Два полцарства
Часть 16 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Блин… я так сильно переживала, что про это даже не подумала… А если меня уже выгнали из квартиры?
– Адрес, Саш. Реанимируем и цветок, и хозяйку. Можешь список дать, кого еще надо реанимировать. У нас все равно впереди пара дней отсидки наедине… в смысле, для дела надо!
Я хмыкнула. Он и не скрывал, насколько радуется любой возможности провести со мной время. Это неожиданным образом льстило. Да хотя бы потому, что я не видела ни одной причины для такого поведения, кроме симпатии. Даже наоборот, он понимал, что его симпатия меня пугает, может отвратить от сотрудничества, но все равно продолжал. Эмоциональный Егор Александрович просто не мог удержать это в себе, даром что взрослый и солидный мужчина.
В двери действительно торчала записка от квартировладелицы. Оказалось, что ничего страшного не случилось, я ей позвонила и наплела о том, что уезжала к родне, на чем ее вопросы и прекратились. Повезло мне с ней – никаких претензий, если плата поступает вовремя.
Пока я улаживала свои дела, Егор ходил по простой однокомнатной квартире и осматривал каждую мелочь. Я дернулась было убрать разбросанную на диване одежду, но он опередил меня, пальцем подцепив бюстгальтер. Иронично изогнул бровь, не глядя на меня, а потом сам же отправился к моему шкафу, аккуратно уложив лифчик на одну из полок. Сделал это так, будто чем-то подобным и занимался постоянно.
Я шагнула на кухню глянуть, жив ли цветок. Но остановилась и развернулась вполоборота, вспомнив, что нужно сразу обозначить ключевые позиции:
– Егор, ты будешь спать на полу!
Он поиграл бровями, подчеркивая, что его настроение продолжает повышаться – вероятно, уже все допустимые нормы пробило, но все равно еще растет.
– Я так и хотел предложить, Саш. Нет испытания сложнее, чем спать с красавицей под одним одеялом и не трогать. Особенно когда у тебя есть член. А у тебя есть чай?
Я не улыбнулась. Боже, какая же у меня выдержка, если я не улыбнулась!
– Да. Старый уже плесенью подался, новый сейчас заварю. По поводу пола я говорила совершенно серьезно.
– Я тоже! И давай уже закроем эту тему! Такое ощущение, что ты собралась меня провоцировать, пока я не сдамся.
– Продиктуй мне Димин телефон, Егор. Я стану звонить ему сразу, как только почувствую любой подвох в твоих словах, – я угрожала, хотя самой немного было смешно от этих угроз и его мальчишеского поведения.
Но Егор сделал вид, что не расслышал:
– О, а давай пиццу закажем? Сто лет вредной пищи не ел, задолбала эта полезная кухня. У тебя тут есть интернет? Фильм какой-нибудь покажешь?
Фильм он пошел качать сам, пока я занималась чаем. Ему же я предоставила право заказывать и оплачивать пиццу, а он и рад, уже через двадцать минут хозяйничал как у себя дома. И чудилось мне, что эта отсидка, вдали от опасностей, таит в себе кучу опасностей другого рода.
Убедилась я в этом сразу, когда мы уселись с доставленной пиццей перед монитором ноутбука, и на экране сразу после титров полуголая женщина пошла открывать дверь великолепному накаченному и тоже полуголому садовнику. Собственно, даже мне хватило пары минут, чтобы примерно прикинуть дальнейший сюжет.
– Ты загрузил порно, Егор?
– Нет, конечно. Но эротические сцены здесь, кажется, есть. Две-три, не больше. Но ты же совершеннолетняя.
Я откусила и прожевала кусочек пиццы. Она была великолепна, потому и тяжесть моего вздоха прозвучала не так масштабно, как должна была.
– Егор, признаюсь честно: ты выглядишь примерно в три раза старше, чем тебе есть на самом деле. Тебе ведь пятнадцать?
– Саш, ты удивишься, но именно за эту черту меня и обожают женщины. Может, с тобой что-то не так?
– За что они тебя обожают, за инфантилизм? – я не сдавала позиций, хотя на экране уже происходило черт знает что. Оказалось, что садовник пришел не один, а с приятелем – чистильщиком бассейнов. К этому моменту все трое уже избавились от ненужной одежды.
– За умение создавать романтическую обстановку, конечно. Саш, да не пытаюсь я тебя соблазнить, хватит ёжиться как ёж.
Может и так. Я пожала плечами и выключила видео, потому что оно выводило из себя. Не сидеть же теперь целый час, пытаясь скрыть смущение от происходящего между этими тремя. Открыла папку торрента и ткнула на первый попавшийся сериал, который смотрела под настроение. Егор, к счастью, не стал спорить и тоже погрузился в бесконечно романтичный мир зомби.
Глава 18
Как и обещала, я постелила Егору на полу. Никаких матрасов и дополнительных одеял в съемной квартире не водилось, потому мне пришлось пожертвовать собственным, а я и под пододеяльником не замерзну. Егор взирал на приготовления безропотно, а я вообще на него не смотрела, справедливо ожидая обнаружить на его губах ехидную усмешку, если не услышать ехидное замечание. Я и сама понимала, что неудобно, и что человеку его статуса и доходов вряд ли приходилось спать в таких условиях, но если уж на то пошло, это и так было верхом моего гостеприимства. Сервис мой был примерно уровня пятизвездочных отелей: выдала застиранное полотенце, никакой сменной одежды, кроме собственного махрового халата на пять размеров меньше, лежанка не на самом проходе, чтобы ночью ненароком на почетного гостя не наступить, да еще и мягкая черепашка, которую можно использовать в качестве подушки. Решив, что при таком обслуживании жаловаться не на что, я улеглась спать. Странно, но Егор с трудом, но все-таки удержался от саркастичных замечаний.
Вот только уснуть никак не удавалось. Я слышала, что и Егор не спит, изредка ворочаясь. Подозреваю, что беспокоили нас с ним совсем разные мысли, но я со своей стороны могла озвучить только свои:
– Егор, не спишь? – я спросила просто так, потому и дожидаться ответа не стала, продолжив: – Ты говорил о денежной компенсации за моральный ущерб, когда все закончится. О какой именно сумме шла речь?
– О-о! – по бодрому восклицанию сразу стало ясно, что он ото сна еще дальше, чем я. – В тебе наконец-то проснулась здоровая расчетливость?
Я приподнялась, хотя в темноте его лицо разглядеть почти не могла. Он тоже присел, переместив черепашку к стенке и устроившись поудобнее. Хвала эротическим фантазиям, он снял только рубашку, но остался в джинсах, это добавляло надежды на крупицы его деликатности.
Я уточнила с недоумением:
– Ты будто бы этому факту радуешься…
– Безусловно, Саш! С расчетливым человеком всегда можно договориться. Вообще обожаю людей, которые точно знают, чего хотят. Точнее, сколько именно хотят за что именно. С бескорыстными людьми расплачиваться намного, намного сложнее, и всегда остается чувство неполноты сделки. Я все беспокоился, что ты окажешься из последних, потому и не поднимал раньше вопроса о конкретной сумме.
Меня почему-то его облегчение не обрадовало, а будто бы наоборот, обидело: мол, я такой человек, который за деньги что угодно сделает, только сумму называй. Я определенно такой не была, потому и поспешила оправдаться, запоздало понимая, что как раз оправдываться не должна:
– Егор, это не расчетливость, а вопрос банального выживания! У меня теперь нет работы – благодаря вам. И вряд ли я смогу подыскать себе что-то в ближайшее время – благодаря вам. У меня есть очень неплохие сбережения, и я радуюсь, что меня хотя бы из этой квартиры не вышвырнули. Но мне нужно знать наверняка, хватит ли на учебу, и стоит ли вообще оставаться в Москве. Благодаря вам же, жизнь летит под откос с сумасшедшей скоростью.
Он тихо рассмеялся.
– На этот счет не волнуйся. Если мы посадим Камелина, то ты сможешь купить собственную квартиру.
– В Москве?
– Разумеется.
Я на секунду задохнулась, но потом кое-как выдавила главный вопрос:
– Что-о?! Ты не перегибаешь ли?
Он же от моей реакции только громче смеялся:
– Спокойнее, Саш! Мы обсуждаем не дом на Рублевке и не апартаменты в Москва-сити. Просто квартира.
Я, кажется, икнула вместо всех аргументов.
– Не буянь, Сашка, – отозвался он и на этот звук смехом. Но потом добавил неожиданно серьезно: – Если мы посадим Камелина, то лично я поставлю жирную точку в грандиозной истории. А на праздновании такого события я экономить не собираюсь. Димке отчасти проще, у Владимира Иннокентьевича и до того проблемы с сердцем были, да и свою долю имущества он не потерял. У меня же из-за этого мудачилы вся жизнь в те времена развалилась, Камелин здорово по ней потоптался.
Я протянула почти понимающе, все еще не вынырнув из шока:
– А-а, ну тогда понятно. В таком случае с тебя дом на Рублевке, а Дима пусть отделается трёшкой в центре. И будем в расчете.
– Ничего себе у тебя расценочки! – казалось, что его приподнятому настроению ничто помешать не может. – Я чувствую сарказм, но не могу уловить его природу. Тебе квартира кажется недостаточной платой?
– Нет, наоборот! Я рассчитывала получить какую-то сумму, но не в таких масштабах.
Он вздохнул неожиданно обреченно:
– Ну вот. Как и говорил, с бескорыстными всегда сложнее договариваться.
Я снова упала на подушку и несколько минут смотрела в темный потолок. Ответила уже с полным осознанием дела:
– Дело не в корысти, Егор. Сейчас постараюсь объяснить, а ты выслушай. Когда преступник – а если Камелин убил твоих родителей, то он преступник – с моей косвенной помощью отправится в тюрьму, то это будет справедливо. И да, меня втянули помимо воли, потому справедлива и компенсация. И вот уже размер этой компенсации сильно зависит от вклада в дело. Если ты рассчитываешь, что за московскую квартиру я помогу вам поймать настоящую Ангелину или стану соучастницей убийства, то ты ошибаешься! Но притом такие деньги не платят за две фразы по телефону, я это тоже понимаю. Так вот, я не собираюсь подписываться на то, чего делать не стану ни за какие деньги. И не рассчитывай на это. Не рассчитывай, что у меня сейчас от жадности планка упадет, и я начну гореть желанием с вами сотрудничать. Не рассчитывай и на то, что я после такого «подарка» начну считать себя обязанной… ну… и в личных вопросах…
Я осеклась, но он вроде бы понял мою мысль:
– Я и не рассчитываю, Саш. Ты же сама завела этот разговор раньше времени.
– Потому что меня беспокоит то, что будет завтра!
– Окей. Давай я заплачу твоей арендаторше за пару месяцев вперед – и это будет расчет за то, что уже сделано и что ты пережила. Так тебе будет спокойнее?
Я подумала еще несколько секунд. Нет, бескорыстной до идиотизма я не была. И такую плату нельзя посчитать какой-то завышенной и к чему-то обязывающей.
– Вполне. Я и так себя чувствую героиней самого тупого шпионского фильма, но хотелось бы свести эту роль к минимуму.
– Отлично. Раз мы дебет с кредитом подбили, тогда, может, обсудим другие аспекты наших взаимоотношений?
Я напряглась и, удерживая одеяло, резко села. Показалось, что он уже по-кошачьи в темноте пробирается к кровати, но Егор, вопреки моим предположениям, сидел там же и в той же позе.
– Какие еще аспекты?
– Чайку, говорю, пойдем попьем. Раз нам обоим не спится.
– Чайку? Мне послышалось?
– Нет, дорогуша. Напои гостя чаем, а то заболтала, весь сон разогнала.
Я пожала плечами и выпрыгнула из-под одеяла. Поправила длинную, до колен, ночную рубашку и пошлепала босыми ногами к кухне. По поводу совместного чаепития я ничего против не имела. Егор бесшумно поднялся за моей спиной и я, ощутив чужое дыхание, обернулась и вздрогнула – так близко он оказался.
– Напугал.
– Кажется, тебе просто нравится пугаться, Саш.
– Кажется, кому-то надо ошейник с колокольчиком надеть!
– Ошейник? М-м… – протянул он довольно. – Хорошо, учту. Только не мне.
Я чувствовала, что разговор снова переваливается на скользкую поверхность, где каждое слово может перетечь в бурю. Его голый торс тоже оптимизма не прибавлял, уже сильно царапая по нутру и вызывая неясное томление. Да и Егор не собирался увеличивать расстояние между нами: наоборот, он приближался медленно, будто бы давал мне шанс очнуться и сбежать. Быть может, это такая стратегия – действовать настолько медленно, что жертва замирает и не замечает этого движения? Как я замерла прямо в дверном проеме, на самой границе между светом на кухне и темнотой комнаты, в двадцати сантиметрах от мужчины. И уже знала, что когда он поцелует, то я наверняка отвечу – это как рефлекс, утоление неосознанного желания.
– Адрес, Саш. Реанимируем и цветок, и хозяйку. Можешь список дать, кого еще надо реанимировать. У нас все равно впереди пара дней отсидки наедине… в смысле, для дела надо!
Я хмыкнула. Он и не скрывал, насколько радуется любой возможности провести со мной время. Это неожиданным образом льстило. Да хотя бы потому, что я не видела ни одной причины для такого поведения, кроме симпатии. Даже наоборот, он понимал, что его симпатия меня пугает, может отвратить от сотрудничества, но все равно продолжал. Эмоциональный Егор Александрович просто не мог удержать это в себе, даром что взрослый и солидный мужчина.
В двери действительно торчала записка от квартировладелицы. Оказалось, что ничего страшного не случилось, я ей позвонила и наплела о том, что уезжала к родне, на чем ее вопросы и прекратились. Повезло мне с ней – никаких претензий, если плата поступает вовремя.
Пока я улаживала свои дела, Егор ходил по простой однокомнатной квартире и осматривал каждую мелочь. Я дернулась было убрать разбросанную на диване одежду, но он опередил меня, пальцем подцепив бюстгальтер. Иронично изогнул бровь, не глядя на меня, а потом сам же отправился к моему шкафу, аккуратно уложив лифчик на одну из полок. Сделал это так, будто чем-то подобным и занимался постоянно.
Я шагнула на кухню глянуть, жив ли цветок. Но остановилась и развернулась вполоборота, вспомнив, что нужно сразу обозначить ключевые позиции:
– Егор, ты будешь спать на полу!
Он поиграл бровями, подчеркивая, что его настроение продолжает повышаться – вероятно, уже все допустимые нормы пробило, но все равно еще растет.
– Я так и хотел предложить, Саш. Нет испытания сложнее, чем спать с красавицей под одним одеялом и не трогать. Особенно когда у тебя есть член. А у тебя есть чай?
Я не улыбнулась. Боже, какая же у меня выдержка, если я не улыбнулась!
– Да. Старый уже плесенью подался, новый сейчас заварю. По поводу пола я говорила совершенно серьезно.
– Я тоже! И давай уже закроем эту тему! Такое ощущение, что ты собралась меня провоцировать, пока я не сдамся.
– Продиктуй мне Димин телефон, Егор. Я стану звонить ему сразу, как только почувствую любой подвох в твоих словах, – я угрожала, хотя самой немного было смешно от этих угроз и его мальчишеского поведения.
Но Егор сделал вид, что не расслышал:
– О, а давай пиццу закажем? Сто лет вредной пищи не ел, задолбала эта полезная кухня. У тебя тут есть интернет? Фильм какой-нибудь покажешь?
Фильм он пошел качать сам, пока я занималась чаем. Ему же я предоставила право заказывать и оплачивать пиццу, а он и рад, уже через двадцать минут хозяйничал как у себя дома. И чудилось мне, что эта отсидка, вдали от опасностей, таит в себе кучу опасностей другого рода.
Убедилась я в этом сразу, когда мы уселись с доставленной пиццей перед монитором ноутбука, и на экране сразу после титров полуголая женщина пошла открывать дверь великолепному накаченному и тоже полуголому садовнику. Собственно, даже мне хватило пары минут, чтобы примерно прикинуть дальнейший сюжет.
– Ты загрузил порно, Егор?
– Нет, конечно. Но эротические сцены здесь, кажется, есть. Две-три, не больше. Но ты же совершеннолетняя.
Я откусила и прожевала кусочек пиццы. Она была великолепна, потому и тяжесть моего вздоха прозвучала не так масштабно, как должна была.
– Егор, признаюсь честно: ты выглядишь примерно в три раза старше, чем тебе есть на самом деле. Тебе ведь пятнадцать?
– Саш, ты удивишься, но именно за эту черту меня и обожают женщины. Может, с тобой что-то не так?
– За что они тебя обожают, за инфантилизм? – я не сдавала позиций, хотя на экране уже происходило черт знает что. Оказалось, что садовник пришел не один, а с приятелем – чистильщиком бассейнов. К этому моменту все трое уже избавились от ненужной одежды.
– За умение создавать романтическую обстановку, конечно. Саш, да не пытаюсь я тебя соблазнить, хватит ёжиться как ёж.
Может и так. Я пожала плечами и выключила видео, потому что оно выводило из себя. Не сидеть же теперь целый час, пытаясь скрыть смущение от происходящего между этими тремя. Открыла папку торрента и ткнула на первый попавшийся сериал, который смотрела под настроение. Егор, к счастью, не стал спорить и тоже погрузился в бесконечно романтичный мир зомби.
Глава 18
Как и обещала, я постелила Егору на полу. Никаких матрасов и дополнительных одеял в съемной квартире не водилось, потому мне пришлось пожертвовать собственным, а я и под пододеяльником не замерзну. Егор взирал на приготовления безропотно, а я вообще на него не смотрела, справедливо ожидая обнаружить на его губах ехидную усмешку, если не услышать ехидное замечание. Я и сама понимала, что неудобно, и что человеку его статуса и доходов вряд ли приходилось спать в таких условиях, но если уж на то пошло, это и так было верхом моего гостеприимства. Сервис мой был примерно уровня пятизвездочных отелей: выдала застиранное полотенце, никакой сменной одежды, кроме собственного махрового халата на пять размеров меньше, лежанка не на самом проходе, чтобы ночью ненароком на почетного гостя не наступить, да еще и мягкая черепашка, которую можно использовать в качестве подушки. Решив, что при таком обслуживании жаловаться не на что, я улеглась спать. Странно, но Егор с трудом, но все-таки удержался от саркастичных замечаний.
Вот только уснуть никак не удавалось. Я слышала, что и Егор не спит, изредка ворочаясь. Подозреваю, что беспокоили нас с ним совсем разные мысли, но я со своей стороны могла озвучить только свои:
– Егор, не спишь? – я спросила просто так, потому и дожидаться ответа не стала, продолжив: – Ты говорил о денежной компенсации за моральный ущерб, когда все закончится. О какой именно сумме шла речь?
– О-о! – по бодрому восклицанию сразу стало ясно, что он ото сна еще дальше, чем я. – В тебе наконец-то проснулась здоровая расчетливость?
Я приподнялась, хотя в темноте его лицо разглядеть почти не могла. Он тоже присел, переместив черепашку к стенке и устроившись поудобнее. Хвала эротическим фантазиям, он снял только рубашку, но остался в джинсах, это добавляло надежды на крупицы его деликатности.
Я уточнила с недоумением:
– Ты будто бы этому факту радуешься…
– Безусловно, Саш! С расчетливым человеком всегда можно договориться. Вообще обожаю людей, которые точно знают, чего хотят. Точнее, сколько именно хотят за что именно. С бескорыстными людьми расплачиваться намного, намного сложнее, и всегда остается чувство неполноты сделки. Я все беспокоился, что ты окажешься из последних, потому и не поднимал раньше вопроса о конкретной сумме.
Меня почему-то его облегчение не обрадовало, а будто бы наоборот, обидело: мол, я такой человек, который за деньги что угодно сделает, только сумму называй. Я определенно такой не была, потому и поспешила оправдаться, запоздало понимая, что как раз оправдываться не должна:
– Егор, это не расчетливость, а вопрос банального выживания! У меня теперь нет работы – благодаря вам. И вряд ли я смогу подыскать себе что-то в ближайшее время – благодаря вам. У меня есть очень неплохие сбережения, и я радуюсь, что меня хотя бы из этой квартиры не вышвырнули. Но мне нужно знать наверняка, хватит ли на учебу, и стоит ли вообще оставаться в Москве. Благодаря вам же, жизнь летит под откос с сумасшедшей скоростью.
Он тихо рассмеялся.
– На этот счет не волнуйся. Если мы посадим Камелина, то ты сможешь купить собственную квартиру.
– В Москве?
– Разумеется.
Я на секунду задохнулась, но потом кое-как выдавила главный вопрос:
– Что-о?! Ты не перегибаешь ли?
Он же от моей реакции только громче смеялся:
– Спокойнее, Саш! Мы обсуждаем не дом на Рублевке и не апартаменты в Москва-сити. Просто квартира.
Я, кажется, икнула вместо всех аргументов.
– Не буянь, Сашка, – отозвался он и на этот звук смехом. Но потом добавил неожиданно серьезно: – Если мы посадим Камелина, то лично я поставлю жирную точку в грандиозной истории. А на праздновании такого события я экономить не собираюсь. Димке отчасти проще, у Владимира Иннокентьевича и до того проблемы с сердцем были, да и свою долю имущества он не потерял. У меня же из-за этого мудачилы вся жизнь в те времена развалилась, Камелин здорово по ней потоптался.
Я протянула почти понимающе, все еще не вынырнув из шока:
– А-а, ну тогда понятно. В таком случае с тебя дом на Рублевке, а Дима пусть отделается трёшкой в центре. И будем в расчете.
– Ничего себе у тебя расценочки! – казалось, что его приподнятому настроению ничто помешать не может. – Я чувствую сарказм, но не могу уловить его природу. Тебе квартира кажется недостаточной платой?
– Нет, наоборот! Я рассчитывала получить какую-то сумму, но не в таких масштабах.
Он вздохнул неожиданно обреченно:
– Ну вот. Как и говорил, с бескорыстными всегда сложнее договариваться.
Я снова упала на подушку и несколько минут смотрела в темный потолок. Ответила уже с полным осознанием дела:
– Дело не в корысти, Егор. Сейчас постараюсь объяснить, а ты выслушай. Когда преступник – а если Камелин убил твоих родителей, то он преступник – с моей косвенной помощью отправится в тюрьму, то это будет справедливо. И да, меня втянули помимо воли, потому справедлива и компенсация. И вот уже размер этой компенсации сильно зависит от вклада в дело. Если ты рассчитываешь, что за московскую квартиру я помогу вам поймать настоящую Ангелину или стану соучастницей убийства, то ты ошибаешься! Но притом такие деньги не платят за две фразы по телефону, я это тоже понимаю. Так вот, я не собираюсь подписываться на то, чего делать не стану ни за какие деньги. И не рассчитывай на это. Не рассчитывай, что у меня сейчас от жадности планка упадет, и я начну гореть желанием с вами сотрудничать. Не рассчитывай и на то, что я после такого «подарка» начну считать себя обязанной… ну… и в личных вопросах…
Я осеклась, но он вроде бы понял мою мысль:
– Я и не рассчитываю, Саш. Ты же сама завела этот разговор раньше времени.
– Потому что меня беспокоит то, что будет завтра!
– Окей. Давай я заплачу твоей арендаторше за пару месяцев вперед – и это будет расчет за то, что уже сделано и что ты пережила. Так тебе будет спокойнее?
Я подумала еще несколько секунд. Нет, бескорыстной до идиотизма я не была. И такую плату нельзя посчитать какой-то завышенной и к чему-то обязывающей.
– Вполне. Я и так себя чувствую героиней самого тупого шпионского фильма, но хотелось бы свести эту роль к минимуму.
– Отлично. Раз мы дебет с кредитом подбили, тогда, может, обсудим другие аспекты наших взаимоотношений?
Я напряглась и, удерживая одеяло, резко села. Показалось, что он уже по-кошачьи в темноте пробирается к кровати, но Егор, вопреки моим предположениям, сидел там же и в той же позе.
– Какие еще аспекты?
– Чайку, говорю, пойдем попьем. Раз нам обоим не спится.
– Чайку? Мне послышалось?
– Нет, дорогуша. Напои гостя чаем, а то заболтала, весь сон разогнала.
Я пожала плечами и выпрыгнула из-под одеяла. Поправила длинную, до колен, ночную рубашку и пошлепала босыми ногами к кухне. По поводу совместного чаепития я ничего против не имела. Егор бесшумно поднялся за моей спиной и я, ощутив чужое дыхание, обернулась и вздрогнула – так близко он оказался.
– Напугал.
– Кажется, тебе просто нравится пугаться, Саш.
– Кажется, кому-то надо ошейник с колокольчиком надеть!
– Ошейник? М-м… – протянул он довольно. – Хорошо, учту. Только не мне.
Я чувствовала, что разговор снова переваливается на скользкую поверхность, где каждое слово может перетечь в бурю. Его голый торс тоже оптимизма не прибавлял, уже сильно царапая по нутру и вызывая неясное томление. Да и Егор не собирался увеличивать расстояние между нами: наоборот, он приближался медленно, будто бы давал мне шанс очнуться и сбежать. Быть может, это такая стратегия – действовать настолько медленно, что жертва замирает и не замечает этого движения? Как я замерла прямо в дверном проеме, на самой границе между светом на кухне и темнотой комнаты, в двадцати сантиметрах от мужчины. И уже знала, что когда он поцелует, то я наверняка отвечу – это как рефлекс, утоление неосознанного желания.