Дорогая Венди

2. Никогда-никогда

3. Вторая звезда справа

4. Потерянные мальчики

5. Прямо до самого утра

6. Прятки

7. Поиграем в войну

8. Охота

9. Ледяная девочка

10. Выдумка

11. Запретная тропа

12. Секрет Питера

13. Вот и чудовища

14. Театр теней

15. Дома

Благодарности





* * *





Э. К. Уайз

Дорогая Венди





A.C. Wise

Wendy, Darling



© Куралесина И., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022





* * *




Всем, кто хоть раз мечтал летать






1. Дорогая Венди





Лондон, 1931


За окном детской парит мальчик.

Словно звёздный свет щекочет ей кожу, нашептывая «он здесь», – и нечто в воздухе меняет самый его состав и плотность. Она просто знает – знает, как свои пять пальцев, и поэтому срывается на бег. За спиной о пол грохнул гребень; босиком, по ковровым дорожкам и доскам паркета, она проносится мимо комнаты мужа и бежит к дочери.

Это не просто какой-то мальчик, это тот самый мальчик. Питер.

По коже, захватывая все тело, ползут мурашки; нежные волоски на шее встают дыбом – эта буря таилась внутри слишком долго и теперь набирает силу. Питер. Здесь. Сейчас. После стольких лет.

Хочется вопить, но непонятно, что именно, и она только скалится, пытаясь отдышаться после бега. Это не гримаса, не улыбка – так дышат перепуганные дикие звери.

Дверь детской приоткрыта. На полу разлито лунное серебро – оно слишком яркое, будто этот свет долетел до Лондона из самого Неверленда. Венди наступает на границу пятна и заглядывает в комнату, ещё не в силах переступить порог.

Она не шевелится, только сердце колотится, как у кролика. Знакомый силуэт в ореоле слишком яркого сияния: взлохмаченный худой мальчик, руки в бока, грудь колесом, подбородок гордо задран кверху. Это, конечно, Питер – парит за окном второго этажа. Она моргает, но картинка остаётся на месте, а не исчезает, как обычно на протяжении долгих лет. За эти годы она превратилась из девочки в женщину.

Ну конечно: пусть даже дом не тот, в котором она выросла, но это всё же её дом. Разумеется, он её нашёл – именно сейчас. Здесь и только сейчас, с горечью думает Венди.

«Нет, нет, пожалуйста, не надо», – кричит другая её часть, но слишком длинные пальцы уже стучат по стеклу. Окно распахивается, не дожидаясь её разрешения. Питер влетает, и сердце Венди подпрыгивает и падает – всё ниже и ниже.

Раз пригласили – всегда рады, вот как он считает.

Питер не замечает, как Венди распахивает дверь. Он облетает комнату по кругу, а она мечтает только о том, чтобы дочь не проснулась, а язык смог отлипнуть от нёба. Венди стоит на пороге, колени дрожат и подгибаются. Он так легко влетел внутрь, а она в собственном доме не может пошевелиться, не может просто сделать шаг и войти в детскую.

Это нечестно. Всё, что касается Питера, всегда было нечестно, и со временем ничего не изменилось. Много лет она тосковала, она лгала и она ждала, и вот он прилетел.

Но не за ней.

Питер опускается в изножье кровати Джейн. Покрывало едва приминается под его весом – словно он не мальчик, а только пустая оболочка. Джейн начинает просыпаться, сонно трёт глаза – ее разбудило движение или свет из открытой двери. Венди хочет закричать, предупредить, но губы не слушаются.

– Венди, – говорит Питер.

Когда он называет ее имя, Венди снова превращается в девочку, готовую взлететь навстречу великим и прекрасным приключениям. Да только он смотрит не на неё, а на Джейн. Венди кусает изнутри щёку, чтобы не закричать. Он хоть представляет, сколько времени прошло? Красновато-солёный привкус наконец возвращает ей дар речи.

– Питер, я тут. – Она не кричит, как собиралась, слова вылетают рваным полушёпотом.

Питер оборачивается, сверкая глазами в лунном свете. Прищуривается. Сначала не верит, потом хмурится.

– Врёшь, – резко, уверенно заявляет он. – Ты не Венди.

В доказательство он указывает на Джейн, но женщина обрывает его:

– Нет, я Венди. – Она старается говорить ровно, но голос дрожит. Слышит ли он эту дрожь?

Нужно бы позвать мужа, Неда, который – раз не услышал, как она мчалась по коридору, – или погрузился в чтение, или уже спит над книгами. Это было бы разумно. В доме, в комнате их дочки – посторонний. Джейн в опасности. Но Венди сглатывает комок в горле и не зовёт на помощь.

– Это я, Питер. Я выросла.

Питер смотрит на Венди с насмешкой, которую та уже позабыла. Джейн растерянно переводит взгляд с одной на другого. Надо бы приказать ей бежать. Или заснуть снова, потому что всё это ей только снится. Но издевка в голосе Питера больно колет Венди, отвлекая от главного.

– Ну и зачем ты это сделала?

Кожу вновь покалывает, Венди бросает то в жар, то в холод. Этот надменный изгиб губ, блеск в глазах, зовущий на приключения, приказывающий соглашаться с любым его словом.

– Так бывает. – Голос Венди крепнет, злость вытесняет страх. – С большинством из нас, по крайней мере.

Питер. Здесь. Настоящий. Не безумная фантазия, которой она прикрывалась от мира. Венди наконец-то заходит в комнату – и время летит вспять. Броня, которую она годами полировала, чинила и укрепляла, идёт трещинами. На один кошмарный миг она забывает про Джейн. Венди жаждет только, чтобы Питер перестал смотреть так холодно, чтобы он взял её за руку и позвал – летим!

Но его рука покоится на бедре, подбородок задран, и он свысока разглядывает её со своего места на кровати. Венди делает ещё шажок – броня снова с ней. Ещё шаг – злость вскипает и вытесняет это желание, эти тёмные воды, скрытые под толстым слоем льда.

Венди прижимает руки к телу, чтобы не тянулись предательски к Питеру. Она больше не та девчонка с разбитым сердцем, которую он бросил. Она то, что сама из себя лепила годами. Она помнила правду, даже когда Майкл и Джон забыли. Она выжила, когда её заперли за её бред, вынесла уколы, успокоительные и ледяную воду, которые были призваны спасти её от неё самой. Она боролась и никогда не сдавалась; она просто отказывалась отпускать Неверленд.

Одиннадцать лет назад она в последний раз видела железные заборы и высокие стены лечебницы Святой Бернадетты, хмурых сестёр и жестоких санитаров. Это заведение должно было исцелить её, но Венди знала, что и не была больна. И вот оно, доказательство, стоит на кровати её дочери.

Венди выпрямляется, стискивает зубы и глядит Питеру прямо в глаза. Последние одиннадцать лет она выстраивала жизнь для себя, мужа и дочери. Она больше не потерянная страдающая девочка, и у Питера больше нет власти над этой новой Венди.

– Питер… – она слышит свой собственный голос – строгий, предостерегающий. Это голос матери, но не той, какой хотел бы её видеть Питер.