Драконофобия в контракт не входит

— Плохо, — Петр нахмурился. — Нет, я его не видел. Но если городской ведь-маг рискует репутацией, значит, за твою голову обещано немало. Синтия…

— Петр.

— Зачем ты сбежал? Зачем ты сбежала? — почти хором проговорили мы.

Принялись перекрикивать друг друга. Я быстренько разобралась в мотивах мага, и прикусила язык. Петеньке достался укоризненный взгляд.

«Ты съел записку. Я теперь глупо выгляжу».

«Ты всегда глупо выглядишь. Пора бы привыкнуть», — философски отозвался уморт.

А Петр тем временем прошелся по моей личности с особым цинизмом:

— Охренеть, женская логика! Ах-ах! Я там нечаянно облажалась, поэтому лучше сбегу! Без объяснений! Я искал тебя по всему городу. Ледков упомянул о твоей работе моделью, я решил, что ты вернешься к старым связям! Облазил все дома мод и нашел-таки зацепку! А ты сбежала, прямо у меня из-под носа!

— Эй! Я же пришла к тебе, чтобы объясниться! Предупредить насчет Армана!

— И года не прошло! А я как раз искал тебя! Перезнакомился со всеми этими вашими… подсолнухами!

— Симпатичные девчонки, правда?

— Полагаешь, я не знаю, что ты подумала: что я решил сдать тебя магам!

— Нет! — мое возмущение было искренним. — Да, немного. Но потом нет! Иначе я бы не пришла! Мне было стыдно! Да, Петр Ракитников, мне было очень стыдно, что я оказалась той самой Синтией де Релло, продажным ресторанным критиком. Но раз ты все знаешь…

— Ничего я не знаю! — Петр откинул край пушистого одеяла с угла дивана, сел. Мне пришлось согнуть ноги в коленях. — Как Арман узнал о твоем даре? Почему обратился к тебе? Чем тебя шантажировал? Я пробовал трясти Ледкова, но твой бывший начальник — крепкий орешек.

— Он мой друг.

— А что здесь-то произошло? Привез тебя домой, обнаружил в квартире дым, смрад.

— А зеркало? Дух в зеркале?

— Локс? Ты говорила с Локсом?

Я замешкалась с ответом: где-то глубоко внутри все еще сидело проклятое недоверие.

— Я тоже твой друг, Элми, — твердо сказал Петр, каким-то дьявольским образом узнав мои мысли. Или же он просто научился читать по моему простодушному лицу?

— Его зовут Локс? Он свихнулся, ты знаешь?



***

Это было подобно пазлу из нескольких картинок. До сих пор они кружили в моей сознании, не связанные друг с другом: муэр-хантер, пес, который на самом деле лесная нежить с Северных Отрогов, оговорка Машеньки, удивительная осведомленность Локса, по его словам, так и не встретившегося с Кощеем, неспособность Армана отыскать Синтию, несмотря на образцы ее крови. И вот парочка новых фактов — и картинка собралась, не вся, конечно. Кое-что не сходилось. То, что братец имел к покушениям на меня и Зуза лишь косвенное отношение, я уже понял. И что за любительница острых каблучков прощалась со мной, лежащим на мостовой Солнечного квартала, тоже догадался. Но действительно ли меня пытались убить из-за расследования, или же там скорее имелись эмоциональные, личные мотивы, оставалось неясным. А ведь именно мотив менял все.

Синтия рассказала сначала об Армане: об их заочном знакомстве и его целях. Затем разговор перешел на Локса. Маг-отступник не выдержал — выдал себя. Он был по-прежнему предан Кощею, он отлично помнил, что оживило Бессмертного. Когда я вернулся домой со спящей Си, Локс начал молоть какую-то чушь: обвинял девушку в том, что она воровка, выкрикивал угрозы, а потом просто «спрятался». Мне было не до него. Я бы освободил предателя из плена зеркала, пусть с ним в Нави разбираются, но он все еще был мне нужен.

— Все ясно, — сказал я.

Переложил ступни Си к себе на колени — видно же, что ей неудобно, ноги, должно быть, затекли. Стащил с нее свои носки, объяснив:

— Не по размеру. У тебя нога, как моя ладонь. Маленькая. Потеряешься — буду знать, как искать.

— Примеришь всем девушкам города мою туфельку? — тихо произнесла Си. — Сказка такая есть. Про Замарашку. В конце она вышла замуж за принца.

— Всем девушкам города? Мне жизни не хватит.

— А ты собери только самых красивых.

— Кто-то здесь на самооценку не жалуется. Хм. Вариант, однако. Одна проблема — я не принц.

— Так и я уже не Замарашка. Хотя это внешне, а в глубине души, — Си закусила губу, улыбнулась с болью в глазах, — даже не знаю, когда перестану ею быть. Думала, свяжу свою жизнь с чистотой, порядком и вкусной едой — и все наладится. А они всегда со мной — зола и пепел. Признайся, Петр, ты добавил коньяк в чай, чтобы я опять разоткровенничалась?

— Нет. Я хотел тебя согреть. И вернуть доброе имя благородному напитку.

Мы оба вспомнили распитие трофейного бренди на маяке и рассмеялись.

— Брось, Си, — я принялся осторожно массировать нежную кукольную ножку. — Ничто не смогло победить тебя. И не сможет — если ты станешь сильнее, чем твоя память. Во мне тоже видели… нет, не принца, бастарда, который должен изо всех сил стремиться походить на брата.

— Армана?


— Да. Я должен был стараться смыть позор с рода, оправдать свое существование, стать «почти Ганье». И это отравляло мне жизнь, пока я не понял: я — Ракитников. У меня свой путь, и он не имеет ничего общего с ожиданиями окружающих. Даже мой отец не всегда понимал внебрачного сына. Почему я ропщу? Ведь Артур Ганье оказал мне честь, признал меня. Но однажды отец отпустил меня. Не по своей воле, он просто… умер.

— А твоя мама?

— Она жива. Мама по-прежнему ведунья. У нее больше не было детей, но она счастлива в новом браке. Моя мама всегда была против того, чтобы я жил с отцом, но мой драконий дар решил за нас обоих. Она видела много горя, моя мать, из-за того, что когда-то уступила ухаживаниям одного безумно влюбленного дракона и… из-за меня.

— Почему они расстались?

— Долг семьи. Отца призвали к ноге и отправили в правильный брачный полет. Мама была беременна. Она скрыла это от отца, боялась, что меня заберут сразу после рождения. Впрочем, ей пришлось ему рассказать… позже, при печальных обстоятельствах. И то, чего она боялась, случилось — нас разлучили на десять лет.

— Как печально. Думаю, ее сердце было разбито. И его, твоего отца.

— Да, — согласился я. — Он сам признался однажды, что мама была единственной женщиной, которую он любил. Его драконий брак был красивым снаружи, но пустым внутри. И гнилым.

Наверное, я произнес последнее слово как-то по-особому. Синтия напряглась и села. Я с сожалением вынужден был выпустить ее ножки из ладоней. Мы так хорошо сидели, откровенничали, я уже созрел для поцелуя. И Си, кажется, тоже. А теперь она решительно рвала всю тщательно сплетенную мной паутину медленного соблазнения.

— Ай, Петр, хватит! Я давно поняла, что ты не обычный ресторатор! Обычные рестораторы не пользуются новейшими магическими разработками и не держат в зеркалах разумных духов! О чем говорил Локс? Он не спятил, да? Ты же в курсе, я знаю!

— Ладно, Элми, — я согнал с лица улыбку. — Вспомни случай, когда ты потеряла много крови. Это было три года назад, в грузовом поезде, не так ли? И еще: ты точно не рассматриваешь моего братца в качестве потенциального мужа? Совсем никак?

— О чем ты? — растерянно пробормотала Си.

Я полюбовался ее озадаченным (но не настороженным, что меня весьма порадовало) лицом.

— Забудь. И верни мне ноги, они помогают сосредоточиться.

Косясь на меня с шутливой подозрительностью, Синтия осторожно положила мне на колени одну ногу, а затем другую. Я решил повысить «градус страсти» и начал массировать ей лодыжки. Так мы и до коленок доберемся.

— Нет уж, договаривай, Петя.

— Я готовлю своему брату ловушку. Подумал, что могу использовать тебя в качестве приманки. Но… нет, плохая идея.

И все же, я довольно хорошо изучил характер Синтии. Как и ожидал, она восприняла мои слова с долей иронии.

— Ха! Он прихлопнет твою ловушку вместе с сыром, то есть со мной. У Армана Ганье какие-то далеко идущие планы, шизофренические, я полагаю.

— Ты даже не представляешь, насколько права. И все же…

Я жестом фокусника извлек из кармана «зеркальце», найденное в такси.

— Мой телефон! Откуда он у тебя?

— Вездесущность — мое второе имя. Ладно, ладно, объяснение весьма простое.

Я рассказал Синтии о Зузе и их случайной встрече. Узнав, что является потенциальной невестой Армана, Си не на шутку испугалась.

— Ты же хорошо его знаешь, своего брата, да?! Скажи, что это не всерьез! Меня несколько пугают… перспективы. С другой стороны… ловушка? Звучит заманчиво. Я даже знаю, как именно оформить в ней сыр — красочно и привлекательно. Чешуйчатая мышь не устоит.

— Сказал же, забудь. Призна́юсь, что совсем не знаю Армана Ганье, — я покачал головой. — Мы слишком долго старались сокращать общение до минимума. Но Эмилия говорит, что Арманчик окончательно спятил. Понимаешь, — если уж рассказывать, то все… почти все, решил я, Си имеет право знать, — мое расследование…

— Я догадывалась! Ты работаешь на… на кого ты работаешь, кстати?

— На магбезопасность, — признался я.

Синтия удовлетворенно кивнула и решительно заявила:

— Секретная служба. Ух ты! Ты безопасник, Петя! Замечательно! Ты должен выяснить, что задумал Арман! Ты просто обязан! Скажи ему, Петенька.

Уморт сонно приоткрыл глаза, «усмехнулся» и опять заснул.

— Си, я занимаюсь другим делом.

— «Акциатто»! Твоего безумного братца интересует «акциатто»! Он страшно боялся, однако требовал, чтобы я вызвала нежить. Вот, что ему нужно! Я же знаю! Я читала, как используют таких, как я! Это всегда одно и то же! Сначала: ах, как мило, позови-ка нам во-о-н ту белочку, дитя. А потом: крысы! Да придут чумные крысы! Или наоборот. Слышал о Крысолове? Так вот, никакой волшебной дудочки у парня не было — это был фейк, для отвода глаз! А была у него та же магия, что и у меня! И начинал он вполне невинно, на благо города! Просто в конце его все достали! Не отдадим ему деньги! Что он сможет сделать, этот парнишка? Уж не нашлет же на город кроликов, ха-ха!

Синтия совсем разволновалась. Поэтому я твердо заявил:

— Я знаю, я знаю! Я помню, чем там все закончилось! Мне можешь не рассказывать! Я сам это дело изучал, даже побывал в том мире!

— Я управляла людьми, Петя! Даже не детьми, как Крысолов, — здоровенными лбами! Я могла бы их убить или… заставить убивать.

— Вот именно! Поэтому забудь о ловушке, это слишком опасно. Мы знали об «акциатто», мы знали и о тебе. О том, что в Сильверграде кто-то играется с одним из редчайших талантов на свете.

— Играется? Да, лучше слова не подберешь. Что меня выдало? — немного успокоившись, спросила Си.

— Медведки.