Другая сторона прощания
Часть 13 из 54 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Нет, старое. Она в свободное время листает старые папки. Вот и нашла. Может, поначалу он не резал москитных сеток.
— Может, и так.
— Поедешь со мной?
— Э-э-э…
— Ладно, сама сгоняю. Ты, похоже, занят.
— Я бы съездил, но если обойдешься без меня…
— Само собой. Будут горячие новости, позвоню.
Лурдес вышла из отдела, и Босх вернулся к работе. Переключаясь от странички к страничке, он заносил в блокнот имена и подробную информацию о каждом, кто погиб в тот день в Тэйнинь, ибо записи нужно держать в полном порядке. Вдруг его осенило: в списке погибших значился лишь один бортстрелок. Босх знал, что в «слике» их всегда было двое: два борта, две двери, два пулеметчика. Значит, не исключено, что на месте крушения вертолета — сбит он был или же разбился по несчастью — остался выживший.
Перед тем как уйти с сайта, Босх вновь открыл страничку Доминика Сантанелло. Щелкнул по кнопке с надписью «Мы помним» и перешел в раздел, где люди оставляли комментарии, чествуя службу Сантанелло и принесенную им жертву. Пролистал его до конца, не читая. Комментариев было штук сорок, и Босх принялся читать их снизу вверх, в том порядке, в котором они были оставлены. Первый был датирован 1999 годом — тем самым, когда был основан сайт. Автор комментария говорил, что учился с Домиником в окснардской школе и всегда будет помнить, как его школьный товарищ пожертвовал собой в далекой стране.
Некоторые комментарии были оставлены чужими людьми: те просто хотели почтить память павшего солдата. Должно быть, случайно набрели на страничку Сантанелло. Другие же, подобно однокласснику, знали его лично. Одним из таких был некий Билл Бисинджер. Он указал, что в прошлом тоже был санитаром ВМС. Вместе с Сантанелло он проходил в Сан-Диего курс молодого бойца, а в конце 1969 года оба были отправлены во Вьетнам и проходили службу на плавучем госпитале «Убежище» в Южно-Китайском море.
Дочитав до этого места, Босх задумался. Он тоже бывал на «Убежище»: как раз в конце шестьдесят девятого года, после ранения, которое получил в одном из туннелей Кути. Босх понял: не исключено, что они с Сантанелло были на этом корабле в одно и то же время.
Слова Бисинджера в какой-то мере прояснили судьбу Сантанелло. Автор комментария обращался напрямую к Доминику, и это придавало тексту еще более печальный оттенок.
Помню, Никки, я сидел в столовке и вдруг услышал, что вас сбили. К нам привезли вашего бортстрелка — обгоревшего, но живого. Он рассказал, как все было. Что сказать, хреновое дело — принять бессмысленную смерть вдали от дома. А я просил тебя: не записывайся в Первый медицинский. Я тебя умолял. Говорил тебе: сиди на корабле. Но ты от меня отмахнулся. Тебе хотелось понюхать пороху, получить свою МБС. Жаль, дружище. Жаль, что я не смог тебя отговорить. Прости, что я тебя подвел.
Босх знал, что «МБС» — это медаль боевого санитара. За словоизлияниями Бисинджера шел комментарий, оставленный некой Оливией Макдоналд:
Ну зачем ты так, Билл? Все мы знали Ника. Знали, что он упертый парень и настоящий сорвиголова. Поэтому он и записался в армию. Пошел в санитары, потому что рвался в гущу событий, но не хотел никого убивать. Хотел помогать нашим ребятам. Да, такой был наш Ник. Ты судишь его поступок задним числом, а на деле он достоин восхищения.
Судя по тексту, эта женщина была близко знакома с Сантанелло. Босх решил: она или член его приемной семьи, или бывшая подружка. Бисинджер оставил ответный комментарий, в котором благодарил Оливию за добрые слова.
Листая комментарии, Босх заметил еще пять сообщений от Оливии Макдоналд. Она всегда отмечалась на сайте 11 ноября, в День ветеранов. По этим комментариям, написанным в духе «Никто не забыт, ничто не забыто», уже нельзя было сделать вывод о ее близком знакомстве с Домиником.
В верхнем углу раздела была кнопка «Оповещать о новых комментариях». Вернувшись к первому сообщению Бисинджера, Босх увидел, что Оливия ответила на него через день после публикации, то есть почти сразу. Не прошло и суток, как Бисинджер написал свой второй комментарий со словами благодарности.
По скорости откликов Босх сделал вывод, что и Макдоналд, и Бисинджер были подписаны на обновления странички. Развернув текстовое окошко под вторым комментарием Бисинджера, он написал ему сообщение. Еще одно оставил в окошке под текстом Макдоналд. На страничку Доминика Сантанелло люди заглядывали совсем нечасто, но Босх не собирался раскрывать суть дела на публичном форуме. Ему, однако, необходимо было связаться с кем-нибудь из этих двоих. Поэтому он составил следующий текст:
Оливия и Билл, я ветеран Вьетнама. Был ранен в 1969 году, проходил лечение на «Убежище». У меня есть информация насчет Ника. Хочу с вами побеседовать.
Указав в сообщениях свой личный адрес электронной почты и номер телефона, Босх дважды нажал кнопку «Опубликовать». Он надеялся, что вскоре с ним свяжутся.
Отправив на печать фотографию Доминика Сантанелло, Босх вышел из своего аккаунта на компьютере. Закрыл блокнот и сунул его в карман. Взял пачку свидетельств о рождении, встал из-за стола и направился к выходу, по пути забрав распечатку из лотка общего принтера.
Глава 12
Вернувшись в машину, Босх какое-то время сидел, не заводя мотора. Ему было стыдно, что он не поехал с Беллой Лурдес в отделение Футхилла на встречу с ее подругой. Пренебрег обязанностями копа ради частного расследования, а ведь дело Москита было неизмеримо важнее, чем поручение Вэнса. Босх подумал, не стоит ли позвонить Лурдес и сказать, что он скоро будет. Но если посмотреть правде в глаза, Белла и сама справится. Она всего лишь поехала в другой полицейский участок на совещание с коллегой. Подкрепление ей ни к чему. Босх выехал с парковки и отправился по делам.
В поисках новых улик он уже побывал в домах, где Москит изнасиловал своих жертв. Все эти женщины уже переехали в новые жилища. Всякий раз попасть на место преступления было непросто, и визиты Босха были недолгими. Лишь одна из жертв согласилась вернуться в дом и сопровождать детективов во время осмотра.
Теперь же Босх впервые объезжал эти дома в соответствии с хронологией преступлений. Он и сам толком не знал, зачем решил этим заняться, но ясно было: так он сможет еще раз прокрутить в голове всю цепочку расследования. Это было важно. Босх был полон решимости поймать Москита и не хотел, чтобы дело Вэнса отвлекало его от мыслей о работе.
На все про все ушло не больше пятнадцати минут. У последнего дома Босх свернул к тротуару. Найти место для парковки не составило труда, так как в тот день на улицах проводилась уборка и все машины стояли по одной стороне дороги. Босх выудил из-под сиденья старинный атлас издательства «Томас бразерз». Сан-Фернандо был столь мал, что уместился на одной странице. В прошлом Босх уже пометил на ней дома жертв. Теперь же он решил еще разок взглянуть на карту.
И вновь не увидел никакой закономерности. Они с Лурдес уже не раз ломали голову, пытаясь найти связь между жертвами или местами их проживания: проверка счетчиков, маршрут почтальона, вызовы водопроводчика… Но так ничего и не придумали.
Лурдес считала, что насильник примечал будущих жертв вдали от дома, а потом следил за ними, когда готовился к преступлению. Босх, однако, в этом сомневался. Получалось, преступник где-то пересекался с жертвой, преследовал ее и все четыре раза оказывался в крошечном Сан-Фернандо. Босх считал, что эта версия не выдерживает критики. Сам он думал, что преступник выбирал жертву, побывав у нее в гостях или заметив неподалеку от дома.
Повернувшись к боковому окну, он принялся рассматривать дом, где Москит совершил свое последнее преступление. Вернее говоря, последнее из известных. Это было скромное здание послевоенной постройки с крыльцом у входной двери и гаражом на одну машину. Насильник разрезал сетку на окне гостевой спальни: оно выходило во двор, и с улицы его не было видно.
У противоположного окна «чероки» мелькнула тень. Обернувшись, Босх увидел, как прямо перед ним остановился почтовый фургон. Выпрыгнув из кабины, почтальон направился к двери дома: в ней было отверстие для писем и газет. Глянув на машину Босха, почтальон узнал человека за рулем и показал ему средний палец. Так и шел до самой двери с оттопыренным средним пальцем. Почтальона звали Митчелл Мэрон, и его в свое время подозревали в совершении этих преступлений. Даже пытались тайком взять у него образец ДНК, но попытка эта закончилась полным провалом.
Дело было месяц назад, в «Старбаксе» на Трумэн-стрит. Босх и Лурдес выяснили, что рабочий маршрут Мэрона пролегает мимо трех из четырех домов, где раньше жили потерпевшие. Чтобы подтвердить или опровергнуть подозрения, нужно было раздобыть образец ДНК почтальона и сравнить ее с ДНК преступника, причем как можно скорее. После двухдневной слежки за Мэроном детективы узнали, что он, во-первых, не делает ничего предосудительного, а во-вторых, ежедневно завтракает в «Старбаксе»: съедает сэндвич и запивает его чашкой чая.
На третий день Лурдес решилась на импровизацию. Вслед за Мэроном она вошла в кофейню, купила чай со льдом и села за столик на открытой веранде рядом с почтальоном. Тот, доев свой завтрак, вытер рот салфеткой, сунул ее в пустой бумажный пакет из-под бутерброда, бросил его в ближайшую урну и пошел к своему фургону. Лурдес заняла позицию возле урны, чтобы туда не набросали нового мусора. Увидев, как Мэрон залезает в фургон, она сняла с урны крышку и опустила глаза на бумажную обертку от бутерброда. Надела латексные перчатки, достала пластиковый пакет для улик и была готова взять образец ДНК. Босх выскочил из служебной машины, на ходу вытаскивая из кармана телефон, чтобы записать на камеру процесс изъятия пакета из урны, — на тот случай, если доказательства нужно будет предъявить в суде. Образец ДНК, взятый в общественном месте, считался законной уликой, но Босх обязан был показать присяжным, как салфетка попала в руки полиции.
Чего они с Лурдес не учли, так это рассеянность Мэрона: тот оставил телефон на столике и вспомнил об этом, когда собирался отъехать от «Старбакса». Он выпрыгнул из кабины и вернулся на открытую веранду. Проходя мимо Босха и Беллы, он спросил: «Это еще что за хрень?»
Детективы поняли, что Мэрон запросто может пуститься наутек, и вынуждены были обращаться с ним как с подозреваемым. Его попросили проехать в участок и ответить на несколько вопросов. Он согласился, но был весьма сердит. Во время допроса он заявил, что ничего не знает ни о каких изнасилованиях. Имена трех жертв были ему известны, но лишь потому, что Мэрон доставлял им почту.
Пока Босх занимался допросом, Лурдес привезла в участок всех четырех женщин для аудиовизуального опознания. Поскольку насильник всякий раз был в маске, детективы надеялись, что жертвы узнают его по глазам, рукам или голосу.
Через четыре часа после инцидента в кофейне Мэрон, насупившись, добровольно вышел для опознания. Женщины по очереди заходили в комнату, после чего почтальон демонстрировал им свои руки и зачитывал с бумажки те слова, что преступник говорил во время изнасилований. Никто из жертв его не опознал.
В тот же день Мэрона отпустили, а еще через неделю пришло документальное подтверждение его невиновности: ДНК с его салфетки не совпадала с ДНК насильника. Шеф полиции отправил ему письмо с извинениями за неприятное происшествие и благодарностью за сотрудничество.
Теперь же, бросив газеты в отверстие для почты, Мэрон направился было к фургону, но резко свернул в сторону «чероки». Гарри опустил стекло, чтобы с достоинством принять словесный бой.
— Я, чтоб ты знал, адвоката нанял, — начал Мэрон. — Засужу вас, сволочей, по самое не балуйся. За незаконное задержание.
Босх кивнул, словно то была не угроза, а вежливое «здравствуйте».
— Главное, договорись об оплате за результат, — заметил он.
— Чего это ты мне указываешь? — насупился Мэрон.
— Надеюсь, ты ему пока не платил. Договорись об оплате за результат: чтобы он получил деньги только в случае победы. Потому что ты, Митчелл, проиграешь. Если твой адвокат говорит иначе, никакой он не адвокат. Он пустозвон.
— Брехня!
— Ты сам согласился поехать в участок. Тебя никто не задерживал. Мы даже разрешили тебе ехать на фургоне, чтобы никто не спер твои газеты. У тебя нет оснований судиться. На этом наживутся только юристы. Так что не спеши. Сперва подумай.
Наклонившись, Мэрон положил руку на козырек джипа.
— Выходит, мне остается просто забить? — спросил он. — У меня было такое чувство, что это меня изнасиловали. А потом «простите-извините», и все.
— Изнасиловали? Как бы не так, Митчелл, — покачал головой Босх. — Попробуй сказать это в глаза тем женщинам. Они быстро поставят тебя на место. Да, тебя пару часов промурыжили в участке. А им с этим жить.
Хлопнув по козырьку, Мэрон выпрямился.
— Чтоб тебя! — выругался он.
Потом вернулся к фургону, сел за руль и эффектно сорвался с места — так, что заскрипели шины. Эффект, однако, смазался, так как у следующего дома Мэрону пришлось затормозить, чтобы доставить почту.
У Босха зазвонил телефон. Звонила Лурдес.
— Белла?
— Гарри, ты где?
— То тут, то там. Как ситуация в Футхилле?
— Пусто. Подробности не сходятся.
— Ну ладно, — кивнул Босх. — Ко мне только что подходил твой приятель Митч Мэрон. Все еще сердится.
— Подходил? В «Старбаксе»?
— Нет, возле старого дома Фриды Лопес. Привез почту, а потом сообщил мне, какое я говно. Говорит, что собрался нанимать адвоката.
— Ага, флаг ему в руки. Что ты там забыл?
— Ничего. Просто размышляю. Может, до чего-нибудь додумаюсь. Знаешь, этот наш Москит… Что-то мне подсказывает, что он скоро даст о себе знать.
— Ох, как я тебя понимаю! Сама разволновалась, когда пришла весточка из Футхилла. Черт! Ну почему нигде нет похожих дел?
— В том-то и вопрос.
В динамике щелкнуло: Босху звонил кто-то еще. Взглянув на экран, он увидел номер Уитни Вэнса.
— Слушай, у меня входящий, — сказал он. — Завтра обсудим, как быть дальше.
— Договорились, — ответила Лурдес.
Босх переключился на второй звонок:
— Мистер Вэнс?
— Может, и так.
— Поедешь со мной?
— Э-э-э…
— Ладно, сама сгоняю. Ты, похоже, занят.
— Я бы съездил, но если обойдешься без меня…
— Само собой. Будут горячие новости, позвоню.
Лурдес вышла из отдела, и Босх вернулся к работе. Переключаясь от странички к страничке, он заносил в блокнот имена и подробную информацию о каждом, кто погиб в тот день в Тэйнинь, ибо записи нужно держать в полном порядке. Вдруг его осенило: в списке погибших значился лишь один бортстрелок. Босх знал, что в «слике» их всегда было двое: два борта, две двери, два пулеметчика. Значит, не исключено, что на месте крушения вертолета — сбит он был или же разбился по несчастью — остался выживший.
Перед тем как уйти с сайта, Босх вновь открыл страничку Доминика Сантанелло. Щелкнул по кнопке с надписью «Мы помним» и перешел в раздел, где люди оставляли комментарии, чествуя службу Сантанелло и принесенную им жертву. Пролистал его до конца, не читая. Комментариев было штук сорок, и Босх принялся читать их снизу вверх, в том порядке, в котором они были оставлены. Первый был датирован 1999 годом — тем самым, когда был основан сайт. Автор комментария говорил, что учился с Домиником в окснардской школе и всегда будет помнить, как его школьный товарищ пожертвовал собой в далекой стране.
Некоторые комментарии были оставлены чужими людьми: те просто хотели почтить память павшего солдата. Должно быть, случайно набрели на страничку Сантанелло. Другие же, подобно однокласснику, знали его лично. Одним из таких был некий Билл Бисинджер. Он указал, что в прошлом тоже был санитаром ВМС. Вместе с Сантанелло он проходил в Сан-Диего курс молодого бойца, а в конце 1969 года оба были отправлены во Вьетнам и проходили службу на плавучем госпитале «Убежище» в Южно-Китайском море.
Дочитав до этого места, Босх задумался. Он тоже бывал на «Убежище»: как раз в конце шестьдесят девятого года, после ранения, которое получил в одном из туннелей Кути. Босх понял: не исключено, что они с Сантанелло были на этом корабле в одно и то же время.
Слова Бисинджера в какой-то мере прояснили судьбу Сантанелло. Автор комментария обращался напрямую к Доминику, и это придавало тексту еще более печальный оттенок.
Помню, Никки, я сидел в столовке и вдруг услышал, что вас сбили. К нам привезли вашего бортстрелка — обгоревшего, но живого. Он рассказал, как все было. Что сказать, хреновое дело — принять бессмысленную смерть вдали от дома. А я просил тебя: не записывайся в Первый медицинский. Я тебя умолял. Говорил тебе: сиди на корабле. Но ты от меня отмахнулся. Тебе хотелось понюхать пороху, получить свою МБС. Жаль, дружище. Жаль, что я не смог тебя отговорить. Прости, что я тебя подвел.
Босх знал, что «МБС» — это медаль боевого санитара. За словоизлияниями Бисинджера шел комментарий, оставленный некой Оливией Макдоналд:
Ну зачем ты так, Билл? Все мы знали Ника. Знали, что он упертый парень и настоящий сорвиголова. Поэтому он и записался в армию. Пошел в санитары, потому что рвался в гущу событий, но не хотел никого убивать. Хотел помогать нашим ребятам. Да, такой был наш Ник. Ты судишь его поступок задним числом, а на деле он достоин восхищения.
Судя по тексту, эта женщина была близко знакома с Сантанелло. Босх решил: она или член его приемной семьи, или бывшая подружка. Бисинджер оставил ответный комментарий, в котором благодарил Оливию за добрые слова.
Листая комментарии, Босх заметил еще пять сообщений от Оливии Макдоналд. Она всегда отмечалась на сайте 11 ноября, в День ветеранов. По этим комментариям, написанным в духе «Никто не забыт, ничто не забыто», уже нельзя было сделать вывод о ее близком знакомстве с Домиником.
В верхнем углу раздела была кнопка «Оповещать о новых комментариях». Вернувшись к первому сообщению Бисинджера, Босх увидел, что Оливия ответила на него через день после публикации, то есть почти сразу. Не прошло и суток, как Бисинджер написал свой второй комментарий со словами благодарности.
По скорости откликов Босх сделал вывод, что и Макдоналд, и Бисинджер были подписаны на обновления странички. Развернув текстовое окошко под вторым комментарием Бисинджера, он написал ему сообщение. Еще одно оставил в окошке под текстом Макдоналд. На страничку Доминика Сантанелло люди заглядывали совсем нечасто, но Босх не собирался раскрывать суть дела на публичном форуме. Ему, однако, необходимо было связаться с кем-нибудь из этих двоих. Поэтому он составил следующий текст:
Оливия и Билл, я ветеран Вьетнама. Был ранен в 1969 году, проходил лечение на «Убежище». У меня есть информация насчет Ника. Хочу с вами побеседовать.
Указав в сообщениях свой личный адрес электронной почты и номер телефона, Босх дважды нажал кнопку «Опубликовать». Он надеялся, что вскоре с ним свяжутся.
Отправив на печать фотографию Доминика Сантанелло, Босх вышел из своего аккаунта на компьютере. Закрыл блокнот и сунул его в карман. Взял пачку свидетельств о рождении, встал из-за стола и направился к выходу, по пути забрав распечатку из лотка общего принтера.
Глава 12
Вернувшись в машину, Босх какое-то время сидел, не заводя мотора. Ему было стыдно, что он не поехал с Беллой Лурдес в отделение Футхилла на встречу с ее подругой. Пренебрег обязанностями копа ради частного расследования, а ведь дело Москита было неизмеримо важнее, чем поручение Вэнса. Босх подумал, не стоит ли позвонить Лурдес и сказать, что он скоро будет. Но если посмотреть правде в глаза, Белла и сама справится. Она всего лишь поехала в другой полицейский участок на совещание с коллегой. Подкрепление ей ни к чему. Босх выехал с парковки и отправился по делам.
В поисках новых улик он уже побывал в домах, где Москит изнасиловал своих жертв. Все эти женщины уже переехали в новые жилища. Всякий раз попасть на место преступления было непросто, и визиты Босха были недолгими. Лишь одна из жертв согласилась вернуться в дом и сопровождать детективов во время осмотра.
Теперь же Босх впервые объезжал эти дома в соответствии с хронологией преступлений. Он и сам толком не знал, зачем решил этим заняться, но ясно было: так он сможет еще раз прокрутить в голове всю цепочку расследования. Это было важно. Босх был полон решимости поймать Москита и не хотел, чтобы дело Вэнса отвлекало его от мыслей о работе.
На все про все ушло не больше пятнадцати минут. У последнего дома Босх свернул к тротуару. Найти место для парковки не составило труда, так как в тот день на улицах проводилась уборка и все машины стояли по одной стороне дороги. Босх выудил из-под сиденья старинный атлас издательства «Томас бразерз». Сан-Фернандо был столь мал, что уместился на одной странице. В прошлом Босх уже пометил на ней дома жертв. Теперь же он решил еще разок взглянуть на карту.
И вновь не увидел никакой закономерности. Они с Лурдес уже не раз ломали голову, пытаясь найти связь между жертвами или местами их проживания: проверка счетчиков, маршрут почтальона, вызовы водопроводчика… Но так ничего и не придумали.
Лурдес считала, что насильник примечал будущих жертв вдали от дома, а потом следил за ними, когда готовился к преступлению. Босх, однако, в этом сомневался. Получалось, преступник где-то пересекался с жертвой, преследовал ее и все четыре раза оказывался в крошечном Сан-Фернандо. Босх считал, что эта версия не выдерживает критики. Сам он думал, что преступник выбирал жертву, побывав у нее в гостях или заметив неподалеку от дома.
Повернувшись к боковому окну, он принялся рассматривать дом, где Москит совершил свое последнее преступление. Вернее говоря, последнее из известных. Это было скромное здание послевоенной постройки с крыльцом у входной двери и гаражом на одну машину. Насильник разрезал сетку на окне гостевой спальни: оно выходило во двор, и с улицы его не было видно.
У противоположного окна «чероки» мелькнула тень. Обернувшись, Босх увидел, как прямо перед ним остановился почтовый фургон. Выпрыгнув из кабины, почтальон направился к двери дома: в ней было отверстие для писем и газет. Глянув на машину Босха, почтальон узнал человека за рулем и показал ему средний палец. Так и шел до самой двери с оттопыренным средним пальцем. Почтальона звали Митчелл Мэрон, и его в свое время подозревали в совершении этих преступлений. Даже пытались тайком взять у него образец ДНК, но попытка эта закончилась полным провалом.
Дело было месяц назад, в «Старбаксе» на Трумэн-стрит. Босх и Лурдес выяснили, что рабочий маршрут Мэрона пролегает мимо трех из четырех домов, где раньше жили потерпевшие. Чтобы подтвердить или опровергнуть подозрения, нужно было раздобыть образец ДНК почтальона и сравнить ее с ДНК преступника, причем как можно скорее. После двухдневной слежки за Мэроном детективы узнали, что он, во-первых, не делает ничего предосудительного, а во-вторых, ежедневно завтракает в «Старбаксе»: съедает сэндвич и запивает его чашкой чая.
На третий день Лурдес решилась на импровизацию. Вслед за Мэроном она вошла в кофейню, купила чай со льдом и села за столик на открытой веранде рядом с почтальоном. Тот, доев свой завтрак, вытер рот салфеткой, сунул ее в пустой бумажный пакет из-под бутерброда, бросил его в ближайшую урну и пошел к своему фургону. Лурдес заняла позицию возле урны, чтобы туда не набросали нового мусора. Увидев, как Мэрон залезает в фургон, она сняла с урны крышку и опустила глаза на бумажную обертку от бутерброда. Надела латексные перчатки, достала пластиковый пакет для улик и была готова взять образец ДНК. Босх выскочил из служебной машины, на ходу вытаскивая из кармана телефон, чтобы записать на камеру процесс изъятия пакета из урны, — на тот случай, если доказательства нужно будет предъявить в суде. Образец ДНК, взятый в общественном месте, считался законной уликой, но Босх обязан был показать присяжным, как салфетка попала в руки полиции.
Чего они с Лурдес не учли, так это рассеянность Мэрона: тот оставил телефон на столике и вспомнил об этом, когда собирался отъехать от «Старбакса». Он выпрыгнул из кабины и вернулся на открытую веранду. Проходя мимо Босха и Беллы, он спросил: «Это еще что за хрень?»
Детективы поняли, что Мэрон запросто может пуститься наутек, и вынуждены были обращаться с ним как с подозреваемым. Его попросили проехать в участок и ответить на несколько вопросов. Он согласился, но был весьма сердит. Во время допроса он заявил, что ничего не знает ни о каких изнасилованиях. Имена трех жертв были ему известны, но лишь потому, что Мэрон доставлял им почту.
Пока Босх занимался допросом, Лурдес привезла в участок всех четырех женщин для аудиовизуального опознания. Поскольку насильник всякий раз был в маске, детективы надеялись, что жертвы узнают его по глазам, рукам или голосу.
Через четыре часа после инцидента в кофейне Мэрон, насупившись, добровольно вышел для опознания. Женщины по очереди заходили в комнату, после чего почтальон демонстрировал им свои руки и зачитывал с бумажки те слова, что преступник говорил во время изнасилований. Никто из жертв его не опознал.
В тот же день Мэрона отпустили, а еще через неделю пришло документальное подтверждение его невиновности: ДНК с его салфетки не совпадала с ДНК насильника. Шеф полиции отправил ему письмо с извинениями за неприятное происшествие и благодарностью за сотрудничество.
Теперь же, бросив газеты в отверстие для почты, Мэрон направился было к фургону, но резко свернул в сторону «чероки». Гарри опустил стекло, чтобы с достоинством принять словесный бой.
— Я, чтоб ты знал, адвоката нанял, — начал Мэрон. — Засужу вас, сволочей, по самое не балуйся. За незаконное задержание.
Босх кивнул, словно то была не угроза, а вежливое «здравствуйте».
— Главное, договорись об оплате за результат, — заметил он.
— Чего это ты мне указываешь? — насупился Мэрон.
— Надеюсь, ты ему пока не платил. Договорись об оплате за результат: чтобы он получил деньги только в случае победы. Потому что ты, Митчелл, проиграешь. Если твой адвокат говорит иначе, никакой он не адвокат. Он пустозвон.
— Брехня!
— Ты сам согласился поехать в участок. Тебя никто не задерживал. Мы даже разрешили тебе ехать на фургоне, чтобы никто не спер твои газеты. У тебя нет оснований судиться. На этом наживутся только юристы. Так что не спеши. Сперва подумай.
Наклонившись, Мэрон положил руку на козырек джипа.
— Выходит, мне остается просто забить? — спросил он. — У меня было такое чувство, что это меня изнасиловали. А потом «простите-извините», и все.
— Изнасиловали? Как бы не так, Митчелл, — покачал головой Босх. — Попробуй сказать это в глаза тем женщинам. Они быстро поставят тебя на место. Да, тебя пару часов промурыжили в участке. А им с этим жить.
Хлопнув по козырьку, Мэрон выпрямился.
— Чтоб тебя! — выругался он.
Потом вернулся к фургону, сел за руль и эффектно сорвался с места — так, что заскрипели шины. Эффект, однако, смазался, так как у следующего дома Мэрону пришлось затормозить, чтобы доставить почту.
У Босха зазвонил телефон. Звонила Лурдес.
— Белла?
— Гарри, ты где?
— То тут, то там. Как ситуация в Футхилле?
— Пусто. Подробности не сходятся.
— Ну ладно, — кивнул Босх. — Ко мне только что подходил твой приятель Митч Мэрон. Все еще сердится.
— Подходил? В «Старбаксе»?
— Нет, возле старого дома Фриды Лопес. Привез почту, а потом сообщил мне, какое я говно. Говорит, что собрался нанимать адвоката.
— Ага, флаг ему в руки. Что ты там забыл?
— Ничего. Просто размышляю. Может, до чего-нибудь додумаюсь. Знаешь, этот наш Москит… Что-то мне подсказывает, что он скоро даст о себе знать.
— Ох, как я тебя понимаю! Сама разволновалась, когда пришла весточка из Футхилла. Черт! Ну почему нигде нет похожих дел?
— В том-то и вопрос.
В динамике щелкнуло: Босху звонил кто-то еще. Взглянув на экран, он увидел номер Уитни Вэнса.
— Слушай, у меня входящий, — сказал он. — Завтра обсудим, как быть дальше.
— Договорились, — ответила Лурдес.
Босх переключился на второй звонок:
— Мистер Вэнс?