Драконий берег
Часть 33 из 92 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Сапфира прикрыла глаза. А я решилась сделать шаг. И еще один. Огневки, почувствовав поддержку, сползли к чешуе, чтобы вскарабкаться мне на плечи. Теплые крылья их трепетали, дергались хвостики…
- Вот так… хорошо… сейчас я нажму. Если больно, скажешь?
Скажет.
Сапфира молчать не привыкла. Она и на Лютого порыкивает, когда полагает, что он не прав.
- Не больно? А здесь? Или… ага… и кто это сотворил?
Иногда мне кажется, что, будь драконья глотка устроена немного иначе, они бы ответили. И быть может, оказались бы куда разумнее некоторых людей.
- Не скажешь… но он сволочь?
Возмущенное ворчание. А из ноздрей вырываются облачка пара.
- Где? Хотя… ты права… кого? Рыба?
Я знаю, что Сапфира понимает. И дело отнюдь не в эмпатии, на которую так любят ссылаться умники, хотя и эмпатия у них есть. Дело в разуме. В отличном от человеческого, но все-таки разуме. И язык наш им давался, особенно если разговаривать часто…
Качнулась украшенная шипами голова.
- Из-за чего хоть? Ага, а тут у тебя что?
Эти раны были почти незаметны, черные пятнышки на фоне синей чешуи. Но они беспокоили Сапфиру куда сильней, а стало быть, глубокие. Кто-то прихватил за загривок клыками. Еще повезло, что хребет не перекусил.
Вздох.
- Чешется?
Еще один вздох и отрыжка, от которой по пещере расползлось едкое облако желтоватого пара. А Ник отступил.
- Бока шить придется, - сказал он, вернувшись к саквояжу. И Сапфира потянулась за ним, но тут же свернулась клубком. – Сейчас, девочка, станет легче… погоди…
Он вытащил массивную бутыль.
- Ведро найдется?
Найдется.
- И воды…
Воды здесь целое озеро имелось, пусть несколько попахивавшей серой, однако вполне себе пригодной для питья. Городские так вообще ее любят, иногда просят принести пару баклаг. Одну я и вытащила. Ник плюхнул в нее тягучее темное зелье, которое разбавил водой.
- Это будет невкусно, но надо… потом станет легче.
И Сапфира открыла пасть. Она послушно проглотила лекарство, только потом рыкнула, выражая обиду.
- Потерпи, девочка, потерпи…
Огневки перебрались на драконий бок. А Ник протянул мне бутыль.
- Будешь давать трижды в день по две столовых ложки. Дней пять как минимум, даже если станет легче. Снимет жар и воспаление. А ты пей, ясно?
Сапфира отвернулась и спрятала морду под крыло.
- Как она вообще?
Я поскребла шею, на ней чешуя тоньше и довольно чувствительна. И драконам нравится, когда шею чешут. И Сапфире нравилось. Раньше. Сейчас она просто дернулась, скручиваясь сильнее.
- Могло бы быть и хуже. С Лютым зацепилась?
- Не знаю. Я просто нашла ее здесь и вот… Лютый вряд ли. Драконицу он не тронет.
- Странно, - Ник вытащил железный лоток с инструментами, которые разложил прямо здесь. Активировал встроенный артефакт на радость огневкам, которые дармовую силу жаловали едва ли не больше, чем сливки. – А кто еще из крупных?
- Разве что старики. Призрак вот, но он почти не выходит, скоро отправится в полет, как Изумруд. Гранит? Он точно в драку не полезет. Да и к чему?
- Не знаю, - Ник смахнул слишком наглых огневок. – Размер… немаленький. И если это не наши, тогда плохо.
Игла в его руках выглядела устрашающе огромной, но другая драконью шкуру не возьмет. А Сапфира лишь вздохнула и спрятала хвост между лап.
И да, плохо.
Если не наш, то… наша стая единственная на побережье. Есть еще заповедник на Ольгских островах, но это пару дней морем, что и для дракона немало. Отписаться?
Хотя…
Их или нет, но зверь был чужим. А стало быть, потенциально опасным.
- Лютый спокоен, - сказала я, присаживаясь на драконью лапу. – Он бы почуял чужака…
Тем более столь наглого.
- Если только чужак не стал бы прятаться.
Ник шил аккуратно. И рука у него легкая. И жар спадет. И через пару дней раны затянутся, может, останутся полосы светлой чешуи, да и те сойдут после линьки. Но пока он шил, Сапфира терпела, а я не знала, что мне делать.
Искать чужака?
Где?
Горы, конечно, огромны, но не настолько же, чтобы огромный зверь мог бы скрыться.
- Будем надеяться, что это была просто случайная встреча, - Ник сделал последний стежок и вытер пот. Драконы – это не люди, их шить сложнее. – И девочка будет осторожней. Ну-ка… поддержи, почистить надо… глубокие раны легко гноятся.
Я подставила плечо, помогая Нику оседлать дракона. Он поднял и ящик свой, и вытащив тонкую длинную штуку, похожую на иглу, решительно сунул ее в дыру на загривке. Я отвернулась.
Не могу на это смотреть. Уж лучше на Сапфиру буду.
Я ей помогала из гнезда выбраться. Она была слабенькой. И силенок хватило лишь на то, чтобы скорлупу пробить. Она так и застряла в яйце, не способная пошевелиться.
Драконы любят своих детей.
По-своему.
Весьма по-своему. И Криста, мать ее, сидела на краю, разглядывая это недояйцо. Еще немного и сожрала бы, как сожрала скорлупу.
Я не позволила.
Вмешиваться в такие дела не стоит, но… я взяла это несчастное яйцо и вытащила Сапфиру. Поднесла ее к морде Кристы.
- Видишь, она вполне себе здоровая, - сказала я тогда и зажмурилась, когда Криста выдохнула облако пара.
…я была рядом, когда Сапфира росла.
И смеялась, глядя на первый ее полет.
Я подкармливала ее рыбой. И счесывала чешую на первой линьке. У меня на предплечье четверка шрамов, когда она, раздраженная, просто полоснула меня по руке. А потом долго ластилась, заглядывала в глаза, извиняясь.
И теперь мне говорят, что какой-то урод пытался убить моего дракона?
Сапфира перевалилась на бок, вытянула хвост, выгнула спину и икнула. А Ник весьма поспешно скатился с драконьей спины.
- Пойдем. Ее сейчас вырвет. Это от лихорадки. Воспаление пошло внутрь, придется чистить…
Ник хмурится. А я подобралась.
Иногда драконы болели. Иногда, чувствуя близость смерти, уходили. Иногда у них даже получалось, и институтские оставались без добычи, а в пещерах просто становилось свободней.
- Принеси еще воды, - попросил Ник. – Похоже, мне придется остаться. Гной я выпущу. И раны зачищу. Понаблюдать вот придется, только…
Он вновь открыл саквояж.
- Заедешь к моим? Скажешь, что к утру буду точно… у Зои сегодня физиотерапевт. Она его не слишком любит, а миссис Фильчер ее жалеет и занятия срывает. Ей кажется, что я Зои мучаю.
Ник отвернулся.
А я коснулась руки, утешая. Я заеду.
И останусь.
И не позволю пропустить занятие. Я понимаю, что боль порой – симптом выздоровления. И что Ник прав, что… не важно.
- Спасибо.
- И тебе, - я смотрела, как он наполняет мутноватой жидкостью шприц. И уверялась, что Ник не позволит Сапфире умереть.
Он ведь тоже слышит их.
- Вот так… хорошо… сейчас я нажму. Если больно, скажешь?
Скажет.
Сапфира молчать не привыкла. Она и на Лютого порыкивает, когда полагает, что он не прав.
- Не больно? А здесь? Или… ага… и кто это сотворил?
Иногда мне кажется, что, будь драконья глотка устроена немного иначе, они бы ответили. И быть может, оказались бы куда разумнее некоторых людей.
- Не скажешь… но он сволочь?
Возмущенное ворчание. А из ноздрей вырываются облачка пара.
- Где? Хотя… ты права… кого? Рыба?
Я знаю, что Сапфира понимает. И дело отнюдь не в эмпатии, на которую так любят ссылаться умники, хотя и эмпатия у них есть. Дело в разуме. В отличном от человеческого, но все-таки разуме. И язык наш им давался, особенно если разговаривать часто…
Качнулась украшенная шипами голова.
- Из-за чего хоть? Ага, а тут у тебя что?
Эти раны были почти незаметны, черные пятнышки на фоне синей чешуи. Но они беспокоили Сапфиру куда сильней, а стало быть, глубокие. Кто-то прихватил за загривок клыками. Еще повезло, что хребет не перекусил.
Вздох.
- Чешется?
Еще один вздох и отрыжка, от которой по пещере расползлось едкое облако желтоватого пара. А Ник отступил.
- Бока шить придется, - сказал он, вернувшись к саквояжу. И Сапфира потянулась за ним, но тут же свернулась клубком. – Сейчас, девочка, станет легче… погоди…
Он вытащил массивную бутыль.
- Ведро найдется?
Найдется.
- И воды…
Воды здесь целое озеро имелось, пусть несколько попахивавшей серой, однако вполне себе пригодной для питья. Городские так вообще ее любят, иногда просят принести пару баклаг. Одну я и вытащила. Ник плюхнул в нее тягучее темное зелье, которое разбавил водой.
- Это будет невкусно, но надо… потом станет легче.
И Сапфира открыла пасть. Она послушно проглотила лекарство, только потом рыкнула, выражая обиду.
- Потерпи, девочка, потерпи…
Огневки перебрались на драконий бок. А Ник протянул мне бутыль.
- Будешь давать трижды в день по две столовых ложки. Дней пять как минимум, даже если станет легче. Снимет жар и воспаление. А ты пей, ясно?
Сапфира отвернулась и спрятала морду под крыло.
- Как она вообще?
Я поскребла шею, на ней чешуя тоньше и довольно чувствительна. И драконам нравится, когда шею чешут. И Сапфире нравилось. Раньше. Сейчас она просто дернулась, скручиваясь сильнее.
- Могло бы быть и хуже. С Лютым зацепилась?
- Не знаю. Я просто нашла ее здесь и вот… Лютый вряд ли. Драконицу он не тронет.
- Странно, - Ник вытащил железный лоток с инструментами, которые разложил прямо здесь. Активировал встроенный артефакт на радость огневкам, которые дармовую силу жаловали едва ли не больше, чем сливки. – А кто еще из крупных?
- Разве что старики. Призрак вот, но он почти не выходит, скоро отправится в полет, как Изумруд. Гранит? Он точно в драку не полезет. Да и к чему?
- Не знаю, - Ник смахнул слишком наглых огневок. – Размер… немаленький. И если это не наши, тогда плохо.
Игла в его руках выглядела устрашающе огромной, но другая драконью шкуру не возьмет. А Сапфира лишь вздохнула и спрятала хвост между лап.
И да, плохо.
Если не наш, то… наша стая единственная на побережье. Есть еще заповедник на Ольгских островах, но это пару дней морем, что и для дракона немало. Отписаться?
Хотя…
Их или нет, но зверь был чужим. А стало быть, потенциально опасным.
- Лютый спокоен, - сказала я, присаживаясь на драконью лапу. – Он бы почуял чужака…
Тем более столь наглого.
- Если только чужак не стал бы прятаться.
Ник шил аккуратно. И рука у него легкая. И жар спадет. И через пару дней раны затянутся, может, останутся полосы светлой чешуи, да и те сойдут после линьки. Но пока он шил, Сапфира терпела, а я не знала, что мне делать.
Искать чужака?
Где?
Горы, конечно, огромны, но не настолько же, чтобы огромный зверь мог бы скрыться.
- Будем надеяться, что это была просто случайная встреча, - Ник сделал последний стежок и вытер пот. Драконы – это не люди, их шить сложнее. – И девочка будет осторожней. Ну-ка… поддержи, почистить надо… глубокие раны легко гноятся.
Я подставила плечо, помогая Нику оседлать дракона. Он поднял и ящик свой, и вытащив тонкую длинную штуку, похожую на иглу, решительно сунул ее в дыру на загривке. Я отвернулась.
Не могу на это смотреть. Уж лучше на Сапфиру буду.
Я ей помогала из гнезда выбраться. Она была слабенькой. И силенок хватило лишь на то, чтобы скорлупу пробить. Она так и застряла в яйце, не способная пошевелиться.
Драконы любят своих детей.
По-своему.
Весьма по-своему. И Криста, мать ее, сидела на краю, разглядывая это недояйцо. Еще немного и сожрала бы, как сожрала скорлупу.
Я не позволила.
Вмешиваться в такие дела не стоит, но… я взяла это несчастное яйцо и вытащила Сапфиру. Поднесла ее к морде Кристы.
- Видишь, она вполне себе здоровая, - сказала я тогда и зажмурилась, когда Криста выдохнула облако пара.
…я была рядом, когда Сапфира росла.
И смеялась, глядя на первый ее полет.
Я подкармливала ее рыбой. И счесывала чешую на первой линьке. У меня на предплечье четверка шрамов, когда она, раздраженная, просто полоснула меня по руке. А потом долго ластилась, заглядывала в глаза, извиняясь.
И теперь мне говорят, что какой-то урод пытался убить моего дракона?
Сапфира перевалилась на бок, вытянула хвост, выгнула спину и икнула. А Ник весьма поспешно скатился с драконьей спины.
- Пойдем. Ее сейчас вырвет. Это от лихорадки. Воспаление пошло внутрь, придется чистить…
Ник хмурится. А я подобралась.
Иногда драконы болели. Иногда, чувствуя близость смерти, уходили. Иногда у них даже получалось, и институтские оставались без добычи, а в пещерах просто становилось свободней.
- Принеси еще воды, - попросил Ник. – Похоже, мне придется остаться. Гной я выпущу. И раны зачищу. Понаблюдать вот придется, только…
Он вновь открыл саквояж.
- Заедешь к моим? Скажешь, что к утру буду точно… у Зои сегодня физиотерапевт. Она его не слишком любит, а миссис Фильчер ее жалеет и занятия срывает. Ей кажется, что я Зои мучаю.
Ник отвернулся.
А я коснулась руки, утешая. Я заеду.
И останусь.
И не позволю пропустить занятие. Я понимаю, что боль порой – симптом выздоровления. И что Ник прав, что… не важно.
- Спасибо.
- И тебе, - я смотрела, как он наполняет мутноватой жидкостью шприц. И уверялась, что Ник не позволит Сапфире умереть.
Он ведь тоже слышит их.