Друзья. 25 лет вместе

Шоу было обязано регулярно меняться из-за указаний о том, что можно было упоминать по сетевому телевидению, а что нельзя. Одной из самых важных еженедельных задач Дэвида Крэйна была его беседа с отделом стандартов NBC. Он обычно отвечал на звонки в кабинете сценаристов, радуясь, что его сотрудники услышат лишь часть того, что требовалось для передачи их видения эпизода в эфир.

Крэйн вел переговоры о том, будет ли ему выделено одно слово «грудь» или два в диалоге какого-либо эпизода. Слово «мудак» было запрещено, но сказать «урод» было допустимо. На какое-то время NBC запретила в «Друзьях» использовать слово «пенис», но потом передумала и разрешила его снова. Два упоминания «пениса» были приемлемы, но три были недопустимы. Кауффман и Крэйн многому научились на канале HBO, но этот внезапный всплеск морали средней школы был разочаровывающим.

Можно ли показать Монику и Рэйчел ссорящимися из-за последнего презерватива в ящике туалетной комнаты? Можно ли показать упаковку от презерватива на прикроватном столике? Кауффман и Крэйн постоянно расстраивались из-за того, как сильно «Друзья» зависели от NBC, особенно по сравнению с «Сайнфелдом», который мог посвятить целый эпизод соревнованию по мастурбации. Первоначально Кауффман и Крэйну сказали, что различие между этими двумя шоу было во времени их выхода в эфир. «Друзья», выходившие в эфир до девяти часов, привлекали более молодую аудиторию, о которой NBC должна была помнить.

Даже когда «Друзья» перешли на 21:30 в конце первого сезона, отношение NBC к шоу почти не изменилось. Когда Крэйн стал обсуждать эту тему, руководители NBC сказали ему, что, привлекая более взрослую аудиторию, нельзя отталкивать более молодых поклонников «Друзей» вещами, которые могли бы вызвать у них дискомфорт.

В ответ «Друзья» вскользь затрагивали непристойные темы, избегая откровенного диалога, который мог бы повлечь трудности с отделом стандартов. «Друзья» совершили подвиг, показав секс повсеместным и всеамериканским, необходимым этапом в эволюции американского взрослого. Секс был океаном, в котором плавали персонажи «Друзей», причем реального изображения кадров секса избегали в пользу разговоров о нем. Беседа – это то, что больше всего нравится «Друзьям», а какая тема может быть лучшей для разговора, чем секс?

Интересно, что разговоры о сексе никогда не рассматривались исключительно как прерогатива мужчин в шоу. Женским персонажам «Друзей» тоже позволялось быть сексуальными. Дон Олмайер опасался, что зрители будут судить Монику за некоторую распущенность, но он неправильно понимал людей. Поклонники «Друзей» были довольны равными возможностями сексуального подтрунивания.

В «Эпизоде с маткой Фиби» Моника рассказывает Чендлеру о семи женских эрогенных зонах, показывая одну потенциальную последовательность, повторяя числа с нарастающей страстью. «Семь! Семь! Семь!» – кричит она, прежде чем откинуться на спинку дивана, истощенная встречей со своим воображением. После того как Моника случайно стукнула своего племянника Бена головой о балку и попросила Рэйчел показать ему, что они все бьются головой, пытаясь успокоить мальчика, Рэйчел застенчиво замечает: «Только стоило ли это того?»

Как и в случае с Чендлером и Джо, большая часть сексуального подшучивания была на самом деле скрытым подтруниванием над персонажами, просто еще одной гранью их интимного (иногда почти беспардонного) знания предпочтений, грешков и слабых мест друг друга. Позже на мальчишнике Чендлера можно было легко услышать шутки о голых проститутках, но была также шутка о Джо, который предполагает, насколько ужасно проводить день за днем с одной и той же женщиной и тосковать по «сладкому облегчению смерти». И это будет сексуальное подшучивание, трансформированное в раскрытие героя, которое подарит «Друзьям» один из самых запоминающихся эпизодов и знаменательный момент в изображении сексуальности на американском телевидении.





* * *


Осенью 1995 года Кэндис Гингрич путешествовала по стране в рамках проекта Coming Out, который просвещал молодых людей о правах людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией, напоминал о предстоящем прогрессе в этих вопросах и предлагал тем, кто все еще боялся рассказать о себе, безопасное пространство для признания своей сексуальности.

Она только что вернулась из очередной поездки по проекту, когда к ней подошел коллега с сообщением: «Тебе звонят из „Друзей”. Они хотят пригласить тебя в шоу». «Заткнись, – ответила Гингрич. – Это не смешно. Со мной это не прокатит». Как только Гингрич окончательно убедилась, что это был действительно звонок из «Друзей», она связалась с продюсером шоу, который объяснил, что они снимают лесбийскую свадьбу и хотят, чтобы Гингрич была священником. Сможет ли она вылететь в Лос-Анджелес завтра?

В «Друзьях» вспоминали бывшую жену Росса Кэрол и ее партнера Сьюзен (Джессика Хехт) с очаровательным эпизодом, посвященным их свадьбе. Для знавших, кто она такая, присутствие Кэндис Гингрич в «Друзьях» было напоминанием о том, что в реальном мире есть люди, которые были бы только рады изобразить этот любовный союз между двумя женщинами как источник всех дисфункций общества. Кэндис была единокровной сестрой Ньюта Гингрича, спикера Палаты представителей, и была поражена, но не удивлена некоторыми высказываниями ее брата о гомосексуализме, в которых он утверждал, что «это безумие – притворяться, что семьи – это что-то иное, чем гетеросексуальные пары».

Дэвид Крэйн был рад, что у них был человек, известный в вопросах отстаивания прав людей с нетрадиционной ориентацией. Однако он также наслаждался своим мягким политическим ходом: пригласить сестру гомофобного спикера Палаты представителей для проведения самой знаменитой (пусть и ненастоящей) лесбийской свадьбы в истории Соединенных Штатов. Только в прошлом месяце в сериале «Розанна» показали свадьбу между двумя геями, что дало двум шоу возможность познакомить американское телевидение с такой любовью, которая никогда прежде не выходила в прайм-тайм. Оба случая говорили о том, что подобные персонажи будут играть второстепенные роли; только в 1997 году Эллен Дедженерес публично заявит о своей сексуальной ориентации в шоу «Эллен».

У Гингрич не было целой недели репетиций, как это было у многих профессиональных актеров, приглашенных на шоу. Она появилась в день съемок и почти сразу же снялась в своих сценах. Во время съемок эпизода приема Гингрич стояла рядом с Мэттом Лебланом, который наклонился и поблагодарил ее за то, что она не побоялась и высказалась о проблемах геев и лесбиянок. Он сказал ей, что его воспитывала мать-одиночка, которая научила его уважать всех людей.

«Эпизод с лесбийской свадьбой» посвящает большую часть своего времени другим сюжетным линиям, но сегмент, отведенный свадьбе, – милый и утонченный. Кэрол в последнюю минуту страдает от того, что ее родители не приедут на мероприятие, и думает о том, чтобы отменить свадьбу. Росс должен отговорить ее: «Свадьба твоя. Решайся». Посыл, который особенно приятно слышать от ее бывшего мужа, заключается в том, что эта свадьба будет посвящена Кэрол так сильно, как их свадьба никогда не могла бы. В итоге Росс ведет Кэрол к алтарю, и этот момент становится одним из самых эмоционально насыщенных в их сюжетной линии. До эпизода «Эллен», где актриса открыто рассказала о себе, до выхода шоу «Уилл и Грейс», был принят Закон о защите брака, и «Друзья» претендовали на рассказывание эмоционально сложных историй меньшинств.

«Друзья» не ставят себя выше шуток по поводу идеи лесбийской свадьбы, но они основаны на пародировании гетеросексуальной эгоцентричности. Джо стоит на свадьбе и отчаивается: «Я тебе так скажу. Чем больше женщин, тем страшнее. При них чувствуешь себя как этот Супермен, у которого отняли силы». Чендлер отвечает одной из лучших фраз в сериале и идеально суммирует свой образ мыслей: «Вся моя жизнь – сплошная лесбийская свадьба». Этот эпизод даже находит место для милого момента между Дэвидом Швиммером и Джессикой Хехт, когда Сьюзен подходит к Россу, чтобы предложить редкую похвалу: «Ты поступил благородно. Хочешь, потанцуем?» Сьюзен предлагает ему быть в танце ведущим, и они выходят в зал под звуки песни Strangers in the Night. Хехт, которая иногда с трудом понимала юмор «Друзей» в отношении ее героини, любила эту сцену, находя ее очаровательной передышкой от вечной атмосферы враждебности между Сьюзен и Россом.

Вспоминая съемки эпизода, Крэйн жалел, что не осмелился рассказать об «Эпизоде с лесбийской свадьбой» с точки зрения женившихся женщин, а не с точки зрения ревнивого бывшего мужа. Но, несмотря ни на что, эпизод получился нежным и искренним.

«Друзья» позже украдкой отдавали дань уважения однополой любви, а момент «Эпизода с лыжной поездкой» в конце третьего сезона говорил об искренности «Друзей». Росс поздно вечером стучится в дверь к своей бывшей жене Кэрол, и взволнованная Кэрол в халате открывает ему дверь. Она не спала, говорит она Россу, а затем она проводит языком по зубам и тянется, чтобы удалить лобковый волос изо рта. Этот жест не планировался по сценарию, но послужил напоминанием о том, что Кэрол и Сьюзен имеют право на сексуальную жизнь.

NBC приготовилась к потоку жалоб зрителей на «Эпизод с лесбийской свадьбой», которые так и не поступили. Сеть наняла 104 оператора для приема звонков, но в итоге получила в общей сложности две жалобы в тот вечер. Месяц спустя послушники преподобного Дональда Уайлдмона прислали письма с жалобами, но по ним сразу можно было понять, что они не смотрели этот эпизод. Филиалы NBC в Огайо и Техасе, среди прочих, решили не транслировать эпизод из страха перед нежными чувствами своих зрителей, но те, кто смотрел «Эпизод с лесбийской свадьбой», восприняли его спокойно.

Только после того, как эпизод вышел в эфир и Джейн Сиббетт появилась на ток-шоу у Херальдо Ривера, где они обсуждали серию, она поняла, насколько все это может быть важно для лесбиянок, которые никогда раньше не видели себя представленными на телевидении. Интересно, подумала Сиббетт, что еще они могли сделать для них, ведь Кэрол и Сьюзен тоже умели целоваться, как все молодожены.

Сиббетт выросла в религиозной семье и посещала пресвитерианскую церковь в Голливуде в то время, когда она получила роль Кэрол. Ее отец с возрастом стал более консервативным и начал проводить еженедельные занятия по изучению Библии в своем доме по четвергам вечером, чтобы никто из его друзей не видел, как его дочь играет лесбиянку по телевизору. После выхода в эфир «Эпизода с лесбийской свадьбой» Сиббетт начала получать от многих прихожан, с которыми она общалась в детстве, сообщения о том, что она отправится в ад. Она была сбита с толку такой реакцией и опечалена из-за того, что ее знакомые пришли в такое безумие от мысли о счастье других.

Некоторое время спустя Сиббетт вместе с Хехт должны были принять награду от имени «Друзей» в организации, поддерживающей семьи меньшинств. Президент группы поднялся, чтобы выступить, и заметил, что если бы он мог видеть таких персонажей, как Кэрол и Сьюзен, по телевизору, когда он был ребенком, он, возможно, не пытался бы покончить с собой несколько раз. «Эпизод с лесбийской свадьбой» был не идеальным, но его несовершенства были восприняты с пониманием бесчисленными людьми, жаждущими чего-то, что напоминало бы им самих себя на американском телевидении.

«Друзья» теперь были больше чем просто очередным телевизионным шоу. С момента лесбийской свадьбы шоу смогло расширить спектр повествования от агрессивного к нормальному. Телевидение обладало способностью переубеждать людей.





Глава 7

Крабики

История Росса и Рэйчел, часть 1




В отношениях Росса и Рэйчел будет множество взлетов и падений, которые позволят сформировать свой собственный язык: поцелуй под дождем; «У нас был перерыв!»; письмо на восемнадцати страницах; «Я, Росс, беру тебя, Рэйчел»; свадьба в Лас-Вегасе и отложенный развод.

Всего будет десять сезонов уклонений, перерывов, неудач и ссор, перемежающихся случайными вспышками романтики, перед неизбежным, но столь необходимым и прекрасным завершением. В «Чирс» Сэм и Диана, ссорясь и целуясь в течение пяти сезонов, установили предыдущий рекорд по отсрочке финала любовной линии ситкома, но отложенный счастливый конец истории Росса и Рэйчел установил, вероятно, нерушимый рекорд по удержанию неизбежного.

«Друзья» стали тем, чего от них никогда не ждали: мастер-классом по переносу событий на более поздний срок. На каждом шагу, когда казалось, что все возможные препятствия на пути воссоединения Росса и Рэйчел были устранены, волшебным образом появлялась какая-нибудь новая преграда. «Друзья» должны были доставлять зрителям незамысловатое удовольствие. И все же большая часть этого удовольствия была связана с задержкой того, чего фанаты ждали больше всего. История Росса и Рэйчел редко была грустной, хотя были моменты, когда вместе с некоторыми персонажами шоу мы должны были плакать над их упущенными возможностями. Но их роман должен был служить терпким, иногда горьким контрапунктом к сладкой комедии шоу.

Завершение первого сезона «Друзей» сблизило Рэйчел и Росса сильнее, чем когда-либо, а также еще больше отдалило их друг от друга. Как только Рэйчел узнала о чувствах Росса к ней, Росс уехал в Китай, где встретил свою коллегу Джули и влюбился в нее. «Друзья» резко перевернули центральную романтическую линию, и теперь Рэйчел молча тосковала, а Росс рассеянно шатался без дела.

Только Росс мог бы посчитать идею хорошей и подойти к его бывшей возлюбленной в начале второго сезона, в «Эпизоде с новой подругой Росса», и говорить о том, какая она «смешная, милая, красивая, обаятельная». Рэйчел теперь невротична и шаловлива, выхватывает телефон из рук Росса, когда он бормочет сладкие фразочки Джули, и резко вешает трубку или пытается убедить его, что самая сексуальная вещь, которую он мог бы сделать, – это отложить секс со своей девушкой.


Ревность Рэйчел – это неожиданный новый аспект ее личности, который позволяет кажущемуся бесконечным танцу похороненных эмоций достичь изящного завершения в начале второго сезона, в «Эпизоде, где Росс выясняет». Рэйчел идет на свидание и в пьяном состоянии одалживает телефон мужчины за соседним столиком, чтобы позвонить Россу. Она оставляет ему небрежное, странно торжествующее послание: «Я кладу этому конец. Кладу этому конец, вот так, дорогой, называем это “подвести черту”». Опустошенная и довольная, она бросает сотовый телефон в ближайшее ведерко со льдом.

На следующее утро страдающая с похмелья Рэйчел смутно помнит подробности вчерашнего вечера, но когда Росс начинает прослушивать голосовую почту, она запоздало осознает чудовищность своей пьяной оплошности и прыгает на спину Росса в надежде оторвать телефон от его уха. Ей удается выбить телефон из его рук, но уже слишком поздно: «Кладешь конец? Ты кладешь… кладешь конец? Какой… конец ты кладешь?»

Энистон здесь прекрасно отыграла, она стонет и закрывает лицо, пытаясь мужественно признать свое эмоциональное потрясение. Она смотрит вниз и возится с диванной подушкой, запинаясь, говоря Россу: «Недавно у меня были к тебе… какие-то чувства». Рэйчел тяжело дышит, нервно сдувая волосы с лица. Когда Росс спрашивает ее: «Значит, ты меня больше не любишь?» – она отвечает тихим, хриплым вопросом: «А ты меня?» Этот момент прерывает Джули, которая сообщает, что такси уже приехало.

Росс врывается в «Центральную кофейню» спустя несколько часов, переутомленный эмоциональным потрясением, и обвиняет Рэйчел в том, что она раскрыла свои чувства, как раз когда ему было так хорошо с Джули. «Все, поезд ушел», – говорит он Рэйчел и убегает, оставив ее рыдать на диване.

Энистон – самая красивая из всех актеров «Друзей» во время тяжелых моментов, и мы чувствуем, как ей больно в этой сцене: она отвергнута, растоптана и смущена одновременно. Ее плач также привлек внимание Росса, когда он заглянул в окно «Центральной кофейни». Они долго смотрят друг на друга, и Рэйчел осторожно подходит к двери. Она недолго сражается с закрытым замком, прежде чем широко распахнуть обе двери. Росс и Рэйчел целуются под туманным манхэттенским дождем, руки Рэйчел нежно трогают его лицо.

«Друзья» всегда понимали желания аудитории и стремились выполнять любые негласные обещания. Аудитории было обещано решение проблемы, и в «Эпизоде, где Росс выясняет» оно было предоставлено. Но шоу разрывалось между тем, чего хотела его аудитория, и тем, что у него получалось лучше всего. И нигде это разделение не было так ясно, как в его действиях с романом Росса и Рэйчел. Публика, по-видимому, была бы более чем удовлетворена тем, чтобы пара жила долго и счастливо, но как только в «Друзьях» наступил, казалось бы, счастливый конец истории, у героев снова начались проблемы.

Росс, все еще мысленно разрываясь между Рэйчел и Джули, начинает составлять список «за» и «против», отмечая, что Рэйчел – немного эгоистичная, не замечает никого, кроме себя, и просто официантка. Но Рэйчел узнает обо всем этом и ужасается, видя, что ее недостатки излагаются так открыто: «Вспомни все самое плохое, что ты о себе думал. И представь, каково бы тебе было, если бы ты узнал, что самый близкий для тебя человек не просто думает о тебе так же плохо, но для него это причина, чтобы не быть с тобой?» Росс безжалостно настаивает на своем: «Я-то хочу быть с тобой, несмотря на все это». Рэйчел испытывает отвращение, и возможность их романа, кажется, исчезает. (Подобно завершению первого сезона, которое Джефф Гринштейн позаимствовал у Джейн Остин, когда пытался сблизить Росса и Рэйчел, это развитие сюжета имеет заметное сходство с первым предложением мистера Дарси в «Гордости и предубеждении».)

Откровения «Эпизода, где смотрят видео с выпускного бала» середины второго сезона потребовались, чтобы безмолвно заявить о правоте Росса, а Рэйчел смогла полностью преодолеть свои сомнения в отношении него. В начале эпизода Росс терпеливо выслушивает объяснение Фиби о том, как пожилые крабы держат друг друга за клешни и ходят вместе по дну. Она утверждает, что он и Рэйчел – крабики друг друга. Когда Росс неуклюже пытается объяснить Рэйчел теорию Фиби, она не соглашается: «Мы никогда не будем вместе. Примирись с этим».

Позже в эпизоде Моника перебирает свои детские вещи, привезенные из родительского дома, и натыкается на видеокассету из средней школы, которую вставляет в свой видеомагнитофон. Рэйчел одета в пышное голубое платье, а ее нос заметно больше, чем кажется сейчас. «Погоди, я забыл, как тут переключать?» – мы слышим, как отец Моники говорит, когда камера останавливается на его пухленькой дочери. Кокс должна была носить специально разработанный костюм толстушки для этих кадров – грим занимал несколько часов.

«А толстуха похожа на Монику!» – выпаливает Джо.

«Молчи! – кричит ему Моника. – Это камера делает толще».

Чендлер, как известно, отвечает вопросом: «Да, значит, тебя снимала не одна камера?»

Режиссер Джеймс Берроуз принес видеокамеры, чтобы сделать видеозапись, добавив на изображение дополнительный шум для создания иллюзии старого видео. Продюсер Тодд Стивенс был доволен фальшивым носом Энистон, но чувствовал, что парик и усы Швиммера имеют странный эффект, заставляя его выглядеть старше, а не моложе.

То, что вначале кажется нелепым воспоминанием, на самом деле является искусно замаскированным эмоциональным моментом. Росс мгновенно узнает видеокассету, и по его лицу ясно видно, что переживание этого момента, скорее всего, будет мучительным.

Комичность еще не совсем закончилась, когда подросток Росс впервые появляется на экране с жиденькими усиками и пышной прической. («Какой жгучий парень!» – говорит Джо в шутку, которую, вероятно, не поймет[32] никто из миллениалов – поклонников «Друзей».)

Когда парень, пригласивший Рэйчел на выпускной, не приходит, мать Росса предлагает, чтобы Росс, который тогда учился в колледже, пригласил ее на бал. Мы видим, как Росс спотыкается, поднимаясь по лестнице, но есть какой-то эмоциональный заряд, когда он спускается в смокинге отца и дает себе напутствие: «Только спокойно», а затем берет букет цветов из вазы.

Росс спускается по лестнице как раз в тот момент, когда Рэйчел, Моника и их спутники, стоя к нему спиной, выходят за дверь. Наконец-то приехал кавалер Рэйчел, и Росс, в котором больше не было необходимости, удивленно смотрит на происходящее, открыв от изумления рот. Он не только упустил свой шанс пойти на бал с Рэйчел, она даже не заметила его намерения сделать это.

Моника, до сих пор не подозревавшая о подростковой галантности своего брата, приподнимается и восклицает: «Неужели ты был готов на это?» И Рэйчел, поднявшись со своего места, подходит к Россу, который неловко стоит у двери. Камера плавно ведет ее; Рейчел кладет руки ему на грудь и целует его под возгласы зрителей и улыбки их друзей. Чендлер стучит Джо кулаком по спине, Моника вытирает глаза, а Фиби радостно хлопает по стулу. «Я же говорила! – она кричит. – Он ее краб!»

Берроуз яростно выступал против передвижения актеров в кадре, полагая, что Росс не сможет встать и направиться к двери, как только поймет, какую кассету они собираются смотреть, неудачно пытаясь сохранить свою гордость. И то, что Рэйчел пересекла квартиру, чтобы поцеловать Росса, скрывало ее намерения до самого последнего момента. Марта Кауффман была на съемочной площадке, когда снимался «Эпизод, где смотрят видео с выпускного бала», и слушала, как публика взорвалась от удовольствия, когда Рэйчел поцеловала Росса. «Людям нравится», – подумала она.

Вопреки фантазиям пылких поклонников сериала или женщины, которая подошла к Кауффман на бульваре Ларчмонт, у создателей «Друзей» не было полностью прописанной сюжетной линии для шоу. Они всегда были лишь на несколько эпизодов впереди, имея общее представление о том, как может развернуться текущий сезон, а детали предстоящего обдумывали в кабинете сценаристов. Ни у кого не было детального представления о том, куда отношения Росса и Рэйчел зайдут, когда они будут встречаться; шоу, казалось, было сбито с толку тем, что делать с ними, когда все произошло. Смогут ли «Друзья» благополучно развиваться, если Росс и Рэйчел будут счастливы в любви? И как будет выглядеть такое шоу?





Глава 8

Хочешь, могу нацепить еще больше?

«Друзья» и стиль




У Джона Шаффнера сохранились приятные воспоминания о его квартире в доме 344 по Западной четырнадцатой улице, недалеко от Девятой авеню, на шестом этаже, которую он делил со своим партнером Джо Стюартом, с фрамугами над дверями и панелями лепнины на стенах. Это был еще шероховатый Нью-Йорк, до джентрификации[33], до заголовка «ФОРД ГОРОДУ: КАТИСЬ ТЫ К ЧЕРТУ!»[34]. И когда Шаффнера попросили смоделировать декорации для нью-йоркской квартиры «Друзей как мы», он сразу понял, что будет опираться на свой опыт и свою квартиру.

Проектирование площадки для съемок с нескольких камер было очень похоже на проектирование декораций для спектакля. Здесь было всего три стены, а отсутствие четвертой означало, что все в комнате – двери, окна, мебель – должно заполнить пространство. Большая часть работы сценографа вращалась вокруг искусства визуального обмана, взятия пустого пространства и создания глубины, усеивания пространства интересными объектами, поиска методов создания переднего плана, середины и фона для работы актеров и режиссеров.

Декорации должны были сделать две вещи, одну очевидную всем, а другую – нет: решить все проблемы, выявленные в процессе подготовки пилотного эпизода, а также создать шаблон, достаточно гибкий, чтобы охватить неисчислимое количество будущих историй и сделать создание этих новых историй максимально легким.

Шаффнер подумал, что было бы вполне в духе Нью-Йорка, если бы каждая дверь спальни была открыта прямо в главный зал. Шаффнер поместил ванную комнату в другом конце гостиной от спален, полагая, что путь из спальни в ванную комнату позволит создать разные взаимодействия между героями.

Кевин Брайт искал цветовую палитру, которая выходила за рамки традиционных нейтральных цветов большинства других ситкомов. Ни серого, ни бежевого, ни коричневого; нужны были яркие краски, которые выделялись бы на экране. Брайт сам недавно покрасил свой дом в яркие цвета. Он подошел к Шаффнеру и спросил его: что он думает о том, чтобы попробовать фиолетовый?

Кухня тоже была спроектирована так, чтобы все выглядело знакомым, как во многих квартирах Манхэттена. Решив, что Моника знала толк в еде, Шаффнер решил сделать ее плиту более элегантной, в то время как все остальное оставалось неряшливым.

Шаффнер и Стюарт пошли на ланч с Джеймсом Берроузом на студии Paramount и показали ему модель квартиры. Берроуз одобрил, но высказал пожелание, чтобы окно было более интересным. Берроуз предложил что-то вроде чердачного окна, и Шаффнер со Стюартом украдкой переглянулись. Чердачное окно, может, и было не самой плохой идеей, но они об этом даже думать не хотели. Как в телевизионном шоу может быть окно, встроенное в крышу, когда на съемочной площадке нет крыши?

Но что-то, сказанное Берроузом, не давало покоя Шаффнеру, и он начал переосмысливать свои наброски. Окна были обычными, их можно было заменить чем-то более роскошным. А что, если вместо окна в крыше у них будет терраса, как в мастерской художника?

Квартира Моники должна была напоминать знающим архитекторам некогда величественную квартиру, которую разделили на мелкие кусочки. Берроузу особенно понравились столб и балка, которыми Шаффнер разделил кухню и гостиную, как визуальная отделка пространства, привлекательная фоновая деталь, которая тонко напомнит зрителям о заброшенной элегантности пространства.

Шаффнер отнес модель домой и достал акварельные краски. Он нанес светло-фиолетовую краску по всей модели и принес макет обратно на студию, чтобы показать Брайту. Брайт был доволен, он хотел чего-то заметно отличающегося от тусклых квартир большинства сетевых ситкомов. На телевидении предпочитали любые оттенки синего, и Брайт надеялся на что-то менее взаимозаменяемое. Шаффнер добавил в кухню зеленый и бирюзовый цвета, которые, по его мнению, хорошо сочетались с лавандовым.

Оформив квартиру Рэйчел и Моники, Шаффнер переключил свое внимание на декорации кофейни. Нью-Йорк часто был жутким местом, полным непредвиденных трудностей и пугающих незнакомцев. Этот ситком о Нью-Йорке, однако, должен был быть мягче. Вряд ли кто-то смотрел бы сериал о настоящем городе, где за последний год было убито 1946 человек. Это должен был быть Нью-Йорк, изображенный в масштабе маленького городка, а кофейня – его ратуша, место встречи и главная площадь. Это была центральная часть шоу, Нью-Йорк – тщательно очищенный от всякой грязи и большей части его многокультурного разнообразия. Шаффнер попросил своего друга, который все еще жил в Нью-Йорке, побродить по центру города и сфотографировать все кофейни, выглядевшие необычно. Это предполагало длительное общение с другом.