Другая сторона прощания

Подметив слово «сын», Босх тут же попытался загладить вину.

— Согласен, Абигейл, — сказал он. — Но все же речь идет об отце, который ищет своего сына. Этот человек стар. Он скоро умрет. И еще он очень богат. Да, оставив ребенку наследство, он не искупит своей вины, но нам ли это решать? По-моему, этот вопрос касается только его сына. Так давайте позволим ему хотя бы сделать выбор.

Тернбулл молчала. Должно быть, обдумывала слова Босха.

— Ничем не могу помочь, — наконец произнесла она. — Я не знаю, что стало с мальчиком после того, как его забрали.

— Тогда поведайте мне о том, что знаете, — попросил Босх. — Да, история ужасная. Но расскажите, как все было. И еще расскажите про сына Вибби.

Тернбул уставилась в пол. Босх понял, что она погрузилась в воспоминания и вот-вот заговорит. Ухватившись обеими руками за ходунки, словно в поисках опоры, она начала:

— Он был совсем слабенький. Родился с недовесом. У нас было правило: не отдавать ребенка в новую семью, если он весит меньше пяти фунтов.

— Что было дальше? — спросил Босх.

— Тем двоим, что собирались его усыновить, велели подождать. Нужно было, чтобы он поправился. Набрал вес.

— То есть усыновление отложили?

— Да, иногда такое случалось. Отложили. Сказали Вибби, чтобы она хорошенько его откормила. Ей пришлось забрать его к себе в комнату, кормить грудью. Кормить, пока не поправится. Пока не прибавит в весе.

— И как долго?

— Неделю. Может, дольше. Знаю только, что Вибби провела с ребенком больше времени, чем кто-либо еще. У меня, например, забрали через час. В общем, через неделю или около того пришло время отдавать ребенка. Те двое вернулись, начали оформлять документы. Забрали у Вибби малыша.

Босх угрюмо кивнул. История становилась все мрачнее, с какой стороны ни глянь.

— Что случилось с Вибби? — спросил он.

— Я тогда работала в прачечной, — продолжила Тернбулл. — Приют был небогатый. Сушилок не было. Белье сушили во дворике за кухней, на веревках. Позже на том месте поставили пристройку. В то утро я пошла развешивать простыни и заметила, что одной веревки не хватает.

— Вибиана?

— Потом я все узнала. Девочки рассказали. Вибби повесилась на трубе в душевой. Когда спохватились, было уже поздно.

Тернбулл не поднимала взгляда. Казалось, она не желает смотреть Босху в глаза, рассказывая эту жуткую историю.

История и впрямь была жуткой. У Босха на душе кошки скребли, но он должен был продолжить разговор. Должен был найти сына Вибианы.

— Вот и все? — спросил он. — Мальчика забрали, и больше вы ничего о нем не знаете?

— Да. Они уехали, и дело с концом.

— Не помните его имя? Или фамилию приемных родителей?

— Вибби называла его Доминик. Может, ему дали другое имя. Не знаю. Обычно приемные родители называют ребенка по-своему. Я назвала дочку Сарой. А когда она вернулась, ее звали Кэтлин.

Босх взял в руки пачку документов. Он был уверен, что утром видел в одном из них имя «Доминик». Принялся просматривать бумаги в поисках этого имени. Нашел нужный документ, взглянул на фамилию и дату рождения. Доминик Сантанелло, 31 января 1951 года. Свидетельство о рождении выдано спустя пятнадцать дней — должно быть, из-за недовеса и задержки с усыновлением.

Он показал старушке распечатку и спросил:

— Это он? Доминик Сантанелло?

— Говорю же, — произнесла Тернбулл, — это она его так называла.

— Других Домиников в этих записях нет. Это точно он. Вот, написано: «Домашние роды». В те времена такую пометку делали при усыновлении.

— Ну… Тогда, наверное, вы нашли, кого искали.

Босх снова взглянул на свидетельство. Квадратик «Лат.» в графе «Раса» был помечен галочкой. Семья Сантанелло жила в Окснарде, в округе Вентура. Лука и Одри Сантанелло, обоим по двадцать шесть лет. В строке «Род деятельности» Луки Сантанелло значилось: «Продавец бытовой техники».

Он заметил, что старушка крепко сжимает алюминиевые трубки ходунков. Благодаря Абигейл Босх, похоже, нашел давно пропавшего сына Уитни Вэнса, но заплатил за это высокую цену. Он знал, что не скоро забудет, как Абигейл рассказывала о Вибиане Дуарте.





Глава 11




Босх вышел из «Горного ветра», сел в машину и отправился на запад. Доехав до бульвара Лорел-Каньон, свернул на север. По шоссе вышло бы быстрее, но Босх не хотел никуда спешить. Ему нужно было обдумать рассказ Абигейл Тернбулл. И еще он собирался купить сэндвич в придорожном кафе.


Перекусив на обочине, он достал телефон и еще раз позвонил по номеру с карточки Уитни Вэнса. На звонок опять не ответили, и Босх оставил сообщение: «Мистер Вэнс, это снова Гарри Босх. Обязательно перезвоните. По-моему, у меня есть информация, которую вы искали».

Завершив звонок, он положил телефон в держатель для кофейного стаканчика и вырулил на дорогу.

За двадцать минут он проехал всю Вэлли, с юга на север. На пересечении Лорел-Каньон и Маклей-стрит свернул направо и оказался в Сан-Фернандо. В сыскном отделе по-прежнему не было ни души. Босх направился прямиком к своему столу.

Для начала он проверил почту УПСФ. Ему пришло два новых письма — судя по заголовкам, ответы на запросы по Москиту. Первое прислал детектив из отделения Вест-Вэлли УПЛА:

Уважаемый Гарри Босх!

Если Вы тот самый детектив, который прослужил в УПЛА больше тридцати лет, а потом подал на него в суд, желаю Вам как можно скорее заболеть раком прямой кишки и умереть в страшных мучениях. Если же Вы его тезка, приношу свои соболезнования. Хорошего Вам дня.



Перечитывая письмо, Босх чувствовал, что закипает. Не из-за оскорблений, нет. Ему плевать было на оскорбления. Нажав кнопку «Ответить», он быстро напечатал:

Детектив Маттсон!

Приятно узнать, что следователи отделения Вест-Вэлли соответствуют той репутации, которую заслужили у жителей Лос-Анджелеса. Вместо того чтобы обработать запрос на информацию, Вы решили оскорбить человека, обратившегося к Вам за помощью. Тем самым Вы в полной мере выполнили долг полицейского: служить и защищать. Теперь я буду знать, что все насильники Вест-Вэлли живут в постоянном страхе, и только лишь благодаря Вашим стараниям.



Он хотел было нажать кнопку «Отправить», но передумал и стер текст письма. Сейчас не время давать волю эмоциям. По крайней мере Маттсон не служил в смежных отделениях — ни в Мишн-Хиллз, ни в Футхилле. А Москит, скорее всего, засветился именно там.

Гарри открыл второе письмо. Детектив из Глендейла прислал подтверждение, что получил запрос и взял его в работу. Он обещал поспрашивать у коллег в управлении и сообщить, если что-нибудь узнает.

Босх рассылал письма наудачу, но все же получил несколько подобных ответов. К счастью, сообщений вроде первого, от Маттсона, было немного. Как правило, детективы вели себя профессионально. Все они были занятые люди, но обещали разобраться с запросом Босха как можно быстрее.

Закрыв почту, Гарри переключился на окно базы транспортных средств. Пора было найти Доминика Сантанелло. Вводя логин и пароль, Босх прикинул, что Сантанелло сейчас шестьдесят пять лет. Может, он только что ушел на пенсию. Живет на гроши и знать не знает, что ему полагается огромное наследство. Не исключено, что по-прежнему проживает в Окснарде. Интересно, известно ли ему об усыновлении? И о том, что настоящая мать его умерла, когда ему была неделя от роду?

Босх ввел в строку поиска имя и дату рождения. В базе тут же нашлось соответствие, но запись была короткой. Доминик Сантанелло получил калифорнийские водительские права 31 января 1967 года — в день своего шестнадцатилетия, когда закон позволил ему сесть за руль. Права ни разу не продлевали и не сдавали. Последним словом в записи было «Скончался».

Босх откинулся на спинку стула — с таким чувством, будто ему двинули под дых. Он занимался этим делом меньше полутора суток, но уже успел погрузиться в него с головой. История Вибианы, рассказ Абигейл, попытка Вэнса загладить свою вину спустя десятилетия… И вот финал. Судя по записи в базе, сын Вэнса умер, прежде чем пришло время продлять водительские права.

— Гарри, ты в норме?

Взглянув налево, Босх увидел, что в отдел вошла Белла Лурдес. Она шагала к своей секции — по соседству с секцией Гарри.

— Да, в норме, — ответил Босх. — Просто… просто очередной тупик.

— Знакомое чувство, — заметила Лурдес и скрылась в своей секции.

Невысокая — пять футов два дюйма, — она полностью исчезла за перегородкой. Босх же тупо смотрел в монитор. О смерти Сантанелло было известно лишь одно: он умер, не продлив права. Босх получил свои в 1966 году — то есть на год раньше — и хорошо помнил, что в те времена права нужно было продлевать раз в четыре года. Значит, Сантанелло не дожил до двадцатилетия.

Босх понимал, что обязан будет предоставить Вэнсу убедительные доказательства смерти его сына. И знал, что в конце шестидесятых молодые люди по большей части погибали в автомобильных авариях или на войне. Усевшись ровнее, он вбил в поисковик слова «Вьетнам» и «Стена». Открылась страница со ссылками на сайты, посвященные вашингтонскому Мемориалу ветеранов Вьетнама — черной гранитной стене с именами погибших. Имен было больше пятидесяти восьми тысяч.

Босх выбрал сайт Фонда Мемориала ветеранов Вьетнама. На нем он уже бывал. Делал пожертвования и разыскивал подробности о сослуживцах, не вернувшихся домой. Теперь он ввел в строку поиска имя «Доминик Сантанелло». Предчувствие его не обмануло: на экране появилась страничка с фотографией солдата и кратким послужным списком.

Прежде чем приступить к чтению, Босх вгляделся в фото. До этого момента в деле не было никаких фотографий. Босх мог лишь представить, как выглядели Вибиана и Доминик. Теперь же перед ним оказался черно-белый портрет Сантанелло: улыбчивого парня в костюме и при галстуке. Может, снимок из выпускного альбома, или же фотография была сделана, когда Сантанелло поступил на военную службу. У молодого человека были черные волосы и пронзительные глаза — еще чернее волос. Фото было черно-белым, но Босх сразу увидел, что перед ним метис, сын белого и латиноамериканки. Хорошенько всмотревшись в глаза Сантанелло, он решил, что видит сходство с глазами старика. Босх почти не сомневался, что перед ним сын Уитни Вэнса.

На страничке был указан номер строки с именем Сантанелло на мемориале, общие подробности его службы и обстоятельства гибели. Босх перенес всю информацию в блокнот. Сантанелло был санитаром. Записался в армию 1 июня 1969 года, через четыре месяца после восемнадцатилетия. Погиб он 9 декабря 1970 года в провинции Тэйнинь, будучи приписан к Первому медицинскому батальону в Дананге. В тексте говорилось, что Сантанелло погребен на Национальном кладбище Лос-Анджелеса.

Во время войны Босх служил в инженерно-саперном батальоне. Был, что называется, «туннельной крысой». По долгу службы он побывал во многих провинциях и зонах боевых действий, где занимался зачисткой подземных ходов противника. Взаимодействовать приходилось со всеми родами войск: ВВС, ВМС, морской пехотой. Босх в общих чертах представлял, кто есть кто на войне, и запись на страничке Доминика Сантанелло дала ему достаточно пищи для размышлений.

Он знал, что санитары ВМС работали вместе с морпехами. К каждой разведгруппе был прикреплен собственный санитар. Хотя Сантанелло числился в Первом батальоне, а тот находился в Дананге, погиб Доминик в провинции Тэйнинь, рядом с камбоджийской границей. Следовательно, его убили на разведзадании.

На сайте мемориала солдаты были перечислены в соответствии с датой смерти, поскольку имена павших значились на стене мемориала именно в таком порядке. На страничке были две стрелки — влево и вправо. С их помощью можно было посмотреть, кто погиб в тот же день, что и Доминик Сантанелло. Вскоре Босх выяснил, что 9 декабря 1970 года в провинции Тэйнинь было убито восемь человек.

На войне парни ежедневно умирали десятками, но Босх решил, что восемь погибших в один день и в одной провинции — не такое уж обычное дело. Должно быть, разведгруппа напоролась на засаду или попала под бомбу с американского же самолета. Он изучил звания и воинские должности погибших. Все они, включая двоих пилотов и одного бортстрелка, были морскими пехотинцами.

Вот он, момент истины. Босх знал, что бортовые пулеметчики летали на «сликах». Эти транспортные вертолеты доставляли разведгруппу в джунгли и забирали с задания. Теперь он понял, что Доминик Сантанелло погиб при падении сбитого вертолета, скорее всего собранного из деталей, изготовленных на заводе его отца. Ирония была столь безжалостной, что Босх даже оторопел. Он понятия не имел, как будет рассказывать обо всем Уитни Вэнсу.

— Ты точно в норме?

Босх поднял глаза. Из-за перегородки между секциями выглядывала Лурдес. Она смотрела на пачку свидетельств о рождении, лежавшую у Босха на столе.

— Угу. Все в порядке, — быстро ответил он. — А что?

Он как бы невзначай накрыл документы ладонью, но тут же увидел, что Лурдес заметила этот неуклюжий жест.

— У меня подруга в Футхилле, работает с изнасилованиями. Прислала письмо, — сказала она. — Говорит, нашла дело с почерком нашего Москита. Сетка не разрезана, но все остальное сходится.

— Свежее? — спросил Босх. Грудь ему сдавило из-за тревожного предчувствия.