Другая история принцессы

– Ты поднял руку на своего яргана, – сказал Ярвин и покачал головой.

– Ярвин, это ты? – Гундриг несколько раз моргнул. – А я думал, муха или комар, что-то летало тут рядом.

– Бьешь муху кулаком? – посмеялся ярган. – Здесь летает только ветер.

Гундриг совершенно серьезно кивнул, сел ровнее, а шкуру натянул повыше.

– Идем в башню, Уна должна была всех собрать, – велел Ярвин.

– А принцесса?

– Пусть спит.

Хотя ясно, Гундрига волновало, надо ли и дальше сидеть у дверей.

Ярвин считал, что это вовсе не нужно, но Уна настояла на стороже для принцессы.

Он не спорил, знал – сестру не переубедить вот так, с наскока. Да Ярвин и не пытался, он уже понял, что почувствует, если принцесса куда-то отправится.

В прошлый раз все начиналось с легкого жжения, на которое он плюнул, и очень зря, как понял позже. А потом его настигла выворачивающая наизнанку боль: его сердце разрывалось, и на груди открылись раны еще времен юности. Теперь острее воспринималось любое изменение. И он точно знал – принцесса в замке. С такими браслетами ей никакой сторож не нужен.

Ярвин указал Гундригу, куда идти, и сам пошел лестнице. Его друг очень медленно просыпался, а надо спешить. Где-то в груди будто ширилась тьма, которая давила и предвещала беду. О таком обычно поют в песнях, а в жизни все как-то проще и незаметнее. Пока настоящая беда не придет, ее не увидишь. Но сегодня было по-другому, Ярвин чувствовал, что им нельзя пировать, им нужно действовать.

В башне дракона пахло пеплом еще больше, чем во дворе. Правда, огромный зал с побеленными когда-то стенами не вязался со словом «башня». Но отчего-то люди быстро привыкли так называть это просторное и светлое место.

Солнце сюда заглядывало через провал в стене. Два узких окна вместе с каменной кладкой когда-то давно выпали наружу, отчего здесь казалось и светлее, и свежее. Легкий ветер кружил по полу и с шуршанием гонял обрывки ткани и бумаги. Когда-то красивый зал сейчас выглядел печально.

Зато вид открывался завораживающий. Ярвин приостановился, чтобы рассмотреть выглядывающий край моря, в котором золотом пылало солнце.

– Эй, а тут ничего нет. – На корточках у дальней стены сидел Гелат и задумчиво почесывал бороду. Ярвин еще раз кинул взгляд на проблески синевы и пошел к своим людям.

– У дракона должно же быть золото? – спросил Харон.

Он неодобрительно посмотрел на панцири и шлемы у себя под ногами и скрестил руки на могучей груди.

Да, логово дракона было слишком пустым. Будто кто-то заранее вынес отсюда все вместе со стульями и тумбами, которые в Ресляндии любили ставить по углам. На них обычно громоздились фигуры, и Ярвин раньше думал, что это местные боги. Но оказалось, лишь статуэтки никому не известных женщин или воинов.

Опять звякнул металл, и Ярвин остановился рядом с Гелатом. Пнул обломок меча и пошел дальше к месту, где он видел сундук. Небольшой, с камнями на крышке и крохотным навесным замком.

После боя с драконом он сюда не поднимался. Хотя еще тогда заметил скудность «сокровищницы». Только в тот момент он думал, как бы выжить и добраться до принцессы, а по сторонам почти не смотрел. Ни он, ни его люди так и не проверили, что лежит в башне. А здесь ничего нет! Они надеялись, что будет золото, но вместо него пустота. Отстраивать новую жизнь придется своими руками и опять, сцепив зубы.

Ярвин запнулся о шлем и остановился. Он прошел вдоль внутренней стены, уперся в пустой угол и не увидел сундука. Вокруг лежали ржавые мечи, остатки доспехов и гнутые пластины. Но ничего блестящего или ценного и ни следа сундука с камнями на крышке.

Исчезло единственное, мать его, сокровище!

– Хреново дело, – вторя его мыслям, сказал Гелат и отбросил шлем, который крутил в руках. – Ничего не купим, придется как-то самим.

– А все ж куда делось золото? – снова спросил Харон.

Ярвин тоже искал ответ. Он со злостью пнул подвернувшийся нагрудник, отчего тот распался на части. Лежал, похоже, не один десяток лет. Его людям теперь придется сложнее. У кого-то водились деньги, но их вряд ли хватит на инструменты или скот.

– Ладно, нам не впервой начинать жизнь сначала, – сказал Ярвин, оборачиваясь к своим людям.

Здесь их было всего пятнадцать – главы больших семейств, воители и несколько уважаемых женщин. Они ближе подошли к Ярвину и будто поглядывали на него с сочувствием. Оно порой злило больше всего. Половина этих людей жили на десять, а то и двадцать зим дольше самого Ярвина. Они видели, как он рос, и, наверное, потому часто не воспринимали всерьез. Все немного изменилось только пять зим назад, когда он призвал барсов в бою на северной гряде. До этого народ не верил, что Ярвин сможет заменить своего погибшего отца.

– У нас есть земля, а руки, я знаю, у всех золотые, – сказал он и начал ходить перед своими людьми. – Нам нужно только выбрать места. Селиться лучше ближе друг к другу…

– Ярвин, не торопись, – перебила его Асара. Ее узловатые пальцы сейчас были сплетены на груди.

Так она всегда стояла, когда уже что-то для себя решила. И Ярвин знал, что нужно подождать, когда она станет перебирать кончики двух толстых седых кос, и только тогда с ней спорить. Потому он замолчал и внимательно посмотрел на женщину.

– Мы, когда проходили мимо деревень тут неподалеку, видели заброшенные дома. Какие-то из них – труха, но есть и пара крепких. Мои сыновья там уже кое-что присмотрели и вчера туда ушли.

– Они вдвоем поселились в деревне, рядом с местными? – Ярвину это сразу не понравилось. Но Асаре просто так не возразишь, у нее слишком большая семья.

– Да там из местных только пять семей. Но сегодня утром приходил мой младший. Ирви сказал, что там правильные луга для скота. И с местными он поговорил, все хорошо.

Если Ирви поговорил, то не очень-то верилось в его «все хорошо». Вроде бы уже взрослый мужчина, на целую зиму старше Ярвина, а вел себя как дикарь. В бою крушил направо и налево, а вот мирная жизнь ему не давалась. То напьется так, что ничего не помнит, то подерется так, что руки отказывают.

– Значит, он поговорил с местными? – переспросил ярган.

– Язык-то все знаем, не первую зиму тут ходим. – Асара дернула себя за косу, но опять сложила руки на груди. Сегодня ее не переубедить.


– Ладно, Асара, тебе я доверяю. Если ты поселишься там же и дашь слово, что с местными вы сначала будете говорить, а только потом драться, разрешу взять часть общего зерна.

– Поселюсь, – согласилась она. – И если местные сами не начнут, никто не пострадает.

– Нет. – Ярвин пристально посмотрел в ее подернутые дымкой глаза. – Не так. Сначала вы с ними говорите в любом случае. Мы сюда пришли жить мирно, а не воевать.

Женщина упрямо сжала губы, но в конце концов кивнула.

– У них еще тут город есть, мы вот с женой мечтали жить в городе, – вдруг сказал Гелат.

– Это далеко от замка, – покачал головой Ярвин. – Нам нельзя разбредаться. Мы тут чужаки и поодиночке – легкая добыча. Я сам думаю поселиться в замке. Любой из вас может жить здесь же или неподалеку. А если в городе, даже не знаю… кто за вами будет следить? Чтобы вы умывались, бороды брили, а?

– Нянька выискалась, – с усмешкой пробормотал Харон. Люди посмеялись, но быстро все притихли.

– Значит, жить здесь и дружить с ресляндцами, даже если они первыми дадут в морду, – кивнул Гелат. – Все понятно, Ярвин.

– Сейчас выбора у нас нет, – вдруг заговорила Уна, которая стояла дальше, у провала в стене. – Пока нам придется дружить с ресляндцами, так же как нашему яргану жить с ресляндкой.

Послышался смешок Гелата, явно показывающий, что жизнь с ресляндкой не самое страшное.

– Сегодня поедем к тем деревням, о которых сказала Асара, вместе. Я тоже поговорю с людьми. А вам покажу луг, на котором можно построить дома. Он на пригорке, и вода оттуда скатывается вниз, хорошее место, – сказал Ярвин и улыбнулся.

Люди что-то забормотали, и за этим шумом никто не услышал шагов на лестнице. Зато все увидели принцессу, когда та стремительно пошла к Ярвину. Ее длинные волосы летели, а как только она остановилась, сложились, словно крылья. По пятам следовала ее Варна, это имя Ярвин запомнил еще на свадьбе. А вот дальше шел его лучший друг Гундриг, и он нес тот самый небольшой сундук с камнями на крышке.

Сразу вспомнились слова Уны о том, что Ярвину досталась очень хитрая ресляндка.

Повисла тишина. Принцесса обвела всех взглядом и будто попыталась дружелюбно улыбнуться. Ярвину даже стало любопытно, что она такое задумала. Хотя сейчас отчетливо понял, что с женой у них не сложится. Он не любил такую изворотливость и хитрость.

Это же надо было успеть забрать сундук, пока никто не видит!

Он сложил руки на груди и приподнял брови.

Эйслинг обернулась к своей подруге, будто проверяя, на месте ли та. Несколько тонких косичек, что не позволяли волосам падать ей на глаза, красиво легли на плечо.

Сегодня принцессу словно подменили другой девушкой с живым взглядом и румянцем на щеках. За два дня, которые они не виделись, в ней что-то изменилось. Она выглядела совсем как живая женщина, а не каменная статуэтка. И платье на ней было хорошее, темно-синее. Почему-то на свадьбе она вышла в чем-то светлом и невзрачном, а это ее красило и сидело ладно. Вырисовывалась, надо заметить, неплохая, хоть и хрупкая фигурка.

– И что же ты молчишь? Говори, раз пришла, – предложил Ярвин, все еще с интересом рассматривая свою жену.

Она по-деловому кивнула и жестом показала Гундригу, его другу Гундригу, поставить сундук к ногам Ярвина.

– После дракона осталось только это… Я забрала, чтобы сохранить для тебя.

Ну врет же, ясно как день!

– Или ты просто не смогла открыть, – проговорила Уна и подошла ближе.

Принцесса промолчала, только пытливо посмотрела на Ярвина. Он достал кинжал и присел, рассматривая сундук. Кованые углы казались начищенными, и камни на крышке сверкали красным, будто кто-то заботливо оттирал каждую деталь от копоти. Замок оказался хлипким – соскочил, стоило просунуть под него кинжал.

В воздухе сразу почувствовалось общее возбуждение и предвкушение. Все молчали, и тишина передавала всю остроту момента. Люди придвинулись, будто нависая над сундуком.

Ярвин откинул крышку, и вокруг окончательно все стихло. Никто не шелохнулся, мужчины и женщины замерли в немом удивлении, как и сам ярган. И в этот раз звуки пропали не от предвкушения. Люди про себя проклинали дракона.

В сундуке лежала лишь исписанная бумага. Целая кипа каких-то листов с незнакомыми словами и витиеватыми буквами в начале страниц. Ярвин сунул руку на самое дно, но и там не нащупал ни одной монетки. Он долго бездумно ворошил листы, потом не выдержал и перевернул сундук, вытряхивая все барахло. Полетели какие-то свитки, запечатанные письма, и вдруг что-то одиноко звякнуло.

Ярвин оглядел пол и увидел толстое кольцо с камнем. Он подкинул его на руке и сжал в кулак.

Какая-то шутка богов! Дракон без сокровищ.

Перстень был тяжелым, но вряд ли за него купишь дом.

– Сундучок маловат был, не грусти, – хлопнул его по плечу Гелат. – Мы справимся.

Принцесса опустилась рядом и подняла листы. Наверное, она могла бы понять, что там написано, жаль, буквы ничего не стоят. Ярвин поднялся, сжимая перстень в руке.

– Хватит, – сказал он, даже больше себе, чем другим. – На лошадей – и посмотрим, какие там заброшенные дома и какие луга.

– Ярвин, а спроси у своей жены, может, она знает, куда подевалось золото? Или сама еще что припрятала? – хохотнул Харон.

– А ты сам спроси, только говори на ресляндском, – в ответ припечатал Ярвин.

Эйслинг удивленно подняла голову от разбросанных бумаг. Она ни слова не поняла.

– Где золото дракона? – спросил за всех Гелат, обращаясь к ней.

Принцесса без спешки встала, отряхнула платье и гордо подняла голову.