжал спуск. Бах! Фигурка дёрнулась и пропала.

– Готовь людей, подпоручик! Если сейчас сербам не помочь, они там десятками лягут, пока в дом ворвутся. Гренадами защитников бейте!

– Конница слева! – вдруг раздался крик с той дороги, что шла на запад.

– Этого ещё не хватало! Чтоб тебя! – чертыхнулся Егоров оглядываясь. – Дозорный плутонг, отборные стрелки за мной! Надеть штыки!

Личный резерв капитана перегородил цепью улицу, ведущую в сторону Парачинского выезда. Рядом с Лёшкой сопя, возился со своим древним мушкетом и Огнен. Вот, наконец, он взвёл пружину колесцового замка и прицелился в ту сторону, куда смотрели и ружья егерей. – С десятком гайдуков нас тут целых тридцать человек, – думал Егоров, – Если конницы будет много – сомнут и потом дальше покатятся. Жаль, что фугасы за мостом оставили, чтобы на штурм налегке идти, как бы они сейчас пригодились!

Из-за поворота выскочили два гайдука, а за ними по пятам летела пара десятков конных турок.

– То-овсь! Ну, ещё, ещё немного, как бы своих союзников заодно не зацепить!

Хлесь, хлесь, – ударили сабли, и кавалерия проскакала дальше по порубленным сербам.

– Ого-онь!