Другая история принцессы

Губы принцессы на вкус теперь были как дурман с горечью, но Эйслинг расслабилась и даже выгибалась навстречу его рукам.

Все прошло неплохо, решил Ярвин и провалился в глубокий сон. Он спал без задних ног и утром не услышал удаляющихся шагов принцессы. Хотя раньше гордился тем, что просыпается и от писка комара.





Глава 3




Без дикарских полос варвар оказался красивым. Его не портила даже плавность черт. Прямой нос с круглым кончиком и мягкая линия губ волной. Ему шло. Правда, такие черты никак не вязались с образом жестокого варвара. Пожалуй, только холодные глаза могли принадлежать сильному и непримиримому человеку.

Его глаза Эйслинг запомнила хорошо. За вчерашний вечер они ее несколько раз обещали убить. Хотя подозревала: несмотря на холодность, эти голубые очи снились всем женщинам, которых ярган встречал.

Сейчас варвар спал и не мог пригвоздить взглядом. Он раскинулся на подушках и выставил горло, будто хотел умереть. Разве с чужаками можно так расслабляться? Достаточно чиркнуть ножом по горлу – и нет яргана.

Проблема в том, что Эйслинг не была убийцей, а если бы и решилась, то даже не представляла, хватит ли у нее сил и сколько будет крови. Тихая смерть в этом случае лучше и меньше проблем. Она, наверное, могла бы добыть яд, тогда никто и не поймет, что случилось. Ярган умер бы тихо, как от болезни, а браслет слетит с руки сам.

От этих мыслей затошнило. Варвар, по сути, не сделал ей ничего плохого, а ночью оставался нежен. Хотя она смутно помнила, что происходило. Она вообще сейчас с трудом все вспоминала или понимала и не могла это списать на дурман. Весь вчерашний день она чувствовала себя так же. Для нее все слилось в какой-то потусторонний шум и один вопрос: «Что дальше?»

Он убил дракона… И?

Пока Эйслинг видела только проблемы. И это она еще гнала от себя мысли о свадьбе и прошедшей ночи. Ее и так уже прилично тошнило, не хотелось ухудшать и без того паршивое состояние.

Эйслинг бросила последний взгляд на варвара и плотно закрыла дверь в спальню. Судя по мертвой тишине, все спали. Неудивительно, в общем-то, варваров никто не тревожил. Это они с Варной вставали затемно, до пробуждения дракона. Если ящер бывал голоден, то просыпался сразу после восхода солнца и принимался рычать. Следовало вовремя спрятаться. Да, наевшись, он мог спать сутками, но они с Варной привыкли просыпаться до рассвета каждый день на всякий случай.

Эйслинг сделала шаг, затем еще и с каждым новым шла все быстрее. Путь до конюшни, несмотря на ком в желудке и тошноту, она пролетела. Ей отчаянно хотелось сбежать, а внутренний голос, который шептал, что это невозможно, она старательно не замечала. В конюшню принцесса ворвалась, будто убегала от пожара, и за седло схватилась как за руку друга и спасителя.

Ей непросто давалась подпруга, но сегодня она справилась играючи и даже неплохо закрепила мужское седло. Варна считала, что лучше ездить в телеге, чем в «неприличных» штанах. Эйслинг кивала, но не слушала. Жизнь рядом с драконом быстро заставила забыть о платьях.

Рыжая кобылка с мелкими белыми пятнами на морде недовольно прядала ушами. Веснушка не любила, когда Эйслинг ее седлала, и то, как поначалу наездница держалась в мужском седле, тоже. Но за последний год Эйслинг стала лучше ездить верхом и научилась договариваться с лошадкой.

Кобылка неохотно пошла вперед. Она недовольно дергала головой и фыркала. Подпруга слегка болталась, но затянуть ее лучше вряд ли бы удалось.

«Надо было взять хотя бы сушеных яблок», – запоздало подумала Эйслинг. Правда, ее передернуло от мысли, что пришлось бы идти в кухню. По пути могли встретиться варвары – они точно были где-то в замке.

Затошнило с новой силой и захотелось убраться отсюда. Только Веснушка не собиралась поторапливаться. Шла, красиво подкидывая ножки, и заодно встряхивала наездницу. Не так, чтобы та упала, но чтобы знала, как лошадке не хочется идти под болтающимся седлом.

Незатянутая подпруга могла сыграть злую шутку с Эйслинг, если бы Веснушка увидела мертвого дракона и вздыбилась. К счастью, тело лежало в стороне. До них доносился только запах дыма, но к нему животные давно привыкли. А Веснушка могла пережить даже отдаленный рык.

Вдруг кобыла дернулась в сторону, а сбоку кто-то крикнул:

– Тихо!

Эйслинг натянула поводья и еле удержалась в седле. Рядом с лошадью неизвестно как появился варвар в стеганом то ли дублете, то ли толстой рубахе.

«Гундриг», – вспомнила принцесса.

– Далеко едешь? – спросил варвар и сонно моргнул.

– Не очень.

Она нервно посмотрела на жилистые мужские руки, которые уцепились за узду.

– Нужен кто-то в компанию?

Этот вопрос ее удивил. При дворе короля Дайры ее либо вернули бы на место, то есть в спальню, либо сначала доложили мужу, а потом, скорее всего, тоже вернули на место. А здесь вот так – компанию предлагают.

– Зачем?

– Не знаю, – честно ответил светловолосый варвар и улыбнулся. – Но отец Ярвина, если выезжал дальше стены, брал с собой кого-нибудь. И Ярвин, если едет на переговоры, тоже берет кого-нибудь. Обычно меня. Подожди, я сейчас.

Он метнулся в сторону. И Эйслинг даже не сразу сообразила куда. Только нахмурилась. Не получилось улизнуть потихоньку.

Можно ли ему отказать? А если нет, то получится ли вместе с ним проверить кое-что очень важное? Жизненно важное.

Все решилось само. Гундриг вывел коня быстрее, чем она закончила мысль. По всему видно, своего, таких в конюшне не было. Высокий и поджарый жеребец привык к свободе и даже уздечку норовил закусить. Седла на нем не было, но Гундрига это нисколько не смутило. Он уцепился за крутую шею коня и взлетел на его спину. Варвар успел накинуть кожаную жилетку и подвязать волосы.

С какой стороны ни посмотри – типичный горный дикарь. Те тоже ходили в жилетках и то ли в стеганых рубахах, то ли в дублетах. Эйслинг только у них видела такую одежду. Рубахи-дублеты и были главной приметой дикаря. Толстый материал, сложенный в несколько слоев и прошитый ромбами…

«Тепло ему, наверное, в такой одежде, да еще жилетке», – подумала Эйслинг и сильнее запахнула свой порядком истертый плащ.


А ведь правда же выглядят как те дикари со скал. Только у варваров, захвативших Замок-на-скале, светлые волосы, даже у кого-то белые, а у дикарей – темные. И еще у дикарей бороды, а вот варвары в основном без них. Даже интересно, как они так гладко сбривают бороды?

– Куда едем?

Варвар, кажется, и не думал выпытывать, зачем принцесса так рано куда-то собралась. В этом мерещилось что-то подозрительное. Эйслинг внимательнее присмотрелась к Гундригу, но теплые светло-карие глаза оставались сонными. И Эйслинг просто направила Веснушку вперед. Жену яргана не тронут, даже если та будет чудить. Или если она отправится куда-то в одиночку, тоже, наверное, не тронут.

Она сильнее стиснула поводья. Ее опять замутило. Даже свежий ветер, прилетевший с далекого моря, никак не унимал эту странную тошноту, которая накатывала волнами от резкого поворота головы или от неосторожных мыслей.

Сбоку послышалось бульканье. Гундриг жадно пил, а когда заметил, что Эйслинг на него внимательно смотрит, предложил и ей. Конечно, варвар не знал, что принцесса не может разделить воду с простолюдином, тем более пить из одного горла. Но Эйслинг все равно недовольно поджала губы.

Ей очень хотелось пить! Только с этим варваром стоило вести себя как принцесса. Она натянула капюшон на глаза, чтобы он хотя бы не увидел жадный блеск.

Ветер дунул в лицо и напомнил, что впереди ждет длинный пологий спуск. Здесь обычно никто не посылал лошадей в галоп. На дороге временами попадались камни, и Эйслинг всегда берегла Веснушку.

Но ветер манил пуститься за ним, он принес с собой запах свободы. И сердце застучало быстро-быстро.

От ворот в самый низ сбегала серая узкая дорога. Она огибала валуны и змеилась по желто-зеленому склону. Мягкая трава будто намекала, что скоро весна. Хотя в Хилборе бывало сложно понять, то ли осень, то ли зима, то ли начало весны. Лишь когда зацветали белоснежные нарциссы и чувствовался их терпкий запах, наступало новое время. Земля обновлялась.

Чтобы ощутить вкус такой весны, ее следовало встречать в чистом поле. На свободе.

Эйслинг тронула поводья и перестала сдерживать кобылу. Веснушка довольно дернула головой и стала набирать темп. Быстрее, быстрее, еще быстрее.

Ветер рванул капюшон с Эйслинг, и взметнулись волосы, которые она собрала в обычный хвост. Принцесса пригнулась к лошадиной шее. В ушах свистело, и щеки горели от резкого ветра, но внутри все пело. Самое время проверить, насколько она свободна.

Гундриг не стал окликать, а скакал рядом. Его жеребец быстро поравнялся с кобылой и даже обогнал ее на полкорпуса.

Лошади поглядывали друг на друга и дружно летели вперед. Они уже преодолели спуск и теперь скакали к холмам. Так же дружно и игриво, словно показывая, кто из них быстрее.

В груди начало жечь, но Эйслинг только ниже пригнулась. Они едва завернули за холмы! Даже при жизни с драконом она уходила дальше. Позади лишь одна деревня.

Сердце бесновалось, билось, как в агонии. Воздуха давно не хватало, и в глазах замелькали мушки. Тут же невидимое кольцо сдавило грудную клетку, и Эйслинг поняла, что дальше – конец. На руке огнем горел браслет, в груди заходилось сердце. Еще немного – и ей бы не хватило сил даже вдохнуть, но Эйслинг резко осадила кобылу и развернула к деревеньке, которую они только что проскочили.

Она дышала через раз и старалась не кричать от боли, которая охватила все тело. В глазах темнело и сверкало. Повод, который Эйслинг сжимала в руке, врезался в обнаженную кожу. Но чем ближе они подъезжали к деревенским домам, тем спокойнее стучало сердце. Браслет теперь лишь грел запястье. Проверка удалась на славу – свободы ей не видать.

Эйслинг не знала точно, умрет ли она, если вдруг уедет слишком далеко, но проверять больше не собиралась. Что бы ни случилось и кто бы ни обитал с ней в замке – дракон или варвар, Эйслинг очень хотелось жить. Без боли.

Когда лошадь выровняла шаг, а из груди окончательно исчезла боль, они подъехали к первому дому. И здесь их точно никто не ждал. В этой деревне жили отчаянные люди, которые не убежали от дракона за дальние холмы только из упрямства. Сколько раз они перестилали крыши, никто не считал. Но в этой деревне любили говорить: «Это наши дома», – и оставались на месте.

Упрямые и вечно хмурые женщины и мужчины уже потихоньку выглядывали из крохотных окон и тут же их закрывали. Эйслинг помнила, что ее здесь не любят, и крепче держалась за поводья. По их мнению, она не должна была совсем выходить из башни дракона. Ради всеобщего блага.

Эйслинг не знала, зачем сюда заехала. Возможно, только для того, чтобы не возвращаться. Или надеялась увидеть Варну. Она ушла с пира раньше многих и пешком отправилась за холмы. Не в эту деревню, теперь это стало очевидно. Здесь бы и короля не приняли, что же говорить о подруге принцессы. Эйслинг надеялась, что с Варной все хорошо. За холмами должен быть отряд Корна, там ей помогут.

Но, остановившись у первого дома, Эйслинг снова почувствовала растерянность. Что дальше? И вопрос вовсе не относился к этой деревне.

Дракона нет, но есть варвар – ее муж. Оставит ли он ее при себе, если король прикажет избавиться? Какой вообще был расчет у Дайры, когда он отдавал браслет варвару? Явно же какой-то был, просто так ее отец ничего не делал.

Мысли снова вернулись к Ярвину. Он мог быть посвящен в планы короля, и тогда становилось не по себе. А если вспомнить все, что рассказывали о жестокости варваров, то совсем плохо.

– Слушай, ты прости, что лезу, – заговорил Гундриг. – Но ничего такого не подумай про Ярвина. Он сильный и выносливый, но последние дни его доконали. То один бой, то другой, еще дракон когтем зацепил.

«Он читает мысли?» – удивилась принцесса. Как иначе расценивать эти слова?

– Уна поставит его на ноги через день-другой, и он покажет, на что способен. – Варвар многозначительно посмотрел на нее.

– Я тебя не вполне поняла, – начала Эйслинг. – Почему ты оправдываешь своего яргана? Он в чем-то провинился?

– Ну, ты так летела, – замялся Гундриг и почесал подбородок. – Женщины так от него не бегут обычно. Я и подумал, что он ночью ну… показал себя не с лучшей стороны.

Эйслинг резко отвернулась от Гундрига. Один варвар ее сделал женой, а другой вдруг решил просветить, как ей повезло и зря она бежит от мужа. Который, оказывается, очень вынослив. Что, наверное, порадовало бы любую другую женщину.

– Ты можешь не стараться. Твой ярган показал себя достойным мужчиной, – ответила Эйслинг. – Я здесь по другой причине.

Осталось придумать причину. Такую, чтобы варвар не стал и дальше ее убеждать в мужской силе своего вождя.

– Оставайся здесь, я поговорю с людьми, – сказала Эйслинг и спрыгнула на землю.

Идти никуда не пришлось. Когда в деревне поняли, что приехала принцесса, то главные подстрекатели вышли на улицу сами. Двое мужчин и одна женщина.

– Значит, принцесса Эйслинг, ты теперь с ними? – Вместо приветствия самый рослый из мужчин, которого звали Рон, показал на варвара за спиной Эйслинг. Только с Роном когда-то удалось нормально поговорить. Остальные не хотели слушать.

– Вы теперь тоже все с ними. Два дня назад ярган Северного острова Ярвин Лагмар убил дракона. – Глаза людей округлились, а Эйслинг продолжила: – По велению короля тот, кто победит дракона, забирает себе земли Хилбора. Теперь он хозяин этих земель.

Женщина охнула, мужчины оторопело почесали бороды.