Глазомер! Быстрота! Натиск!

Глава 1. На формировании




– Слыхали, братцы, генерал-фельдмаршал перед самым отъездом в столицу всем провожающим великие милости по своему возвращению обещал, – рассказывал Егорка. – У меня ведь земляк из соседней волости капралом в комендантской роте состоит. Так вот он-то самолично своими ушами слышал, как их светлость рассказывал про великие награды от матушки-императрицы для всех нас. Уж больно, как он говорит, победа эта под Очаковом значительная. Ну вот никак не можно нас без должной благодарности оставить!

– Да ладно тебе о наградах-то мечтать, Коробов, – хмыкнул командир плутонга. – Главное – это то, что мы живы остались и потери у нас не такие, как, вон, у тех же гренадеров или канониров. Энтих бедолаг с одними лишь пиками ведь на приступ кинули, хотя могли бы их лучше с пушками вперед двинуть. Как же нам их после взятия земляных валов-то не хватало, когда гренадеры перед самым крепостном рвом стояли. Ну да ладно, и это выдержали. Ничего, братцы, вот перезимуем в своей Николаевской, отдохнем, отъедимся вволю, а у кого-то и раны затянутся, – кивнул он на большие, крытые плотным, беленым полотном лекарские повозки. – Пять месяцев квартирования впереди. Пока эта весенняя майская дорога совсем не затвердеет, в поход войска уже точно не двинут. Я-то знаю.

Батальон прошел к Бугу на свое привычное место дислокации за четверо суток, а вскоре начались большие Рождественские праздники. До середины января начальство солдат не гоняло, стараясь оградить их от серьезных дел. И теперь люди отдыхали от сражений и от той долгой, полной лишений осады, которую они только что пережили.

В начале февраля подполковник Егоров вместе с другими начальниками подразделений армии был вызван в Елизаветград.

– Господа, из Санкт-Петербурга пришла депеша, – объявил собравшимся главный квартирмейстер всех южных войск. – Решением военной коллегии, утвержденным Ее императорским величеством, нам предписано готовиться к предстоящим баталиям. По прошествии зимы и по окончании весенней распутицы войска должны убыть к месту проведения летней кампании, которая в этом году должна проходить на территории Бессарабии, княжества Молдавского и Валахии. Каждый командир полка или отдельного батальона получит от меня отдельный письменный приказ, в котором будет говориться, куда ему необходимо выдвигаться и под чьим непосредственным командованием он далее будет воевать.

С центральных губерний в нашу сторону вышли большие маршевые команды, сформированные из новобранцев самого последнего рекрутского набора. Советую вам заняться пополнением убыли в своих частях незамедлительно. По всему потребному вам войсковому имуществу зайдете в главное интендантство сразу после окончания нашего сбора. Там уже все реестры по вашим ранее поданным рапортам давно подбиты, и вам останется лишь их проверить, а потом получать то, что запрашивали.

Мне уже задавали вопросы по поводу поданных вами представлений о награждении всех отличившихся при штурме Очакова. Что я могу сказать, – генерал обвел взглядом всех собравшихся. – Никаких известий из столицы по этому поводу у меня пока нет, знаю только лишь, что там готовится один большой общий рескрипт, где и будет прописано, кому и какая награда или же какой новый чин высочайше пожалован. Уверяю вас, господа, без монаршей милости наши войска не останутся. А победа эта настолько велика, что никак ее не умалишь во веки вечные. Ближе к маю мы ждем главнокомандующего обратно. Вот, возможно, он-то и приедет с милостями из Санкт-Петербурга.

Отпустив всех собранных, генерал-аншеф попросил задержаться лишь командира Тамбовского пехотного полка Деева и подполковника Егорова.

– Михаил Иванович, – обратился он к полковому командиру, – получено предписание об откомандировании вас на север, под руку Валентина Платоновича Мусина-Пушкина. Генерал-аншеф лично за вас слово перед императрицей замолвил. И это понятно, ему в войне со Швецией хорошие помощники сейчас очень нужны. Так что сдавайте дела своему заместителю и немедля убывайте в Финляндию. Отбивайте там поскорее натиск шведов, ибо на две стороны воевать нам очень несподручно. Замирите Стокгольм, а уже потом обратно сюда возвращайтесь, турок воевать. Ну а по вам, Алексей Петрович, у меня тоже особый рескрипт имеется, – посмотрел он с важностью на Егорова. – Предваряя приход очередного чина, обещанного вам светлейшим за взятие островной крепости Березань, приказано создать на основе отдельного особого батальона полк егерей общей штатной численностью в полторы тысячи пятьдесят душ. Выписку из сего приказа вы сможете, так же как и Михаил Иванович, получить в главной армейской канцелярии. Срок же формирования полка вам поставлен короткий. До начала наступления на Бессарабию он должен быть готовым к бою. Вопросы есть, господа? – и он посмотрел на офицеров.

– Никак нет! – щелкнул каблуками полковник Деев.

– Есть вопросы, ваше высокопревосходительство! – глядя в глаза генерал-аншефу, воскликнул Алексей. – До начала выхода с мест квартирования осталось всего три месяца. Без вашей поддержки, господин генерал, не выполнить мне этот высочайший приказ.

– Так чего же ты от меня-то хочешь, Егоров? – нахмурившись, произнес Меллер. – Чтобы я за тебя рекрутов отбирал и потом обмундировывал их?

– Никак нет, ваше высокопревосходительство! – мотнул головой Лешка. – Ваше слово непререкаемо в армии, Иван Иванович, вы ведь как родной отец всем нам. К Григорию Александровичу ведь не всегда подойдешь, а уж вы-то завсегда с душевной заботой все решите.

– Ну, говори, чего тебе от меня надобно, лис! А то будто я тебя не знаю, Егоров! – усмехнулся главный квартирмейстер.

– Одно только ваше слово, господин генерал! – вытянулся по струнке Лешка. – Одно ваше слово всю тыловую махину с места сдвинет. Иначе впустую все мое метание тут будет. Но зато если вы только соблаговолите распорядиться, то в этот новосозданный полк мы быстро всех годных для егерской службы людей найдем. Хоть из боевых частей, а хоть из всех рекрутских команд их выберем. А еще бы ваше высочайшее благословение для аттестации на первый офицерский чин наиболее подготовленных кандидатов из унтеров и капралов нам получить. Ну и вспоможение бы нам по тыловой части, Иван Иванович? Вот тут вообще ведь все непросто, – вздохнул печально Егоров, преданно глядя генералу в глаза.

– Каков нахал, а? – покачал тот в ответ головой. – Егоров, тебе вот только палец в рот дай, а ты уже и руку мне по самый локоть отъедаешь. У других частей ведь тоже после осады некомплект просто аховый! Вот их как нам прикажешь комплектовать, если ты к себе сейчас всех лучших перетянешь? У тебя в батальоне санитарных потерь вообще ведь не было, одни лишь боевые. Я сам все реестровые списки проглядывал. Хотя, с другой стороны, всем бы вот так воевать, и голова бы тогда не болела, где им солдат себе брать. Ладно, так уж и быть, подсоблю, – нахмурившись, произнес он. – Но смотри у меня, подполковник! Помнится, в ту первую кампанию твоя тогда еще рота особые задания для армейского квартирмейстерства выполняла, так? Сказывал мне Денисов Иван Федорович про некоторые дела. Вот и у меня к тебе могут подобные же появиться. Так что готовьтесь!

– Есть, ваше высокопревосходительство, готовиться! – подобрался Лешка. – Хорошо экипированными, обмундированными да с новыми штуцерами, мы только рады вам будем служить!

– Ступайте уже все! – махнул рукой генерал. – Штуцеров ему все мало! Другие бы и трети радовались, а этому, вон, все новые подавай. Иди-иди, не оглядывайся, Егоров! Поручик, – обернулся он к стоящему с бумагами адъютанту, – а ну-ка пригласи ты ко мне старшего по всей нашей интендантской части полковника Глухова, – и, хмыкнув, пробормотал: – Особый полк егерей при главном квартирмейстерстве армии. А что, это мысль! Всегда можно оперативно им эдакие задачи поручать, которые не всем остальным будут по плечу. А тут вот эти с хвостами всегда под рукой для особых дел.

– На месте стой, раз, два! – скомандовал Федот. – Направо! Выровнялись, выровнялись все! Эй, ушастый, ну ты вот куда вперед вылез, а ну сдай назад в строй, чтобы все как по ниточке, ровно в шеренге стояли!

К построившимся подошли офицер и пожилой унтер с золотыми галунами на обшлагах мундира.

– Ваше благородие, полурота новобранцев построена, – приложив ладонь к каске, четко доложился молоденький командир. – В строю сорок два человека. Докладывает капрал Кириллов.

– Здравствуйте, егеря! – поприветствовал солдат офицер.

– Здравия желаем, ваше благородие, – вразнобой и как-то неуверенно ответил ему строй.

– Хм, однако, – покачал головой офицер. – Погорячился я сейчас, похоже, с «егерями», а, Иван Макарович? Не егеря это перед нами сейчас стоят, а мужичье, одетое в военный мундир. До государевых людей, до настоящих солдат им еще ой как далеко, а уж до отборных егерей и тем паче!

– Так точно, ваше благородие, – покачал головой ветеран. – Не поняли еще, похоже, ребятки, куда они попали, не осознали, как видно. Ничего. Слепим с Божьей помощью и с вашим благословением.

– Ну-ну, – кивнул офицер, – поглядим, как оно слепится. Новобранцы! Я командир первой роты второго батальона особого полка егерей, поручик Бегов Иван Ильич. Именно в моей роте вы теперь и будете нести свою дальнейшую службу. Именно в ней вы и родитесь как настоящие солдаты и егеря. Иного вам теперь не дано. Представляю главного унтер-офицера всей нашей роты, старшего сержанта Дубкова Ивана Макаровича. Учтите, он еще пруссаков в свое время бил, так что опыта у сержанта с избытком. Научить вас всем премудростям военной службы он сумеет, только мой вам совет – учитесь у него со всем прилежанием. А вот времени на это у вас немного, через два, самое большое через три месяца наш полк пойдет в дальний поход, и там уже бой, пуля или острый клинок отделит всех усидчивых да разумных от неучей и лентяев. Знайте, что последние на войне долго не живут. Так что можете бездельничать, закопаем вас в отбитой у турок траншее, и дело с концом, глядишь, и получше на свободное место придут. Ладно, дальше представляю вам командиров. Вот это ваш первый капрал, – командир роты кивнул на стоящего перед строем молодого егеря с хвостом на каске. – Зовут его Федот Кириллов, по батюшке он Иванович. И не смотрите на то, что он с виду молод, за большую доблесть в бою сей егерь свое капральство получил, и спуску он вам не даст. Это уж я вам обещаю! Ну и еще одного унтер-офицера и второго капрала сержант Дубков вам представит чуть позже. Они сейчас в дальнем дозоре, в секретах стоят и нас с вами стерегут. А дозорная служба – дело серьезное, вы совсем скоро и сами это поймете. Ладно, Иван Макарович, не буду я вам мешать, командир полка всех офицеров в штабе собирает, продолжайте уже далее без меня.

– Слушаюсь, ваше благородие! – вытянулся по стойке смирно ветеран. – Внимание, плутонг! Смирно!

– Вольно! – капитан козырнул и пошел по улице в сторону центрального форта.

– Ну что, будущие солдаты, приступаем к занятиям, – оглядев строй, произнес старый унтер. – Общая команда для всех – разойдись! О-отставить! С этого самого момента все команды выполняются вами только бегом! За нерасторопность, тугодумство и дурь будете ночами в нужниках нечистоты ломами скалывать! Плутонг, становись! Равняйсь! Смирно! Вольно! Разойдись! О-отста-авить!

– По некомплекту рядового личного состава, господин подполковник, у нас вопросов как бы больших теперь нет, – докладывал старший квартирмейстер полка. – Семь с половиной сотен их уже влились в строй, и теперь они начинают проходить свое обучение в отдельных командах всех стрелковых рот. Самые грамотные капралы и унтер-офицеры за ними закреплены и передают новобранцам особые знания и навыки егерской службы. Перед самым выходом к новому месту нашей дислокации все эти команды будут расформированы, и их солдаты потом вольются в уже постоянные стрелковые отделения и плутонги. Сто человек из егерских корпусов и отдельных батальонов тоже к нам прибыли и уже влились в постоянные подразделения полка. Они не новобранцы, как все прочие, и теперь прямо в наших строевых ротах пополнят пробелы в своих умениях. Новых капралов и унтеров из наиболее подготовленных рядовых мы уже отобрали и на свободные командирские должности их поставили. Основные трудности у нас остались такие же, как и ранее, при расширении роты и батальона в подборе на должности обер-офицерского состава. На данный момент почти что треть их до сих пор остаются вакантными, что и понятно, или это было два десятка офицеров при батальоне, или, как вот сейчас, целых четыре. Несколько толковых командиров мы к себе из егерских батальонов и из пехотных полков, конечно же, переманили, но уж больно это все трудно, со скрипом да со скандалами проходило. Никак не хотят начальники войсковых подразделений от себя хороших командиров к нам отпускать, – вздохнул майор. – Да вы и сами все это знаете, вон ведь сколько жалоб и наветов на нас в армейские верха они за этот месяц написали!

– Ничего страшного, Сергей Владимирович, продолжайте и дальше приглядывать толковых, – успокоил Гусева подполковник. – Мы с вами ведь уже изначально предполагали такое, а всех недовольных вы лично ко мне отправляйте для разбирательств. Надо будет, так я и сам им ту особую бумагу покажу, которая у нас для таких случаев есть. Вы даже и не закусывайтесь вот с такими гоношистыми господами и время свое на них не тратьте. Ваше дело, господин квартирмейстер, – это наш полк формировать и сколачивать. Два месяца нам всего лишь осталось на этом месте стоять. Там уже далее некогда будет этим заниматься, скоро все в стрелковые цепи на поле боя встанем. Год этот жарким в плане баталий обещает быть, без того прежнего долгого осадного стояния, как под Очаковской крепостью. Думаю, что теперь побегать нам придется, как когда-то в Валахии и Румелии. Армия защитила Днепровский и Крымский рубежи и теперь выйдет на оперативный простор за Днестр. Турки, соответственно, тоже сидеть на месте и ждать нас в гости не будут. По опыту той, прошлой, войны я полагаю, что они и в этот раз сколотят огромную полевую армию и, опираясь на свои сильные крепости в Дунайских княжествах, постараются нас вместе с нашими новыми союзниками австрийцами задавить своей численностью. Вооружили их англичане и французы хорошо, обучили новым способам ведения войны, множество советников к ним прислали. Так что легкой войны с турками у нас не будет. Ну да ничего, и в этот раз тоже мы с ними справимся. Вопрос только в том – чего нам это все будет стоить. Так, ну а что у нас по тыловой части? – командир посмотрел на главного полкового интенданта. – Александр Павлович, поведай-ка ты командирскому совету о своих делах и заботах?

– Ну, как и в прошлую неделю, когда мы все здесь собирались, я уже всем докладывал, что оружие, новое обмундирование, боевой припас и амуницию мы в основном все сполна с центральных армейских складов получили. Есть, конечно, определенные трудности с заказами от наших оружейников, как, например, по хорошему огнепроводному шнуру, по особым смесям для производства снарядов, по нарезному и холодному оружию и по пистолям, но это всегда уже так и как бы в традиции. Даже и оскомину на зубах все это набило. Потому как не бывает сполна оного на войсковых складах. А вот в остальном на этот раз все очень даже неплохо. Морщатся в главном армейском интендантстве, ворчат тыловые начальники, но отдают все в итоге. Видать, кому нужно, там хорошо хвост накрутили, даже и одаривать особо людей не приходится. Ну, так, если только уж самых нужных. В итоге полк переодет в новую форму и амуницию полностью и получил годное, вполне себе исправное оружие. С провиантом вопросов пока нет, порцион и денежное довольствие определены нам повышенные, в треть сверх от пехотного. Сложности, опять же, как только что тут говорили, лишь в начальственных людях. В тыловой части полка у меня нет положенного по штатам врача и главного оружейника. Лекаря Мазурина врачом нам никак не сделать, ибо у него соответствующего для этого образования нет. Ну а по обер-офицерской должности главного оружейника полка, под чье подчинение будут входить и отборные стрелки с пионерами, вы и сами понимаете, Афанасьев Василий, увы, нам никак не подойдет. Ни одна аттестационная комиссия, состоящая из авторитетных и представительных особ, никогда не пропустит в офицерское, дворянское сословие поротого солдата, какой бы он разумный и заслуженный ни был.

– Это да-а, – покачал головой Милорадович. – Тут даже ходатайство от любого генерала нам не поможет. Нужно, господа, другого человека в главные оружейники искать.

– Да где же их найти-то, обоих, что врача, что оружейника?! – огорченно развел руками Рогозин. – Приличных врачей даже и на армейском уровне не хватает, а вот коновалы, те, которые только и могут руки да ноги отпиливать, нам и самим здесь даром не нужны. У них у всех одно лекарство от любой хворобы – это уксус, деготь да кровопускание. Оружейника из приличного сословия нам тоже не найти, все они, вон, в строевые офицеры только лишь просятся да великие подвиги желают поскорее совершить. Можно, конечно, из тех капралов и унтеров, которых мы на аттестацию сейчас готовим, кого-нибудь в приказном порядке назначить. Но только вот будет ли толк с этого? Ежели человек сам это дело не любит и не желает он в оружейных механизмах да в зарядных смесях ковыряться, то и оружейником никчемным будет. Еще и горя мы с ним, не дай Бог, хлебнем, как, вон, в Кинбурнской крепости было, которую взрыв пороховой лаборатории в октябре месяце развалил.

– Согласен с тобой, Александр Павлович, – кивнул командир полка. – Ни к чему нам с этим спешить. Предлагаю пока приглядеться и поискать на эти места достойных людей, глядишь, все у нас как-нибудь и образуется. Ну что, господа, – обвел он взглядом сидящих в большом зале форта офицеров, – продолжаем готовить на армейскую аттестацию нашу дюжину из самых разумных младших командиров и учим непростому егерскому делу весь остальной личный состав. Занимаемся его слаживанием в подразделениях и готовимся влить вчерашних рекрутов в основной состав. В каждой стрелковой роте для этого у нас создана своя учебная команда, и как вы сами в них новобранцев выучите до начала похода, так они и будут потом воевать под вашим началом. Так что теперь все в ваших руках. Ну, все, на этом совет закончен, и все могут быть свободны.


Командиры рот и батальонов, шумно обсуждая все услышанное, направились к выходу, а Живан остановился возле Егорова.

– Алексей, я надеюсь, ты не забыл, что у нас сегодня семейный ужин? А то уже завтра дядя Михайло с тетушкой Антонией к себе в Херсон отъезжают. Когда еще вот так все сможем увидеться. Было бы хорошо всем вместе собраться.

– Да-да, – кивнул Алексей, собирая бумаги на столе. – Непременно сегодня буду. Жаль, мои вот далеко, сейчас бы такой переполох детвора тут устроила. Женщины бы посудачили. Песни все бы попели. Так давно семью я не видел.

– Ну что поделаешь, – вздохнул друг. – Попробуй им потом, когда будешь письмо писать, передать все на словах, как мы их любим и как по ним скучаем. И сам давай не тоскуй, вижу же, как ты изводишься!

– Да знал бы я, что так быстро война эта грянет, и не уезжали бы вовсе в поместье, – огорченно произнес Егоров. – Я ведь думал, что успеем мы все вернуться. Вон как Сереге Гусеву хорошо, жена рядом с ним на Буге, дочка растет. Скоро и второго, Бог даст, родят. А мы вот и не рискнули все обратно сюда ехать. Коленька совсем малой был, а дорога сам знаешь какая тяжелая. Не дай Бог, застудили бы малышей, не уберегли.





Глава 2. Дела семейные




Алексей шел по длинной улице станицы с командиром первого батальона Хлебниковым Вячеславом. Капитан сетовал на малое время для слаживания людей в подразделениях и на возникающие в связи с этим трудности. Шутки ли – за неполных три месяца с батальона да на целый полк скакнуть!

– Слав, да ты вспомни, у нас ведь все время вот так же было? – усмехнулся Алексей. – Вечно такие же трудности хоть при расширении роты, а хоть и в переходе с нее на батальон были. И ведь ничего, как-то же справились. Вы, главное, побольше молодых гоняйте, не жалейте их. Как там Суворов говорил? Пот кровь бережет, да? Ну, вот и пусть потеют наши новобранцы, зато целее потом в баталиях будут и не полягут по-глупому.

Впереди показался небольшой обоз, три крытые повозки тащили за собой понурые, усталые лошади.

– Тпрр, родимая! – крикнул кучер, натягивая вожжи. Сидящий с ним рядом человек в овчинном тулупе соскочил на снег. Что-то до боли знакомое было в его облике.

– Алексей, Лешка! – крикнул он и бросился вперед.

Егоров, раскрыв широко глаза, замер посредине улицы.

– Курт! Курт! – наконец завопил он и бросился навстречу с раскрытыми руками. Двое мужчин заключили друг друга в крепкие объятия и теперь стояли, тискали друг друга и громко порыкивали.

– А ведь крепок, чертяка! – покряхтывая, наконец, освободился от захвата друга Егоров. – Есть еще силушка, а, брат?

– Как и у тебя, брат! – со смехом произнес немец, потирая плечи.

– Ваше высокоблагородие, отставной сержант Елкин докладывает вам по прибытии в свой родной батальон! – крикнул хромой мужичок, приковыляв от повозок. – В пути были сорок ден, господин подполковник. Обошлось без происшествий. Обоз наш доставлен в место назначения весь в целости и сохранности.

– Потап Савельевич, ты?! – крикнул подполковник, обнимая инвалида. – Ну как же вы тут оказались-то, братцы?

– Господин подполковник, разрешите теперь по всей форме вам доложиться? – Курт скинул тулуп и предстал перед всеми в егерском мундире с нашитыми на нем золотыми галунами. – Младший сержант Курт Шмидт представляется подполковнику Егорову по случаю распределения в его боевой часть! Вот выписка из приказа по Днепровской армий, – и он протянул Егорову свернутый в трубочку лист.

– Вот те ра-аз! – проговорил ошарашенно Алексей. – А как же Егорка? Как же твое дело в поместье?

– Георгий есть уже совсем взрослый, ему целый три год, – со вздохом ответил немец. – Вот сей война нашей викторией закончится, и потом я к нему вернуться.

«А Курт-то сильно волнуется, – отметил про себя Лешка. – Вообще ведь без акцента разговаривает обычно, а тут вон как сбивается. Да и немудрено, после такой-то дальней дороги да после долгой мирной жизни в российской глуши и потом опять в армию попасть».

– Так, братцы, – тряхнул он головой, – а ну быстро рассказывайте мне все и прямо здесь! Ничего я не понимаю!

– Все есть очень просто, ваше высокоблагородие, – с легкой усмешкой проговорил Курт. – В российский губерний идет большой рекрутский набор для войны с Османский империй. Многий отставной офицер тоже сейчас возвращаться на служба из своих поместий. Я обратиться с ходатайством о направлении меня в войска через нашего генерал-губернатора. Благо он вторую подряд рессорную повозку у нас недавно заказывать и остаться весьма доволен наша работа. Так вот, он-то и поспособствовать мне в отправке в наш армий и даже написать рекомендательное письмо к главный квартирмейстер всей южной армий генерал-аншеф Меллер Ивану Ивановичу. Ну а наши ветераны, – и он кивнул в сторону Потапа, – не захотеть отпускать меня одного. Приготовленные три санные повозки мы загрузить самый разный полезный имущество и после Крещения отправиться в путь. На почтовых ямах много платить смотритель, к нашим повозкам скоро цеплять лошадей, и мы постепенно продвигаться сюда. Очень долгий дорога, много бардак и неустроенность, – поморщился немец. – Но мы, наконец, прибыть в Елизаветград и уже там встретить свой старый знакомый. Помните, Алексей Петрович, в Валахии быть такой ворчливый майор, а потом подполковник по фамилии Баранов?

– Сергей Николаевич, помощник барона фон Оффенберга? – уточнил Егоров.

– Точно так, – подтвердил Курт. – Вот он-то и помочь мне попасть на аудиенций к их высокопревосходительству, и теперь я целый младший сержант армии ее императорского величества! Направлен, господин подполковник, для прохождения службы в ваш егерский полк.

– Вот дела! – воскликнул Алексей. – Это просто замечательно! Тебя, друг, видно, само провидение ко мне нынче послало. Афанасьев Василий, конечно же, оружейник у нас отменный, но за тобой ему ну вот ни за что и никак не угнаться! А знаешь что, Курт?! – и Лешка с прищуром оглядел его снизу доверху. – Ты давай-ка, это самое, не мерзни! На улице вон какая холодина стоит, да еще и с ветерком. Надевай-ка быстро тулуп, а то, видишь ли, он совсем разнагишался! Будешь готовиться к сдаче экзаменов на первый офицерский чин. Они уже через три недели в Елизаветграде будут проходить. Тринадцать человек из самых грамотных капралов и унтеров наших уже второй месяц гранит науки грызут. Так что ты теперь четырнадцатым в этой команде будешь. Видишь, как хорошо, и число с тобой сразу удачное стало. Все-е! Все-е, я сказал! Разговор у нас окончен, сержант! – остановил он начавшего было возмущаться Курта. – У нас все-таки тут боевая часть, унтер-офицер, а не, понимаешь ли, деревенские посиделки. Так что ты это, особо-то не кукарекай, – и подмигнул Потапу. – Как нужно отвечать, когда высокое начальство нижнему чину приказание отдает?

Покрасневший Курт подобрался и громко гаркнул на всю улицу:

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие! Есть готовиться к сдаче экзаменов на первый офицерский чин!

– Вот та-ак, – протянул с лукавой улыбкой Лешка. – Хотя вот орать чуток потише можно было. Вон уже и караул из переулка с ружьями наготове выскочил.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие, орать потише! – еще громче прогорланил тот, вытянувшись во фрунт.

– Вот ведь зараза такая упрямая! – буркнул Лешка. – Идите, братцы, идите, – махнул он рукой патрулю. – Мы тут с господином сержантом по душам беседуем. Потап, а ты садись в сани, – кивнул он Елкину, – и все за нами катите. А мы вот с этой врединой вдвоем в форт, в штаб полка пройдемся. Там уже я распоряжусь, и все ваше имущество у главного интенданта выгрузят. Вольно, вольно, господин сержант, – кивнул он Шмидту. – Считайте, что вы сейчас в увольнительной, а я ваш добрый товарищ. Ну-у, давай уже, Курт, рассказывай, как там, в поместье? Как Катарина? Как детки? Все ли у них хорошо?

– Да, Алексей, все живы и здоровы, – успокоил его немец, шагая рядом. – Они слать тебе свой горячий привет. Катарина написать очень, очень большой посланий, вот он, – и он передал Лешке большой пакет из плотной бумаги. – Она немного плакать, когда его передавать мне. Но потом сдержаться и просить сказать, что они все по тебе очень скучать и очень-очень любить! А еще, что не дождаться тебя в поместий и этим летом все равно приехать прямо сюда, на Буг. Но я думать, там все это и так будет прописан, – кивнул он на пакет. – В хозяйстве все хорошо, подсолнечный масло пользуется большой, просто огромный спрос и завоевывать все новый и новый рынки сбыта, крахмал тоже теперь покупать издалека. Каретный мастерская работать и давать приличный прибыль. Вся мука уходить на продажу уже в ноябрь месяц и оставаться только для своих нужд. Но это тебе растолкует в отчетном письме мой тесть, Иван Кузьмич, и еще устно сказать наш Потап. Они хорошо вместе сработаться и понимать друг друга. Я к ним в их дела не лезть, у меня и без того в мастерской и в поместной механике очень много дел быть. Всегда нужно что-то установить, настроить или сделать ремонт.

– Как же ты решился оставить-то все, Курт? – спросил друга Лешка. – Ты же так погружен в это был, да и сын все-таки там вдалеке остался?

– Я решился, Алексей, я решился, – прошептал он. – Мне быть очень не просто с этот решений, но я не мог оставаться в поместий, где мне все напоминать мой Варенька. Мне нужно время, а война, я думать, все сгладить. Катарина и твой сестра Анна великодушно оставить Гришеньку себе. Он к ним и так очень привязаться за все это время. Я надеюсь, ты не будешь против того, чтобы он жил в твоя семья?