Дом алфавита

По мнению Ланкау, день преподнес немало сюрпризов.

— Мы думаем, она нам не всю правду рассказала. Решили, она проболталась фон дер Лейену о том, что ждет его на вершине Шлоссберга. От тебя-то вестей не было.

— Ничего он не знал. Где сейчас Петра?

— Наверное, пациентов обходит. Крёнер выясняет, где именно. А когда он ее найдет, то, весьма вероятно, прикончит.

— Жаль Петру, — буркнул Ланкау. Ему было совершенно все равно. — Когда Арно фон дер Лейен свои дела закончит, он вернется сюда, не сомневайся. И я его встречу как родного. А тебе надо передать все это Крёнеру. Арно фон дер Лейен разъезжает в «БМВ», а в штанах у него мой «сики кэндзю».

— Хорошая машина, дрянной пистолет; щедрая ты натура, Хорст. Он знает, что он может выстрелить, когда он будет его с предохранителя снимать?

Ланкау заржал. Он даже представил, как Штих убрал от уха трубку.

— Бог его знает! Думаю, нет. Но пока не доказано обратное, он точно заряжен — Арно фон дер Лейен не побоится пустить Крёнеру пулю в рябую рожу. Пора бы тебе идти, Петер.

— Не нервничай. Я уже выхожу, — тихо произнес он, а затем в трубке щелкнуло.





Глава 49




С тех пор как Брайан оставил Ланкау на стуле в его загородном доме, он успел о многом подумать. Во-первых, в какой-то момент ему надо будет снова его порасспрашивать. Вряд ли он соврал насчет обстоятельств исчезновения Джеймса, но чтобы Брайан обрел в душе покой, Ланкау придется рассказать ему побольше. Хоть этот громила способен показать зубы, Брайан предполагал, что в защите Ланкау есть слабые места. Если он сможет их обнаружить, все составляющие рассказа сложатся в единое целое. Потом он его отпустит.

А пока он навестит Крёнера. Напрямую задаст ему те же вопросы. Вдруг он окажется более сговорчивым. За поясом брюк Брайан все еще держал пистолет. И возможно, он разузнает побольше об этом таинственном человеке, которого они звали Почтальоном. Возможно, Крёнер даже выдаст ему, где Петра.

Когда все закончится, он позвонит в Кентербери. Если Лорин опять не будет дома, он позвонит в Кардифф — вдруг он ее там застанет. В таком случае он попросит ее на следующее же утро собрать вещи и сесть на экспресс до Лондона, а оттуда — по линии Пикадилли — добраться до аэропорта Хитроу, откуда она первым же рейсом вылетит в Париж. Пара дней в отеле «Мёрис» на рю де Риволи, воскресная прогулка по паркам и вечерняя месса в Сен-Эсташ вызовут у нее интерес — и умилостивят.



На всей улице только в доме Крёнера не было света. В других домах горели окна в прихожей или фонари в саду, говоря о том, что дом не пустой, — но не тут.

И тем не менее в его доме кто-то был.

Стоял Брайан на виду — перед решеткой, посреди подъездной дорожки. В двадцати метрах от него из дверей вышел пожилой человек и двинулся ему навстречу. Брайан мог бы пройти мимо или постоять — сыграть в игру. Пожилой человек ненадолго остановился и оглядел его, как будто пытался вспомнить, запер ли он за собой дверь. Затем сделал шаг вперед, собрался с мыслями и посмотрел Брайану в глаза. Словно они были знакомы, он улыбнулся и протянул руки.

— Suchen Sie etwas?[26] — спросил он, останавливаясь в паре шагов и откашливаясь.

— Excuse me[27].

Слова сами сорвались у Брайана с языка. Этого старика он видел вместе с Крёнером возле больницы Святой Урсулы. За ним он потом следил. Этот человек живет в доме на Луизенштрассе. Старик на минуту растерялся, услышав фразу на непривычном языке, а затем с улыбкой перешел на английский, будто для него это самое обычное дело:

— Я спросил, ищете ли вы кого.

— А! На самом деле, да, — сказал Брайан, глядя ему прямо в глаза. — Я ищу герра Ханса Шмидта.

— Вот как. Хотел бы я вам помочь, герр…

— Брайан Андервуд Скотт.

Пожимая протянутую руку старика, он отметил, что кожа на ней тонкая, ледяная.

— Прошу прощения, мистер Скотт, но он уехал с семьей на пару дней. Я только что от них — цветы ходил поливать. Тоже надо, верно?

В глазах мелькнула искра, он дружелюбно и естественно улыбнулся:

— Может, я смогу вам помочь?

Разум Брайана разбередило лицо, прячущееся за маской густой белой бороды. Голос чужой и незнакомый, но черты лица вызвали тревожные чувства — он сам не понимал почему.

— Не знаю, — помедлив, сказал он. Второго подобного шанса у него точно не будет. — На самом деле поговорить я хочу не с герром Шмидтом, хоть это было бы любопытно, а с одним его знакомым.

— Вот оно что, но вдруг я все же смогу вам помочь. Не так уж много у Ханса Шмидта знакомых, кого я не знаю как минимум так же близко, как он. Позвольте спросить, кого вы ищете?

— У нас много лет назад был общий знакомый. Маловероятно, что вы его знаете. Его зовут Герхарт Пойкерт.

На мгновение старик задержал на нем изучающий взгляд. Затем сжал губы и задумчиво сощурился.

— Уверяю вас, — сказал он наконец, поднимая брови, — кажется, я его помню. Он еще болел, верно?


Именно такого поворота Брайан и не ожидал. Глядя на старика, он на мгновение потерял дар речи.

— Да, верно, — произнес он наконец.

— Кажется, я его помню. И вроде бы Ханс не так уж давно о нем говорил. Может такое быть?

— Не знаю.

— Знаете, я могу уточнить. У моей жены превосходная память. Она нам обязательно поможет. Вы очень заняты? В городе живете?

— Да.

— Тогда, может, поужинаете у нас? В половину девятого — вам удобно будет? Сможете? А я пока разузнаю, где этого Герхарта Пойкерта можно увидеть. Что скажете?

— Великолепно.

У Брайана закружилась голова. Глаза у старика были добрые.

— От такого я точно не откажусь. Очень любезно с вашей стороны.

— Значит, договорились. У нас дома.

Он кивнул.

— Сами понимаете, ничего особенного не будет. Мы с женой — люди пожилые. Просто приходите в половину девятого, и мы вместе во все разберемся. Мы живем на Ленгенхардштрассе, четырнадцать. Найти нетрудно. Советую вам идти через Штадтгартен. Вы ведь знаете Штадтгартен, герр Скотт?

Слюна стала вязкой — Брайану пришлось еще раз сглотнуть. Он знал, что старик живет на Луизенштрассе. А только что он назвал другой адрес. Не встречаясь со стариком взглядом, Брайан попытался улыбнуться. Неприятное чувство: Брайан столкнулся с ложью именно в тот момент, когда появилась надежда. Защипало веки. Скрутило живот. Резко захотелось в туалет.

— Да. Да, я знаю.

— Тогда не заблудитесь. Идите от Леопольдринга через Штадтгартен и обойдите озеро — выйдете к Моцартштрассе. Пройдете две улицы, затем повернете направо — и вы на месте. На Ленгенхардштрассе! Дом четырнадцать, запоминайте. На двери — фамилия Вундерлих.

Старик долго улыбался, а затем снова протянул ему руку. Прежде чем завернуть за угол, он несколько раз оборачивался и махал.





Глава 50




Одна из сложнейших задач, думал Крёнер. За все эти годы им не представлялась возможность убрать Петру Вагнер — теперь ему было больно даже думать об этом.

Будет непросто. В данный момент он даже не знал, где она.

Основная проблема: сегодня суббота. Значит, нет ни дежурных, ни администрации. Он звонил разным людям — никого из них не было дома. Он просто-напросто не мог получить ответ на свой вопрос.

Где Петра Вагнер?

И даже если бы сегодня был самый обычный день — кто бы ему помог? Рано или поздно его любопытство показалось бы подозрительным. Особенно когда окажется, что вскоре после этого она пропала.

Больше всего на свете Крёнеру хотелось развернуться и поехать к Титизее, где его жена и сын уже наверняка давным-давно отведали пирогов с шалфеем в отеле «Шварцвальд». Сжимая руль, он подъехал к светофору. Направо дорога звала в пригороды. Налево его ждал пункт назначения. Когда зажегся светофор, он медленно нажал на газ и резко повернул в сторону жилых кварталов, где в маленькой квартирке обитала Петра Вагнер.

Дом оказался столь же пустынным, как и улица. Особых проблем ему не доставили ни дверь в подъезд, ни дверь в квартиру. Резко и сильно навалившись всем телом в нужную точку, он расшатал старые дверные коробки.

В коридоре валялись газеты. Из квартиры ушли несколько часов назад.

Крёнер оказался там впервые. В обеих комнатах висел тяжелый сладковатый запах женщины среднего возраста. Квартира была аккуратной, но тоскливой.

Ящики письменного стола, кроме одного, оказались не заперты — и на удивление пусты. На нижней полке книжного шкафа торчало несколько папок — они и привлекли внимание Крёнера. Оттуда высыпались кулинарные рецепты. Крёнер оставил вырезки на ковре. В середине из шкафа вынули полку, освободив место для личной галереи фотографий в рамках. По всей вероятности, близкие Петры. В самом центре, в самой крупной рамке, — юная Петра в форме: блузка в бело-голубую полоску и старомодная белая юбка. Такой непринужденной улыбки Крёнер у нее раньше не видел. Впереди на стуле, глядя в камеру, сидел Герхарт Пойкерт, едва заметно и вяло улыбаясь, — улыбку как будто отретушировали.

Кровать в соседней комнате была не застелена. Перед зеркалом кое-как разбросаны белье и вчерашняя одежда. Над изголовьем кровати тоже висели фотографии. Никто из запечатленных на них людей не имел отношение к известной Крёнеру составляющей ее жизни.

Вновь бросив взгляд на запертый ящик стола, Крёнер порылся в кармане и вынул складной нож. Сильно ткнул им в затвор замка и осторожно повернул.

Ящик тут же поддался.

Внутри оказалось еще несколько снимков, на которых она была с Герхартом Пойкертом. Крёнер аккуратно вынул всю стопку и положил их на стол, перевернув. Всем бумагам было максимум несколько лет. Сбережения и сувениры из редких поездок свидетельствовали об умеренности и недостатке фантазии. Судя по всему, деньги, которые они обязались ей выплачивать, на ее жизнь почти никак не влияли.

Вернув вещи на место, Крёнер закрыл ящик и медленно потянул нож — раздался щелчок. Затем он перешел к стоящей под столом мусорной корзине: вывалил на пол упаковку, фольгу, рекламу — и снова собрал. Когда он пихнул корзину на место, его взгляд упал на валяющиеся кулинарные рецепты. Вздохнув, он встал на коленки и собрал их в стопку. Когда он уже хотел засунуть их в кулинарную книгу, его внимание привлек желтоватый листочек.

Он явно выделялся.