Драконий берег
Часть 82 из 92 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
- Ваше, - женщина прижала пальцы к голове Томаса, заставив повернуться ее налево. И направо. Запрокинуть.
Еще бы в нос заглянула.
Ее звали Милдред.
Красивое имя. Вычурное. Ей идет. Впрочем, она была из той редкой породы, которой шло все. Или почти все. Она отпустила Томаса.
- Томас. Хендриксон, - сказал он, переводя взгляд на меня. И я остро осознала, насколько проигрываю.
Нас сравнивать, это как… дракона и огневку. И драконом буду не я.
- Чудесно. И где вы находитесь?
- Дом Эшби. Если не перенесли… нет, похоже не перенесли. Потолков с лепниной в городе больше нет. И люстры за десять тысяч долларов.
- Двадцать пять, - поправила я. – Я чек видела. Ее Зои заказала… как по мне, мрак полнейший.
Впрочем, здесь я слегка покривила душой, потому как люстра вполне вписывалась в обстановку. Она была огромной и сверкающей, слегка позолоченной, но при этом довольно стильной.
- Мрак, - сказал Томас и попытался сесть.
Мешать ему не стали.
А как же покой? Больным покой положен. И куриный бульон с зеленью, к которому в лучшем случае сухарики подадут. А если не бульон, то овсяная каша.
Овсянку, к слову, я любила.
- Не спешите, - Милдред убрала от него руки, но сама никуда не исчезла. – Как ваше самочувствие?
- Могло бы быть и лучше.
Красуется.
- Что со мной?
- Заблокированные воспоминания, - Милдред разглядывала его с тем же интересом, с которым дети смотрят на лягушку, гадая, стоит ли ее отпустить или все же разделать на ближайшем камне, выясняя, вправду ли можно есть лягушек.
А Томас не замечает.
Мужчины вообще слепнут, когда дело касается красивых женщин.
- Вам следует сказать спасибо девушке, - маг тоже заставил Томаса вращать головой, причем так, что создавалось ощущение, что он не против был бы эту голову вовсе открутить. – Она вас удержала, когда блок начал сыпаться и произошел сбой. Вы и вправду могли умереть.
Но остался жив.
А благодарить меня ни к чему, я и без благодарности как-нибудь. Но Томас сказал:
- Спасибо.
А я вежливо ответила:
- Всегда пожалуйста.
Нет, ну а что еще говорят в подобных ситуациях? В нынешней идиотизма становилось все больше. Лысый громадина исчез, уведенный миссис Фильчер. Представляю, что она ему расскажет. Маг принюхивался и отнюдь не к содержимому желудка Томаса. Сам Томас все еще походил на умирающего… весело, блин.
А Милдред наблюдала за всеми этак снисходительно и даже равнодушно.
Вот только это равнодушие меня нисколько не обмануло. Они все пришли найти виновного. Или того, на кого можно возложить вину ко всеобщему удовольствию. А я… что я могла сделать?
Улыбаться.
И притворяться радушной хозяйкой чужого дома. Притворяться я никогда особо не умела.
В местном мотеле тараканы передвигались медленно, сохраняя чувство собственного достоинства. Здесь было сыровато и прохладно. Из окон сквозило, а в темноте за стеклом чудились твари.
Милдред встала и, запахнув полы шелкового халата, - следовало бы прикупить байковый, не так хорош, но всяко теплее – выключила свет. Она заставила себя подойти к окну и заглянуть в темноту.
Чудовищ нет.
Во всяком случае, там.
Чудовища прячутся среди людей людьми же притворяясь. И надо успокоится. Это все нервы, нервы… возможно, стоит принять снотворное, но Милдред становилось дурно при мысли, что она и вправду уснет. Спящие беззащитны.
А у нее револьвер в кармане халата.
И это смешно, да…
От стекла пахло дождевой водой. Капли собирались изнутри, и дыхание Милдред заставляло их подрагивать. А темнота теряла плотность. Первыми проступили в ней столбы фонарей. Колбы ламп в них давно выбили, а новые вставить то ли городской бюджет не позволил, то ли лень.
И да, по ночам дома сидеть следует.
Улица.
Серое полотнище, которое уходит куда-то вдаль, чтобы исчезнуть в черноте. Силуэты домов, темные, спящие. Уже поздно и надо лечь в постель, а в голове вертятся-крутятся мысли. И все до одной гадостные. Милдред вновь кусает губы и заставляет себя смотреть.
Что они узнали?
Хозяин дома молод и зол. Он прибыл не один, но с парой крючкотворов, которые вцепились в Луку, безошибочно распознав в нем старшего.
Ордер.
Разрешение.
Сотрудничество. Милдред слушала их краем уха, ее куда больше занимал Ник Эшби.
Хорош. В такого легко влюбиться. И пожалуй, девушка влюблена. Была. Перегорела? Или просто поняла, что любовь эта ничего хорошего не принесет? Отступила. Но чувство осталось, переродившись в нечто большее. Она не предаст. Ни ради себя. Ни ради других. Будет молчать, врать и изворачиваться, если решит, что ее дорогому Нику это нужно. Это даже не любовь, это зависимость худшего толка, которую Уна и сама не осознает. А сказать, так и не поверит.
Никто не верит.
Где-то далеко протарахтела машина. Звук был резким, и заставил Милдред вздрогнуть. Кто? Не важно. Не вся жизнь в городке замирает ночью.
Эшби…
О них говорили с готовностью и страхом, с чувством почтения, со скрытой завистью. Сколько эмоций. Люди их почти боготворят, но при этом будут рады освободиться. Взять хотя бы хозяйку мотеля, которая с немалым удовольствием пересказывала местные сплетни. Ей нравилось быть в центре внимания. Маленькая человеческая слабость.
А слабости есть у всех.
Вот и Милдред боится спать в незнакомых местах. В тех, где дверь хлипка, а замок ненадежен. Завтра она попросит повесить щеколду, а сегодня ложиться не станет. Посидит у окошка, подумает в тишине. Тишины ей как раз и не хватало в последнее время.
Ник Эшби.
Ему тридцать пять. Не возраст для мужчины, да и выглядит он куда моложе, этакий солнечный мальчик. Загорелый до черноты, с волосами цвета золота и голубыми глазами. Хоть сейчас рекламный плакат рисуй.
Улыбка дружелюбная.
И руку целует легко, показывая, что эта не первая рука, к которой его допустили. Он шутит… и не искренен. Взволнован. Немного зол. В доме его эмоции ощущаются эхом. Милдред подозревала, что вне дома и источника она вообще ничего не уловит.
Хорошо это?
Стук в дверь заставил ее вскочить. И рука нырнула в карман, пальцы коснулись теплого железа.
- Милдред?
Лука.
Что ему нужно? И хорошо, что нужно. С ним спокойней.
- Да? - она открыла сразу.
- Я услышал, что ты не спишь.
- Как?
Кажется, она вела себя тихо.
- Ходишь, - пояснил Лука, протянув коробку. – У меня слух хороший. А полы тут скрипят и стены тонкие. Наш маг куда-то убрался.
- Куда?
- Кто ж его знает. Подозреваю, вернется к особняку, будет уговаривать Эшби источник показать. Маги, они все ненормальные.
С этим легко было согласиться. А к источнику Эшби никого не пустит.
- Я и подумал, что, может, ты пончиков захочешь? Есть с глазурью.
- Захочу, - Милдред посторонилась. – Заходи.
Еще бы в нос заглянула.
Ее звали Милдред.
Красивое имя. Вычурное. Ей идет. Впрочем, она была из той редкой породы, которой шло все. Или почти все. Она отпустила Томаса.
- Томас. Хендриксон, - сказал он, переводя взгляд на меня. И я остро осознала, насколько проигрываю.
Нас сравнивать, это как… дракона и огневку. И драконом буду не я.
- Чудесно. И где вы находитесь?
- Дом Эшби. Если не перенесли… нет, похоже не перенесли. Потолков с лепниной в городе больше нет. И люстры за десять тысяч долларов.
- Двадцать пять, - поправила я. – Я чек видела. Ее Зои заказала… как по мне, мрак полнейший.
Впрочем, здесь я слегка покривила душой, потому как люстра вполне вписывалась в обстановку. Она была огромной и сверкающей, слегка позолоченной, но при этом довольно стильной.
- Мрак, - сказал Томас и попытался сесть.
Мешать ему не стали.
А как же покой? Больным покой положен. И куриный бульон с зеленью, к которому в лучшем случае сухарики подадут. А если не бульон, то овсяная каша.
Овсянку, к слову, я любила.
- Не спешите, - Милдред убрала от него руки, но сама никуда не исчезла. – Как ваше самочувствие?
- Могло бы быть и лучше.
Красуется.
- Что со мной?
- Заблокированные воспоминания, - Милдред разглядывала его с тем же интересом, с которым дети смотрят на лягушку, гадая, стоит ли ее отпустить или все же разделать на ближайшем камне, выясняя, вправду ли можно есть лягушек.
А Томас не замечает.
Мужчины вообще слепнут, когда дело касается красивых женщин.
- Вам следует сказать спасибо девушке, - маг тоже заставил Томаса вращать головой, причем так, что создавалось ощущение, что он не против был бы эту голову вовсе открутить. – Она вас удержала, когда блок начал сыпаться и произошел сбой. Вы и вправду могли умереть.
Но остался жив.
А благодарить меня ни к чему, я и без благодарности как-нибудь. Но Томас сказал:
- Спасибо.
А я вежливо ответила:
- Всегда пожалуйста.
Нет, ну а что еще говорят в подобных ситуациях? В нынешней идиотизма становилось все больше. Лысый громадина исчез, уведенный миссис Фильчер. Представляю, что она ему расскажет. Маг принюхивался и отнюдь не к содержимому желудка Томаса. Сам Томас все еще походил на умирающего… весело, блин.
А Милдред наблюдала за всеми этак снисходительно и даже равнодушно.
Вот только это равнодушие меня нисколько не обмануло. Они все пришли найти виновного. Или того, на кого можно возложить вину ко всеобщему удовольствию. А я… что я могла сделать?
Улыбаться.
И притворяться радушной хозяйкой чужого дома. Притворяться я никогда особо не умела.
В местном мотеле тараканы передвигались медленно, сохраняя чувство собственного достоинства. Здесь было сыровато и прохладно. Из окон сквозило, а в темноте за стеклом чудились твари.
Милдред встала и, запахнув полы шелкового халата, - следовало бы прикупить байковый, не так хорош, но всяко теплее – выключила свет. Она заставила себя подойти к окну и заглянуть в темноту.
Чудовищ нет.
Во всяком случае, там.
Чудовища прячутся среди людей людьми же притворяясь. И надо успокоится. Это все нервы, нервы… возможно, стоит принять снотворное, но Милдред становилось дурно при мысли, что она и вправду уснет. Спящие беззащитны.
А у нее револьвер в кармане халата.
И это смешно, да…
От стекла пахло дождевой водой. Капли собирались изнутри, и дыхание Милдред заставляло их подрагивать. А темнота теряла плотность. Первыми проступили в ней столбы фонарей. Колбы ламп в них давно выбили, а новые вставить то ли городской бюджет не позволил, то ли лень.
И да, по ночам дома сидеть следует.
Улица.
Серое полотнище, которое уходит куда-то вдаль, чтобы исчезнуть в черноте. Силуэты домов, темные, спящие. Уже поздно и надо лечь в постель, а в голове вертятся-крутятся мысли. И все до одной гадостные. Милдред вновь кусает губы и заставляет себя смотреть.
Что они узнали?
Хозяин дома молод и зол. Он прибыл не один, но с парой крючкотворов, которые вцепились в Луку, безошибочно распознав в нем старшего.
Ордер.
Разрешение.
Сотрудничество. Милдред слушала их краем уха, ее куда больше занимал Ник Эшби.
Хорош. В такого легко влюбиться. И пожалуй, девушка влюблена. Была. Перегорела? Или просто поняла, что любовь эта ничего хорошего не принесет? Отступила. Но чувство осталось, переродившись в нечто большее. Она не предаст. Ни ради себя. Ни ради других. Будет молчать, врать и изворачиваться, если решит, что ее дорогому Нику это нужно. Это даже не любовь, это зависимость худшего толка, которую Уна и сама не осознает. А сказать, так и не поверит.
Никто не верит.
Где-то далеко протарахтела машина. Звук был резким, и заставил Милдред вздрогнуть. Кто? Не важно. Не вся жизнь в городке замирает ночью.
Эшби…
О них говорили с готовностью и страхом, с чувством почтения, со скрытой завистью. Сколько эмоций. Люди их почти боготворят, но при этом будут рады освободиться. Взять хотя бы хозяйку мотеля, которая с немалым удовольствием пересказывала местные сплетни. Ей нравилось быть в центре внимания. Маленькая человеческая слабость.
А слабости есть у всех.
Вот и Милдред боится спать в незнакомых местах. В тех, где дверь хлипка, а замок ненадежен. Завтра она попросит повесить щеколду, а сегодня ложиться не станет. Посидит у окошка, подумает в тишине. Тишины ей как раз и не хватало в последнее время.
Ник Эшби.
Ему тридцать пять. Не возраст для мужчины, да и выглядит он куда моложе, этакий солнечный мальчик. Загорелый до черноты, с волосами цвета золота и голубыми глазами. Хоть сейчас рекламный плакат рисуй.
Улыбка дружелюбная.
И руку целует легко, показывая, что эта не первая рука, к которой его допустили. Он шутит… и не искренен. Взволнован. Немного зол. В доме его эмоции ощущаются эхом. Милдред подозревала, что вне дома и источника она вообще ничего не уловит.
Хорошо это?
Стук в дверь заставил ее вскочить. И рука нырнула в карман, пальцы коснулись теплого железа.
- Милдред?
Лука.
Что ему нужно? И хорошо, что нужно. С ним спокойней.
- Да? - она открыла сразу.
- Я услышал, что ты не спишь.
- Как?
Кажется, она вела себя тихо.
- Ходишь, - пояснил Лука, протянув коробку. – У меня слух хороший. А полы тут скрипят и стены тонкие. Наш маг куда-то убрался.
- Куда?
- Кто ж его знает. Подозреваю, вернется к особняку, будет уговаривать Эшби источник показать. Маги, они все ненормальные.
С этим легко было согласиться. А к источнику Эшби никого не пустит.
- Я и подумал, что, может, ты пончиков захочешь? Есть с глазурью.
- Захочу, - Милдред посторонилась. – Заходи.