Долина колокольчиков
Часть 2 из 29 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Сторож молча закрыл ворота, отвернулся к ним лицом и замер.
Мы с Голден-Халлой недоуменно переглянулись, потом пошли по указанному адресу. Хорошо. Будем считать, сторож из того рода людей, что упорно не хотят выходить за границы обозначенных трудовых обязанностей.
* * *
В трактире было тепло.
В принципе, уже этого хватало для того, чтоб я прониклась к нему самыми нежными чувствами. Добавьте яркий аромат пряностей, еловых ветвей и того смолянисто-древесного запаха, что почти является синонимом слова «уют», и вы поймете, какая благость тотчас воцарилась в моей душе.
Пухленькая барменша в кружевном чепце воскликнула из-за стойки:
— Добрый вечер, путники! Присядьте на лавку, да выпейте грогу!
Голден-Халла помог мне снять промокшую шубу, затем сбросил своё пальто, оставшись в классическом — ромбы и снова ромбы — свитерке и вязаном желтом шарфе в стиле Дахху (моего лучшего друга). У Берти оказались достаточно длинные волосы для того, чтоб он собирал их в низкий хвостик. Часть торчала по сторонам: не то челка, не то несанкционированное восхождение на небеса. Лицо было подвижное, живое, будто готовое в любой момент улыбнуться. Отметив это, я невольно заревновала: обычно так говорят про моё лицо.
Сыщик тоже с откровенным любопытством разглядывал меня на свету.
— Ты почему-то кажешься мне знакомой, — наконец протянул он с непонятной улыбкой.
— Вряд ли мы пересекались, — я покачала головой. — Я бы запомнила.
— Почему?
— Ну… — я замялась.
Он — болтливый рыжий длинноволосый сыщик из Саусборна в кашемировом свитере с длинным шарфом. Четыре моих близких человека в одном, так сказать. Полный набор крючков — или фетишей, как их называет наставник. Тут было бы сложно не обратить внимание!
Но сформулировать эту мысль так, чтобы она не была похожа на неуместный комплимент, мне не дала трактирщица.
— Присядьте на лавку, да выпейте грогу! — вновь звонко сказала она, уже погромче.
Я изумленно на неё обернулась. Экая настойчивость.
Голден-Халла вскинул брови и послушно опустился на скамью. Едва я села напротив, как трактирщица вышла из-за стойки и поднесла нам две дымящихся пряных кружки.
— Сколько за них? — спросил Берти, вытаскивая кошелек, но трактирщица лишь молча развернулась и удалилась.
— Это странно, да? — спросила я, проводив её взглядом.
— Очень, — согласился Голден-Халла. — Наша гипотеза о туризме разваливается на ходу: кошелек был приманкой. Нужны новые версии. Но я не в состоянии нормально думать, когда так замерз. Придется сначала отогреться.
— Что ж, «присел на лавку — выпей грогу», — со смешком посоветовала я, сама с радостью чувствуя, как лёд в моих пальцах, обнявших кружку, постепенно снова становится кровью. Ах, лейкоциты мои, любимые, неужели вы вновь танцуете?..
Сыщик склонился над напитком, понюхал, с опаской глотнул:
— Грог как грог, — вынес вердикт он и снова отхлебнул, покосившись сначала на трактирщицу, потом на меня.
— Пей-пей, — охотно разрешила я, — А я подожду с полчасика, вдруг отрава?
— Неужели ты такая жестокая? — заинтересовался рыжий.
— Наоборот, я целитель. Чтоб спасти тебя, мне нужно быть в трезвом уме.
— Не-не, — воспротивился Берти, — Это я спасаю людей, а не наоборот. И да, я тоже маг. И тоже умею лечить, если что. Не так, как вы, турбо-шолоховцы, но тоже неплохо. Давай — за приятных попутчиков. Или лучше за снуи, проводника проблем.
— Нет уж, лучше за попутчиков, — воспротивилась я.
Попивая, мы то и дело косились на женщину. Она стояла с широкой улыбкой — всё больше походившей на оскал — и смотрела мимо нас. То ли в стену, то ли в светлое будущее.
Ни на какие вопросы она не реагировала.
Зато когда кружка сыщика опустела, трактирщица мгновенно подошла и споро поменяла её на полную.
— Добрый грог для плохой погоды! — отрапортовала она, сразу отворачиваясь, не давая ни шанса на беседу.
— Ну не убегайте же от нас! — взмолилась я и рукой потянулась к локтю женщины.
Остановлю хоть так, грубой, эх, силой!
Но грубости не вышло.
Мои пальцы провалились сквозь накрахмаленный рукав дамы, и, не успела я ойкнуть от неожиданности, как вся трактирщица пару раз мигнула, будто испорченная маг-сфера, а потом и вовсе исчезла…
А что до кружки — так вполне материальная кружка продолжила плыть к стойке, как ни в чем ни бывало. Будто её так и держали в руках.
— Кла-а-асс! — выдохнул Голден-Халла, выпрыгивая из-за стола.
Глава 4. Симуляция?
Я тоже подскочила.
Подбежала к кружке-левитантке (от глагола «левитировать», да-да), и пошла вслед за ней, дотошно приблизив нос, вглядываясь. В металлическом боку вместилища грога отразилась моя ошарашенная и сосредоточенная физиономия. В боку напротив — бешеная улыбка Голден-Халлы: сыщик подрядился вторым провожатым для нашей Стальной Леди.
Так мы и добрались до барной стойки: двое согбенных придурков, идущих приставным шагом, и плывущая между ними кружка.
До того, как посудина изящно опустилась на стойку, я старательно потрогала воздух везде вокруг нее. Может, трактирщица стала просто невидимой? Зашибись мы тогда выглядим с её ракурса…
Но нет. Наощупь, равно как на вид и на звук, селянка отсутствовала.
— Ну что, потрогаем всех остальных в деревне? Устроим им праздник тактильности, Обнимись-Согрейся? — предложил мой спутник.
И еще до того, как я успела возразить, он уже впихивал меня обратно в шубу. Ловко, споро.
— Да погоди ты! — взмолилась я, в то время как этот горе-дизайнер радостно обматывал меня шарфом поперек головы. — Давай сначала поймём, нельзя ли вернуть нашу дамочку.
Сыщик заинтересованно вскинул брови.
Я не стала рассказывать ему про бесовщину типа компьютерной графики, багов, сбоя текстур и прочих иномирных радостей, байками о которых меня редко, но щедро посыпает один кудрявый бог-хранитель. Посыпает как солью — раны, учитывая, что комментариев он никогда не дает: лишь брызжет неясными терминами в изобилии, мол, поди сама разберись, выплыви в этом сленге… Если честно, мне кажется, что это тоже такой вид обучения. Просто несанкционированный. Тайный. Потому что, узнай наставник, что кто-то еще тянет загребущие лапки к моим драгоценным извилинам, этому кому-то не поздоровится. А у них с кудрявым рыцарем процент недопониманий и так слегка превышает классический.
Ну как слегка.
Раз в пять, да еще и помноженные на шесть тыщ лет…
В общем, я просто вышла на студеную улицу, силком вытащила Берти за собой — и снова открыла дверь. Приветливо звякнул колокольчик. Я заглянула внутрь.
ТА-ДА!
Трактирщица стояла за стойкой и светилась, как ягодка ошши, воплощенное гостеприимство.
— Сядьте на лавку, да выпейте грогу! — звонко начала она свою диковатую песнь.
Я удовлетворенно кивнула — причем основной процент удовольствия мне принесла изумленная рожа моего спутника.
— Это симуляция! — сказала я, обводя деревню рукой так гордо, будто это было мое детище.
— В смысле, иллюзия? — сыщик употребил более привычный термин. — Зацикленная, с самовосстанавливающимся сценарием? Отыгрывает его вновь и вновь при нарушении алгоритма?
Я аж поперхнулась. Прах, а он быстро соображает! И даже объяснил всё без иномирного жаргона, кхм.
Теперь рыжий схватился за дверь и со звяком открыл её.
— Сядьте на лавку… — тотчас послушно донеслось оттуда.
Берти влетел в таверну, подбежал к женщине, панибратски хлопнул ее по плечу — осалил, будто в салочках, — она исчезла. Берти выбежал. Закрыл дверь. Снова открыл.
— Сядьте на лавку…
Я лишь покровительственно улыбалась его экспериментам: проверяй, котик, проверяй, милый, — гипотеза-то моя! ХА!
— Кла-а-асс! — сыщик утвердился в своей первоначальной оценке.
Потом покосился на мою довольную физиономию и, в самое сердце сраженный чувством превосходства, явленным на оной, мстительно сощурился:
— Про иллюзию ты молодец. Но предметы-то! Предметы материальны!
И, в доказательство своих слов, Берти постучал по дубовой двери. А потом по моему лбу.
Мы с Голден-Халлой недоуменно переглянулись, потом пошли по указанному адресу. Хорошо. Будем считать, сторож из того рода людей, что упорно не хотят выходить за границы обозначенных трудовых обязанностей.
* * *
В трактире было тепло.
В принципе, уже этого хватало для того, чтоб я прониклась к нему самыми нежными чувствами. Добавьте яркий аромат пряностей, еловых ветвей и того смолянисто-древесного запаха, что почти является синонимом слова «уют», и вы поймете, какая благость тотчас воцарилась в моей душе.
Пухленькая барменша в кружевном чепце воскликнула из-за стойки:
— Добрый вечер, путники! Присядьте на лавку, да выпейте грогу!
Голден-Халла помог мне снять промокшую шубу, затем сбросил своё пальто, оставшись в классическом — ромбы и снова ромбы — свитерке и вязаном желтом шарфе в стиле Дахху (моего лучшего друга). У Берти оказались достаточно длинные волосы для того, чтоб он собирал их в низкий хвостик. Часть торчала по сторонам: не то челка, не то несанкционированное восхождение на небеса. Лицо было подвижное, живое, будто готовое в любой момент улыбнуться. Отметив это, я невольно заревновала: обычно так говорят про моё лицо.
Сыщик тоже с откровенным любопытством разглядывал меня на свету.
— Ты почему-то кажешься мне знакомой, — наконец протянул он с непонятной улыбкой.
— Вряд ли мы пересекались, — я покачала головой. — Я бы запомнила.
— Почему?
— Ну… — я замялась.
Он — болтливый рыжий длинноволосый сыщик из Саусборна в кашемировом свитере с длинным шарфом. Четыре моих близких человека в одном, так сказать. Полный набор крючков — или фетишей, как их называет наставник. Тут было бы сложно не обратить внимание!
Но сформулировать эту мысль так, чтобы она не была похожа на неуместный комплимент, мне не дала трактирщица.
— Присядьте на лавку, да выпейте грогу! — вновь звонко сказала она, уже погромче.
Я изумленно на неё обернулась. Экая настойчивость.
Голден-Халла вскинул брови и послушно опустился на скамью. Едва я села напротив, как трактирщица вышла из-за стойки и поднесла нам две дымящихся пряных кружки.
— Сколько за них? — спросил Берти, вытаскивая кошелек, но трактирщица лишь молча развернулась и удалилась.
— Это странно, да? — спросила я, проводив её взглядом.
— Очень, — согласился Голден-Халла. — Наша гипотеза о туризме разваливается на ходу: кошелек был приманкой. Нужны новые версии. Но я не в состоянии нормально думать, когда так замерз. Придется сначала отогреться.
— Что ж, «присел на лавку — выпей грогу», — со смешком посоветовала я, сама с радостью чувствуя, как лёд в моих пальцах, обнявших кружку, постепенно снова становится кровью. Ах, лейкоциты мои, любимые, неужели вы вновь танцуете?..
Сыщик склонился над напитком, понюхал, с опаской глотнул:
— Грог как грог, — вынес вердикт он и снова отхлебнул, покосившись сначала на трактирщицу, потом на меня.
— Пей-пей, — охотно разрешила я, — А я подожду с полчасика, вдруг отрава?
— Неужели ты такая жестокая? — заинтересовался рыжий.
— Наоборот, я целитель. Чтоб спасти тебя, мне нужно быть в трезвом уме.
— Не-не, — воспротивился Берти, — Это я спасаю людей, а не наоборот. И да, я тоже маг. И тоже умею лечить, если что. Не так, как вы, турбо-шолоховцы, но тоже неплохо. Давай — за приятных попутчиков. Или лучше за снуи, проводника проблем.
— Нет уж, лучше за попутчиков, — воспротивилась я.
Попивая, мы то и дело косились на женщину. Она стояла с широкой улыбкой — всё больше походившей на оскал — и смотрела мимо нас. То ли в стену, то ли в светлое будущее.
Ни на какие вопросы она не реагировала.
Зато когда кружка сыщика опустела, трактирщица мгновенно подошла и споро поменяла её на полную.
— Добрый грог для плохой погоды! — отрапортовала она, сразу отворачиваясь, не давая ни шанса на беседу.
— Ну не убегайте же от нас! — взмолилась я и рукой потянулась к локтю женщины.
Остановлю хоть так, грубой, эх, силой!
Но грубости не вышло.
Мои пальцы провалились сквозь накрахмаленный рукав дамы, и, не успела я ойкнуть от неожиданности, как вся трактирщица пару раз мигнула, будто испорченная маг-сфера, а потом и вовсе исчезла…
А что до кружки — так вполне материальная кружка продолжила плыть к стойке, как ни в чем ни бывало. Будто её так и держали в руках.
— Кла-а-асс! — выдохнул Голден-Халла, выпрыгивая из-за стола.
Глава 4. Симуляция?
Я тоже подскочила.
Подбежала к кружке-левитантке (от глагола «левитировать», да-да), и пошла вслед за ней, дотошно приблизив нос, вглядываясь. В металлическом боку вместилища грога отразилась моя ошарашенная и сосредоточенная физиономия. В боку напротив — бешеная улыбка Голден-Халлы: сыщик подрядился вторым провожатым для нашей Стальной Леди.
Так мы и добрались до барной стойки: двое согбенных придурков, идущих приставным шагом, и плывущая между ними кружка.
До того, как посудина изящно опустилась на стойку, я старательно потрогала воздух везде вокруг нее. Может, трактирщица стала просто невидимой? Зашибись мы тогда выглядим с её ракурса…
Но нет. Наощупь, равно как на вид и на звук, селянка отсутствовала.
— Ну что, потрогаем всех остальных в деревне? Устроим им праздник тактильности, Обнимись-Согрейся? — предложил мой спутник.
И еще до того, как я успела возразить, он уже впихивал меня обратно в шубу. Ловко, споро.
— Да погоди ты! — взмолилась я, в то время как этот горе-дизайнер радостно обматывал меня шарфом поперек головы. — Давай сначала поймём, нельзя ли вернуть нашу дамочку.
Сыщик заинтересованно вскинул брови.
Я не стала рассказывать ему про бесовщину типа компьютерной графики, багов, сбоя текстур и прочих иномирных радостей, байками о которых меня редко, но щедро посыпает один кудрявый бог-хранитель. Посыпает как солью — раны, учитывая, что комментариев он никогда не дает: лишь брызжет неясными терминами в изобилии, мол, поди сама разберись, выплыви в этом сленге… Если честно, мне кажется, что это тоже такой вид обучения. Просто несанкционированный. Тайный. Потому что, узнай наставник, что кто-то еще тянет загребущие лапки к моим драгоценным извилинам, этому кому-то не поздоровится. А у них с кудрявым рыцарем процент недопониманий и так слегка превышает классический.
Ну как слегка.
Раз в пять, да еще и помноженные на шесть тыщ лет…
В общем, я просто вышла на студеную улицу, силком вытащила Берти за собой — и снова открыла дверь. Приветливо звякнул колокольчик. Я заглянула внутрь.
ТА-ДА!
Трактирщица стояла за стойкой и светилась, как ягодка ошши, воплощенное гостеприимство.
— Сядьте на лавку, да выпейте грогу! — звонко начала она свою диковатую песнь.
Я удовлетворенно кивнула — причем основной процент удовольствия мне принесла изумленная рожа моего спутника.
— Это симуляция! — сказала я, обводя деревню рукой так гордо, будто это было мое детище.
— В смысле, иллюзия? — сыщик употребил более привычный термин. — Зацикленная, с самовосстанавливающимся сценарием? Отыгрывает его вновь и вновь при нарушении алгоритма?
Я аж поперхнулась. Прах, а он быстро соображает! И даже объяснил всё без иномирного жаргона, кхм.
Теперь рыжий схватился за дверь и со звяком открыл её.
— Сядьте на лавку… — тотчас послушно донеслось оттуда.
Берти влетел в таверну, подбежал к женщине, панибратски хлопнул ее по плечу — осалил, будто в салочках, — она исчезла. Берти выбежал. Закрыл дверь. Снова открыл.
— Сядьте на лавку…
Я лишь покровительственно улыбалась его экспериментам: проверяй, котик, проверяй, милый, — гипотеза-то моя! ХА!
— Кла-а-асс! — сыщик утвердился в своей первоначальной оценке.
Потом покосился на мою довольную физиономию и, в самое сердце сраженный чувством превосходства, явленным на оной, мстительно сощурился:
— Про иллюзию ты молодец. Но предметы-то! Предметы материальны!
И, в доказательство своих слов, Берти постучал по дубовой двери. А потом по моему лбу.