Драконья кровь

– Крыса.

– Прелюбодей, – подал голос Клайв. – И будут низвергнуты в бездну посягнувшие на священность обетов брачных. И будут их души гореть в адском пламени вечность, а после, представ пред очами Господа нашего, обратятся прахом.

Это было произнесено с немалой убежденностью. И Милдред вновь кивнула.

– Мне, говоря по правде, было плевать, что там и с кем мутит Зои. По ней было видно, что редкостная потаскуха, но братец наш влюбился. Бывает. А она ему изменила с его лучшим дружком, что тоже далеко не редкость. Но вот Клайва это задело. Он всегда очень нервно относился к защите семьи.

Шприц вернулся на стол, а Джонни обошел его и остановился перед клеткой.

– Я их не убиваю. Они сами… кто-то раньше, кто-то позже. Зои продержалась три года.

– Ты…

– Не я. Я лишь разрешил Клайву взять лекарство. Его вовсе не обязательно колоть. Можно втереть в кожу. Она любила разного рода маски. Или подлить в питье. Полагаю, оттого, что во рту или на коже всегда найдется пара трещин, через которые болезнь проникнет. Передача ее связана с кровью, ведь именно из крови я и получаю исходный раствор.

– Блудница – есть глубокая пропасть, а чужая жена – тесный колодезь.

– Как бы там ни было, но это был интересный эксперимент, особенно интересный тем, что Николас ничего не понял… – Джонни хихикнул.

Такая очевидная неосведомленность брата его несказанно радовала.

– Он винил себя, и только себя…

Джонни тер руку о руку, не замечая, как мелко подергивается палец.

– Что до парня, то Клайв просто нашел его в пустыне. Связанного.

– И убил?

– Я об этом ничего не знал. Просто однажды заглянул в его мастерскую и увидел… – Джонни откровенно поморщился. – Говоря по правде, до того я был убежден, что Клайв абсолютно безвреден, несмотря на свою страсть к созданию чучел, но тут…

– Знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню суда, для наказания. Это безводные источники, облака и мглы, гонимые бурею: им приготовлен мрак вечной тьмы.

– Я велел ему добить несчастного. Боюсь, это все, что я мог сделать. Клайв, подержи ее… время пришло.

Клайв двигался быстро. И бесшумно.

Милдред успела отпрянуть от решетки и ударила по скрюченным пальцам.

– Не смей, – сказала она как можно более строго. – До чего ты докатился? Посмотри на себя! Сколько заповедей ты нарушил?

Ей удалось зацепиться взглядом.

И вытащить этот затаенный страх безумца. Разум… разум сам сделает остальное. И Клайв отступил, робко спросив:

– Мама?

У нее бы получилось.

У нее определенно получилось бы, несмотря на боль в голове и горло, которое будто невидимая рука сдавила. На кровь, что потекла из носу. На мошки в глазах… у нее обязательно получилось бы.

– Выпусти меня немедленно, дрянной мальчишка!

Только Джонни не собирался упускать свою жертву. Громкий удар по прутьям заставил женщину в клетке взвыть, а Клайва отшатнуться с ужасом.

– Надо же, какая хитрая. – Джонни вновь ударил по прутьям железной палкой. – Из тебя получится красивое чучело…

Прут крутанулся.

– Клайв, не стой… разве ты не видишь? В нее вселился дьявол, и мы должны его изгнать. Только мы и способны это сделать. Как обычно… ты ведь знаешь?

Клайв медленно кивнул.

– Войди… и подержи. Мы спасем ее. Как других. Тело не важно, главное, душа ее очистится перед Господом. Ты ведь справишься?

Милдред отступила к стене. Она… что она сумеет сделать? Ничего. Но и просто стоять, ожидая, когда кто-то превратит тебя… превратит… в воющую безумную тварь вроде той, что металась в соседней клетке.

– Не надо, – тихо попросила она. – Клайв, мама бы не одобрила…

– Видишь? Это дьявол. Он притворяется твоей матерью, но ты же помнишь, что и она была далека от истинной веры. Только отец тебя любил. А что он приказал?

– Слушаться тебя.


И Клайв шагнул к клетке. Его пальцы сжали засов, а четки опутали руку. Засов поддался легко, а Клайв тихо произнес:

– Благословенны кроткие…

Ну уж нет. Кротости Милдред никогда не хватало. Она отступала и отступала, пусть клетка оказалась невелика, она забилась в угол ее, присела, закрывая лицо руками.

Жертва должна выглядеть жертвой.

Жертва может сопротивляться, но при этом она все одно должна выглядеть жертвой.

У Милдред будет лишь один шанс, и тот призрачный, как разум безумицы, что заметалась по клетке, завыла на все голоса, вцепилась в прутья, мешая Джонни разглядеть, что происходит. Она точно знала, что Джонни боится.

Он создал эту женщину, но у него не хватит силы духа остаться наедине со своим созданием.

– Заткнись!

Шаг. Сосредоточиться.

Шелест четок. Это только кажется, что бусины мелькают беззвучно.

Вой. И грохот металла о металл, который сменился возмущенным криком:

– Ах ты тварь…

Хохот безумицы.

Рука, которая легла на волосы. Ласковый голос:

– Блаженны кроткие, ибо им даровано Царствие Небесное…

Милдред выпрямилась, нырнула под эту руку, одновременно выкинув кулак и метя в подмышку, в незащищенную мягкую плоть. И головой ткнулась в живот, выбивая дух из того, кто слишком привык к иному поведению жертв. Она, не позволяя ему очнуться, ударила пальцами в глаза, стараясь не содрогнуться от отвращения.

И четки соскользнули на пол.

А человек взвыл к величайшей радости той, которая бешено колотила железным ломом по прутьям.

– Да, детка, я тебя недооценил… – Джонни отступил от клеток, и в руке его появился револьвер. – А теперь, будь добра, прекрати дурить. С такого расстояния я…



С такого расстояния и вправду было сложно промахнуться.

Даже камнем.

Лука сперва собирался пристрелить урода, но револьвер сухо щелкнул, и все… вот же, а он его, бесполезного, тащил через полподземелья. И чего, спрашивается, ради?

В клетке металось нечто, отдаленно напоминающее человека. Выло. Хохотало.

Милдред переступила через ублюдка, который скорчился на полу, а в руках Джонни появился крохотный дамский револьвер. Вот и что Луке оставалось?

Он вытащил камень.

Прикинул, что весит тот пару десятков фунтов. А затем швырнул, целя в затылок.

Попал. Да.

Хорошо попал. Сумасшедшая в клетке замолчала, аккурат вовремя, чтобы Лука, и не только он, услышал характерный влажный хруст.

Рука дернулась. И грохнул выстрел. Пуля ушла куда-то в потолок, а Джонни кулем влажного тряпья повалился на пол. А ведь казался приличным человеком.

– Надо же. – Милдред выбралась-таки из клетки. – А я думала, что уже все…

– Все. – Лука поднял камень и положил его на стол.

Артефакт все-таки. Древний. Ценный. Пусть и слегка измазанный мозгами.

– Точно все… Я тебя запру. В доме. Куплю пять сковородок и пылесос. И еще этот… эту… штуку для индейки. Будешь жарить.

Она склонила голову набок.

– Платьев. Двадцать. Лак для ногтей. Розовый. И для волос. Чтоб длинные, как у нормальной бабы… и револьвер тоже.

– Как у нормальной бабы? – Милдред первой шагнула навстречу. – На дом согласна, а сковородки с пылесосом как-нибудь поделим. Но я ненавижу розовый лак.

– Хорошо.