Дом

— Вперед, — сказала Джейн. — За счет заведения. Я всегда поддерживаю наших смелых офицеров.

Оливер сказал:

— Шейн. Не надо.

В его голосе звучала безотлагательность. И Шейн намеревался последовать этому совету. Но было что-то в этом запахе, в этом восхитительном, невероятном запахе, который заставил его пальцы обхватить чашку, поднять ее и сделать один глоток. Всего один.

Вкус был отвратительный, но только на мгновение, а потом это была лучшая чертовщина, которую он когда-либо пробовал. Кофе взорвался по спирали через все его тело, поцелуй мира и блаженства, и он выпил еще, прежде чем смог остановить себя.

Он стал только лучше.

Чашка опустела, и он чувствовал себя больным и дрожащим. Он поставил ее со стуком на стойку и понял, что дышит слишком быстро. Он взял себя в руки и поднял взгляд.

Джейн улыбалась. Даже ее зубы идеальны.

— Что такое, офицер? Вы словно узрели самого дьявола, — сказал сладкий южный голос. — Еще чашечку?

Хуже всего было то, что он хотел сказать да. Его мозг кричал на него, что он только что сделал что-то глупое, невероятно глупое, но он также говорил ему, что это не его вина. И это было неправильно, а также очень, очень знакомо. Такое с ним уже случалось. Вампирша забралась в его мозги и какое-то время использовала его в качестве ее питомца, и это казалось ужасно похожим.

Шейн отшатнулся назад и почувствовал, как сильная пара рук сжимает и держит его в вертикальном положении, пока его колени угрожали подогнуться.

— Джейн, оставь мальчика, — сказал Оливер. — Чего ты хочешь?

— Тебя, — ответила она. — Я хочу крови. Правосудие свершится до восхода солнца, иначе этот город сгорит.

Шейн не помнил, как уходил. Его голова больше не казалась правильной, пока он не пересек улицу, а Клэр прижимала влажную тряпку к его лбу.

— Что произошло? — спросил он ее. Она выглядела мрачной.

— Хочешь сходить на собрание? — предложила она. — Потому что я думаю, что нам лучше все разузнать.

Ева, которая стояла рядом с его стулом, закатила глаза. Это был такой знакомый жест, что он сразу почувствовал себя лучше.

— Господь, ты думал, что он станет менее слабым после того, как вырастет в этом городе, — сказала она. — Эй, Шейн? Не смей умирать у меня на руках. — Она сделала паузу. — Э — э… насколько хорош был их кофе? Спрашиваю для друга.

Он вздохнул.

— Честно? Он великолепен.

— Вот блин.



* * *



Неудивительно, что встреча состоялась в цитадели вампиров, в комнате собраний Амелии, и это был военный совет. Амелия сидела во главе стола и выглядела как всегда холодной; она была элегантной женщиной, нестареющей красотой, с мягкими светлыми волосами в прическе в стиле 1960-х годов, бросающей вызов гравитации. Ее бледно-серый шелковый костюм соответствовал цвету глаз. По ее правую руку сидел Оливер, который переоделся из окрашенной вручную футболки Common Grounds и джинсов в черные брюки, строгую белую рубашку и черное бархатное пальто. Единственным присутствием цвета была красная подкладка пальто.

Клэр, сидевшая по левую руку Амелии, держала малышку Кэрри, и Шейн занял стул рядом с ними, даже если технически это не было его местом. Мэр Ханна Мосес сидела рядом с ним; она не приоделась по этому случаю, но почему-то ее простые джинсы и потертая джинсовая рубашка выглядели для него как боевые доспехи.

Майкл прибыл через минуту. Майкл Гласс, лучший друг Шейна. Вампир, после непродолжительного возвращения к человеческой природе. Ему нравилось быть вампиром. Ему так было удобно.

И он был один.

— Где Ева? — спросил Шейн. Майкл выглядел так же, как и в восемнадцать лет, что становилось немного странным; двадцатипятилетний Шейн ощущал разницу. Слава Богу, Ева постарела вместе со всеми. В последнее время она отказалась от готического макияжа, хотя ей все еще нравились эффектно подведенные глаза и окрашенные в черный цвет волосы.

Майкл скользнул на место рядом с Оливером, вероятно потому, что он был одним из немногих, кому Оливер не нанесет удар за проявленную смелость. Амелия решила проверить часы и подняла брови; это бы сломило большинство людей, но Майкл просто вскинул брови и сказал:

— Ева закрыла кафе и пошла домой присмотреть за ребенком. Похоже, сегодня подходящий день, чтобы не выходить на улицу.

Амелия не закатила глаза, но была к этому чертовски близка.

— Отлично. Одного ребенка за столом вполне достаточно.

— Эй, Кэрри хорошая девочка, — сказала Клэр без капли обиды. — Кроме того, вы знаете, что нравитесь ей.

Малышка действительно любила Амелию. Прямо сейчас она была очарована, глядя на нестареющее лицо вампирши и сверкающее бриллиантовое колье на ее шее. Амелия уставилась на ребенка, как будто она смотрела на странное создание, затем улыбнулась. Это было неожиданно сладкое выражение, и Кэрри задрыгала ножками и улыбнулась в ответ. Не делай этого, хотел сказать Шейн своей дочери. Не думай, что они твои друзья. Он почувствовал, как заболели руки от желания схватить Кэрри и забрать ее отсюда в безопасное место.

— Оливер, — сказала Амелия, все еще улыбаясь. — Я жду объяснений, почему необходимо данное собрание.

— Разве мы не дожидаемся появления глупца? — кисло спросил Оливер. Амелия продолжала улыбаться ребенку.


— Глупец здесь, — сказал голос из-за двери, когда она открылась и захлопнулась. Мирнин театрально зашел и закружился. На нем был сюртук восемнадцатого века из тонкого рваного шелка поверх флисовой пижамы с пушистыми овечками. Шейн не мог видеть его ноги из-за стола, но предположил, что Мирнин нашел себе новую пару пушистых тапочек зайчиков-вампиров. Он их обожал. — Скучал по мне, дорогой Олли?

— Заткнись, — сказал Оливер. — И сядь.

— Я не могу, — ответил Мирнин. — Я дал клятву Старшему Богу, что никогда больше не сяду и…

— Сядь, — сказала Амелия, и Мирнин немедленно сел на стул, сложил руки на стол и был весь во внимании. Она слегка покачала головой, но не перестала улыбаться. Это становилось тревожным. — Продолжай, Оливер.

— Джейн Пенуэлл приехала в город, — произнес он. — Она пришла за мной.

Амелия встала. Это было мгновение, а не движение — то, как вампиры двигались, когда они были поражены. На мгновение она расслабилась и улыбалась Кэрри; затем она встала на ноги, жесткая и холодная, уставившись на Оливера. Шейн не мог вспомнить, когда в последний раз видел, как она это делает. За последние несколько лет она немного смягчилась.

Но она, черт возьми, не была благодушной.

— Как это может быть?

— Я не знаю, — ответил он.

— Кто обернул ее?

— Никто, — сказал Оливер. — Она не одна из нас. Она… другая.

— Эта ведьма не может быть живой. Как ты не узнал об этом в тот же момент, как она приехала в город?

— У него спроси, — сказал Оливер и указал на Мирнина. Амелия перевела свой острый взгляд на безумного ученого-вампира Морганвилля, который, казалось, не заметил этого. Он наклонился вперед и уставился на деревянный стол.

— Мирнин, — отрезала Амелия.

— Там призрак, — сказал он, как будто это имело смысл, и выпрямился. — Извините, какой был вопрос?

— Ведьма управляет новой кофейней через улицу от Common Grounds, и мы не знаем, как она там оказалась, — повторил Майкл. — Не отставай, приятель.

— Но… ни одна из обычных тревог не сработала, — сказал Мирнин. — О боже. Возможно, есть проблема с… — Он не закончил мысль. Вместо этого он наклонился и понюхал стол. — Определенно призрак. Я думал, ты должна знать, моя дорогая леди. Возможно, ты захочешь позвать экзорциста. Или плотника. Хоть кого.

— Мирнин.

— Ты точно уверена, что эта женщина — ведьма? — спросил Мирнин. — Ну, я полагаю, да. Я имею в виду, что ты эксперт в таких вещах. Разве ты не сжигала многих из них в былые дни? Понятно, что в Шотландии зимой холодно…

— Как правило, они были задушены, — холодно сказал Оливер.

— И ты познакомился с ней, когда со всем своим особым пуританским энтузиазмом шлялся в поисках членов клана и предполагаемых ведьм.

— Если бы я нашел тебя шляющимся, я бы сжег тебя на месте, Мирнин. — Шейн почувствовал озноб, потому что голос Оливера больше не был холодным. Он был злобным и совершенно серьезным. — Никто не является большей ведьмой, чем ты.

— О, я определенно вампир. Но эта твоя Джейн Пенуэлл интересна. Я действительно должен зайти и разузнать ее секреты.

Оливер начал отвечать, но голос Амелии пронзил как гильотина.

— Дело в том, что Джейн Пенуэлл невозможна. Она не должна быть здесь, если она не одна из нас. Оливер, ты видел, как она умерла?

— Да, — сказал он. — В 1648 году.

— И была сожжена? — спросила Амелия. Она подняла брови. — Пожалуйста, скажи мне, что ее тело было сожжено, и мы не имеем дело с ведьмой, которую ты не смог остановить, когда у тебя была такая возможность.

Шейн посмотрел на Клэр, затем на Майкла. Они чувствовали ту же странность.

— Подождите, — сказала Клэр. — Вы… вы говорите так, будто верите в ведьм. Настоящих ведьм.

— Конечно, — ответил Оливер. — Постарайтесь не быть идиотами. Истинные ведьмы были редкостью, но они были довольно могущественными.

— Тайная магия, — фыркнул Мирнин. — Как ненаучно.

— Говорит человек, который считает, что проведение эксперимента имеет силу только в том случае, если совершать его при правильной стадии луны, — ответила Клэр.

— Существует вполне разумное объяснение для…

— Ребята, — сказал Шейн. — Хорошо, так… ведьмы существуют, понятно, но почему вампиры боятся их?

— Потому что они — мерзость естественного порядка, — ответила Амелия.

— Котел, огонь… — пробормотал Шейн, и она сделала вид, что не услышала, что было хорошо, потому что ему нравились его внутренние органы.

— И, конечно, они могут убить нас, — сказал Мирнин. Казалось, его это забавляло. — Делают нас действительно очень мертвыми. Или достаточно близко к этому, чтобы не было особой разницы. Было бы полезно ответить на вопрос, перестают ли когда-нибудь мертвые вампиры мыслить в своих разлагающихся инертных оболочках? Не то чтобы я с нетерпением ждал возможности познать истину лично.

— Как именно убить вас? — спросила Ханна Мосес. Она слушала внимательно, молча, и ей удалось заставить вопрос звучать как беспокойство, а не как благоприятную возможность. Что-то, что Шейн не смог бы провернуть, учитывая его историю с вампами. — Какую опасность она представляет для вампирского населения этого города? И угрожает ли она людям?