Долина колокольчиков

Нечего малышам нервничать.

— Вы знаете, довольно одиноко быть Королевой Севера, — вздохнула Ледяная Леди. — Конечно, я могу создавать себе из снега столько слуг, сколько захочется, а все же иногда душа требует чего-то более… Самостоятельного. И тогда я устраиваю Искристый Перепляс. Те, кто не уходит во время моей метели по домам, становятся моим новыми друзьями.

— Наш сундук теперь тоже ваш друг? — не удержавшись, ляпнула я.

Крепко смеженные веки не уберегли меня от холодка, скользнувшего по коже вместе с пристальным взглядом Дамы.

— Ваш сундук не живой. Точнее, недостаточно живой, — на полном серьезе ответила она. — Двести душ, заключенных внутри, не создадут мне праздничное настроение. А вот тот дровосек мог… — она с досадой вздохнула.

— Какой дровосек? — спросил Берти.

— Мы встретились вчера вечером. Я шла сквозь лес, окруженная своими пушистыми гончими. Гремела пурга. А он — коварный! — даже не вздумал прервать работу. Очень впечатляющий мужчина, настоящий: широкие плечи, узкая талия, волевой небритый подбородок и неожиданно чувственный изгиб губ… Когда я увидела, как размеренно и мощно он машет топором, мое сердце пропустило удар… Дровосека не смущала метель: тулуп нараспашку, сам весь пылает. Когда я подошла к нему, он даже не смутился. «О, — говорит, — Королева! Всю жизнь мечтал на тебя посмотреть!».

— Я так понимаю, это были его последние слова? — пробормотала я.

— В том-то и дело, что нет! — в голосе Дамы прозвучала искренняя обида. — Дровосек оказался слишком горяч!

Рядом со мной раздался странный звук: сдавленный смешок, похожий на кашель. Кажется, Берти представил себе картину в красках.

Ледяная Леди продолжила:

— В итоге это не он заморозился, а я начала таять! Просто под его взглядом! Какое-то безобразие и беспредел, как мне кажется!

Она снова всхлипнула.

— Нам очень жаль, — искренне сказал Берти.

— Очень-очень жаль, — подхватила я. — Неужели вы из-за него теперь хотели… Поплавать?

— Нет, ни в коем случае! — возмутилась Дама. — Но я так испугалась чар дровосека, что бросилась прочь. И обронила свою ледяную корону. А без нее я не то что не могу устроить буран, я и домой-то вернуться не сумею… Мои гончие разбежались, мои слуги вновь стали сугробами, и я стою здесь и понятия не имею, что делать. Вы можете забрать мою корону у дровосека? — и без паузы она жестко добавила совсем другим, неприветливым тоном, — А то не видать вам ваших колокольчиков!

— Эх, — сказала я. — Вот последняя фраза зря. Мы б и так сходили: как не посмотреть на такого-то мущщщину?

И действительно: судя по описанию, он шагнул в наш мир прямиком из какого-то любовного романа, я таких зверей пока не встречала, любопытно!

— А колокольчики пусть у вас тут пока побудут, — добавил Голден-Халла. — Что-то я уже устал таскать этот сундук.

Взбодрившаяся Леди быстро объяснила нам, где искать поселение дровосеков: там был целый хутор, к счастью, недалеко.

Она пообещала ждать на этом же самом месте и в конце добавила:

— Только пусть корону несет рыженький. Ты, девочка, её не трогай.

— Да что ж такое-то! — бурчала я, когда мы удалились на достаточное расстояние. — Объясни мне, Голден-Халла, почему, когда мы с тобой вместе, всё внимание и благорасположение достается тебе, а? Что, для этого дела у тебя тоже есть какой-то колдунский обвес? Тянешь из меня харизму потихоньку?

— Нет, не тяну, хотя я бы на твоем месте не жадничал: твоё обаяние вполне можно поделить на двух или трех человек, изгоями не останутся, — веселился польщенный саусбериец. — Если хочешь, мы будем несносными подрядчиками, и все равно дадим тебе подержать корону. И даже примерить.

— Ой, ну это вообще… Это я прям даже не знаю… — засмущалась я.

— Давай-давай, соблазняйся, — подтолкнул меня Берти.

— Так и быть: соблазнюсь!

Вскоре мы достигли нужной заиндевевшей рощицы. Веселые свисты и песни дровосечной братии были слышны издалека. Если внезапно появившаяся вчера корона и изменила что-то в их тесном обществе, но незаметно для чужаков: бодрые и, действительно, весьма мужественные норшвайнцы с бородами-лопатами ловко рубили лес, одобрительно хлопали друга по плечам и косились на нас с дружелюбным любопытством.

— А где у вас можно найти дровосека, — начала я, старательно подбирая слова, — Ну, такого… Тонкая талия, мощный разворот плеч, все такое шикарное…

Берти перебил меня:

— …Который повстречал Ледяную Даму, пожалуйста?

Мужики заржали, опираясь на топоры, как на трости. Их громкий, незамутненный смех птицей взлетел под своды леса и растревожил там пару сугробов: мгновение спустя мы все стояли в изумительно-легкой снежной взвеси, хрустальной крошке.

— Джек сегодня дома сидит, отрабатывает! — с непонятной ехидцей доложили коллеги Горячего Мужчины.

Мы с Берти переглянулись и попросили показать дом.





Глава 20. Корона





Если Джек построил свой дом сам — Джек был большим молодцом, потому что и дом был, что надо.

Крепенький сруб с чуланом-пристройкой, под крышей которого сидела синичка, упоенно клюющая пшеницу. У стены посапывал пес без хвоста, по коньку крыши ходил серый кот с высоко поднятым хвостом.

Мы постучались. Немного погодя дверь открылась… Очень странно, что одновременно с этим не зазвучала бравуарная музыка, вот что я вам скажу! И освещение не поменялось: розовые картонные сердца не запрыгали по сцене (как это бывает в театральных постановках), и луч солнца акцентированно не высветил лицо дровосека…

Зато я постаралась.

— О-о-о-о! — уважительно протянула я, отшатнулась и даже схватилась за грудь, озаренная невиданной красотой норшвайнца. Не мой типаж, но в целом энтузиазм Ледяной Дамы понятен.

Даже Берти эдак удивленно присвистнул и поймал меня, чуть не сверзившуюся со ступенек.

— Приветики! — между тем, добродушно сказал Джек, подбоченясь. — Что вам нужно?

Голос у него был то ли хрипловатый, то ли бархатный — не помню, какой эпитет нужно использовать в таких случаях, но будьте уверены — голос Джека вам бы понравился.

Я проморгалась, совладала с соблазном прикрыть глаза ладонью (так нестерпимо сиял дровосек), и спросила:

— Говорят, вы вчера повстречали Хозяйку Севера?…

Но не успела я договорить, а Джек изменился в лице, выпрыгнул на к нам крыльцо и резко захлопнул за собой дверь.

Как он пах, боги, как он пах!..

— Не упоминайте Королеву! — страшным голосом потребовал он. — У меня жена дома, она меня и так чуть не пришибла скалкой за такие знакомства! — и он, поморщившись, потер предплечья.

— Так вы бы не рассказывали ей о встрече, раз она у вас такая ревнивая, — удивился Берти.

— Да не ревнивая обычно. К тому же, как не рассказать? Я же ей корону королевскую подарил… — вздохнул Джек. — Думал, оценит.

И он замолчал так угрюмо, что стало ясно: не оценила.

— …Не, сначала-то она обрадовалась, — продолжил дровосек. — Примерила и давай у зеркала крутиться. А потом что-то в ней перемкнуло. Лицо ожесточилось, поворачивается ко мне, как начнет орать, что я прелюбодей, да подручными предметами размахивать. Ну, думаю, хана: захворала моя Мэри головою! «Не смей, — кричит, — При мне больше эту королеву упоминать, гад такой, и корону свою забери!» — и в меня ею швыряет. Ну что делать: я подобрал, с глаз долой унес. Пока вернулся, жена уже подуспокоилась слегка, а все-таки мне дли-и-и-инный список домашних дел в качестве извинения вменила. Не пойму, если честно, за что именно я извиняюсь, — доверительно сообщил Джек, — Но решил уж помочь: мне нетрудно.

И он демонстративно помахал мокрой тряпкой, которую все это время сжимал в руках. Кажется, Джек что-то стирал. Кажется, получилось плохо — судя по грязно-серому цвету и таким же серым каплям, стекавшим во время разговора на крыльцо и уже превратившимся в антрацитовую лужицу.

Берти панибратски приобнял дровосека за плечи:

— Слушай, Джек, а раз твоей жене корона не нужна — можно мы ее заберем? Вернем Ледяной Даме.

— Тише, не произноси ее имя! — уже хором ахнули мы с Джеком, потому что в этот самый момент кружевная занавеска избушки отдернулась и за ней появилась подозрительно-угрюмая женская физиономия.

Она сканировала нас не хуже охранных заклятий. Мы неловко поулыбались жене дровосека, и Мэри, сощурившись, как некромант-маньяк, некоторое время погодя вновь сгинула в нутре избушки.

— Да забирайте, я только «за»! — обрадовался Джек. — Она в пристройке среди мешков закопана.

И дровосек вернулся в избу. С его уходом мир померк… Я вздохнула и застегнула обратно два верхних крючка на шубе: когда, как и почему я успела расстегнуть их до этого — непонятно. Берти заметил это и в голос, но не обидно, заржал.

Какое-то время у нас ушло на то, чтобы уговорить пса без хвоста отойти от двери в чулан дома, который построил Джек.

А потом мы оказались в настоящем Царстве Запасливости. Мешков с пшеницей у дровосека было столько, будто он готовился год жить в осаде. Может, я чего-то не знаю об этом злаке?.. Может, если активно употреблять только пшеницу, то станешь таким же великолепным, как Джек? Привезти что ли, немного зерен в подарок…. Только не знаю, кому. Все мои близкие и так хороши, определенно не нуждаются в усовершенствованиях.

Под любопытным взглядом кота, шмыгнувшего за нами, мы с Берти ворочали мешки туда и сюда, стараясь не порвать. Сильный запах хлеба и лета — невиданного в этих краях — набивался в нос неожиданно-терпким букетом.

Наконец корона нашлась. Красивая и будто бы слегка махровая — как кристалл из соли, который можно вырастить в стакане воды.

— Надевай! Я же вижу, что тебе хочется, — разрешил Берти.

— Давай сначала из поселения выйдем, — засмущалась я. — А то мало ли что дровосеки подумают.

— Тебе важно, что подумают мимопроходящие лесные мужики? — удивился сыщик.

— У меня сложные отношения с важностью как таковой, — уклончиво ответила я. — Я создание трепетное.

Мы покинули рощицу дровосеков и вышли на тропу, петляющую вокруг горы: с одной стороны была отвесная стена с замерзшими трехметровыми сосульками, с другой — крутой заснеженный склон, почти обрыв. Я застенчиво оглянулась и нацепила корону, протянутую мне Голден-Халлой.

— Ну как? — с интересом спросил он. — Приятные ощущения?

— Любопытные, — кивнула я.

— Тебе идет. Как там у вас в государстве со свободными принцами? Есть шанс нацепить корону навсегда? — шутливо поинтересовался Берти.