Дочь торговца шелком
Часть 52 из 67 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава 35
Зимние месяцы промчались стремительно. Николь привели в восторг два письма от Лизы. Кухарка зажила новой жизнью, чему Николь была безмерно рада, но с приближением февраля все больше переживала за Марка. Последний раз они виделись вскоре после ее освобождения из тюрьмы, но на последние два письма он не ответил, а значит, уже уехал в Россию.
Как-то днем Сильвия читала о родах, а Николь вязала одеяльце для малыша, но то и дело упускала петлю. Марк был прав: она совершенно не умела рукодельничать. Николь постоянно о нем думала, где он и что делает. Она размышляла о будущем, стараясь предугадать, будут ли запасы шелка в деревнях вокруг Сайгона. Если у Марка получится перевезти их туда после войны, возможно, она найдет себе занятие. Николь не бывала на юге, но отец рассказывал, что этот город гудит как улей, не то что Ханой с его размеренной жизнью. Ходили слухи, что в Сайгоне, в отличие от Ханоя, опиумом торговали на каждом углу, особенно в районе Шолон. В городе властвовала коррупция, но многие бежали именно туда.
Николь подняла голову и посмотрела на Сильвию:
– А если с Марком что-то случится?
– Он может о себе позаботиться.
– Я не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца.
Сильвия отложила книгу в сторону.
– Мы обе выросли без матери, и я, конечно, это понимаю. Ты не единственная, кто чувствовал себя не похожей на других. У подруг были мамы, а моя умерла. От меня отвернулись.
– Ты хотя бы провела с ней пять лет.
– А ты не знала ее и не ощутила потери так, как я. Словно душу пронзили насквозь, оставив там огромную дыру.
Повисла долгая тишина. Николь задумалась, как тяжело было пятилетней девочке потерять любимую маму. Одно это могло полностью изменить жизнь ребенка, пошатнув уверенность в себе.
– Понимаю, – хрипло проговорила она. – Мне тоже казалось, что в душе пустота.
Сильвия подошла к ней, опустилась на колени и взяла за руку:
– Но зато мы есть друг у друга.
Николь кивнула, и Сильвия вновь выпрямилась.
Но девушку беспокоило кое-что еще.
– Сильвия, а что с моим магазином?
– Сейчас люди бедствуют. Пока там У Лан, но мы еле сводим концы с концами. Однако есть и другие дела, и я просто уверена, что мы сможем выкупить акции, если постараемся.
Николь не испытывала такой уверенности.
– Помнишь, что говорил Марк в письме о ликвидации наших акций?
Сильвия презрительно усмехнулась:
– Николь, не станешь же ты верить всему, что он говорит. Нам нужно держать марку, а когда мы выиграем эту войну, нам понадобятся все ресурсы.
Сильвия терла ладони, расхаживая по комнате и бормоча что-то себе под нос. Взгляд ее метался по сторонам. Наконец она проговорила тихим голосом:
– Нам нужно быть осторожнее, чтобы нас не подслушали.
– Кто? – Николь нахмурилась.
Казалось, Сильвия ее не слышит, продолжая разговаривать сама с собой.
– Все будет хорошо. Да, совершенно точно. Все хорошо. Как и раньше. Совсем как раньше.
Она повернулась к Николь, будто вспомнила о ее присутствии:
– Мы останемся здесь. Не волнуйся. Все под контролем. Не о чем беспокоиться. Когда ребенок родится, вот мы заживем. Лучше бы ему поторопиться.
– Ты не можешь заставить его родиться по твоему велению.
– Конечно. Природа сделает все сама.
– Сильвия, похоже, ты нервничаешь. Что случилось?
– Ничего. – Сестра тяжело вздохнула. – Просто нашла старый рецепт Лизы для твоего любимого лимонного пирога. Попробуем приготовить?
– Думаю, после рождения ребенка нам нужно сразу уехать во Францию. Многие французы и вьетнамцы уже перебрались в Сайгон.
– Трусы. В любом случае, правительство запретило передвижения.
– Думаешь, это кого-то остановит?
Сильвия пожала плечами.
– Так, ты ведь очень любишь тот пирог…
Николь вдруг согнулась пополам от боли.
– Ты в порядке? Выглядишь странно.
– Я и чувствую себя странно, – ахнула Николь.
Спазм прошел, и они направились на кухню. Николь придерживалась рукой за стену, чтобы не потерять равновесие.
– Ступеньки такие коварные, – сказала она.
– Раньше ты носилась по лестнице вверх и вниз.
– Тогда я не была беременной.
На кухне по-прежнему царила чистота, но изменилась сама атмосфера: больше не было шума и суеты, восхитительных ароматов, включенного на полную громкость радио и подпевающей Лизы. Николь вздохнула и открыла дверь в теплицу, вбирая в легкие запах сырой земли и деревьев. Стоял чудесный февральский день, довольно прохладный. Николь с нежностью подумала об Иветте и субботнем утре, когда девочка привозила вкусную выпечку, а за ней по пятам следовал ее песик Трофей. Многое осталось позади, но Николь верила, что ее ребенок станет глотком свежего воздуха, надеждой на будущее.
Из ящика стола Сильвия достала старую книгу рецептов и открыла ее.
– Здесь все написано от руки. Я отметила нужный рецепт закладкой. Но какие же тут ошибки!
– Образованной Лиза никогда не была.
– Вот. Нам понадобятся яйца и мука. И лимоны. Можешь принести из кладовой сахар?
Николь нашла там открытый мешок сахара. Его следовало хранить в канистрах без воздуха, чтобы муравьи не устроили там колонию. Николь заглянула внутрь, проверить, не успели ли насекомые туда пробраться, но новый спазм заставил ее ахнуть от боли, и она случайно высыпала сахар на себя.
– Похоже, малыш на подходе…
– Ты уверена? – Сильвия оторвалась от книги и подняла голову.
– Нет, конечно! – Николь ощерилась. – Со мной это в первый раз!
– Схожу за акушеркой. Меня не будет полчаса. Пусть она тебя посмотрит. – Сильвия закрыла книгу. – Испечем пирог в другой раз.
– А что, если я начну рожать без тебя? Ты не можешь ей позвонить?
– Линию отключили.
– Снова?
Сильвия кивнула:
– Во всем районе.
– Останься со мной, – всхлипнула Николь. – Посмотри только на меня. Вот-вот рожу ребенка и сижу вся в сахаре.
– Я к таким вещам не привыкла, – усмехнулась Сильвия.
– Мне нужно вниз, в ванную, чтобы смыть сахар.
– Отлично, я помогу тебе и пойду.
– Прошу, не бросай меня! – Николь протянула к сестре руку.
– Прекрати, Николь. Успокойся. Женщины рожают постоянно, разве не так? С тобой все будет в порядке.
– На моем месте ты бы так не говорила. Вспомни, что случилось с мамой.
– Но я ведь не на твоем месте, так ведь? – Сильвия сердито глянула на Николь.
– Я не знаю, что делать, – застонала Николь.
– Положись на инстинкты.
Пока они поднимались по лестнице, Николь обдумывала слова сестры. Возможно, она права и у них остались лишь инстинкты. Она смыла сахар, потом прошла в гостиную, где Сильвия разложила на диване подушки.
– Вот. Так тебе будет удобно?
Николь кивнула и села. Живот скрутила сильнейшая боль.
Зимние месяцы промчались стремительно. Николь привели в восторг два письма от Лизы. Кухарка зажила новой жизнью, чему Николь была безмерно рада, но с приближением февраля все больше переживала за Марка. Последний раз они виделись вскоре после ее освобождения из тюрьмы, но на последние два письма он не ответил, а значит, уже уехал в Россию.
Как-то днем Сильвия читала о родах, а Николь вязала одеяльце для малыша, но то и дело упускала петлю. Марк был прав: она совершенно не умела рукодельничать. Николь постоянно о нем думала, где он и что делает. Она размышляла о будущем, стараясь предугадать, будут ли запасы шелка в деревнях вокруг Сайгона. Если у Марка получится перевезти их туда после войны, возможно, она найдет себе занятие. Николь не бывала на юге, но отец рассказывал, что этот город гудит как улей, не то что Ханой с его размеренной жизнью. Ходили слухи, что в Сайгоне, в отличие от Ханоя, опиумом торговали на каждом углу, особенно в районе Шолон. В городе властвовала коррупция, но многие бежали именно туда.
Николь подняла голову и посмотрела на Сильвию:
– А если с Марком что-то случится?
– Он может о себе позаботиться.
– Я не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца.
Сильвия отложила книгу в сторону.
– Мы обе выросли без матери, и я, конечно, это понимаю. Ты не единственная, кто чувствовал себя не похожей на других. У подруг были мамы, а моя умерла. От меня отвернулись.
– Ты хотя бы провела с ней пять лет.
– А ты не знала ее и не ощутила потери так, как я. Словно душу пронзили насквозь, оставив там огромную дыру.
Повисла долгая тишина. Николь задумалась, как тяжело было пятилетней девочке потерять любимую маму. Одно это могло полностью изменить жизнь ребенка, пошатнув уверенность в себе.
– Понимаю, – хрипло проговорила она. – Мне тоже казалось, что в душе пустота.
Сильвия подошла к ней, опустилась на колени и взяла за руку:
– Но зато мы есть друг у друга.
Николь кивнула, и Сильвия вновь выпрямилась.
Но девушку беспокоило кое-что еще.
– Сильвия, а что с моим магазином?
– Сейчас люди бедствуют. Пока там У Лан, но мы еле сводим концы с концами. Однако есть и другие дела, и я просто уверена, что мы сможем выкупить акции, если постараемся.
Николь не испытывала такой уверенности.
– Помнишь, что говорил Марк в письме о ликвидации наших акций?
Сильвия презрительно усмехнулась:
– Николь, не станешь же ты верить всему, что он говорит. Нам нужно держать марку, а когда мы выиграем эту войну, нам понадобятся все ресурсы.
Сильвия терла ладони, расхаживая по комнате и бормоча что-то себе под нос. Взгляд ее метался по сторонам. Наконец она проговорила тихим голосом:
– Нам нужно быть осторожнее, чтобы нас не подслушали.
– Кто? – Николь нахмурилась.
Казалось, Сильвия ее не слышит, продолжая разговаривать сама с собой.
– Все будет хорошо. Да, совершенно точно. Все хорошо. Как и раньше. Совсем как раньше.
Она повернулась к Николь, будто вспомнила о ее присутствии:
– Мы останемся здесь. Не волнуйся. Все под контролем. Не о чем беспокоиться. Когда ребенок родится, вот мы заживем. Лучше бы ему поторопиться.
– Ты не можешь заставить его родиться по твоему велению.
– Конечно. Природа сделает все сама.
– Сильвия, похоже, ты нервничаешь. Что случилось?
– Ничего. – Сестра тяжело вздохнула. – Просто нашла старый рецепт Лизы для твоего любимого лимонного пирога. Попробуем приготовить?
– Думаю, после рождения ребенка нам нужно сразу уехать во Францию. Многие французы и вьетнамцы уже перебрались в Сайгон.
– Трусы. В любом случае, правительство запретило передвижения.
– Думаешь, это кого-то остановит?
Сильвия пожала плечами.
– Так, ты ведь очень любишь тот пирог…
Николь вдруг согнулась пополам от боли.
– Ты в порядке? Выглядишь странно.
– Я и чувствую себя странно, – ахнула Николь.
Спазм прошел, и они направились на кухню. Николь придерживалась рукой за стену, чтобы не потерять равновесие.
– Ступеньки такие коварные, – сказала она.
– Раньше ты носилась по лестнице вверх и вниз.
– Тогда я не была беременной.
На кухне по-прежнему царила чистота, но изменилась сама атмосфера: больше не было шума и суеты, восхитительных ароматов, включенного на полную громкость радио и подпевающей Лизы. Николь вздохнула и открыла дверь в теплицу, вбирая в легкие запах сырой земли и деревьев. Стоял чудесный февральский день, довольно прохладный. Николь с нежностью подумала об Иветте и субботнем утре, когда девочка привозила вкусную выпечку, а за ней по пятам следовал ее песик Трофей. Многое осталось позади, но Николь верила, что ее ребенок станет глотком свежего воздуха, надеждой на будущее.
Из ящика стола Сильвия достала старую книгу рецептов и открыла ее.
– Здесь все написано от руки. Я отметила нужный рецепт закладкой. Но какие же тут ошибки!
– Образованной Лиза никогда не была.
– Вот. Нам понадобятся яйца и мука. И лимоны. Можешь принести из кладовой сахар?
Николь нашла там открытый мешок сахара. Его следовало хранить в канистрах без воздуха, чтобы муравьи не устроили там колонию. Николь заглянула внутрь, проверить, не успели ли насекомые туда пробраться, но новый спазм заставил ее ахнуть от боли, и она случайно высыпала сахар на себя.
– Похоже, малыш на подходе…
– Ты уверена? – Сильвия оторвалась от книги и подняла голову.
– Нет, конечно! – Николь ощерилась. – Со мной это в первый раз!
– Схожу за акушеркой. Меня не будет полчаса. Пусть она тебя посмотрит. – Сильвия закрыла книгу. – Испечем пирог в другой раз.
– А что, если я начну рожать без тебя? Ты не можешь ей позвонить?
– Линию отключили.
– Снова?
Сильвия кивнула:
– Во всем районе.
– Останься со мной, – всхлипнула Николь. – Посмотри только на меня. Вот-вот рожу ребенка и сижу вся в сахаре.
– Я к таким вещам не привыкла, – усмехнулась Сильвия.
– Мне нужно вниз, в ванную, чтобы смыть сахар.
– Отлично, я помогу тебе и пойду.
– Прошу, не бросай меня! – Николь протянула к сестре руку.
– Прекрати, Николь. Успокойся. Женщины рожают постоянно, разве не так? С тобой все будет в порядке.
– На моем месте ты бы так не говорила. Вспомни, что случилось с мамой.
– Но я ведь не на твоем месте, так ведь? – Сильвия сердито глянула на Николь.
– Я не знаю, что делать, – застонала Николь.
– Положись на инстинкты.
Пока они поднимались по лестнице, Николь обдумывала слова сестры. Возможно, она права и у них остались лишь инстинкты. Она смыла сахар, потом прошла в гостиную, где Сильвия разложила на диване подушки.
– Вот. Так тебе будет удобно?
Николь кивнула и села. Живот скрутила сильнейшая боль.