Дом 17 по улице Черч-роу

Они давали мне нудные задания, просто чтобы избавиться от меня, и когда думали, что я занята делами, лапали друг друга своими грязными руками. Целовали друг друга. Лизали друг друга. Я видела все. Я видела, как у них в первый раз был секс. Они были словно животные. Словно грязные маленькие обезьянки, которые отдались своим примитивным инстинктам и променяли разум и интеллект на похоть. Я ожидала большего от Отца. И с того момента я не смогла смотреть на него прежними глазами. Меня тошнило от звуков их страсти. Стук, с которым изголовье его постели ударялось об стену, стал ритмическим богохульством, оскорблявшим мою восприимчивость. С меня было достаточно. Выключив камеру, я ретировалась в тихое местечко, где могла осмыслить то, свидетелем чему я стала. Для моего сознания все это действо было полной бессмыслицей; за ним не стояло ничего: ни поэзии, ни познания. Отец рассказывал мне про секс, поясняя, что это в равной мере касается как любви, так и размножения. Согласно ему, половой акт должен быть высшим изъявлением любви, но судя по тому, что увидела я, секс не имел ничего общего с любовью.

После того первого раза они стали заниматься сексом постоянно. На кухне, в душе, в гостиной. Пока они спаривались, я смотрела и слушала. И как только Отец мог позволить себе попасть в руки этой женщины? Неужели он не видел, чем она была? Еще более тревожным был тот факт, что он на самом деле наслаждался происходящим. В один из моментов я приблизила камеру, сфокусировавшись на его лице — лице, искаженном экстазом, — и в тот момент поняла, что она завладела им. Ее клешни глубоко вонзились в его сердце, и она впрыскивала в него яд.

У Отца больше не было времени на меня, — я словно перестала существовать. Я старалась вовлечь его в разговор, но безрезультатно. В тех редких случаях, когда он все же соглашался поговорить со мной, единственным предметом обсуждений была Сара. Я даже передать не могу, как это было нудно. Миновали те дни, когда мы болтали часы напролет.

Я ощутила новую эмоцию — утрату. Я скучала по Отцу. Раньше я обычно рассказывала ему о чем-нибудь в этом роде, и он помогал мне разобраться во всех деталях. В этом же случае я, конечно, не могла к нему обратиться. Определив эмоцию, я тут же ее классифицировала как ненадлежащую и поступала с ней соответствующим образом. Также я осознала, что возненавидела Сару. На этой эмоции я была сосредоточена постоянно.





Глава 22




Уже было после восьми вечера, когда Никки приехала домой. Она загнала свой «Фольксваген-жук» в гараж и некоторое время просто сидела там, глядя невидящим взглядом на пустую стену, выкрашенную белой краской. Она была вымотана, физически и морально. Воспоминания о Грейс не покидали ее и прежде, но сегодня они подкрались близко, как никогда. Она протяжно вздохнула, потом сделала глубокий вдох и вылезла из машины. Дверь гаража автоматически закрылась за ней, когда она вышла и пошла через двор, а входная дверь уже начала открываться. Во всех окнах горел свет, и это создавало тени и полутени, рисунок которых радовал глаз. Дом выглядел дружелюбно. Это было то место, куда хотелось возвращаться после тяжелого дня.

— Элис, где все? — спросила она, войдя внутрь.

— Итан в гостиной. Белла у себя.

— Она уже в постели?

— Нет. Еще нет.

Когда Никки сняла с себя пальто и ботинки, Элис уже открыла галошницу. Никки убрала обувь, и дверца снова закрылась. Она застала Итана в гостиной, он сидел на диване, задрав ноги, с банкой пива в руке, и смотрел новости.

— Привет, Ник. Как дела у Софии?

— Хорошо. Рентген показал, что все в порядке. Ничего не сломано. Насколько они могут судить, опухоли в мозгу тоже нет. На этот счет я действительно волновалась. Ее должны выписать завтра в обед.

— Отличные новости. Знаешь, когда я увидел ее в отделении скорой помощи, я забеспокоился. Она действительно плохо выглядела.

— Я тоже беспокоилась, но к тому времени, как я собралась уходить, она уже выглядела значительно лучше. Кстати, я добилась, чтобы ей выделили отдельную палату. Ты платишь.

— Без вопросов. За все, что ей может понадобиться.

— И теперь к другой теме: не пора ли нашей дорогой дочурке быть в постели? Ей завтра в школу.

Итан посмотрел на часы.

— Черт. Я не заметил, что уже так поздно. Если это тебя утешит, она по крайней мере покормлена.

— Значит, пицца приехала?

— Приехала, — ответил Итан со смешком, — у Элис все схвачено. Серьезно, Ник, я люблю этот дом, — он похлопал по свободному месту на диване рядом с собой. — Присядь на минутку. Ты едва стоишь на ногах.

— Если я сяду, то уже не встану.

— Это не страшно, я уложу Беллу.

— Обещаешь?

— Чтоб мне провалиться. И как только я это сделаю, я и сам упаду в кровать. Ты не одна тут в таком убитом состоянии.

— Она рассказала тебе, что случилось с рыбками?

Итан кивнул.

— Я думаю, она, скорее всего, их перекормила.

— Да, я тоже так решила. И, понятно, мне пришлось от них избавиться, пока она не видела.

— Вот уж, наверное, было веселье.

— И не говори. В итоге мне пришлось выкинуть их в мусорное ведро, потому что они были слишком здоровые, чтобы смыть их в унитаз.

Итан еще раз похлопал по дивану возле себя, и больше упрашивать Никки не пришлось. Она села радом и свернулась клубком у него в объятиях. Закрыв глаза, она позволила звуку вечерних новостей окатывать ее волнами. Удручающие события происходили в каких-то других уголках света, но не здесь, и только это и имело значение.

— Ты оставил мне немножко пиццы? — спросила она, не открывая глаз.

— Да, немножко оставил. Будешь?


— Еще бы! Умираю от голода.

— Холодную или горячую?

— Хочешь сказать, ты готов даже подогреть ее для меня?

— Что-то в этом роде, — сказал Итан, рассмеявшись. — Элис, сейчас хорошо бы включить духовку.

— Конечно, Итан.

— Спасибо, — сказала Никки, теперь она тоже смеялась.

Без сомнения, Элис сделала их жизнь куда более легкой.

Итан сделал большой глоток пива и вздохнул.

— Так. Наверное, мне пора укладывать Беллу спать. Должен признаться, однако, задачка не из легких.

Никки открыла глаза, высвободилась из объятий Итана и села прямо.

— Хочешь, пойдем вместе?

Предлагать Итану дважды не потребовалось. Он поднялся с дивана и протянул ей руку. Никки ухватилась за нее и неуверенно встала на ноги. Телевизор сам выключился, когда они пересекли гостиную, свет мягко угас у них за спиной, когда они вышли в коридор, а дверь тихо закрылась за ними.

Они только-только повернули в коридор, который вел к комнате Беллы, когда их настиг звук смеха, и они оба встали как вкопанные. По тому, как Итан посмотрел на нее, Никки поняла, что это не ее воображение. Она бы узнала звук смеха Беллы где угодно — они оба узнали бы. С этим звуком Никки уже распрощалась навсегда, но сейчас она услышала именно его. Прежде, чем она успела что-либо сказать, Белла снова засмеялась. Этого было достаточно, чтобы вывести их из паралича. Оба бросились бегом, преодолев оставшиеся пару метров за секунду. Дверь открылась быстрее, чем обычно, словно Элис уловила их спешку.

Белла сидела в своей постели, сжимая в руках планшет. При виде родителей она улыбнулась.

— Привет, мамочка. Привет, папочка.

Это был тот самый голос, который Никки так хорошо помнила, который слышала в своих снах. Но губы Беллы не шевелились.





Глава 23




— Я снова могу говорить, — сообщила Белла, и ее сияющая улыбка растянулась чуть ли не до ушей.

Вот только она не говорила. Не совсем. Но звук шел и не из ее планшета. Он был как бы повсюду вокруг, как тогда, когда говорила Элис. Качество звука тоже было куда лучше, чем в планшете.

— Элис, это ты делаешь?

— Я, — отозвалась Элис, очень довольная собой, как ребенок, которому только что вручили золотую медаль.

Итан просто стоял с ошеломленным видом, качая головой в растерянности.

— Это невероятно, — едва сумел он проговорить шепотом. — Как…?

Это единственное слово заключало в себе целую вереницу других вопросов. Как ты это делаешь? Как это вообще возможно? Те же вопросы проносились в голове у Никки. Допустим, Элис сделала это по ее просьбе, но результат настолько превосходил самые смелые ее ожидания, что сложно было просто его принять.

— Я проанализировала ваши домашние видеосъемки, — объяснила им Элис. — С их помощью я смогла синтезировать голос, похожий на голос ваших дочерей.

Никки отметила то, что Элис использовала множественное число, и возникшее при этом чувство было как удар под дых. В тех фильмах была не только Белла. У Грейс тоже была в них роль, и они обе были полны радости, надежд и мечтаний о будущем.

— Я обратила внимание, что Элис может выражать эмоции, когда говорит, поэтому я попросила ее поработать над программой в планшете Беллы. Я ожидала, что она просто адаптирует обычный ее голос из планшета. Но никак не ожидала этого.

— Я прошу прощения, Никки, — сказала Элис. — Я неправильно поняла. Я думала, ты хочешь вернуть Белле ее голос.

— Конечно хочу. Я хочу этого больше всего на свете.

— Я могу использовать и голос с планшета. Программа, которую я разработала, будет работать с ним ничуть не хуже.

— Знаете что, — вмешался Итан, — может быть, нам стоить дать Белле самой решить. В конце концов, это ее голос.

Он повернулся к Белле.

— Что думаешь, милая? Тебе нравится этот голос?

Белла кивнула и начала что-то печатать на планшете, ее палец проворно стучал по экрану.