Драконофобия в контракт не входит

…— Кто такая Элмеция де Фасино? — спросил Зуз за поздним, заказанным в восточной лавке ужином.

— Понятия не имею.

— А Синтия?

— Синтия де Релло?

— Возможно.

— Она ресторанный критик. И ведущая передачи «Скрупулёззо»… бывшая ведущая. Дело в том, что у Пети был с ней конфликт, с подачи Армана. И там все так запуталось, — Эмилия задумалась. — Понимаешь, Петя почему-то очень расстроился, когда узнал, кого Арман нанял, чтобы его оболгать: пересмотрел все передачи с Синтией, говорил, что у нее в глазах — бездна одиночества, что ей некому было излить душу… что она сомневалась и даже просила совета у случайного человека… Так странно. Он жалел, что ее уволили, искал ее… Мне даже показалось, что Петя немножко… влюбился.

Зуз вспомнил юную пассажирку такси и понимающе кивнул.

— Ты удивишься, — сказал он, — но Арман пошел дальше: он собирается на ней жениться.

Синтия

На Ракитникова одежда нашлась сразу. От работников маяка остались на полках в жилой части холщовые штаны и флисовые рубашки, заботливо переложенные шариками от моли. Мне повезло меньше: я откопала свой чемодан из-под груды грязного, подтаявшего снега.

Вода в трубах замерзла. К счастью, при маяке был колодец. Вещи, развешанные на веревках на первом этаже, сохли медленно.

— Вот, — я положила перед Петром мятую жестяную коробочку, примерно два дюйма на три. — Было в твоем кармане. Ничего не навеяло?

Петр взял находку и пожал плечами. Открыл коробочку и заглянул внутрь. Три шарика, блестящие, похожие на детские поделки из фольги. Ракитников покрутил один из них в пальцах и положил назад, в полукруглую лунку. Спросил растерянно:

— Что-то магическое. Я маг?

— Понятия не имею. Ты меня не вспомнил, совсем?

— А должен был? — Петр вскинул на меня глаза.

Черт, какие же синие! Как сапфиры, которыми я любовалась в магазине Лапницких. Стараясь скрыть, что у меня сердце застучало, как ненормальное (этот чувак при памяти, должно быть, девок одним взглядом в постель укладывал), я прокашлялась и сказала:

— Должен был. Мы были знакомы. Ты… ты на меня работал.

Продолжаем глумиться над недругом. Конечно, Ракитников и так хорошо схлопотал по карме, врагу не пожелаешь, но мне мало.

Однако лицо Петра посветлело:

— Это хорошо.

— Почему? — удивилась я.

— Как мой работодатель ты несешь за меня ответственность. Значит, не выгонишь на холод, накормишь, — Ракитников выразительно повел глазами в сторону кухни, — по крайней мере, в ближайшее время.

От удивления я села на каменный подоконник. И ведь как вывернул-то! Память он, может, и потерял, но хватку — нет. А я еще думала: как какой-то приезжий за несколько месяцев возродил «Вольного мага», некогда легендарную, но забытую харчевню в лучших традициях старого Сильверграда? Теперь понимаю, как — наглостью!

— Прежде всего, нужно найти врача, — возразила я. — Но мы не можем. Нам пока отсюда не выбраться.

— Я отлично себя чувствую, просто голоден.

— Ты не понимаешь. У тебя порезы на груди и шее, но это ерунда, царапины. Тебя не били по голове, не резали и не травили ядом. Не спрашивай, как я узнала, что не травили. Я просто… знаю.

У меня отличный нюх. Растительные и химические яды всегда оставляют запах. Если бы гости моей мачехи платили мне сто золотых каждый раз, когда я спасала им жизни, заменяя отравленное вино на вино «без добавок», я бы и без наследства отлично устроилась.

— Ты потерял память, твоя одежда почему-то горела. Вывод один: магия. Я не разбираюсь в магических воздействиях такого рода, но могу предположить: тебя пытались магически укокошить.

— Слушай, а мы с тобой не…?

— Что? — неожиданный вопрос сбил меня с мысли.

— Ну… это, — Ракитников легкомысленно присвистнул, свел указательные пальцы и потер один о другой. — Романтика, общая постель, совместные завтраки.

— Что?! Я имела в виду работу, а не…! Ты на меня работал!

Я рассказываю о том, что на чувака покушались, а он о глупостях думает!

— Я просто спросил. Ищу хоть какие-то зацепки, мало ли, кем я на тебя работал. Кстати, кем я на тебя работал?

— Ты… ты был… Не скажу! Я читала, что людям с амнезией нельзя пересказывать их жизнь. Они должны возвращать память путем умственного напряжения! — выкрутилась я. — Вспоминай сам!

— Скажи хотя бы, как меня зовут.


— Э-э-э… это запросто. Тебя зовут Петя.

— Петя?! Как его?! — Ракитников возмущенно ткнул пальцев в нежить-питомца, который как раз аккуратно спускался по вертикальной стене с верхнего этажа.

Петенька входил и выходил через небольшой люк в зале с линзой. На этот раз он притащил в пасти замерзшую утку.

— Ах ты мой хороший мальчик! Что тут у нас? Уточка! — оживлено заворковала я. — Сегодня будет отличный ужин! Молодец Петенька!

Нежить воодушевленно забила по стене костяным хвостом.

— Откуда ты знаешь, что это мальчик? — скривившись, спросил Ракитников. — А, понял, не спрашивать. Как ты с ним… вообще… б-р-р-р… Я, конечно, многого могу не помнить, но я уверен, что обращаться с этим существом, как с собакой — противоестественно. Ты бы еще за ним лоток выносила и выгуливала его… на поводке.

— Ты вспомнил! — я радостно всплеснула руками. — Я же говорила: умственное напряжение! Именно в этой должности ты тут и жил! Ты ухаживал за Петенькой! И у тебя отлично получалось: романтика, общая постель! Петенька обожает спать в твоей постели, в ногах.

Лицо у Ракитникова вытянулось. То-то же! Нечего мне тут масляные глазки делать!



… Петр смотрел на Петеньку, а Петенька на Петра. У обоих в глазах плескалось глубокое сомнение.

— Ну, и что мне с ним делать? — скорбно поинтересовался Ракитников.

«Съесть его?» — деловито предложила нежить.

— Нет, не надо! То есть… выведи Петеньку погулять, присмотри за ним, пока он… рыбачит! Точно! Порыбачьте вместе!

— Никогда не понимал смысла рыбалки, — проворчал Ракитников, — пара магических бомбочек-глушилок в воду — и пожалуйте к столу.

— Ты все-таки маг, — осторожно предположила я. Однако мы с моим «гостем» в равном положении — я тоже мало что о нем знаю. — Вспомнил хоть что-нибудь?

— Что-то всплывает, но не понимаю, откуда. Люди смотрят телевизор. Я помню, что такое телевизор. Люди строят маяки. Могу рассказать технические характеристики линзы, что стоит над нашими головами. И так далее. А вот о себе… пустота, вакуум. Мое полное имя?

— Петр Ракитников. По батюшке, уж извини, не в курсе.

— У нас с тобой, видимо, с первого дня знакомства сложились теплые, неформальные отношения. Это радует. Как я дошел до жизни такой, скажи.

— Понятия не имею, — честно сообщила я. — Просто пришел и нанялся помогать. А когда тебя магически долбанули…

— Мы точно не были любовниками?

— Черт! Нет!

— Странно. Я к тебе подкатывал?

— Нет.

— Ты мне нравилась?

— Нет.

— Я тебе нравился?

— Определенно нет.

— Откуда такая уверенность? Мне кажется, я… не помню… — Петр потер лоб. — Между нами что-то было.

— Договор. Устный.

Петр мог бы хохмить и изображать ловеласа и дальше, но я видела, как он отчаянно пытается вспомнить. Что угодно, но не момент атаки — его он старательно обходил. Странно. Я, конечно, слышала о магических блоках, однако в классической магии этого мира имя мне — полный профан.

Другое дело магия неклассическая. С каждым часом мне было все проще общаться с Петенькой. Я научилась отделять его мысли от своих, а он — формулировать целые предложения. Если его хозяин был магом, он, несомненно, сделал прорыв в нежить-генетике. Возможно, у меня имеется коллега — кто-то, знающий акциатто. Не уверена, что захочу с ним встретиться.

«Присмотри за ним», — велела я нежити.

Петенька отозвался в том смысле, что в няньки не нанимался, но, так уж и быть, будет краем глаза поглядывать в сторону гостя. И нет, он больше не видит в Петре ужин, я могу не волноваться. С другой стороны, если я передумаю…

Пока жарилась утка, я наблюдала за «рыбалкой» через покрытое разводами соли окно на кухне. Петенька ловил рыбу. Петр бродил по берегу, то и дело сжимая пальцы в кулаки, прикладывая ладони к вискам. Помнит ли он больше, чем хочет показать? Возможно. Но его амнезия не притворство. Ему больно. Он растерян.

Петенька выбросил на берег рыбину. Держу пари, нежить нарочно окатила Ракитникова ледяной водой. Петр взвыл. У его ног взмыл в воздух здоровенный кусок бетонного блока. Глыба пролетела над головой ошарашенного Петеньки и гулко плюхнулась в волны. Нежить на всякий случай поспешно скрылась под водой. Сам Ракитников покрылся паром с головы до ног. Ага, вот и решена загадка сожженной одежды. Не все драконы полноценные маги, но этот — точно. Он согревал себя в холодной воде реки за счет внутреннего огня, из последних сил цепляясь за жизнь. Сложная задача, когда вот-вот оборвется ниточка сознания, а вокруг сжимается ледяной капкан.

Хлопнула дверь. Ракитников пронесся мимо меня в сторону лестницы, над его свитером висело облачко пара, из укоротившихся рукавов смешно торчали жилистые руки. Вот безобразник, одежду испортил. Петенька тоже хорош.

— Да, я маг, — на ходу буркнул несносный тип. — А твоя нежить называется уморт, костяной дракон, огнедышащий, кстати.

— Ты все вспомнил?