Дом в лазурном море
Часть 61 из 79 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ты должен рассказать детям. Им нужно знать, кто ты есть.
– Зачем?
– Им нужно знать, что они не одни! – воскликнул Линус. – Что магия существует там, где мы меньше всего этого ожидаем. И что они в состоянии стать теми, кем хотят быть!
– Неужели?
– Да! И хотя сейчас это трудно, все может измениться. Талия сказала мне, как ты ей говорил: чтобы изменить умы многих, нужно начать с мыслей нескольких.
– Она так сказала? – Артур улыбнулся.
– Да.
– Я не думал, что она меня слушала.
– Конечно, они слушают! – раздраженно сказал Линус. – Они прислушиваются к каждому твоему слову. Потому что видят в тебе семью. Ты их… – Он замолчал, тяжело дыша. Инспектору не положено так говорить. – Ты их отец. Ты сказал, что любишь их больше жизни. Пойми: они относятся к тебе так же. Разве может быть иначе? Посмотри, сколько ты для них сделал!
У Артура задрожали губы. Он опустил голову. Его плечи тряслись.
Линус хотел утешить его, хотел крепко обнять и прижать к себе, но он не мог двигаться. В голове кружился вихрь мыслей. Он зацепился за единственную сейчас ясную.
– Когда… когда я вернусь, я сделаю все возможное, чтобы объяснить это Чрезвычайно Высокому Руководству. Что остров…
Артур вскинул голову:
– Когда вернешься?
Линус отвернулся:
– Моя командировка подходит к концу. У меня есть дом. Жизнь. Работа, которая теперь важнее для меня, чем когда-либо. Ты на многое открыл мне глаза, Артур. Ты и дети. Я всегда буду вам за это благодарен.
– Благодарен, – повторил Артур. – Конечно. Прости. Вообразил себе… Ты хороший человек, Линус Бейкер. Для меня честь с тобой познакомиться. Мы постараемся, чтобы твоя последняя неделя на острове стала незабываемой. – Он сделал шаг к лестнице, но затем остановился. – И клянусь тебе, мысли обмануть тебя или воспользоваться твоей добротой никогда не приходили мне в голову. Не могу выразить словами, насколько ты замечательный. Наверное… это как пуговицы для Теодора. Если спросить его, почему он их так любит, он ответит тебе, что просто потому, что они есть.
Артур быстро поднялся по лестнице и исчез.
Линус смотрел на опустевшую комнату. Воздух был теплым, и ему казалось, что он все еще слышит потрескивание огня.
16
Будь жизнь Линуса кинофильмом, его последнюю неделю на Марсии следовало бы снимать в холод и дождь, а в небе сгустились бы серые тучи, символизируя мрак на душе.
Однако было солнечно. Небо и море сияли лазурью.
В понедельник Линус сидел на уроках. Утром он слушал, как дети обсуждали Великую хартию вольностей, а после обеда – «Кентерберийские рассказы»[4]. Сэл был раздосадован тем, что книга осталась неоконченной, и Артур поведал им о «Тайне Эдвина Друда»[5]. Тогда Сэл поклялся прочитать опубликованные главы и придумать собственный финал.
Линус подумал, как было бы интересно однажды прочитать его текст.
Во вторник с пяти до семи он сидел с Талией в саду. Она начала волноваться, понравятся ли Хелен ее растения.
– А вдруг мой сад недостаточно хорош?
Линус даже не заметил, что она говорит на гномьем языке.
– По-моему, твой сад замечательный.
– Замечательный! – скептически проворчала Талия. – Господи, Линус, вот спасибо тебе. Прямо гора с плеч!
Он погладил ее по макушке:
– Не скромничай. Тебе совершенно нечего бояться.
Она с сомнением оглядела свой сад:
– Правда?
– Правда. В жизни не видел ничего более красивого.
Она залилась румянцем, частично скрытым бородой.
В среду Линус отправился с Фи и Зоей в лес. Он не надел галстука, и его рубашка была расстегнута у горла. Не надел и ботинок – было приятно ощущать под ногами мягкую траву. Зоя объясняла Фи, что гораздо важнее ухаживать за уже растущими деревьями и цветами, чем создавать новые.
– Дело не всегда в созидании. Самое главное – любовь и забота, которую ты вкладываешь в землю. Если твои намерения чисты и добры, то нет пределов тому, что ты можешь совершить.
Позже Линус заглянул в комнату Чонси, и тот сказал:
– Добро пожаловать в отель «Всегдаландия», сэр! Позвольте взять ваш багаж?
– Спасибо, добрый человек, – ответил Линус, протягивая ему пустой рюкзак.
Чонси, в фуражке коридорного, повесил рюкзак себе на плечо. Уходя, Линус вручил Чонси хорошие чаевые, ведь тот оказал ему первоклассный прием. Соленая вода на полу была теплой.
В среду вечером на Линуса навалилось неприятное тяжелое чувство – будто тяжелый плащ накинули на плечи. Отъезд был намечен на послезавтра, и пришла пора собирать вещи. Но он застыл, положив чемодан на кровать и глядя прямо перед собой. «Правила и положения» лежали на полу. Он не мог припомнить, когда в последний раз их перечитывал. И спросил себя, почему раньше это казалось таким важным.
Так он простоял бы еще долго, если бы не услышал стук в окно.
За окном сидел Теодор, сложив крылья по бокам.
Линус подошел и открыл ему:
– Привет.
Теодор чирикнул, расправил крылья и перелетел на кровать. Приземлившись возле Каллиопы, он сузил глаза и щелкнул челюстями. Кошка неторопливо встала и потянулась, выгибая спину. Потом ударила лапой Теодора по морде, зевнула и спрыгнула на пол. Теодор ошеломленно потряс головой.
– Сам виноват, – мягко упрекнул его Линус. – Я предупреждал, не надо ее злить.
Теодор что-то проворчал. Затем вопросительно чирикнул.
– Пойти с тобой? Куда?
Теодор снова чирикнул.
– Сюрприз? Я не люблю сюрпризов.
Теодор не сдавался. Он перелетел на плечо Линуса и принялся кусать его за ухо.
– Ты маленький нахал, – пробормотал Линус. – Нельзя кусать людей, чтобы заставить их… Ой! Ладно, иду!
Вечернее солнце еще пригревало, когда они вышли из гостевого дома. Под ухом щебетал Теодор, кричали кружащие в небе чайки, о скалы внизу били волны… И эти звуки отдавались в сердце Линуса горько-сладкой болью.
Они вошли в главный дом. Там было тихо; либо все где-то гуляют, либо Люси затевает что-то ужасное.
Теодор слетел на пол, побежал к дивану, но споткнулся о собственные крылья и упал на спину. Линус спрятал улыбку.
– Ты еще растешь, поэтому они слишком большие для тебя.
Теодор встал, встряхнулся от головы до кончика хвоста, снова посмотрел на Линуса, чирикнул и исчез под диваном.
Линус не мог поверить тому, что он только что услышал. Он уже видел часть клада Теодора – ту, которая хранилась в башне, – но эта часть была для него важнее.
– Ты уверен? – тихо спросил он.
Теодор чирикнул, что уверен.
Линус опустился на четвереньки. Конечно, он не смог бы заползти под диван, но если приподнять покрывало, то удастся туда заглянуть.
Он так и поступил. Лег на живот, прижавшись щекой к полу, и заглянул в логово Теодора. Справа лежало мягкое одеяло, свернутое в форме гнезда, а вокруг валялись сокровища Теодора. Там были монеты и камни с прожилками кварца (как в комнате Люси) и красивая красно-белая ракушка с трещиной в середине.
А еще там был лист бумаги, на котором Линус смог разобрать несколько слов: «Хрупкий и тонкий. Меня удерживают…»
Засушенный цветок, похожий на те, что он видел в саду.
Листок дерева, настолько зеленый, что его мог вырастить только спрайт.
Кусок разбитой пластинки.
Картинка, вырезанная из журнала, с улыбающимся коридорным, который помогал женщине с сумками.
И еще там была фотография молодого Артура, а рядом, любовно сложенные горкой, лежали пуговицы.
Такие маленькие сокровища мы иногда находим, не зная их происхождения. Находим, когда меньше всего ожидаем. И это прекрасно, если подумать.
На глаза Линуса внезапно навернулись слезы.
– Зачем?
– Им нужно знать, что они не одни! – воскликнул Линус. – Что магия существует там, где мы меньше всего этого ожидаем. И что они в состоянии стать теми, кем хотят быть!
– Неужели?
– Да! И хотя сейчас это трудно, все может измениться. Талия сказала мне, как ты ей говорил: чтобы изменить умы многих, нужно начать с мыслей нескольких.
– Она так сказала? – Артур улыбнулся.
– Да.
– Я не думал, что она меня слушала.
– Конечно, они слушают! – раздраженно сказал Линус. – Они прислушиваются к каждому твоему слову. Потому что видят в тебе семью. Ты их… – Он замолчал, тяжело дыша. Инспектору не положено так говорить. – Ты их отец. Ты сказал, что любишь их больше жизни. Пойми: они относятся к тебе так же. Разве может быть иначе? Посмотри, сколько ты для них сделал!
У Артура задрожали губы. Он опустил голову. Его плечи тряслись.
Линус хотел утешить его, хотел крепко обнять и прижать к себе, но он не мог двигаться. В голове кружился вихрь мыслей. Он зацепился за единственную сейчас ясную.
– Когда… когда я вернусь, я сделаю все возможное, чтобы объяснить это Чрезвычайно Высокому Руководству. Что остров…
Артур вскинул голову:
– Когда вернешься?
Линус отвернулся:
– Моя командировка подходит к концу. У меня есть дом. Жизнь. Работа, которая теперь важнее для меня, чем когда-либо. Ты на многое открыл мне глаза, Артур. Ты и дети. Я всегда буду вам за это благодарен.
– Благодарен, – повторил Артур. – Конечно. Прости. Вообразил себе… Ты хороший человек, Линус Бейкер. Для меня честь с тобой познакомиться. Мы постараемся, чтобы твоя последняя неделя на острове стала незабываемой. – Он сделал шаг к лестнице, но затем остановился. – И клянусь тебе, мысли обмануть тебя или воспользоваться твоей добротой никогда не приходили мне в голову. Не могу выразить словами, насколько ты замечательный. Наверное… это как пуговицы для Теодора. Если спросить его, почему он их так любит, он ответит тебе, что просто потому, что они есть.
Артур быстро поднялся по лестнице и исчез.
Линус смотрел на опустевшую комнату. Воздух был теплым, и ему казалось, что он все еще слышит потрескивание огня.
16
Будь жизнь Линуса кинофильмом, его последнюю неделю на Марсии следовало бы снимать в холод и дождь, а в небе сгустились бы серые тучи, символизируя мрак на душе.
Однако было солнечно. Небо и море сияли лазурью.
В понедельник Линус сидел на уроках. Утром он слушал, как дети обсуждали Великую хартию вольностей, а после обеда – «Кентерберийские рассказы»[4]. Сэл был раздосадован тем, что книга осталась неоконченной, и Артур поведал им о «Тайне Эдвина Друда»[5]. Тогда Сэл поклялся прочитать опубликованные главы и придумать собственный финал.
Линус подумал, как было бы интересно однажды прочитать его текст.
Во вторник с пяти до семи он сидел с Талией в саду. Она начала волноваться, понравятся ли Хелен ее растения.
– А вдруг мой сад недостаточно хорош?
Линус даже не заметил, что она говорит на гномьем языке.
– По-моему, твой сад замечательный.
– Замечательный! – скептически проворчала Талия. – Господи, Линус, вот спасибо тебе. Прямо гора с плеч!
Он погладил ее по макушке:
– Не скромничай. Тебе совершенно нечего бояться.
Она с сомнением оглядела свой сад:
– Правда?
– Правда. В жизни не видел ничего более красивого.
Она залилась румянцем, частично скрытым бородой.
В среду Линус отправился с Фи и Зоей в лес. Он не надел галстука, и его рубашка была расстегнута у горла. Не надел и ботинок – было приятно ощущать под ногами мягкую траву. Зоя объясняла Фи, что гораздо важнее ухаживать за уже растущими деревьями и цветами, чем создавать новые.
– Дело не всегда в созидании. Самое главное – любовь и забота, которую ты вкладываешь в землю. Если твои намерения чисты и добры, то нет пределов тому, что ты можешь совершить.
Позже Линус заглянул в комнату Чонси, и тот сказал:
– Добро пожаловать в отель «Всегдаландия», сэр! Позвольте взять ваш багаж?
– Спасибо, добрый человек, – ответил Линус, протягивая ему пустой рюкзак.
Чонси, в фуражке коридорного, повесил рюкзак себе на плечо. Уходя, Линус вручил Чонси хорошие чаевые, ведь тот оказал ему первоклассный прием. Соленая вода на полу была теплой.
В среду вечером на Линуса навалилось неприятное тяжелое чувство – будто тяжелый плащ накинули на плечи. Отъезд был намечен на послезавтра, и пришла пора собирать вещи. Но он застыл, положив чемодан на кровать и глядя прямо перед собой. «Правила и положения» лежали на полу. Он не мог припомнить, когда в последний раз их перечитывал. И спросил себя, почему раньше это казалось таким важным.
Так он простоял бы еще долго, если бы не услышал стук в окно.
За окном сидел Теодор, сложив крылья по бокам.
Линус подошел и открыл ему:
– Привет.
Теодор чирикнул, расправил крылья и перелетел на кровать. Приземлившись возле Каллиопы, он сузил глаза и щелкнул челюстями. Кошка неторопливо встала и потянулась, выгибая спину. Потом ударила лапой Теодора по морде, зевнула и спрыгнула на пол. Теодор ошеломленно потряс головой.
– Сам виноват, – мягко упрекнул его Линус. – Я предупреждал, не надо ее злить.
Теодор что-то проворчал. Затем вопросительно чирикнул.
– Пойти с тобой? Куда?
Теодор снова чирикнул.
– Сюрприз? Я не люблю сюрпризов.
Теодор не сдавался. Он перелетел на плечо Линуса и принялся кусать его за ухо.
– Ты маленький нахал, – пробормотал Линус. – Нельзя кусать людей, чтобы заставить их… Ой! Ладно, иду!
Вечернее солнце еще пригревало, когда они вышли из гостевого дома. Под ухом щебетал Теодор, кричали кружащие в небе чайки, о скалы внизу били волны… И эти звуки отдавались в сердце Линуса горько-сладкой болью.
Они вошли в главный дом. Там было тихо; либо все где-то гуляют, либо Люси затевает что-то ужасное.
Теодор слетел на пол, побежал к дивану, но споткнулся о собственные крылья и упал на спину. Линус спрятал улыбку.
– Ты еще растешь, поэтому они слишком большие для тебя.
Теодор встал, встряхнулся от головы до кончика хвоста, снова посмотрел на Линуса, чирикнул и исчез под диваном.
Линус не мог поверить тому, что он только что услышал. Он уже видел часть клада Теодора – ту, которая хранилась в башне, – но эта часть была для него важнее.
– Ты уверен? – тихо спросил он.
Теодор чирикнул, что уверен.
Линус опустился на четвереньки. Конечно, он не смог бы заползти под диван, но если приподнять покрывало, то удастся туда заглянуть.
Он так и поступил. Лег на живот, прижавшись щекой к полу, и заглянул в логово Теодора. Справа лежало мягкое одеяло, свернутое в форме гнезда, а вокруг валялись сокровища Теодора. Там были монеты и камни с прожилками кварца (как в комнате Люси) и красивая красно-белая ракушка с трещиной в середине.
А еще там был лист бумаги, на котором Линус смог разобрать несколько слов: «Хрупкий и тонкий. Меня удерживают…»
Засушенный цветок, похожий на те, что он видел в саду.
Листок дерева, настолько зеленый, что его мог вырастить только спрайт.
Кусок разбитой пластинки.
Картинка, вырезанная из журнала, с улыбающимся коридорным, который помогал женщине с сумками.
И еще там была фотография молодого Артура, а рядом, любовно сложенные горкой, лежали пуговицы.
Такие маленькие сокровища мы иногда находим, не зная их происхождения. Находим, когда меньше всего ожидаем. И это прекрасно, если подумать.
На глаза Линуса внезапно навернулись слезы.