Дом алфавита

Глава 43




Ресторан «Даттлер» на Шлоссберге у Крёнера любимым не был. Несмотря на великолепное меню и, как выражалась его жена, изысканные блюда, порции, как правило, подавали маленькие, а официанты были столь любезны, что их поведение граничило со снисходительностью. Крёнер предпочитал простую и сытную домашнюю еду. Его бывшая жена Гизела не умела готовить. Почти за двадцать лет, прожитых вместе, они сменили множество кухарок, но успеха не достигли. А вот его нынешняя жена, напротив, на кухне воплощала собой идеал. Он ее за это ценил и поощрял. За это и многое другое.

Сидевший напротив него Штих в пятый раз за несколько минут посмотрел на часы. День выдался непростой. Крёнер еще помнил, как его обнимал сын, когда он отсылал его вместе с матерью. Ради этого и всех будущих объятий от Арно фон дер Лейена надо избавиться.

Погладив белую бороду, Штих снова посмотрел в панорамные окна — у их ног лежал весь город.

— Я прямо как ты, Вильфрид. — Посмотрев на Крёнера, он забарабанил тонкими, дряблыми костяшками пальцев по скатерти рядом с кофейной чашкой. — Вот бы все уже было позади. Теперь дело за Ланкау. Будем надеяться, все пройдет как надо. До сих пор нам везло. Хорошо, что ты Герхарта Пойкерта вовремя забрал. Я чувствовал, что так будет надо. Ты уверен, что фон дер Лейен тебя не видел?

— Абсолютно.

— А фрау Реман? Она не смогла рассказать поподробнее про цель его визита?

— Ничего, кроме того, что я тебе уже сказал.

— Она в его историю поверила? Что он психиатр? Что он из какой-то там комиссии?

— Да. Причин сомневаться у нее не было.

Задумавшись на пару мгновений, Штих достал очки и снова стал изучать меню. Время — четверть шестого. Ланкау должен был прийти пятнадцать минут назад. Затем он вновь отложил очки.

— Ланкау не придет, — заявил он.

Крёнер потер лоб, пытаясь выдержать холодный взгляд Штиха. Потом почувствовал, как засосало в груди. В его мысли вновь вторглись объятия сына и его доверчивый, ласковый взгляд.

— Ты же не думаешь, что с ним что-то случилось? — спросил он, снова потирая лоб.

— Я думаю о том, что именно случилось. Арно фон дер Лейен не просто так в больницу пришел. А Ланкау обычно не опаздывает.

Крёнер в третий раз потянул руку ко лбу и провел по шершавой коже.

— Может быть, он решил сам от тела избавиться? — Крёнер посмотрел на канатную дорогу. — Какой же он упрямый!

— Может быть. Но почему он нам не сообщил?

Хоть Крёнер с годами обмяк и стал добрее к окружающим, наивным его назвать было нельзя. Дневные события и опоздание Ланкау заставляли сильно понервничать. За долгие годы симулянты подготовились к тому, что в тот или иной момент может появиться кто-то, кто будет представлять для них угрозу. Поэтому порой Хорст Ланкау поговаривал о том, чтобы продать свое дело и эмигрировать. Аргентина, Парагвай, Бразилия, Мозамбик, Индонезия. Мысли о жарких странах и безопасной, закрытой среде казались заманчивыми. Но его семья была против.

Его стремлений никто не разделял.

Для Штиха и Крёнера комфорт всегда был превыше всего. Теперь все изменилось. Крёнер не хотел ничем рисковать ради комфорта. В последние годы, когда у него появилась семья и он научился проявлять чувства, приходилось принимать во внимание другие, более значимые соображения. Теперь он пожилой человек, переезд нежелателен, но тем не менее возможен. А вот его жена, напротив, молода и жить сможет где угодно. Новый мир взаимных соглашений и мелких детских мечтаний притянул его к себе, не вызвав неприязни.

А теперь и Крёнер посмотрел на часы.

— Петра, — только и сказал он.

— Да, Петра, — кивнул старик. — Второго шанса не будет.

Он еще раз откашлялся и вытер уголки рта.

— Кто знает? Может, она все эти годы ждала подходящего случая. А это явно он и есть.

— Она ему все рассказала.

— Вероятно, да.

— Тогда Ланкау уже нет в живых.

— Наверное.

Едва Штих подозвал старшего официанта, он тут же оказался у их стола.

— Мы уходим.



Судя по следам на земле у колоннады, здесь явно произошла драка. Убедившись, что они не проглядели следов крови или чего-то еще, говорившего о ее исходе, они сразу же поехали на квартиру Петера Штиха на Луизенштрассе, где чуть ранее оставили Герхарта Пойкерта под присмотром Андреа.

За исключением Петры, только Андреа могла заставить Герхарта улыбнуться. Пусть улыбался он редко и неловко, но тем не менее. И Андреа это доверие доставалось не просто так. Всякий раз, когда Герхарт Пойкерт оказывался в квартире Штиха, она хлопотала вокруг него. Крёнер посмотрел на высившееся перед ними здание. Он не понимал, с чего бы Андреа проявлять подобное великодушие. На нее это было не похоже.


Все те годы, когда муж Андреа и его друзья оплачивали пребывание Герхарта Пойкерта в клинике, Крёнер знал: она его за человека не считала. По ее мнению, обществу необходимо избавляться от отбросов. Такую практику она наблюдала в концлагерях — и ей она нравилась. Активная чистка — меньше затрат и меньше забот. Она проявляла заботу лишь из-за странной привязанности мужа и его друзей к этому сумасшедшему.

Андреа хорошо умела притворяться.

Вообще, по многим причинам Крёнер очень не хотел подпускать близко к ней свою жену.

Андреа заметила, что настроение у них паршивое, едва они вошли в прихожую. Крёнер увидел, как она, словно тень, скрылась в узком коридорчике. Прежде чем ответить на приветствие, она взяла Герхарта Пойкерта за руку и повела в столовую. Здесь он часто сидел в темноте.

На этот раз она включила один настенный светильник.

— Что случилось? — спросила она, указывая на графин с портвейном в буфете.

Штих помотал головой:

— Боюсь, поделать мы все равно ничего не можем.

— Где Ланкау?

— Мы не знаем. В этом-то и проблема.

Вытерев руки о фартук, Андреа Штих молча принесла мужу телефонную книжку со стола в кабинете. Он взял, не поблагодарив.

Они позвонили Ланкау домой и в его загородный дом — ничего. Крёнер прикусил щеку. Нахмурив брови, он попытался вспомнить собственный дом и все, что было вокруг, в тот момент, когда он отсылал жену с сыном. Ничего необычного он не заметил. Его проняла дрожь — даже плечи затряслись. Надо отогнать страшные мысли. Сейчас нужно думать о Ланкау. Тот как сквозь землю провалился.

— Посмотрим, — сказал Штих, вставая за спиной у Крёнера и поглядывая на парковку перед домом и освещенную бледным вечерним светом улицу: на ней кипела жизнь. — В случае если фон дер Лейен убрал Ланкау, нам надо исходить из того, что скоро случится что-то еще. Видимо, Герхарт Пойкерт для Арно фон дер Лейена очень важен. Но почему? Можешь мне объяснить, Вильфрид? Почему это подлец не остановится ни перед чем, чтобы добраться до нашего молчаливого друга?

— Я думаю, тут все наоборот. Уверен, он ищет нас. Пойкерт — это лишь инструмент, с помощью которого он пытается добраться до нас.

— Вильфрид, ну какой в этом смысл? С чего бы ему вообще думать, что он нас через Пойкерта найдет? Что у него общего с Пойкертом — они несколько месяцев пробыли в одном дурдоме. И хочу добавить, сто лет назад.

— Не знаю. Но я почему-то уверен, что фон дер Лейен будет нас шантажировать.

— Тут я согласен. Я тоже считаю, что сейчас он нажиться пытается. Ну, когда-то мы с ним жестко обошлись, но не думаю, что все это ради мести. — Развернувшись, Штих стал смотреть в огромное окно. — Думаю, он слишком хладнокровный, чтобы мстить. Месть — для тех, кто мыслит нерационально. А по-моему, фон дер Лейен вовсе не таков. О нем можно сказать что угодно, но только не это!

Очевидно, Штиха мучили оставшиеся без ответа вопросы. В лице читалось раздражение.

— У тебя нет ощущения, что Пойкерт каким-то образом сможет нам помочь, Петер?

Штих повернулся к жене. Крёнер понимал, почему она ушла в дальний конец комнаты. В таком настроении муж мог наброситься на нее с кулаками, едва они останутся одни. Хотя потом он, как правило, жалел о содеянном, да и удары явно наносил не столь решительно, как раньше, Крёнер подозревал: ей хотелось бы, чтобы они доставались кому-то другому. Например, сидевшему при тусклом свете идиоту.

Да и она с возрастом стала слабее.



Сделав несколько телефонных звонков, Штих сощурился. Повернувшись к Крёнеру, он помотал головой. Оба смирились с неизбежностью происходящего.

Рябой долго смотрел на телефон. Его жена и сын уже добрались до пункта назначения. Когда он собирался снять трубку, Андреа привела в гостиную человека, напоминающего робота. Он еще жевал. Взяв под руку, Штих осторожно усадил его рядом с собой на диван. Затем погладил по голове. Со временем он приобрел такую привычку. Безумец стал своего рода домашним любимцем. Их маленьким, сидящим взаперти талисманом. Их котенком и обезьянкой. Только Ланкау все эти годы относился к нему по-другому.

— Ну, Герхарт, ты что-нибудь поел? Андреа за тобой поухаживала?

Когда речь заходила об Андреа, лицо безумца всегда буквально светилось нежностью. Вот как сейчас. Улыбнувшись, Пойкерт посмотрел на Андреа — та как раз зажгла люстру.

— Здорово сидеть с нами в гостиной, Герхарт? Можно Крёнер тоже рядом сядет?

Затем Штих взял его руки в свои и растер, словно они замерзли:

— Ну вот, Герхарт, нравится тебе, а?

Старик еще раз похлопал Герхарта по жилистой руке и спокойно ему улыбнулся:

— Мы с Андреа хотели спросить, приходит ли к тебе еще в гости Петра.

Крёнер заметил на губах Пойкерта намек на улыбку. Она говорила сама за себя. Штих снова похлопал его по руке:

— А еще нам нужно знать, не спрашивает ли она тебя о чем-нибудь. Она тебе время от времени странных вопросов не задает? Например, она спрашивает тебя о том, что было раньше, или о том, что мы делаем, когда гулять в лес ходим? Спрашивает, Герхарт?

Герхарт Пойкерт слегка сжал губы и стал смотреть чуть вверх, как будто задумался.

— Может быть, вспомнить трудно. А еще расскажи мне, друг мой, она когда-нибудь говорила с тобой про Арно фон дер Лейена?

Сидевший на стуле молчаливый мужчина, посмотрев на него, снова сжал губы.

Штих встал и выпустил руки Герхарта так же внезапно, как взял их:

— Видишь ли, Герхарт, этот Арно фон дер Лейен меня ищет. И мы не понимаем зачем. А называет он себя по-другому. Знаешь, как он себя называет, если верить Крёнеру?