Дженнифер Морг
Часть 20 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нет, я хочу сказать, что его яхта была военным судном. – Гриффин наполняет стакан и отставляет бутылку, лучась при этом зловещим весельем. – Если быть точным, большим противолодочным кораблем проекта «Нерей», поздняя модель с вертолетным ангаром и системой вертикального пуска. Несколько лет назад у русских было туго с деньгами, и они продали его Индии, а индийцы его тоже продали, когда заказали первую серию собственных эсминцев с ПЛУРС. Наверняка орудия и СВП сняли перед продажей, но двигатели и вертолетную площадку оставили, так что корабль может развивать скорость около сорока узлов, если капитан куда-то торопится. Биллингтон потратил целое состояние на то, чтобы превратить его в одну из самых больших и шикарных яхт в мире, а в бывших шахтах запуска ядерных ракет устроил бассейн.
– О боже. – Я, конечно, не собирался нырять с аквалангом и плыть на яхту (я знаю о дайвинге достаточно, чтобы предположить, что я, скорее всего, просто утону), но, когда Энглтон говорил о яхте, я себе никак не представлял военное судно. – Для чего же ему такой корабль?
– Для разного, – ухмыляется в усы Гриффин. – Говорят, отлично подходит для катания на водных лыжах. А если без шуток, то он может оказаться где угодно в Карибском бассейне за двенадцать часов. Вертолетом в Майами, быстрый рейс по морю, вертолетом в Гавану, и никто ничего не узнает. Навещаешь своих банкиров на Большом Каймане, развлекаешь заезжих миллиардеров, проводишь секретные совещания, а мы за тобой даже уследить не можем без помощи ВМФ.
Я уже начинаю различать карты у него в рукаве.
– К чему вы клоните?
– К чему клоню? – буравит меня взглядом Гриффин. – К тому, что я знаю куда больше о том, что происходит на моем участке, чем вы все вместе взятые или эти клоуны в штабе. И я бы хотел, чтобы вы все свои безумные планы сверяли со мной, прежде чем воплощать их в жизнь, а то ведь ногу сломите. Тебе, может, наплели в отделе кадров, что я тут в почетном отпуске, а ты отчитываешься непосредственно Энглтону, но стоит учитывать такую вероятность, что в отделе кадров собственную задницу от катамарана отличить не смогут без карты, перископа и банки вазелина.
На эту приманку клюет Борис:
– Не имею права высказываться о работе отдела кадров!
Пинки громко фыркает. Я пожимаю плечами:
– Ладно, я буду сверять свои безумные планы с вами, если вы мне поможете советом. Но, если вы не против, мне нужно поговорить со своим контактом. – И еще мне по-прежнему нужно позвонить Энглтону – кто только рассказал Гриффину про его манию все контролировать лично? – Затем мне нужно забрать одежду и выхлопотать себе приглашение на борт… Как, вы сказали, называется эта яхта?
– «Мабузе», – повторяет Гриффин. Щека у него подергивается. – В городе Чарли Виктор. Ты должен принять меры предосторожности.
– Разумеется. – Если этот дед думает, что меня так просто напугать, его ждет сюрприз. – Борис, есть какие-то свежие сводки?
– Пока нет, – качает головой Борис.
– Ладно, тогда я пошел.
И, прежде чем Гриффин успевает открыть рот, я вылетаю за дверь.
Мне нужно собраться с мыслями, поэтому сначала я иду к портному, адрес которого мне дали еще в Дармштадте. Полчаса я блуждаю среди дешевых забегаловок, туристических магазинчиков и стендов с бесплатными пробниками косметики, а потом наконец нахожу нужное место. Еще через полчаса я уже в своей комнате разворачиваю… «Что это за хрень?» – озадаченно спрашиваю я себя. Кто бы это ни заказал, он либо понятия не имел, что я обычно ношу, либо в гробу видел мои предпочтения.
Легкий костюм, несколько рубашек, набор галстуков (я загоняю их в шкаф и запираю, чтобы эти опасные твари не выползли и не задушили меня ночью), а надеть из всего этого можно разве что спортивную рубашку и пару летних брюк. И они вообще не в моем стиле – они даже не черные! Вот дерьмо! Я вылетел из Дармштадта в одном только деловом костюме и с казенной туалетной сумкой, так что либо это, либо ничего. Я делаю, что могу, и в итоге выгляжу как второсортная пародия на собственного отца. Я сдаюсь. Нужно будет просто купить себе одежду, как только я найду дешевый Интернет. Может, «Think Geek» отправит мне посылку авиапочтой? Я беру телефон (не дурацкий телефон-пистолет, а надежный и понятный электронный девайс) и спускаюсь на парковку. Побродив среди пикапов и спортивных машин, нахожу свой смарт. Я смотрю на него, а он смотрит на меня в ответ – с издевкой. У него даже крыши откидной нет.
– Кто-то об этом пожалеет, – ворчу я, пристегиваясь.
А затем – момент истины: пора поехать навстречу тени призрака сна, проверить, не ждет ли кто в Норт-Бэй Марка с телом жертвы.
Уже очень жарко, солнце увлеченно выжигает голубой свод неба. Я кое-как выезжаю из Махо-Бэй на дорогу, ведущую к северной оконечности острова. Ощущения на этой дороге настолько отличаются от немецкого автобана, насколько это вообще возможно на четырех колесах, чему я несказанно рад. Дорога узкая, огражденная и размеченная кое-как, она петляет, забираясь все выше по склонам Маунт-Парадиз. Мимо проносятся многочисленные указатели на туристические пляжи, яркие вывески сувенирных лавочек и ресторанов… видно, что это главная дорога курорта. Примерно полчаса я плетусь за стайкой такси и прокатных седанов, а потом мы оказываемся по другую сторону горы. Дорога заканчивается чем-то вроде тупика в долине между двумя холмами, и я останавливаюсь возле указателя, чтобы осмотреться. На щите написано: «Анс-Марсель». В тени пальм виднеются несколько магазинчиков и маленьких гостиниц. Внизу я вижу сверкающий белый пляж, россыпь загорающих туристов, а дальше – море. Примерно в ста метрах оттуда покачивается роща мачт – там расположился причал. Похоже, пора выйти из машины и прогуляться.
Я выхожу и чувствую, что на мне слишком много одежды: большинство местных обитателей одеты так, что уместно смотрятся в шлепанцах и сандалиях. Приморский рай, форменная идиллия, где можно обгореть и набрать полные туфли песка. И все такие спортивные! А я – обычный бледный офисный планктон, а этой модели кубики на пузо не ставят – это непозволительная роскошь! Я плетусь по дорожке к причалу и чувствую себя пятисантиметровым карликом. И очень надеюсь, что я ошибся, что никого там нет и я смогу вернуться в номер и списать все на дурацкий кошмар, вызванный водкой и сменой часовых поясов.
Всего три пирса, к которым с обеих сторон пришвартованы парусные суденышки; у внешнего края покачиваются на волнах два туристических моторных катера. На одном из них возятся двое мужчин, поэтому я подхожу к причалу, чтобы рассмотреть их получше.
– Бонжур, – говорит мне один из них. – Вам что-то нужно?
– Возможно.
Я смотрю в море. На бетонном столбе неподалеку сидит явственно мертвая по виду чайка и смотрит на меня каменным взглядом. Следит за мной… Мне вдруг приходит в голову, что приехать сюда в одиночку – это, наверное, не лучшая идея, если Биллингтон не любит любопытных и, как сказал Энглтон, в игре.
– Здесь стоит лодка с «Мабузе»?
– Я думаю, вам лучше найти для расспросов кого-то другого, – улыбается он, но только губами: глаза у него жесткие. В руках он держит молоток и большое зубило.
– А почему? Там твои друзья? – Я чувствую отчетливое покалывание в кончиках пальцев и легкий привкус горечи на языке: мои защитные заклятья реагируют на что-то рядом. Мистер Молоток мрачно смотрит на меня. Он примерно моих лет, но сложен как бык и загорелый до черноты. – Или наоборот?
– Нет.
Он отворачивается и сплевывает за борт.
– Пьер… – начинает второй и очень быстро выдает несколько фраз на французском с таким диким акцентом, что я не могу ничего разобрать.
Ему уже за сорок, волосы редеют, перец в бороде: натуральный просоленный моряк на пристани. Образ портят только его футболка с Микки-Маусом и голубые пластиковые сандалии. Пьер – мистер Молоток – подозрительно разглядывает меня. Потом отворачивается и смотрит куда-то в сапфировую морскую даль.
Я тоже смотрю туда. На расстоянии примерно километра от берега виднеется военное судно: длинное, низкое и поджарое, с высокой башней палубных надстроек. Только через несколько секунд я понимаю, что оно неправильного цвета – идеально белое, а не темно-серое в духе всех других местных кораблей.
Я снова оборачиваюсь к причалу. Проклятая чайка продолжает на меня пялиться, глаза у нее молочно-белые, как… Черт побери…
– Ты знаешь парня по имени Марк из Махо-Бич? – спрашиваю я.
Явно попал в цель. Пьер резко поворачивает голову ко мне и тревожно поднимает зубило, а чайка открывает клюв. Я достаю телефон.
– Улыбнись в камеру, птичка!
Чайка осуждающе смотрит на мой смартфон, а затем сваливается с насеста и мертвым грузом падает в воду. В буквальном смысле мертвым, потому что я ее погасил своим патентованным антимертвецким приложением.
– У нас примерно две минуты, пока они не пришлют другого шпиона, – непринужденно говорю я. – Если не проспят, конечно. Итак. Ты знаешь Марка?
– Сколько? – говорит он, опуская зубило и глядя на меня так, будто у меня выросла вторая голова.
Достаю две банкноты по пятьдесят евро.
– Столько.
– Да. Я знаю Марка.
– Опиши его.
– Скользкий ублюдок. Качается в зале на Рю-де-Оллан в Мариго, работает швейцаром и вышибалой в казино «Рояль». О нем ты спрашиваешь?
Я добавляю еще две банкноты.
– Расскажи мне все, что знаешь.
Старик мрачно смотрит на него, что-то ворчит, встает и сходит с катера на пирс.
– Я возьму, – говорит Пьер, кладет на землю зубило и забирает у меня деньги. – Марк – дерьмовый человек. Снимает туристок и грабит. Его чуть не арестовали в прошлом году, но не смогли ничего доказать – даже женщину не нашли. – Пьер озирается через плечо. – Иногда его можно увидеть рано утром с какой-нибудь девицей в его лодке. Вон в той.
Он кивает в сторону небольшой шлюпки с навесным мотором на корме.
– Они там встречаются с другой лодкой. Женщины не возвращаются.
Меня охватывает тяжелое, недоброе чувство.
– А эта другая лодка случайно не с «Мабузе»?
– Я ничего такого не говорил, – отводит глаза Пьер.
– Ясно. Спасибо, – киваю я.
– Спасибо, что убрали мусор, – говорит он, указывая на бетонный столб, где сидела чайка. – А теперь уходите и, пожалуйста, не возвращайтесь.
7: Кошмарный пляж
На третьем километре по дороге в Гран-Кас, откуда можно попасть на прибрежную трассу до Мариго, я замечаю хвост. Я вообще в эти детективные игры играю паршиво, но на Сен-Мартене это не слишком трудно: все дороги двухполосные. Примерно в двух с половиной сотнях метров от меня держится внедорожник «Судзуки». Я ускоряюсь – он ускоряется. Я сбрасываю скорость – он притормаживает. Так что я съезжаю с дороги и останавливаюсь на туристической парковке, чтобы посмотреть, как он проедет мимо. И замрет прямо перед следующим поворотом. «Вот зануда», – думаю я. И выхожу в эфир.
«Рамона? Ты занята?»
«Пудрю носик. Что случилось?»
Я смотрю на машину впереди и стараюсь хорошенько ее визуализировать, чтобы отправить ей картинку.
«Ко мне пристали. И не отстают».
«У-ди-ви-тель-но! – хихикает она. – Чем ты их довел?»
«Да так, всяким. – Я пока не готов рассказывать ей о своем маленьком расследовании. – Яхта Биллингтона стоит на якоре у Норт-Пойнта, и кое-кто из местных по этому поводу не в восторге».
«Кто бы мог подумать. А машина откуда?»
«Они сели мне на хвост! – говорю я и даже самому себе кажусь сварливым, если не капризным. – А Биллингтон следит за причалом. Использует чаек для наблюдения. Это меня нервирует».
Мне вообще плевать на этих летающих морских крыс, но очень неприятно думать, что кому-то на яхте хватило мозгов наложить на них заклятье Аль-Хариджуна, не говоря уж о том, что у него нашлись лишние глаза, чтобы отслеживать видеопоток от нескольких сотен мертвых птиц.
«Так сбрось его?»
Я глубоко вздыхаю.
«Для этого придется нарушать ПДД. А мне этого делать не полагается. Это называется „привлекать к себе внимание“. И придется оформлять кучу документов, начиная с бланка A-19/B, иначе все штрафы вычтут из моей зарплаты. Еще и лицензию могут отобрать!»
«М-м? Лицензию на убийство?»
«Нет! На вождение! Права у меня отберут! – Я в отчаянии бью кулаками по рулю. – Это же не какой-то шпионский триллер: я простой госслужащий. Нет у меня ни лицензии на убийство, ни письменного разрешения соваться во все уголки мира и избивать там интересных людей. Понимаешь?»
– О боже. – Я, конечно, не собирался нырять с аквалангом и плыть на яхту (я знаю о дайвинге достаточно, чтобы предположить, что я, скорее всего, просто утону), но, когда Энглтон говорил о яхте, я себе никак не представлял военное судно. – Для чего же ему такой корабль?
– Для разного, – ухмыляется в усы Гриффин. – Говорят, отлично подходит для катания на водных лыжах. А если без шуток, то он может оказаться где угодно в Карибском бассейне за двенадцать часов. Вертолетом в Майами, быстрый рейс по морю, вертолетом в Гавану, и никто ничего не узнает. Навещаешь своих банкиров на Большом Каймане, развлекаешь заезжих миллиардеров, проводишь секретные совещания, а мы за тобой даже уследить не можем без помощи ВМФ.
Я уже начинаю различать карты у него в рукаве.
– К чему вы клоните?
– К чему клоню? – буравит меня взглядом Гриффин. – К тому, что я знаю куда больше о том, что происходит на моем участке, чем вы все вместе взятые или эти клоуны в штабе. И я бы хотел, чтобы вы все свои безумные планы сверяли со мной, прежде чем воплощать их в жизнь, а то ведь ногу сломите. Тебе, может, наплели в отделе кадров, что я тут в почетном отпуске, а ты отчитываешься непосредственно Энглтону, но стоит учитывать такую вероятность, что в отделе кадров собственную задницу от катамарана отличить не смогут без карты, перископа и банки вазелина.
На эту приманку клюет Борис:
– Не имею права высказываться о работе отдела кадров!
Пинки громко фыркает. Я пожимаю плечами:
– Ладно, я буду сверять свои безумные планы с вами, если вы мне поможете советом. Но, если вы не против, мне нужно поговорить со своим контактом. – И еще мне по-прежнему нужно позвонить Энглтону – кто только рассказал Гриффину про его манию все контролировать лично? – Затем мне нужно забрать одежду и выхлопотать себе приглашение на борт… Как, вы сказали, называется эта яхта?
– «Мабузе», – повторяет Гриффин. Щека у него подергивается. – В городе Чарли Виктор. Ты должен принять меры предосторожности.
– Разумеется. – Если этот дед думает, что меня так просто напугать, его ждет сюрприз. – Борис, есть какие-то свежие сводки?
– Пока нет, – качает головой Борис.
– Ладно, тогда я пошел.
И, прежде чем Гриффин успевает открыть рот, я вылетаю за дверь.
Мне нужно собраться с мыслями, поэтому сначала я иду к портному, адрес которого мне дали еще в Дармштадте. Полчаса я блуждаю среди дешевых забегаловок, туристических магазинчиков и стендов с бесплатными пробниками косметики, а потом наконец нахожу нужное место. Еще через полчаса я уже в своей комнате разворачиваю… «Что это за хрень?» – озадаченно спрашиваю я себя. Кто бы это ни заказал, он либо понятия не имел, что я обычно ношу, либо в гробу видел мои предпочтения.
Легкий костюм, несколько рубашек, набор галстуков (я загоняю их в шкаф и запираю, чтобы эти опасные твари не выползли и не задушили меня ночью), а надеть из всего этого можно разве что спортивную рубашку и пару летних брюк. И они вообще не в моем стиле – они даже не черные! Вот дерьмо! Я вылетел из Дармштадта в одном только деловом костюме и с казенной туалетной сумкой, так что либо это, либо ничего. Я делаю, что могу, и в итоге выгляжу как второсортная пародия на собственного отца. Я сдаюсь. Нужно будет просто купить себе одежду, как только я найду дешевый Интернет. Может, «Think Geek» отправит мне посылку авиапочтой? Я беру телефон (не дурацкий телефон-пистолет, а надежный и понятный электронный девайс) и спускаюсь на парковку. Побродив среди пикапов и спортивных машин, нахожу свой смарт. Я смотрю на него, а он смотрит на меня в ответ – с издевкой. У него даже крыши откидной нет.
– Кто-то об этом пожалеет, – ворчу я, пристегиваясь.
А затем – момент истины: пора поехать навстречу тени призрака сна, проверить, не ждет ли кто в Норт-Бэй Марка с телом жертвы.
Уже очень жарко, солнце увлеченно выжигает голубой свод неба. Я кое-как выезжаю из Махо-Бэй на дорогу, ведущую к северной оконечности острова. Ощущения на этой дороге настолько отличаются от немецкого автобана, насколько это вообще возможно на четырех колесах, чему я несказанно рад. Дорога узкая, огражденная и размеченная кое-как, она петляет, забираясь все выше по склонам Маунт-Парадиз. Мимо проносятся многочисленные указатели на туристические пляжи, яркие вывески сувенирных лавочек и ресторанов… видно, что это главная дорога курорта. Примерно полчаса я плетусь за стайкой такси и прокатных седанов, а потом мы оказываемся по другую сторону горы. Дорога заканчивается чем-то вроде тупика в долине между двумя холмами, и я останавливаюсь возле указателя, чтобы осмотреться. На щите написано: «Анс-Марсель». В тени пальм виднеются несколько магазинчиков и маленьких гостиниц. Внизу я вижу сверкающий белый пляж, россыпь загорающих туристов, а дальше – море. Примерно в ста метрах оттуда покачивается роща мачт – там расположился причал. Похоже, пора выйти из машины и прогуляться.
Я выхожу и чувствую, что на мне слишком много одежды: большинство местных обитателей одеты так, что уместно смотрятся в шлепанцах и сандалиях. Приморский рай, форменная идиллия, где можно обгореть и набрать полные туфли песка. И все такие спортивные! А я – обычный бледный офисный планктон, а этой модели кубики на пузо не ставят – это непозволительная роскошь! Я плетусь по дорожке к причалу и чувствую себя пятисантиметровым карликом. И очень надеюсь, что я ошибся, что никого там нет и я смогу вернуться в номер и списать все на дурацкий кошмар, вызванный водкой и сменой часовых поясов.
Всего три пирса, к которым с обеих сторон пришвартованы парусные суденышки; у внешнего края покачиваются на волнах два туристических моторных катера. На одном из них возятся двое мужчин, поэтому я подхожу к причалу, чтобы рассмотреть их получше.
– Бонжур, – говорит мне один из них. – Вам что-то нужно?
– Возможно.
Я смотрю в море. На бетонном столбе неподалеку сидит явственно мертвая по виду чайка и смотрит на меня каменным взглядом. Следит за мной… Мне вдруг приходит в голову, что приехать сюда в одиночку – это, наверное, не лучшая идея, если Биллингтон не любит любопытных и, как сказал Энглтон, в игре.
– Здесь стоит лодка с «Мабузе»?
– Я думаю, вам лучше найти для расспросов кого-то другого, – улыбается он, но только губами: глаза у него жесткие. В руках он держит молоток и большое зубило.
– А почему? Там твои друзья? – Я чувствую отчетливое покалывание в кончиках пальцев и легкий привкус горечи на языке: мои защитные заклятья реагируют на что-то рядом. Мистер Молоток мрачно смотрит на меня. Он примерно моих лет, но сложен как бык и загорелый до черноты. – Или наоборот?
– Нет.
Он отворачивается и сплевывает за борт.
– Пьер… – начинает второй и очень быстро выдает несколько фраз на французском с таким диким акцентом, что я не могу ничего разобрать.
Ему уже за сорок, волосы редеют, перец в бороде: натуральный просоленный моряк на пристани. Образ портят только его футболка с Микки-Маусом и голубые пластиковые сандалии. Пьер – мистер Молоток – подозрительно разглядывает меня. Потом отворачивается и смотрит куда-то в сапфировую морскую даль.
Я тоже смотрю туда. На расстоянии примерно километра от берега виднеется военное судно: длинное, низкое и поджарое, с высокой башней палубных надстроек. Только через несколько секунд я понимаю, что оно неправильного цвета – идеально белое, а не темно-серое в духе всех других местных кораблей.
Я снова оборачиваюсь к причалу. Проклятая чайка продолжает на меня пялиться, глаза у нее молочно-белые, как… Черт побери…
– Ты знаешь парня по имени Марк из Махо-Бич? – спрашиваю я.
Явно попал в цель. Пьер резко поворачивает голову ко мне и тревожно поднимает зубило, а чайка открывает клюв. Я достаю телефон.
– Улыбнись в камеру, птичка!
Чайка осуждающе смотрит на мой смартфон, а затем сваливается с насеста и мертвым грузом падает в воду. В буквальном смысле мертвым, потому что я ее погасил своим патентованным антимертвецким приложением.
– У нас примерно две минуты, пока они не пришлют другого шпиона, – непринужденно говорю я. – Если не проспят, конечно. Итак. Ты знаешь Марка?
– Сколько? – говорит он, опуская зубило и глядя на меня так, будто у меня выросла вторая голова.
Достаю две банкноты по пятьдесят евро.
– Столько.
– Да. Я знаю Марка.
– Опиши его.
– Скользкий ублюдок. Качается в зале на Рю-де-Оллан в Мариго, работает швейцаром и вышибалой в казино «Рояль». О нем ты спрашиваешь?
Я добавляю еще две банкноты.
– Расскажи мне все, что знаешь.
Старик мрачно смотрит на него, что-то ворчит, встает и сходит с катера на пирс.
– Я возьму, – говорит Пьер, кладет на землю зубило и забирает у меня деньги. – Марк – дерьмовый человек. Снимает туристок и грабит. Его чуть не арестовали в прошлом году, но не смогли ничего доказать – даже женщину не нашли. – Пьер озирается через плечо. – Иногда его можно увидеть рано утром с какой-нибудь девицей в его лодке. Вон в той.
Он кивает в сторону небольшой шлюпки с навесным мотором на корме.
– Они там встречаются с другой лодкой. Женщины не возвращаются.
Меня охватывает тяжелое, недоброе чувство.
– А эта другая лодка случайно не с «Мабузе»?
– Я ничего такого не говорил, – отводит глаза Пьер.
– Ясно. Спасибо, – киваю я.
– Спасибо, что убрали мусор, – говорит он, указывая на бетонный столб, где сидела чайка. – А теперь уходите и, пожалуйста, не возвращайтесь.
7: Кошмарный пляж
На третьем километре по дороге в Гран-Кас, откуда можно попасть на прибрежную трассу до Мариго, я замечаю хвост. Я вообще в эти детективные игры играю паршиво, но на Сен-Мартене это не слишком трудно: все дороги двухполосные. Примерно в двух с половиной сотнях метров от меня держится внедорожник «Судзуки». Я ускоряюсь – он ускоряется. Я сбрасываю скорость – он притормаживает. Так что я съезжаю с дороги и останавливаюсь на туристической парковке, чтобы посмотреть, как он проедет мимо. И замрет прямо перед следующим поворотом. «Вот зануда», – думаю я. И выхожу в эфир.
«Рамона? Ты занята?»
«Пудрю носик. Что случилось?»
Я смотрю на машину впереди и стараюсь хорошенько ее визуализировать, чтобы отправить ей картинку.
«Ко мне пристали. И не отстают».
«У-ди-ви-тель-но! – хихикает она. – Чем ты их довел?»
«Да так, всяким. – Я пока не готов рассказывать ей о своем маленьком расследовании. – Яхта Биллингтона стоит на якоре у Норт-Пойнта, и кое-кто из местных по этому поводу не в восторге».
«Кто бы мог подумать. А машина откуда?»
«Они сели мне на хвост! – говорю я и даже самому себе кажусь сварливым, если не капризным. – А Биллингтон следит за причалом. Использует чаек для наблюдения. Это меня нервирует».
Мне вообще плевать на этих летающих морских крыс, но очень неприятно думать, что кому-то на яхте хватило мозгов наложить на них заклятье Аль-Хариджуна, не говоря уж о том, что у него нашлись лишние глаза, чтобы отслеживать видеопоток от нескольких сотен мертвых птиц.
«Так сбрось его?»
Я глубоко вздыхаю.
«Для этого придется нарушать ПДД. А мне этого делать не полагается. Это называется „привлекать к себе внимание“. И придется оформлять кучу документов, начиная с бланка A-19/B, иначе все штрафы вычтут из моей зарплаты. Еще и лицензию могут отобрать!»
«М-м? Лицензию на убийство?»
«Нет! На вождение! Права у меня отберут! – Я в отчаянии бью кулаками по рулю. – Это же не какой-то шпионский триллер: я простой госслужащий. Нет у меня ни лицензии на убийство, ни письменного разрешения соваться во все уголки мира и избивать там интересных людей. Понимаешь?»