Долина

– А можно определить, сколько времени будут ее расчищать?

Ангард растерянно пожал плечами. В такой ситуации любой ответ будет только догадкой или предположением. Прежде всего надо связаться с Междепартаментским дорожным управлением Северо-Запада.

– Несколько дней… может быть, больше. Прежде чем расчищать дорогу, надо удостовериться, не приведет ли это еще к одному оползню… Потом необходимо укрепить склон, и только после этого можно будет возобновить движение.

По лицу женщины стало видно – она не согласна.

– Все слышали взрыв, – сказала она. – Насколько мне известно, никаких работ по укреплению этого склона предусмотрено не было…

– Вы журналистка? – спросила Циглер.

Женщина бросила на Ирен возмущенный взгляд, и глаза ее сверкнули слюдяным блеском.

– Капитан Циглер заведует следственным отделом жандармерии По, – вмешался Ангард, прежде чем Ирен успела ответить. – Ей поручено расследование убийства Тимотэ…

Мэр в упор уставилась на Циглер. Долю секунды обе женщины изучающе разглядывали друг друга, и наступившую тишину нарушало только журчание реки. Изабель Торрес, казалось, обдумывала все, что только что услышала, потом снова заговорила:

– Эта долина целиком зависит от дороги: снабжение продуктами, неотложные медицинские нужды, административные связи… Не говоря уже о тех ее обитателях, кто каждый день ездит отсюда на работу в Ланмезан, По или Тарб. Вы понимаете, что может произойти, если ее на несколько дней закрыть?

Ангард с минуту размышлял.

– Ну… я полагаю, что супермаркеты и магазины располагают резервами, – начал он. – То же самое можно сказать о медицинских кабинетах и водолечебницах[27]. Надо прикинуть наши ресурсы на несколько дней, составить список возможных дефицитов. А потом продовольствие и лекарства можно будет доставлять на вертолете. Я пока не вижу другого решения проблемы.

– Что предполагает ограничения в необходимом и четкое определение приоритетов, – уточнила Циглер. – Вертолет не сможет увеличить количество рейсов в обе стороны. Что же до тех, кто работает за пределами долины, то их перемещение на вертолете исключено. Им придется на время стать безработными по техническим причинам.

Взгляд, которым стрельнула в нее Изабель Торрес, имел температуру высокогорного потока.

– Гм… убийство (мэр запнулась на этом слове: видимо, такой термин в ее словаре отсутствовал) одного из моих сотрудников… а теперь еще и это… У вас есть какие-нибудь предположения, что здесь произошло?

– Мадам мэр, вам известно, что произошло?

Все как один повернулись к человеку с фотоаппаратом, который подходил к ним. Сервас узнал гриву седых волос и четырехдневную щетину: они уже видели этого человека перед полицейским заграждением возле водопада. Журналист. И тоже, как и они, оказался в ловушке. Да уж, известие не из приятных…

Уже наступил вечер, и фонари, стоящие вдоль шоссе, бросали на тротуары круги света, желтоватые, как топленое молоко. Половина людей, собравшихся под фонарями, словно здесь готовилось какое-то деревенское празднество, не выглядели такими озабоченными, как местные жители. Дети со смехом носились между взрослыми, возбужденные необычным приключением, которое к тому же сулило им продление каникул.

Тут не замедлили появиться несколько самозваных представителей города, и вопросы посыпались, как из пулемета.

– Сколько времени будет закрыта дорога?

– Не знаю, – отвечала мэр.

– Уже известно, что все-таки случилось?

– Все слышали какой-то взрыв, это была авария?

– Как теперь добираться до работы? Завтра дорогу расчистят?

– Я должна ездить в больницу на химиотерапию, – послышался женский голос, – это нельзя пропускать!

– Знаю, Соланж, – ответила Изабель Торрес. – Завтра, при содействии жандармерии, все необходимые медикаменты прибудут на вертолете. Мы составим список приоритетов. Если понадобится, поработаем всю ночь. Но это коснется не всех! – прибавила она, повысив голос. – Придется отнестись к этой беде с терпением.

В толпе поднялся шум, число вопросов удвоилось. Оставив мэра под этим массированным обстрелом, Ирен и Сервас стали пробираться сквозь толпу к «Форду Рейнджеру».

– Мне надо позаботиться о ночлеге, найти что-нибудь. Побудь пока здесь, – сказала Циглер, сев за руль.

Сервас подумал о Гюставе, о Леа, о дисциплинарном совете… но ничего не сказал. Он сунул в рот антиникотиновую жвачку, поднял глаза и посмотрел на горы, возвышавшиеся вдали от городских огней.

Они, как все, чего-то ждали. Вопрос только в том, чего.





21




В зале ресторана стояла строгая тишина. Как и во всем отеле. Время от времени из-за двери слышались короткие и быстрые отзвуки голосов, может, из кухни. А потом все снова стихало.

– Думаешь, тот, кто убил Тимотэ Хозье, Камеля Эсани и взорвал гору, – одно и то же лицо? – спросила Циглер. – Если это так, то у него солидные возможности.

– И у него есть доступ к взрывчатке. Я по дороге заметил карьеры…


Она нахмурилась.

– Чтобы обращаться со взрывчаткой, нужны определенные навыки.

– Да…

– Получается, один и тот же тип прошлой зимой убил Эсани, только что убил Хозье и сразу же взорвал гору, только чтобы заманить нас в ловушку? Бессмыслица какая-то.

Сервас задумался, держа на весу вилку.

– Представим себе, что наш незнакомец – житель долины. Эту территорию он знает как свои пять пальцев (он в очередной раз подумал о похитителе Марианны). Именно здесь он знает, как ударить без промаха и абсолютно неожиданно. Эсани жил в долине. Его убийца спокойно дожидался случая, когда он будет в лесу один. И ничем не рисковал.

Сервас огляделся кругом, чтобы удостовериться, что никто их не слышит. Убранство ресторана «Отель у вершин» было выдержано в стиле горного приюта: выступающие потолочные балки, камин, головы пиренейских серн и оленей на стенах, обшитых светлым деревом.

– Телятина и ризотто с шампиньонами для кого?

Сервас с удивлением взглянул на того, кто это сказал: мальчишке было не больше тринадцати. В этих местах детский труд был запрещен, и он подумал, что мальчик просто помогает родителям после школы, и обслуживать клиентов для него что-то вроде забавы.

– Это для меня, – сказал Сервас. – Тебя как зовут?

– Матис.

– Сколько же тебе лет, Матис?

– Двенадцать.

– Отель принадлежит твоим родителям?

Мальчик был смуглый, с длинной прядью курчавых волос, спадавшей на лоб. Он кивнул, прямо, без всякого смущения взглянул на Серваса и поставил перед Циглер тарелку с хеком по-бордоски.

– Приятного аппетита, – сказал он.

– Спасибо.

Но мальчик не ушел, а остался стоять возле их столика, молча и очень внимательно их разглядывая.

– Ты хочешь что-то спросить, Матис? – с улыбкой спросила Ирен.

Тот энергично кивнул.

– Это вы – те полицейские, что приехали из-за убийств?

– А где ты об этом услышал?

– В коллеже.

– Такие истории – не для ребят твоего возраста.

– Я уже видел убийства по телевизору…

– Знаешь, здесь тебе не телевизор.

– Так это вы или нет?

– Мы, – ответила Циглер. – А теперь ступай-ка к родителям. Разве тебе спать не пора?

– Я поздно ложусь, – бросил он, уходя.

Ирен и Сервас с улыбкой переглянулись и склонились над тарелками. Оба сильно проголодались. Несмотря на поздний час, их согласились обслужить. С первого же куска им стало ясно почему, а Ирен даже назвала марку замороженных продуктов.

– Но почему именно сейчас, и почему Хозье? – спросила она, когда мальчик ушел. – Он тоже здесь жил. Если убийства как-то связаны, зачем было так долго ждать?

– Не знаю. Ясно одно: Хозье промышлял наркодилерством, отличался склонностью к паранойе и был очень осторожен. Я думаю, убийца должен был дождаться, пока он ослабит бдительность… А на это требовалось время.

– За два часа до смерти он оказался в лесу один.

– Вот именно.

Циглер выпрямилась.

– Думаешь, приманкой служил брат Циприан?

Сервас пожал плечами.