Дочь палача и черный монах
Часть 33 из 64 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Черт возьми… – пробормотал палач.
Бургомистр испуганно уставился на палача, который возвышался над ним на целую голову. Лицо у Земера побледнело, под глазами выделялись круги, а левая щека заметно распухла.
– Прости, что так рано, – прошептал он и показал на щеку. – Но я не мог больше терпеть. Боли…
Палач нахмурился и придержал дверь.
– Для начала зайдите.
Он провел бургомистра в дом, зажег от еще не остывших углей в очаге несколько лучин и закрепил их в подставке на столе.
В тусклом свете Карл Земер оглядел гостиную палача. Меч правосудия на стене, грубо сколоченные лавки, массивный исцарапанный стол, лесенка в углу. На столе лежали несколько раскрытых книг.
– Ты читаешь?.. – спросил бургомистр.
Палач кивнул.
– Это работа Диоскорида, старая книга, но если хочется узнать что-нибудь о травах, лучше ничего не найти. А это… – он поднял довольно новую на вид книгу, – Афанасий Кирхер. Проклятый иезуит. Но все, что пишет про чуму, выше всяких похвал! Вы знаете про него?
Бургомистр пожал плечами.
– Ну если быть честным… я в основном читаю отчеты.
Палач поджег трубку от одной из лучин и продолжил:
– Кирхер считает, что чума переносится крошечными крылатыми существами, которых он разглядел в так называемый микроскоп. Не испарениями из земли, или чего там еще выдумывают всякие шарлатаны, а маленькими, незаметными невооруженному глазу существами, которые перескакивают с человека на человека…
Задумчивые речи Куизля прервал детский плач. И жена принялась во весь голос кричать из верхних покоев.
– Что там, черт побери, происходит? – ругалась она. – Иди, нажирайся к Земеру, будь ты проклят, и дай детям поспать спокойно!
– Анна, – зашипел Куизль. – Это и есть Земер.
– Чего?
– К нам пришел бургомистр, и у него болит зуб.
– Зуб болит или что, будь он неладен, давайте там потише!
Дверь с грохотом захлопнулась. Палач повернулся к Земеру и закатил глаза.
– Бабы, – прошептал он, но так тихо, чтобы не услышала жена. Лицо его снова стало серьезным. – Так что вас ко мне привело?
– Моя супруга полагает, что ты единственный, кто сможет мне помочь, – ответил бургомистр и показал на распухшую щеку. – Зуб у меня болел всю неделю, и я терпел. Но сегодня ночью… – Он закрыл глаза. – Сделай так, чтобы они прекратились. Я заплачу любую цену.
– Что ж, посмотрим. – Куизль усадил бургомистра на одну из скамеек. – Откройте рот. – Посветил зажженной лучиной в глотку Земера. – Вон она, дрянь этакая, – пробормотал он. – Так больно?
Он тронул пальцем черный пенек глубоко во рту. Бургомистр дернулся и взвыл во весь голос.
– Тсс, – прошептал Куизль. – Помните о моей жене. Она шуток не понимает.
Он прошел в соседнюю каморку и вскоре вернулся с бутылочкой в руках.
– Что это? – промямлил бургомистр в полуобморочном состоянии.
– Гвоздичное масло. Облегчит боли.
Палач капнул немного на тряпку и приложил ее к больному зубу. Карл Земер облегченно выдохнул.
– И действительно, боль утихает… Что за волшебное средство!
Куизль ухмыльнулся.
– Я умею причинять страдания, но при этом могу их и облегчить. Все имеет свою цену. Вот, возьмите. – Он протянул бургомистру бутылочку. – Настой обойдется вам в один гульден.
Куизль налил водки в стакан и протянул бургомистру. Тот осушил его одним махом и с благодарностью принял второй.
Некоторое время двое мужчин молча сидели друг напротив друга. Потом Земер снова с любопытством оглядел комнату. Взгляд его замер на лесенке в углу.
– Завтра мы, судя по всему, начнем разбирательство над Шеллером, – сказал бургомистр и кивнул на лесенку. Теперь, избавленный от болей, даже в доме палача он чувствовал себя необычайно легко. – Потом через три дня можешь приступать.
Внезапно Земер вскочил в ярости.
– Эта проклятая вторая шайка! – Он хлопнул ладонью по столу, так что водка выплеснулась из стакана. – Если бы не она, я давно мог бы преспокойно отправить вино в Ландсберг и дальше. Швабы уже посохли без муската, а я не могу его до них довезти!
– Как знать. – Куизль наполнил еще один стакан для себя и сделал небольшой глоток.
Карл Земер изумленно уставился на палача.
– Что ты имеешь в виду? Не говори чепухи! До тех пор пока мы не выясним, кто выведывает наши тайные маршруты, на дорогах более чем опасно. Хочешь, чтобы я повторил судьбу Хольцхофера и остальных?
Куизль ухмыльнулся:
– Есть одна дорожка, про нее ни один грабитель не знает. На санях вполне себе можно проехать. К тому же первые несколько миль я мог бы вас сопровождать. Мы так и так в эти дни будем лес прочесывать.
– Сопровождать, значит? – бургомистр наморщил лоб. – И что я тебе должен за это?
Куизль одним глотком осушил стакан, словно в нем было молоко.
– Да ничего почти, – ответил он. – Немного сведений, – палач перегнулся через стол. – Все, что я хочу, это чтобы вы по пути в Швабию кое-что для меня выяснили. Такому человеку, как вы, узнать это не составит никакого труда.
Он озвучил бургомистру свою просьбу. Тот внимательно выслушал и кивнул.
– Уж не знаю, какой тебе от этого прок… ну да ладно, если ничего больше не требуется… И выступить мы можем уже завтра?
Палач пожал плечами.
– Как только буран прекратится. Но пока… – Он указал на щеку собеседника. – Я бы, во всяком случае, с таким зубом в дальние поездки не отправлялся.
Бургомистр снова побледнел.
– Но боль ведь утихла. И у меня теперь есть гвоздичное масло…
– Это поможет лишь на время. Боль вернется, поверьте, и сильнее прежнего. И потом даже масло помогать перестанет.
– Господи, и что мне делать? – Земера вдруг охватила паника. Он схватился за щеку и чуть ли не умоляюще взглянул на палача. – Что же мне делать?
Куизль прошел к сундуку в соседней комнате и вернулся с длинными щипцами, которые обычно использовал в пытках.
– Мы его вырвем, – сказал он.
Бургомистр чуть в обморок не упал.
– Прямо сейчас?
Палач налил Земеру водки в пивную кружку.
– А почему нет? Жене все равно вставать пора.
Раздавшийся вскоре крик разбудил не только Анну Марию с близнецами, но и всю Кожевенную улицу.
Магдалена проследила, как одетый монах в черных одеяниях исчез в крестном ходе, и, перебегая от одной колонны к другой, проследовала за ним через собор Аугсбурга. Она вышла через портал, соединявший собор с атриумом, и успела заметить, как незнакомец прошагал мимо какой-то двери и скрылся за поворотом. Навстречу Магдалене шли двое служек и с любопытством разглядывали ее. Она замедлила шаг и с улыбкой прошествовала мимо них, намеренно покачивая мешочком с травами. Оба прыщавых юноши уставились на ее декольте, словно никогда прежде не видели женщину. Да ведь женщины здесь и вправду нечасто появляются, подумала Магдалена, не прекращая улыбаться. Наконец служки скрылись из виду, она снова ускорила шаг, свернула за угол…
И уставилась в пустой коридор.
Магдалена крепко выругалась. Проклятый монах опять от нее ускользнул!
Она двинулась дальше, обежала вокруг атриума и снова оказалась перед порталом, ведущим в собор. Возможно ли такое? Просто немыслимо, чтобы монах снова в него прошел. Она бы его увидела! Магдалена выглянула из крестового хода в окруженный колоннами внутренний двор, среди низких кустов дремал под снежным покровом небольшой сад с травами. Там тоже никого не было. Незнакомец, казалось, растворился в воздухе. Магдалена снова пошла вдоль коридоров. Быть может, отыщется какая-нибудь дверь, которую она не заметила? Или проход, или скрытая ниша?
Только теперь девушка улучила минутку, чтобы оглядеться внимательнее. По левой стене тянулись надгробные плиты самых разных времен. С плит на нее взирали рыцари в устаревших доспехах, скалившиеся скелеты и престарелые епископы. Но никаких дверей Магдалена не нашла.
Она упустила незнакомца.
Утомившись, девушка прислонилась к одной из плит и перевела дух. По крайней мере, она знала теперь, что убийца Коппмейера был служителем в соборе. Стражники возле ворот его поприветствовали, а сам он явно хорошо здесь ориентировался. И носил такой же крест, как у молодого епископа с рисунка на боковом нефе. Крест с двумя поперечинами.
Такой же крест… Ее посетила мысль, столь ужасная и невероятная, что сначала Магдалена не желала ее признавать.
Могло ли быть такое, что епископ и этот монах – один и тот же человек?
Но не успела она представить все значение этой чудовищной мысли, как надгробная плита за ней вдруг заговорила.
Магдалена отскочила, выронила мешочек с травами и уставилась на каменного мужчину на плите. На нее таращился пустым взором рыцарь в латах и открытом шлеме, сбоку у него висел широкий меч, а в ногах резвились две собаки.
Магдалена задержала дыхание и прислушалась. Из раскрытого в немом крике рта рыцаря приглушенно доносились едва уловимые шепот и гул.
Она снова осторожно приблизилась к каменному рельефу и прижалась ухом к холодной плите. За ней что-то гудело, непрерывно и жалостливо. Магдалена закрыла глаза и прислушалась к звуку. Из-за каменной плиты пробивался не отдельный чей-то голос, а приглушенный хор множества мужчин.
Возможно ли это?
Бургомистр испуганно уставился на палача, который возвышался над ним на целую голову. Лицо у Земера побледнело, под глазами выделялись круги, а левая щека заметно распухла.
– Прости, что так рано, – прошептал он и показал на щеку. – Но я не мог больше терпеть. Боли…
Палач нахмурился и придержал дверь.
– Для начала зайдите.
Он провел бургомистра в дом, зажег от еще не остывших углей в очаге несколько лучин и закрепил их в подставке на столе.
В тусклом свете Карл Земер оглядел гостиную палача. Меч правосудия на стене, грубо сколоченные лавки, массивный исцарапанный стол, лесенка в углу. На столе лежали несколько раскрытых книг.
– Ты читаешь?.. – спросил бургомистр.
Палач кивнул.
– Это работа Диоскорида, старая книга, но если хочется узнать что-нибудь о травах, лучше ничего не найти. А это… – он поднял довольно новую на вид книгу, – Афанасий Кирхер. Проклятый иезуит. Но все, что пишет про чуму, выше всяких похвал! Вы знаете про него?
Бургомистр пожал плечами.
– Ну если быть честным… я в основном читаю отчеты.
Палач поджег трубку от одной из лучин и продолжил:
– Кирхер считает, что чума переносится крошечными крылатыми существами, которых он разглядел в так называемый микроскоп. Не испарениями из земли, или чего там еще выдумывают всякие шарлатаны, а маленькими, незаметными невооруженному глазу существами, которые перескакивают с человека на человека…
Задумчивые речи Куизля прервал детский плач. И жена принялась во весь голос кричать из верхних покоев.
– Что там, черт побери, происходит? – ругалась она. – Иди, нажирайся к Земеру, будь ты проклят, и дай детям поспать спокойно!
– Анна, – зашипел Куизль. – Это и есть Земер.
– Чего?
– К нам пришел бургомистр, и у него болит зуб.
– Зуб болит или что, будь он неладен, давайте там потише!
Дверь с грохотом захлопнулась. Палач повернулся к Земеру и закатил глаза.
– Бабы, – прошептал он, но так тихо, чтобы не услышала жена. Лицо его снова стало серьезным. – Так что вас ко мне привело?
– Моя супруга полагает, что ты единственный, кто сможет мне помочь, – ответил бургомистр и показал на распухшую щеку. – Зуб у меня болел всю неделю, и я терпел. Но сегодня ночью… – Он закрыл глаза. – Сделай так, чтобы они прекратились. Я заплачу любую цену.
– Что ж, посмотрим. – Куизль усадил бургомистра на одну из скамеек. – Откройте рот. – Посветил зажженной лучиной в глотку Земера. – Вон она, дрянь этакая, – пробормотал он. – Так больно?
Он тронул пальцем черный пенек глубоко во рту. Бургомистр дернулся и взвыл во весь голос.
– Тсс, – прошептал Куизль. – Помните о моей жене. Она шуток не понимает.
Он прошел в соседнюю каморку и вскоре вернулся с бутылочкой в руках.
– Что это? – промямлил бургомистр в полуобморочном состоянии.
– Гвоздичное масло. Облегчит боли.
Палач капнул немного на тряпку и приложил ее к больному зубу. Карл Земер облегченно выдохнул.
– И действительно, боль утихает… Что за волшебное средство!
Куизль ухмыльнулся.
– Я умею причинять страдания, но при этом могу их и облегчить. Все имеет свою цену. Вот, возьмите. – Он протянул бургомистру бутылочку. – Настой обойдется вам в один гульден.
Куизль налил водки в стакан и протянул бургомистру. Тот осушил его одним махом и с благодарностью принял второй.
Некоторое время двое мужчин молча сидели друг напротив друга. Потом Земер снова с любопытством оглядел комнату. Взгляд его замер на лесенке в углу.
– Завтра мы, судя по всему, начнем разбирательство над Шеллером, – сказал бургомистр и кивнул на лесенку. Теперь, избавленный от болей, даже в доме палача он чувствовал себя необычайно легко. – Потом через три дня можешь приступать.
Внезапно Земер вскочил в ярости.
– Эта проклятая вторая шайка! – Он хлопнул ладонью по столу, так что водка выплеснулась из стакана. – Если бы не она, я давно мог бы преспокойно отправить вино в Ландсберг и дальше. Швабы уже посохли без муската, а я не могу его до них довезти!
– Как знать. – Куизль наполнил еще один стакан для себя и сделал небольшой глоток.
Карл Земер изумленно уставился на палача.
– Что ты имеешь в виду? Не говори чепухи! До тех пор пока мы не выясним, кто выведывает наши тайные маршруты, на дорогах более чем опасно. Хочешь, чтобы я повторил судьбу Хольцхофера и остальных?
Куизль ухмыльнулся:
– Есть одна дорожка, про нее ни один грабитель не знает. На санях вполне себе можно проехать. К тому же первые несколько миль я мог бы вас сопровождать. Мы так и так в эти дни будем лес прочесывать.
– Сопровождать, значит? – бургомистр наморщил лоб. – И что я тебе должен за это?
Куизль одним глотком осушил стакан, словно в нем было молоко.
– Да ничего почти, – ответил он. – Немного сведений, – палач перегнулся через стол. – Все, что я хочу, это чтобы вы по пути в Швабию кое-что для меня выяснили. Такому человеку, как вы, узнать это не составит никакого труда.
Он озвучил бургомистру свою просьбу. Тот внимательно выслушал и кивнул.
– Уж не знаю, какой тебе от этого прок… ну да ладно, если ничего больше не требуется… И выступить мы можем уже завтра?
Палач пожал плечами.
– Как только буран прекратится. Но пока… – Он указал на щеку собеседника. – Я бы, во всяком случае, с таким зубом в дальние поездки не отправлялся.
Бургомистр снова побледнел.
– Но боль ведь утихла. И у меня теперь есть гвоздичное масло…
– Это поможет лишь на время. Боль вернется, поверьте, и сильнее прежнего. И потом даже масло помогать перестанет.
– Господи, и что мне делать? – Земера вдруг охватила паника. Он схватился за щеку и чуть ли не умоляюще взглянул на палача. – Что же мне делать?
Куизль прошел к сундуку в соседней комнате и вернулся с длинными щипцами, которые обычно использовал в пытках.
– Мы его вырвем, – сказал он.
Бургомистр чуть в обморок не упал.
– Прямо сейчас?
Палач налил Земеру водки в пивную кружку.
– А почему нет? Жене все равно вставать пора.
Раздавшийся вскоре крик разбудил не только Анну Марию с близнецами, но и всю Кожевенную улицу.
Магдалена проследила, как одетый монах в черных одеяниях исчез в крестном ходе, и, перебегая от одной колонны к другой, проследовала за ним через собор Аугсбурга. Она вышла через портал, соединявший собор с атриумом, и успела заметить, как незнакомец прошагал мимо какой-то двери и скрылся за поворотом. Навстречу Магдалене шли двое служек и с любопытством разглядывали ее. Она замедлила шаг и с улыбкой прошествовала мимо них, намеренно покачивая мешочком с травами. Оба прыщавых юноши уставились на ее декольте, словно никогда прежде не видели женщину. Да ведь женщины здесь и вправду нечасто появляются, подумала Магдалена, не прекращая улыбаться. Наконец служки скрылись из виду, она снова ускорила шаг, свернула за угол…
И уставилась в пустой коридор.
Магдалена крепко выругалась. Проклятый монах опять от нее ускользнул!
Она двинулась дальше, обежала вокруг атриума и снова оказалась перед порталом, ведущим в собор. Возможно ли такое? Просто немыслимо, чтобы монах снова в него прошел. Она бы его увидела! Магдалена выглянула из крестового хода в окруженный колоннами внутренний двор, среди низких кустов дремал под снежным покровом небольшой сад с травами. Там тоже никого не было. Незнакомец, казалось, растворился в воздухе. Магдалена снова пошла вдоль коридоров. Быть может, отыщется какая-нибудь дверь, которую она не заметила? Или проход, или скрытая ниша?
Только теперь девушка улучила минутку, чтобы оглядеться внимательнее. По левой стене тянулись надгробные плиты самых разных времен. С плит на нее взирали рыцари в устаревших доспехах, скалившиеся скелеты и престарелые епископы. Но никаких дверей Магдалена не нашла.
Она упустила незнакомца.
Утомившись, девушка прислонилась к одной из плит и перевела дух. По крайней мере, она знала теперь, что убийца Коппмейера был служителем в соборе. Стражники возле ворот его поприветствовали, а сам он явно хорошо здесь ориентировался. И носил такой же крест, как у молодого епископа с рисунка на боковом нефе. Крест с двумя поперечинами.
Такой же крест… Ее посетила мысль, столь ужасная и невероятная, что сначала Магдалена не желала ее признавать.
Могло ли быть такое, что епископ и этот монах – один и тот же человек?
Но не успела она представить все значение этой чудовищной мысли, как надгробная плита за ней вдруг заговорила.
Магдалена отскочила, выронила мешочек с травами и уставилась на каменного мужчину на плите. На нее таращился пустым взором рыцарь в латах и открытом шлеме, сбоку у него висел широкий меч, а в ногах резвились две собаки.
Магдалена задержала дыхание и прислушалась. Из раскрытого в немом крике рта рыцаря приглушенно доносились едва уловимые шепот и гул.
Она снова осторожно приблизилась к каменному рельефу и прижалась ухом к холодной плите. За ней что-то гудело, непрерывно и жалостливо. Магдалена закрыла глаза и прислушалась к звуку. Из-за каменной плиты пробивался не отдельный чей-то голос, а приглушенный хор множества мужчин.
Возможно ли это?