Драконий берег

- В Новый свет Гордон отправился в надежде разбогатеть. И у него получилось.

Женщина смотрела на Томаса… презрительно?

Пожалуй. И еще раздраженно. И лицо ее в какой-то миг стало вдруг донельзя злым.

- Потом, обустроившись здесь, он привез ее сюда. Мистер Эшби говорил, что предок его пытался разорвать помолвку, но не получилось…

А вот постамент и ноги женщины обвили те же колючие плети терна.

- А там вон, видишь, ступеньки? Они ведут к берегу. Когда-то здесь была лестница…

Томас отступил.

Отвернулся от статуи. И повернулся, потому что ощущение, что эта статуя вот-вот оживет, стало почти невыносимым. На губах Патриции играла улыбка.

А мраморные глаза выглядели более живыми, чем должно.

Уна же остановилась.

- Идешь?

- Иду.

Ветер потянул за подол платья, заворачивая его вокруг ног, обрисовывая и ноги эти, и талию, и грудь… а белья она не носит.

Открытие заставило покраснеть.

- Когда-то на берегу был другой дом, гостевой. Вон там, - Уна махнула куда-то вдаль. – Я помню его остатки. Мы с Ником частенько там играли. Однажды докопались до подвала, решили, там сокровище спрятано.

От дома осталась груда камней, которая ничем-то не выделялось среди других груд, разве что эти были чуть светлее. Но на них также поселился лишайник. И ядовитый плющ, выбравшись из сада, подполз, оплел ветвями, словно не желая расставаться.

- Лестница вела к нему, - Уна сама взяла его под руку. – И дальше к морю. А в подвале были камни, пыль и пауки. Ник пауков боится. Боялся во всяком случае, а как сейчас – не знаю.

Белесый камень лестницы раскололся, местами рассыпался, и то тут, то там в ней зияли дыры. От перил осталась лишь основа и пара уцелевших балясин, но и те торчали старыми гнилыми зубами. Было ясно, что еще год или два, и ветер свалит их, покатит по каменистому берегу.

- А там раньше был сад. Мистер Эшби держал садовника.

- А Ник?

- У него есть Клайв, который присматривает за садом. Клайва помнишь? Нет? Хотя он в городе редко появлялся. У него с мозгами не все ладно, хотя парень тихий. Но садовник из него…

И вправду.

Сад виднелся, точнее жалкое подобие его, этакая полоска зелени, отделяющая дом от берега.

- Почему Эшби не наймет кого-то еще?

Уна пожала плечами.

И поежилась.

Все-таки на берегу было куда как прохладней. И ветром тянуло с моря, пронизывающим, студеным. Томас снял пиджак и положил на обнаженные плечи.

- Не знаю, - она не стала отказываться, лишь закуталась покрепче. – Думаю, из-за Зои. Раньше в доме было много людей. Экономка… мать Клайва, она терпеть меня не могла и я от нее пряталась, ждала, что прогонит. Теперь понимаю, что не посмела бы пойти против воли Эшби, но тогда просто пряталась. Она, к слову, и Клайву запретила с нами играть. Мол, мы отродья и души у нас нет. Она… на вере была слегка повернута, но предана Эшби, как никто другой. При ней помощницы имелись. И горничные. Пара лакеев. Садовник. Ма Спок. Она кухней командовала и даже французский повар, который раньше служил, не рисковал с ней спорить.

Уна прикусила губу.

У нее интересное лицо. Узкое. Длинное. С чересчур крупными чертами. И это почти уродливо. Или все-таки красиво? Вывернутые губы. Большой нос. И темные брови.

- Мы с Ником ее опасались. Она была такой… огромной. И пугающей… хотя чем?

- Может, к дому? Пока ты не замерзла.

Уна покачала головой.

- Не хочу. Там слишком тяжело находиться. Сперва ушли горничные. Еще когда с Зои было все в порядке, просто… думаю, они не желали признавать ее хозяйкой, вот она и нашла повод уволить. Нанимала женщин для уборки, но все не то. Потом исчез садовник.

- В смысле исчез?

- Да без смысла. Уволился. Рассчитали. Не знаю, спроси у Ника. Я просто приехала, а его нет. Лакеев Ник тоже рассчитал. Ревновал? Или просто решил, что не нужны. Потом до кухни черед дошел. Зои сказала, что сама будет готовить для любимого мужа. Она выгнала бы и ма Спок, но тут уж не получилось. Она ведь часть дома, часть самой истории. Ее прабабку привезла Патриция Эшби. Частью приданого. А Зои этого не понимала.

Губа Уны дрогнула.

- Ты ее не любишь.


- Не хватало мне еще ее любить, - она дернула плечом, будто желая избавиться от пиджака и ненужной вовсе навязанной заботы. – Она была лицемерной тварью. Ты ведь ее не помнишь, да?

Зои Фильчер.

Девочка в аккуратных платьях. Белые носочки. Косички. Строгий взгляд и перчатки с обрезанными пальчиками. Юная леди в том раздражающем и одновременно пугающем обличье, которое Томас видел только на страницах журналов.

Мать журналы любила.

А папаша ворчал, что покупать их – транжирство и перевод денег. Но все равно покупал, потому как стоило отказать, и транжирством оказывалась его охота вкупе с баром.

- Она любила казаться совершенством. Но не стеснялась делать гадости.

- Тебе?

- Она обзывала меня ублюдком. И еще полукровкой. Как-то сунула в сумку банку с чернилами, не закрутив крышку. Представляешь, что было?

Томас кивнул.

Шутка и вправду не выглядела смешной.

- И книги, и тетради… и главное, я знала, что это она. Я сказала, но никто не поверил. Как же… Зои ведь умница и красавица. И читает она лучше всех, и почерк у нее аккуратный. А у меня, что у курицы, которая лапой, да…

Детские обиды заставили Уну хмуриться.

И губу нижнюю выпячивать. Губа эта слегка подрагивала, и казалось, что Уна вот-вот расплачется.

- Тебе это тоже кажется ерундой?

- Да, - согласился Томас.

- Потом… став старше… она не изменилась. Все те же гадости исподтишка. Слухи… она сказала мальчишкам, что я готова дать потрогать… это самое…

А румянец был ярким.

- …за деньги… пара центов и все… если доллар, то не только потрогать. А когда я одному трогальщику сломала нос, то получилось, что это я слишком нервно реагирую на простую шутку. Да и вообще… Нику стоило выбрать в жены кого-то поприличней.

- Тебя?

Вопрос вырвался сам собой. И Уна фыркнула.

- Из меня получится отвратительная жена. Я слишком долго воевала за право ею не быть. Но дело не в том. Понимаешь, и ты, и Ник, вы думаете, что прошлое – это прошлое, что она была ребенком и не понимала, что делает. Даже став старше, не понимала. Даже когда пустила слух, что я сплю с Дерри и что он может дать мной попользоваться… правда, с Дерри это не прошло, он, в отличие от вас всех, мне поверил.

И тем заслужил вечную признательность?

- Он сказал Зои, что если она еще раз откроет рот, то быстро перестанет быть хорошенькой. Ее отец, конечно, разозлился. А спустя неделю меня подкараулила парочка придурков, которые попытались показать, кто в городе хозяин. Тогда…

Уна провела ладонью по волосам.

- Мне обрезали косу. Отобрали одежду… и вообще…

А это уже не было шуткой.

- Кто?

- Твой старинный приятель. И твой братец. Дерри хотел добиться, чтобы их посадили, но так получилось… я защищалась и порезала Джера. В общем, если бы разбирательство, мне могло тоже прилететь. Так шериф сказал. И дело замяли. Будь Дерри здоров, он бы не отступил. А так… мы убрались к драконам. А в городе вспомнили, что Зои крутила и с Джером, и с твоим братцем. Оказалось, что сплетничать можно и о ней, людям дай только повод. Ей даже уехать пришлось, потому как пошли вопросы, чем она за услуги платила, да…

Маленькие игры небольших городов. Впрочем, не стоило обманываться. В больших городах тоже любят играть.

- Когда Ник вернулся, появилась и она. В общем… я ему рассказала, что Зои – не та милая девочка, которую она пытается играть.

Уна поднялась на ступеньку. А ведь ноги все еще босы, и Томасу в ботинках не жарко, а она стоит, будто не замечая ветра, и смотрит на море.

- Разговор, правда, вышел так себе… будь жив мистер Эшби, он бы понял. И поддержал. Он всегда говорил, что Ник слишком наивен, что в людях он видит только хорошее, а далеко не во всех людях это хорошее есть. А Ник поверил, что Зои изменилась. Стоило ей немного поплакать, покаяться, попросить у меня прощения за ошибки молодости…

Уна скривилась.

- Она мне даже подарок всучить пыталась. Но я знаю, что Ника она не любила.

- Почему?

- Когда любят, не заводят интрижек на стороне.

Она поднялась еще на ступеньку.