Дорога смертной тени
Часть 20 из 26 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Сейчас было вполне очевидно, что Стелла вполне могла – и должна была! – дождаться Митю в городе и там рассказать обо всем, что ее мучает. А потом уволиться и уехать в Лондон, если он поднимет ее на смех или, хуже того, возненавидит за то, что она влезла в их жизнь.
Но вместо того, чтобы вести дела в отсутствие шефа, как от нее требовалось, она примчалась сюда, рискуя вызвать еще большую ненависть Лины и недовольство Мити.
Стелла шла, но с каждым шагом ей все больше хотелось повернуть обратно. «Ладно, чего уж теперь, – попыталась она успокоить себя, – как говорится, лучше сделать и ошибиться, чем не сделать и сожалеть».
Нужно потихоньку узнать, все ли в порядке с Митей, посмотреть на него издали, убедиться, что он жив, здоров и счастлив. А потом позвонить знакомому Евгении Ивановны и попросить отвезти ее в аэропорт. Через несколько часов Стелла окажется дома и никому не скажет об этой спонтанной поездке.
В Локко, несмотря на слова Евгении Ивановны, не было ничего необычного и тем более зловещего. Вдалеке дремали бархатистые зеленые горы. Много зелени, фруктовых деревьев, цветов и невысоких кустарников. Заасфальтированные улицы сбегали вниз, к воде, тут и там виднелись таблички «МОРЕ», снабженные стрелочками. Вдоль дорог выстроились одно-, двух- и трехэтажные коттеджи, некоторые с башенками и балконами, а также скромные небольшие домики. Было и несколько крупных отелей – даже со швейцарами у входа.
На каждом шагу – кафе и ресторанчики, магазины покрупнее и мелкие лавчонки, банкоматы и стойки с газетами и журналами, коктейли, пиво и соки в разлив. На улицах довольно людно: отдыхающие пестрыми кучками ползли с пляжа и на пляж, забредали в магазины, наслаждались жизнью, сидя на открытых площадках возле кафе.
Стелла, нацепив солнечные очки с огромными стеклами, глазела по сторонам, но внимание поневоле становилось рассеянным – влияла общая ленивая атмосфера. Сумка, в которой было только самое необходимое, показалась тяжелой, оттягивала плечо. Захотелось сбросить ее. Снять бы первый же подходящий номер, переодеться в купальник и бегом на пляж…
Выйдя на одну из улочек, Стелла внезапно подумала, что раньше уже бывала здесь. Это место казалось странно знакомым, словно она видела его совсем недавно или бывала тут прежде.
Она впервые обратила внимание на запах. Пахло чем-то сухим и горьковатым, напоминающим духи, которыми давным-давно, когда она была совсем крошкой, пользовалась мама. Кажется, они назывались «Рябиновый сад» – или что-то в этом роде. А впрочем, нет. Скорее, этот запах напоминал аромат папиного мятного зубного порошка.
И тут она вспомнила. Сон! Тот самый кошмар, который она видела на днях! Именно там, во сне, Стелла ощущала запах, который буквально обволакивал ее сейчас. Видела кустарник, растущий тут повсюду. И улочка – она тоже была знакомой. Только сейчас Стелла шла вниз, а тогда, в ее сновидении, поднималась наверх.
От всего этого ей стало не по себе… Но было и еще одно. Нечто совсем уж ирреальное. До этой минуты девушка не сознавала, но теперь внезапно поняла: все в Локко было слишком. Слишком хорошо, слишком сахарно и правильно.
Все здесь такое, как ты ожидаешь.
Городок выглядит таким, каким ты желаешь его увидеть.
Какой-то писатель писал о леденящей жути подобных местечек – Рэй Брэдбери или Стивен Кинг. А может, оба. Затянет, разнежит, увязнешь, как в патоке, и захлебнешься.
Вдруг Митю уже затянуло?..
Как ни крути, с этим Локко не все ладно, пусть Стелла и не могла толком этого разглядеть. Ведь не лгала же Евгения Ивановна – зачем ей?
Стелла купила в ближайшем ларьке бутылку минералки. Холодная вода помогла прогнать вялость, она поправила сумку и прибавила шагу.
Девушке казалось, что она уже обошла почти весь городок и не представляла, что делать дальше. Она так и станет ходить кругами в надежде наткнуться на Митю? Может, поспрашивать у владельцев кафе – вероятно, кто-то запомнил Шалимовых, и знает, где они живут.
«Где ты, Митька?» – мысленно позвала она и… увидела его.
Это было так неожиданно, что девушка оступилась и подвернула ногу. Боль укусила за лодыжку, но Стелла не придала ей значения.
Митя был впереди, всего в нескольких метрах от нее. Выскочил из ворот какого-то дома и бросился бежать по улице. Лины рядом с ним не было, и это давало отличную возможность поговорить наедине. О своем плане посмотреть на Митю издали и убедиться, что все хорошо, Стелла позабыла. К тому же с ним точно не было все в порядке. Люди, которые отлично проводят время на отдыхе, не носятся по улицам сломя голову.
Никто за ним не гнался – так от чего или от кого он бежит? Или, наоборот, куда, к кому? Возможно, с Линой что-то случилось – заболела или поранилась, и он ходил за врачом? Мысли промчались в голове за крохотные доли секунды.
– Митя! – позвала она, но он не услышал и не остановился.
Стелла припустила за ним вдогонку. Он был налегке, а у нее на плече болталась сумка с вещами, но она не отставала. Прохожие сторонились, уступая дорогу бегущим мужчине и женщине. Многие останавливались, удивленно глядели им вслед.
– Митя! – кричала она снова и снова.
Внезапно он бросился через дорогу – наискосок, невзирая на отсутствие пешеходного перехода, который виднелся далеко впереди. Стелла ахнула – движение, конечно, не такое оживленное, как в большом городе, но автомобили проезжали довольно часто, к тому же на приличной скорости, а Митя не смотрел по сторонам.
То, что произошло потом, случилось настолько быстро, что Стелла ничего не успела сообразить. Она словно смотрела фильм – только это был фильм с ее участием. Все виделось отчетливо и ясно: мельчайшие детали так и лезли в глаза, выжигались в мозгу.
Высокий красивый дом, опоясанный синим забором.
Рядом с воротами – почтовый ящик с нарисованным на нем почтальоном. Почтальон поднял над головой конверт, как белый флаг.
Из припаркованного неподалеку автомобиля доносится популярная песня: надоедливая, безвкусная мелодия бесцеремонно лезет в уши.
Молодая женщина катит коляску ярко-розового цвета. На лице – изумление и ужас, как в комиксах: рот открыт, глаза вытаращены.
Митя перебегает дорогу, а наперерез ему мчится большой красный автомобиль с выпученными фарами, похожими на глаза рыбы-телескопа. За рулем – мужчина, рядом – женщина….
Водитель заметил ринувшегося навстречу человека, загудел, сбросил скорость. Бегущий не заметил смертельной опасности, не остановился. Еще мгновение, и машина неминуемо ударит его, отбросит в сторону, и…
– Митя! – что было сил завопила Стелла, швырнула сумку в сторону и в отчаянии кинулась к самому краю дороги. Она бежала и кричала так, что ее голосистая сестричка была бы посрамлена. – Стой! Митя!
Стелла готова была куда угодно бежать за ним, таким родным и любимым, таким бесконечно дорогим и единственным. Бежать, чтобы забрать в безопасное место, защитить, уберечь от опасности. Она не замечала боли в ноге, не думала о том, что тоже может попасть под машину. Если бы понадобилось самой броситься под колеса и тем самым спасти Митю, она не раздумывала бы ни секунды.
Вот только ничего этого не потребовалось.
Она не успела.
Часть четвертая. Локко
Глава первая
Прошла целая вечность, пока Лина добрела до двери и открыла ее. На небольшой площадке возле лестницы толпились люди. Сколько их было? Она сморщилась, точно от зубной боли. Ей никак не удавалось сообразить. Все так перепуталось, так дьявольски перемешалось в голове…
Наверное, среди них были знакомые, но Лина больше не узнавала лиц. Перед ней предстала колышущаяся, противно гудящая масса – головы, плечи, руки, туловища.
Могли ли там быть ее родители? Или бабушка с тетей Оксаной? Она понятия не имела. Да и не признала бы их, даже если бы и увидела. Из ее памяти стерлись все лица, кроме одного-единственного, самого важного.
Только Митю она знала и помнила. Если бы любимый муж стоял в эту минуту на пороге комнаты, все снова стало бы нормальным и правильным. Вся ее жизнь вернулась бы, и туман в мозгу рассеялся бы.
А может, он где-то там, скрытый, заслоненный от нее этими противными, назойливыми людишками?
– Митя, – позвала она, но из пересохшей непослушной глотки вырвался лишь жалобный писк.
Лина встала на цыпочки, пытаясь разглядеть мужа. Но ничего не вышло.
Стоявшие возле двери подались назад, пропуская какую-то женщину. Высокую стройную женщину с длинными светлыми волосами. Ее лицо было красивым и печальным, глаза смотрели грустно и прямо. Лина не любила людей, которые прячут взгляд, хотя сама не умела глядеть на тех, с кем говорила, открыто, глаза в глаза. Она потянулась к этой женщине, почему-то поверив, что та не обидит ее. А возможно, даже сумеет сказать, где сейчас Митя.
Теперь Лине казалось, что они с этой женщиной остались совсем одни и больше никого рядом не было.
– Митя, – снова, уже громче произнесла она, теперь уже обращаясь только к женщине, уверенная, что та поможет, что она знает, почему он не приходит и когда придет.
Но женщина не ответила. Она сделала шаг навстречу Лине, обняла ее, прижала к себе и заплакала.
Стелла во все глаза смотрела на Лину и не узнавала. Не могла поверить, что это Митина жена. Черты лица, цвет волос, фигура – все было то же. И отрешенность, и меланхолия, и хрупкость. Но все это усугубилось настолько, что Стелла на миг забыла о том, что произошло с Митей, разглядывая Лину.
Ангелина постарела – не на годы, а на десятилетия. Казалось, ее лицо сползло, стекло вниз, подобно расплавленному воску. Щеки обвисли, уголки глаз и губ опустились еще ниже. Спутанные волосы свисали рваными прядями, руки и ноги словно лишились костей. Лина стояла, скособочившись, сгорбившись, явно не узнавая ни Стеллу, ни своих соседей, с которыми была отлично знакома.
Она вновь и вновь монотонно повторяла имя мужа, как будто уже знала, что случилось. Но откуда ей было знать, если она сидела здесь взаперти?
Наверное, Лина вправду была больна, очень больна, потому он так спешил к ней. Или была еще какая-то причина?
Стелла собиралась это выяснить. Мягко, но решительно она попросила всех присутствующих уйти: еще раньше заявила, что приходится Мите сестрой, и поэтому никто не возражал и не удивлялся. Тому, что они с Митей родственники, поверили безоговорочно: они были немного похожи – оба высокие, светловолосые, белокожие.
Увидев, как автомобиль врезается в Митю, Стелла закрыла глаза, отвернулась. Но за мгновение до столкновения Митя, видимо, все же услышал ее голос, потому что вдруг резко остановился и обернулся через плечо. Время замерло, секунды словно растянулись, и Стелла, стоя на краю дороги с протянутыми к Мите, как в молитве, руками, успела разглядеть на его лице недоумение, а еще (хотя ей, наверное, показалось?) радость.
В следующую секунду красная машина толкнула его и сбила с ног, хотя водитель успел сбросить скорость и вывернуть руль вправо. Не будь этой секундной остановки, сделай Митя еще шаг навстречу своей смерти – этот маневр оказался бы бесполезным.
А так смерть коснулась его – даже ударила, но прошла мимо.
Митю отбросило на дорогу, и он остался лежать на боку, как спящий. Стелла рванулась к нему – больше она не кричала. Зато женщина, которая сидела рядом с водителем, выскочила из машины и принялась вопить. Голосила так, что Стелле захотелось надавать ей пощечин, чтобы она замолчала. Сам водитель тоже выбрался из машины и приходил в себя, вцепившись в дверцу, и время от времени бессвязно бормоча:
– Видели… Сам … Не виноват…
Вокруг быстро собиралась толпа. Прохожие спешили, стекались к месту происшествия, и толпа густела, гудела, напоминая потревоженный пчелиный рой. Люди оживленно обсуждали случившееся, но Стелла ничего не слышала, не воспринимала. Ей нужно было знать, что с Митей.
Девушка упала возле него на колени и схватила за руку. Пульс был. Сердце билось! От облегчения Стелла заплакала навзрыд, и вот тут-то ее осторожно спросили, кто она пострадавшему.
Митя был жив, но, видимо, серьезно пострадал, потому что не приходил в себя. Дорога была каждая минута, каждая секунда.
– «Скорую»! Вызовите! – отрывисто проговорила Стелла, не выпуская его руки и оглядываясь по сторонам.
Темноволосый толстый мужчина в татуировках, которого крепко держала за руку полная рыхлая блондинка, торопливо сказал:
– Я звонил. Не волнуйтесь, уже позвонил. Сейчас приедут.
«Когда они приедут? Господи, когда же? А хорошая ли здесь больница? Есть ли тут нормальные врачи?»
Мысли путались, наскакивали одна на другую.
– Может, лучше отвезти самим? – пролепетала Стелла.
Но вместо того, чтобы вести дела в отсутствие шефа, как от нее требовалось, она примчалась сюда, рискуя вызвать еще большую ненависть Лины и недовольство Мити.
Стелла шла, но с каждым шагом ей все больше хотелось повернуть обратно. «Ладно, чего уж теперь, – попыталась она успокоить себя, – как говорится, лучше сделать и ошибиться, чем не сделать и сожалеть».
Нужно потихоньку узнать, все ли в порядке с Митей, посмотреть на него издали, убедиться, что он жив, здоров и счастлив. А потом позвонить знакомому Евгении Ивановны и попросить отвезти ее в аэропорт. Через несколько часов Стелла окажется дома и никому не скажет об этой спонтанной поездке.
В Локко, несмотря на слова Евгении Ивановны, не было ничего необычного и тем более зловещего. Вдалеке дремали бархатистые зеленые горы. Много зелени, фруктовых деревьев, цветов и невысоких кустарников. Заасфальтированные улицы сбегали вниз, к воде, тут и там виднелись таблички «МОРЕ», снабженные стрелочками. Вдоль дорог выстроились одно-, двух- и трехэтажные коттеджи, некоторые с башенками и балконами, а также скромные небольшие домики. Было и несколько крупных отелей – даже со швейцарами у входа.
На каждом шагу – кафе и ресторанчики, магазины покрупнее и мелкие лавчонки, банкоматы и стойки с газетами и журналами, коктейли, пиво и соки в разлив. На улицах довольно людно: отдыхающие пестрыми кучками ползли с пляжа и на пляж, забредали в магазины, наслаждались жизнью, сидя на открытых площадках возле кафе.
Стелла, нацепив солнечные очки с огромными стеклами, глазела по сторонам, но внимание поневоле становилось рассеянным – влияла общая ленивая атмосфера. Сумка, в которой было только самое необходимое, показалась тяжелой, оттягивала плечо. Захотелось сбросить ее. Снять бы первый же подходящий номер, переодеться в купальник и бегом на пляж…
Выйдя на одну из улочек, Стелла внезапно подумала, что раньше уже бывала здесь. Это место казалось странно знакомым, словно она видела его совсем недавно или бывала тут прежде.
Она впервые обратила внимание на запах. Пахло чем-то сухим и горьковатым, напоминающим духи, которыми давным-давно, когда она была совсем крошкой, пользовалась мама. Кажется, они назывались «Рябиновый сад» – или что-то в этом роде. А впрочем, нет. Скорее, этот запах напоминал аромат папиного мятного зубного порошка.
И тут она вспомнила. Сон! Тот самый кошмар, который она видела на днях! Именно там, во сне, Стелла ощущала запах, который буквально обволакивал ее сейчас. Видела кустарник, растущий тут повсюду. И улочка – она тоже была знакомой. Только сейчас Стелла шла вниз, а тогда, в ее сновидении, поднималась наверх.
От всего этого ей стало не по себе… Но было и еще одно. Нечто совсем уж ирреальное. До этой минуты девушка не сознавала, но теперь внезапно поняла: все в Локко было слишком. Слишком хорошо, слишком сахарно и правильно.
Все здесь такое, как ты ожидаешь.
Городок выглядит таким, каким ты желаешь его увидеть.
Какой-то писатель писал о леденящей жути подобных местечек – Рэй Брэдбери или Стивен Кинг. А может, оба. Затянет, разнежит, увязнешь, как в патоке, и захлебнешься.
Вдруг Митю уже затянуло?..
Как ни крути, с этим Локко не все ладно, пусть Стелла и не могла толком этого разглядеть. Ведь не лгала же Евгения Ивановна – зачем ей?
Стелла купила в ближайшем ларьке бутылку минералки. Холодная вода помогла прогнать вялость, она поправила сумку и прибавила шагу.
Девушке казалось, что она уже обошла почти весь городок и не представляла, что делать дальше. Она так и станет ходить кругами в надежде наткнуться на Митю? Может, поспрашивать у владельцев кафе – вероятно, кто-то запомнил Шалимовых, и знает, где они живут.
«Где ты, Митька?» – мысленно позвала она и… увидела его.
Это было так неожиданно, что девушка оступилась и подвернула ногу. Боль укусила за лодыжку, но Стелла не придала ей значения.
Митя был впереди, всего в нескольких метрах от нее. Выскочил из ворот какого-то дома и бросился бежать по улице. Лины рядом с ним не было, и это давало отличную возможность поговорить наедине. О своем плане посмотреть на Митю издали и убедиться, что все хорошо, Стелла позабыла. К тому же с ним точно не было все в порядке. Люди, которые отлично проводят время на отдыхе, не носятся по улицам сломя голову.
Никто за ним не гнался – так от чего или от кого он бежит? Или, наоборот, куда, к кому? Возможно, с Линой что-то случилось – заболела или поранилась, и он ходил за врачом? Мысли промчались в голове за крохотные доли секунды.
– Митя! – позвала она, но он не услышал и не остановился.
Стелла припустила за ним вдогонку. Он был налегке, а у нее на плече болталась сумка с вещами, но она не отставала. Прохожие сторонились, уступая дорогу бегущим мужчине и женщине. Многие останавливались, удивленно глядели им вслед.
– Митя! – кричала она снова и снова.
Внезапно он бросился через дорогу – наискосок, невзирая на отсутствие пешеходного перехода, который виднелся далеко впереди. Стелла ахнула – движение, конечно, не такое оживленное, как в большом городе, но автомобили проезжали довольно часто, к тому же на приличной скорости, а Митя не смотрел по сторонам.
То, что произошло потом, случилось настолько быстро, что Стелла ничего не успела сообразить. Она словно смотрела фильм – только это был фильм с ее участием. Все виделось отчетливо и ясно: мельчайшие детали так и лезли в глаза, выжигались в мозгу.
Высокий красивый дом, опоясанный синим забором.
Рядом с воротами – почтовый ящик с нарисованным на нем почтальоном. Почтальон поднял над головой конверт, как белый флаг.
Из припаркованного неподалеку автомобиля доносится популярная песня: надоедливая, безвкусная мелодия бесцеремонно лезет в уши.
Молодая женщина катит коляску ярко-розового цвета. На лице – изумление и ужас, как в комиксах: рот открыт, глаза вытаращены.
Митя перебегает дорогу, а наперерез ему мчится большой красный автомобиль с выпученными фарами, похожими на глаза рыбы-телескопа. За рулем – мужчина, рядом – женщина….
Водитель заметил ринувшегося навстречу человека, загудел, сбросил скорость. Бегущий не заметил смертельной опасности, не остановился. Еще мгновение, и машина неминуемо ударит его, отбросит в сторону, и…
– Митя! – что было сил завопила Стелла, швырнула сумку в сторону и в отчаянии кинулась к самому краю дороги. Она бежала и кричала так, что ее голосистая сестричка была бы посрамлена. – Стой! Митя!
Стелла готова была куда угодно бежать за ним, таким родным и любимым, таким бесконечно дорогим и единственным. Бежать, чтобы забрать в безопасное место, защитить, уберечь от опасности. Она не замечала боли в ноге, не думала о том, что тоже может попасть под машину. Если бы понадобилось самой броситься под колеса и тем самым спасти Митю, она не раздумывала бы ни секунды.
Вот только ничего этого не потребовалось.
Она не успела.
Часть четвертая. Локко
Глава первая
Прошла целая вечность, пока Лина добрела до двери и открыла ее. На небольшой площадке возле лестницы толпились люди. Сколько их было? Она сморщилась, точно от зубной боли. Ей никак не удавалось сообразить. Все так перепуталось, так дьявольски перемешалось в голове…
Наверное, среди них были знакомые, но Лина больше не узнавала лиц. Перед ней предстала колышущаяся, противно гудящая масса – головы, плечи, руки, туловища.
Могли ли там быть ее родители? Или бабушка с тетей Оксаной? Она понятия не имела. Да и не признала бы их, даже если бы и увидела. Из ее памяти стерлись все лица, кроме одного-единственного, самого важного.
Только Митю она знала и помнила. Если бы любимый муж стоял в эту минуту на пороге комнаты, все снова стало бы нормальным и правильным. Вся ее жизнь вернулась бы, и туман в мозгу рассеялся бы.
А может, он где-то там, скрытый, заслоненный от нее этими противными, назойливыми людишками?
– Митя, – позвала она, но из пересохшей непослушной глотки вырвался лишь жалобный писк.
Лина встала на цыпочки, пытаясь разглядеть мужа. Но ничего не вышло.
Стоявшие возле двери подались назад, пропуская какую-то женщину. Высокую стройную женщину с длинными светлыми волосами. Ее лицо было красивым и печальным, глаза смотрели грустно и прямо. Лина не любила людей, которые прячут взгляд, хотя сама не умела глядеть на тех, с кем говорила, открыто, глаза в глаза. Она потянулась к этой женщине, почему-то поверив, что та не обидит ее. А возможно, даже сумеет сказать, где сейчас Митя.
Теперь Лине казалось, что они с этой женщиной остались совсем одни и больше никого рядом не было.
– Митя, – снова, уже громче произнесла она, теперь уже обращаясь только к женщине, уверенная, что та поможет, что она знает, почему он не приходит и когда придет.
Но женщина не ответила. Она сделала шаг навстречу Лине, обняла ее, прижала к себе и заплакала.
Стелла во все глаза смотрела на Лину и не узнавала. Не могла поверить, что это Митина жена. Черты лица, цвет волос, фигура – все было то же. И отрешенность, и меланхолия, и хрупкость. Но все это усугубилось настолько, что Стелла на миг забыла о том, что произошло с Митей, разглядывая Лину.
Ангелина постарела – не на годы, а на десятилетия. Казалось, ее лицо сползло, стекло вниз, подобно расплавленному воску. Щеки обвисли, уголки глаз и губ опустились еще ниже. Спутанные волосы свисали рваными прядями, руки и ноги словно лишились костей. Лина стояла, скособочившись, сгорбившись, явно не узнавая ни Стеллу, ни своих соседей, с которыми была отлично знакома.
Она вновь и вновь монотонно повторяла имя мужа, как будто уже знала, что случилось. Но откуда ей было знать, если она сидела здесь взаперти?
Наверное, Лина вправду была больна, очень больна, потому он так спешил к ней. Или была еще какая-то причина?
Стелла собиралась это выяснить. Мягко, но решительно она попросила всех присутствующих уйти: еще раньше заявила, что приходится Мите сестрой, и поэтому никто не возражал и не удивлялся. Тому, что они с Митей родственники, поверили безоговорочно: они были немного похожи – оба высокие, светловолосые, белокожие.
Увидев, как автомобиль врезается в Митю, Стелла закрыла глаза, отвернулась. Но за мгновение до столкновения Митя, видимо, все же услышал ее голос, потому что вдруг резко остановился и обернулся через плечо. Время замерло, секунды словно растянулись, и Стелла, стоя на краю дороги с протянутыми к Мите, как в молитве, руками, успела разглядеть на его лице недоумение, а еще (хотя ей, наверное, показалось?) радость.
В следующую секунду красная машина толкнула его и сбила с ног, хотя водитель успел сбросить скорость и вывернуть руль вправо. Не будь этой секундной остановки, сделай Митя еще шаг навстречу своей смерти – этот маневр оказался бы бесполезным.
А так смерть коснулась его – даже ударила, но прошла мимо.
Митю отбросило на дорогу, и он остался лежать на боку, как спящий. Стелла рванулась к нему – больше она не кричала. Зато женщина, которая сидела рядом с водителем, выскочила из машины и принялась вопить. Голосила так, что Стелле захотелось надавать ей пощечин, чтобы она замолчала. Сам водитель тоже выбрался из машины и приходил в себя, вцепившись в дверцу, и время от времени бессвязно бормоча:
– Видели… Сам … Не виноват…
Вокруг быстро собиралась толпа. Прохожие спешили, стекались к месту происшествия, и толпа густела, гудела, напоминая потревоженный пчелиный рой. Люди оживленно обсуждали случившееся, но Стелла ничего не слышала, не воспринимала. Ей нужно было знать, что с Митей.
Девушка упала возле него на колени и схватила за руку. Пульс был. Сердце билось! От облегчения Стелла заплакала навзрыд, и вот тут-то ее осторожно спросили, кто она пострадавшему.
Митя был жив, но, видимо, серьезно пострадал, потому что не приходил в себя. Дорога была каждая минута, каждая секунда.
– «Скорую»! Вызовите! – отрывисто проговорила Стелла, не выпуская его руки и оглядываясь по сторонам.
Темноволосый толстый мужчина в татуировках, которого крепко держала за руку полная рыхлая блондинка, торопливо сказал:
– Я звонил. Не волнуйтесь, уже позвонил. Сейчас приедут.
«Когда они приедут? Господи, когда же? А хорошая ли здесь больница? Есть ли тут нормальные врачи?»
Мысли путались, наскакивали одна на другую.
– Может, лучше отвезти самим? – пролепетала Стелла.