Дочь моей жены
Часть 21 из 24 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Спустя пару дней. Виктория Вознесенская.
Я не разговаривала с Костей вот уже несколько дней. И не потому, что обиделась, или была шокирована новостью о том, что уже являюсь его женой. Больше всего мне не понравилось, как мой мужчина — любимый, которому я доверяю безоговорочно, так просто провернул у меня за спиной такой трюк. Без моего участия, твою мать! Мне показалось, будто меня предали. В очередной раз. Утаили важное, чтобы получить какую-то выгоду. Опять. С другой стороны, от Дубровского я могла ждать чего угодно, вплоть до того, что он мог бы легко мной манипулировать, играя на моих к нему чувствах, а после вытереть ноги о них. И все равно, я зла до чёртиков. Ладошка чешется, пройтись по нему, но не в целях ласк. Хохотнув над этой мыслью, тут же вспомнила тот вечер у клуба, когда он заявил о нашем браке. Его победная, собственническая улыбка и страстный блеск в глазах, пронзивший мое сердце молнией, сначала привели в ступор, а потом волной накрыла ярость, только с привкусом любви к этому сложному мужчине. Дубровский и в правду сложный. Иногда закрытый и себе на уме, но такая сущность мне знакома — в работе у отца в компании, и открытый, но только при закрытых дверях со мной. И опять-таки, его открытость по отношению ко мне определялась сексом и душой, но не словами. Вот, наверное, потому я на него так сильно накричала тогда, не стесняясь в выражениях. Но, отдать должное, Костя выслушал меня, не прерывая ни на слове. А потом схватил и так сильно впился в губы глубоким поцелуем, что я снова потерялась во времени.
— И что теперь ты будешь делать? — Вера сидит на диване, сложив ноги по-турецки, на которые уперла локти. Глядит на меня широко открытыми глазами и слушает мой пересказ того вечера. Я отпила из кружки горячего шоколада, накрываясь теплым пледом, с которого собирала невидимые пылинки. Подняв взгляд на подругу, просто пожала плечами, продолжая свое скучное занятие. Она свесила ноги и хлопнула ладонями по своим бедрам: — Так, дорогая, — начала она, и я с интересом уставилась на нее. — А поговорить пробовала? Вы вообще разговариваете, Вика?
— Смеёшься что ли? — фыркнула, вновь занимая рот шоколадом. Уже пару дней я ночевала у них дома. Саша, конечно, не был против, а вот Вера… Впервые моя подруга дала по голове за то, что я в очередной раз сбежала от проблемы. И в этот раз я с ней согласна, да, но… Звонки от Кости я не игнорирую, и на сообщения все отвечаю, но мне нужно время. Подумать, понять, в конце концов, как быть дальше.
— Нет! — воскликнула она, обалдев от меня напрочь. — Ты беременная, обманутая своими родными, но, задумайся, Вик, могло быть еще хуже.
— Вера, — угрожающе на нее взглянула, а девушка даже глазом не повела от моего пригвождающего взгляда, напротив — рассмеялась, — я думала об этом, — отвечаю уже тихо. Вера замолчала, хмыкнув.
— И…
— Я люблю его, — стараюсь скрыть улыбку, но она предательски все же появляется на моем лице. Вера хихикнула, шлепнув мне по ноге.
— Жучка, — обнимает меня, и начинает покачивать нас обеих в разные стороны, будто убаюкивает.
— Да, так и есть, и все же я жутко зла на него. Ни предложения, ни платья… ладно, хоть кольцо, — смотрю на свой безымянный палец, на котором красуется колечко. Дубровский безапелляционно надел его, даже не обратив никакого внимания на мои вопли. Просто взял мою руку в свою и ловко окольцевал, так же не забыв одарить меня своей доминантной улыбкой.
— Ой, Вика, — фыркнула Вера, — разве в этом счастье-то? Вот ты меня сейчас здорово удивила, — легонько хлопнула по спине, отодвинувшись от меня. — Да… беременность явно мозги скручивает, нам, женщинам.
— Ты что, тоже?! — удивилась я, уставившись на нее. Она замотала головой.
— Нет-нет, — хмурится, и тут же сплевывает три раза через левое плечо. Хохочет. — Пока нет, и не скоро. Знаешь, возвращайся завтра домой, дорогая. Дубровский уже Шурику весь мозг промыл, что сам заявится сюда. А, как ты сама знаешь, Саша будет стоять до последнего и не подпустит к тебе ни на шаг Костю. Пока ты сама этого не захочешь.
— Именно, — слышу из-за спины глубокий тон голоса Саши. Обернулась, чтобы поздороваться, но, судя по его спокойной позе, мужчина уже был тут давно с нами. Он оперся о стену и сложил руки на груди. Спокойно наблюдал за нами обеими со стороны, и наверняка сейчас даст мне взбучку. Стоило подумать об этом, и мужчина ухмыльнулся, прикасаясь к подбородку. О чем-то задумался. — Ты замечательная девушка, — обращается ко мне, теперь отпрянув от стены, приближается к дивану, на котором все еще мы сидим с Верой. Я чувствую поддержку своей подруги: она так крепко ухватилась за мою свободную руку, что даже немного больно было. Саша садится рядом, и от одного его взгляда хочется скрутиться в клубочек и лечь рядом с ним, чтобы приласкал, как котенка. — Но ты должна понять, что для мужчины — для Дубровского, ты больше, чем просто девушка. Вика, для нас с Верой важно, чтобы у тебя было все хорошо. Мы в любом случае поддержим тебя и дадим советов, или пинка. Но доверие между тобой и Константином не сравнится ни с чем. Он волнуется за тебя, за вашего ребенка. А, как Дом — он в ярости, что его женщина — саба, так легко ушла от него. Пойми, для него это скорее равноценно удару в сердце ножом. Будет искать в себе, что он упустил.
— Но я не бросила его, о боже, — глубоко вздохнула, прервав Сашу. А вот теперь, глядя на него, мне совершенно не хотелось быть рядом с ним. Беру свои слова обратно. Дом Веры встает и, сжав губы в тонкую полоску, глядит пристально мне в глаза до тех пор, пока я, не выдержав сражения в гляделки, не опускаю голову вниз. Но зубами все же скрежещу. Только Костя смеет так прогибать меня под себя, и никто более. Резко вскидываю голову и встаю с дивана, поставив кружку с шоколадом на столик. Вера хихикнула, но поспешила ретироваться — просто отсела чуть дальше от меня и Саши. Со стороны наблюдает на нас и нашу перепалку. В упор гляжу на ее мужчину, между нами расстояние чуть больше метра. — Я Дубровского не бросила, Саша, а просто взяла тайм-аут. Мне идти не к кому, кроме вас. Если мешаю — уйду. — Губы предательски дрогнули от обиды, но я выстояла перед сильным взглядом Саши.
— Успокойся, — мужчина сгребает меня в охапку, напугав до чёртиков. Я сначала пыталась выскользнуть из его объятьев, но потом сдалась, разревевшись. — Тише, — похлопывает по плечу, затем гладит по спине, расслабляя. — Я не прогоняю тебя, глупая. Наоборот, хочу, чтобы ты больше так не поступала со своим мужчиной. Ты не сказала ему ни слова, когда собрала свою сумку и ушла. Твою мать, ты хоть представляешь, что он мог подумать в тот момент? — чуть отстраняется и смотрит мне в глаза, которые затмило слезами. Я смахиваю их, хлюпнув носом. Качаю головой.
— Я не сказала ему, потому что слишком разозлилась. Ведь доверие — в наших отношениях должно быть оно, тем более в такой сложный период. И, — запнулась, опустив голову вниз. Рассматриваю пуговку на рубашке Саши. — Честно, я испугалась.
— Чего? — ласково спрашивает, приподнимая мое лицо за подбородок так, как это делает Костя.
— Внезапности. А вдруг, и дальше он будет так же поступать со мной, не считаясь с моим мнением и желанием.
— Это ты зря, — укоризненно сощурив глаза, Саша щелкает мне по носу, и я рассмеялась. — Давай отталкиваться от того, что я с ним уже разговаривал, — коварно ухмыляется, затем отходит от меня и что-то вытаскивает из кармана. Ключи. — Это его. Он ждет тебя дома.
Шокированная, я взяла связку холодного металла, которая тут же согрелась теплом моей ладони.
— Вот и отлично, — подбадривающе улыбнулся Саша, затем оставил нас с Верой снова одних.
Глубоко вобрав воздуха в легкие, я посмотрела на Веру, которая прятала улыбку, стараясь выглядеть серьезной в данный момент. Напряженный и весьма показательный. Наверняка договорились подвести диалог, чтобы Саша мог устроить мне разнос, затем вручить ключи и вселить страх.
— Предательница, — надув губы, сказала подруге, но тут же обняла ее, а она меня.
— Он прав, Вика, — гладит по голове, убирая мой выбившийся локон за ухо. — Твой мужчина охренел. Честно скажу, я видела его.
— Что? — вот это был удар ниже пояса.
— Да! И погоди спускать собак на меня, — обрывает меня на полуслове, накрыв своей ладошкой мой рот. — Дубровскому хреново без тебя. Все эти три дня он не ночевал дома, а был на работе. Утопал в бумагах. И забрать тебя не мог, потому что Шурик сразу сказал ему «нет», когда тот пришел за тобой спустя пару часов. Чуточку жалко даже стало, — вздыхает Вера, но потом ухмыляется, и с прищуром продолжает: — но так ему и надо.
Расслабившись, обе рассмеялись. А мне даже совестно стало за свое поведение. Затем попросив Веру оставить меня немного одну, долго гипнотизировала телефон, а конкретно последний входящий звонок от Кости. Мы созванивались, и я бы никогда не подумала, что он тяжело переносит нашу временную разлуку. Вот поэтому мне было больше всего обидно, слишком скрытный на слова, когда как мог сказать, что ему плохо. Меня испугала трель, вдруг ожившего телефона в руках. На экране появилось фото Дубровского. Улыбнувшись, я сразу же провела по зеленой кнопке, принимая звонок от любимого.
— Привет, — осторожно говорит Костя, проверяя мое расположение духа.
— Я люблю тебя, — отвечаю ему, и он резко втягивает воздух, что даже слышен свист. Явно шокировала своим приветствием.
— Боже, Вика, и я тебя люблю, — выпаливает, голос слегка с хрипотцой. Посмотрев в окно, поняла, что он все еще на работе, хотя уже довольно поздно. — Прости меня, слышишь. Знаю, что поступил с тобой нечестно, но…
— Костя, оставь это на потом, — обрываю его, улыбаясь в трубку. — Я скучаю по тебе. Сильно.
— И я. Возвращайся домой, любимая, — настороженно просит, боясь получить отказ.
— Хорошо, — сама даже киваю, будто он может увидеть.
— Я приеду за тобой сейчас, — слышу, как он срывается со стула, и уже готов ринуться за мной на другой конец города.
— Костя, постой, — останавливаю его, и он замолкает. — Завтра. Я сама приеду домой, хорошо? Сегодня уже поздно, не хочу, чтобы ты ехал по темноте. И, наверняка, устал. Ты в офисе?
— Вика, я так виноват перед тобой, не смогу вытерпеть без тебя еще одну ночь. Я приеду.
— Костя, — уже сурово произнесла его имя, и мой мужчина зарычал, потому что я останавливала его порыв.
— Ладно. Но только одну единственную, гребанную ночь мы проведем в разлуке, а завтра…
— Завтра я буду дома, обещаю, родной. И ты меня прости. Я не подумала, что ты расценишь мой уход, как расставание, прости, пожалуйста, — искренне извинилась, потому что на душе скребли кошки. Ведь действительно могла ранить своего мужчину, применив его же оружие по отношению к нему самому. Дубровский явно расслабился, потому что задышал более глубоко и ровнее.
— Люблю тебя, Виктория Игоревна, — шутливо обращается ко мне официально, и я улыбаюсь, хохотнув. — Позвони мне, как будешь готова к отъезду.
— Обязательно.
Затем отключила телефон, чтобы не провоцировать Дубровского на поездку среди ночи. Расслабившись, откинулась на подушку головой и закрыла глаза. Я была безумно рада, что уже завтра встречусь с Костей и, конечно, наш вопрос о доверии друг к другу все еще висит на повестке дня. Мы просто обязаны договориться, что впредь фокусов не будет. Все-таки мы не активы, чтобы так легко ими распоряжаться. И наши чувства совершенно не слиток обычного золота, который легко переплавить, а затем сделать что-то другое. Чувства — это душа, а если ее начать кромсать, то потом ничего не остается, кроме пустоты и гнева на все и сразу. Усталость постепенно окутывала меня своим теплым сном, но в голове все еще жужжал рой мыслей. Моя сводная сестра так и не связывалась со мной, хотя мне хотелось поговорить с Мирой и обсудить многое. Мою маму теперь арестовали и предъявили обвинение. Больше она не сможет выйти под залог, и я частично была рада этому. В глубине души я пыталась искать ее поступку оправдания, но их не было. Не находились. И даже ее слова о том, что она любила отца, не укрепили доверия к ней ни на капли. Вячеслава отправили домой, как только мужчина пришел в себя после удара Кости, и больше не показывался ни у кого на виду. И снова вспомнив разговор с Дубровским, я окончательно уплыла в сои сновидения, впервые полностью расслабившись всем своим телом, предвкушая скорую встречу с любимым.
Ранее утро наступило так быстро, а теплые лучи уже ласкали мое лицо, постепенно заполняя дневным светом всю гостиную комнату моих друзей. Мой телефон валялся на полу. Видимо так крепко уснула, что не услышала шума от его падения. Подняв его, на экране высветилось входящее сообщение от Мирославы. Приятно взволнованно, я мигом разблокировала телефон и нажала на него.
«Привет. Если ты не против, я бы хотела сегодня встретиться с тобой». Время отправки чуть раньше получаса назад. Незамедлительно печатаю ответ, впервые игнорируя входящий звонок от Кости. Надеюсь, пару минут он все-таки может подождать. Сама себе под нос хихикнула, но быстро печатала ответ Мирославе, что только рада буду.
«Отлично. Давай на набережной, подышим воздухом, и прогуляемся в парке» — сразу приходит ответ от нее. И я снова даю согласие. А затем следом пишу Дубровскому, чтобы встретил меня уже там…
Глава 44
Константин Дубровский.
Я мог преодолеть любое препятствие, которое возникало у меня на пути. Мог запросто перешагнуть его и даже не сожалеть о содеянном, если вдруг пренебрегал правилами и пользовался не совсем чистыми методами. В бизнесе нет проигравших: есть только победитель. Тот, за кем закрепится на долгие годы преимущество акулы. Меня боятся, но в то же время уважают за справедливость. Со мной хотят работать, и я иду навстречу таким партнерам. Вот так в моей жизни появился Игорь Вознесенский, который фактически столкнул лбами меня и Вику. Эта девушка уже тогда значила для меня многое, только разглядеть я сумел не сразу свои чувства, упустив многое из виду. А скорее игнорировал, ведь чёртовы принципы запрещали мне поддаваться соблазнам. И вот теперь, сидя в своем кабинете, я пялился в монитор, держа в руках карандаш. Мне было все равно, что написано в договоре, который мне следует проверить тщательно… я думал о Виктории. О своей жене, сбежавшей от меня несколько дней назад. Твою мать! От вспыхнувших чувств карандаш в руке трескается напополам, и я отшвыриваю его остатки в другой конец комнаты.
— Чёрт, — выругался себе под нос, затем встал и направился к окну. Город спит, и лишь фонари освещают его, чтобы люди могли ориентироваться в темноте пространства. Чем-то это напоминало мне меня: я сквозь тьму прорывался к девушке, которая украла мою душу, а, найдя её, сам потерял. Конечно, был не прав, когда не предупредил Вику об уже состоявшемся браке, но и другого выхода не было. Все сделано только ради неё. — Только ради тебя, — приложив к стеклу ладонь, ощутил холод, но проговорил тихо слова, будто Вика сейчас услышит их, и поймет меня. Вокруг руки прорисовался запотевший ореол, контрастируя температурами. Я скучал по Вознесенской. Мне не хватало ее, и будто сердце не бьется. Пустившись вслед за ней к Александру в дом, лишь растравил себя еще больше. Она просила уединения, но я никак не ожидал, что Вика уйдет от меня. Нет, мы не расстались, но холодок по моей спине пробежался в тот момент, когда девушка с чемоданом шла на выход, и даже не оглянулась. Я задал ей один единственный вопрос, она со мной? И получил ответ коротким кивком. Всё. В тот момент в моем теле словно все вывернуло наизнанку, и прежним не стало. Будто мир, в котором я привык все контролировать, вдруг стал мне не подвластным. Я почувствовал себя слабым, потому что полюбил, и сила, с которой меня засосало в сети Виктории, тянула в бездну. Без нее я пропаду. Черт возьми. Закинув руки за голову, я закрыл глаза и глубоко втянул воздух, широко распахнув ноздри. Казалось, мне не хватало кислорода, перекрыли вентиль, или дали лишь ограниченное количество в баллоне. Дразнили, чтобы теперь я видел галлюцинации, и желал их в реальности.
Моя жена носит под сердцем нашего малыша, и мне дико, что я так легко отпустил её. Впервые я уступил женщине, чтобы потом вернуть ее уже навсегда. И я верну во чтобы мне это не стало. Посмотрев еще раз вниз на город, решил прямо сейчас сорваться с места, но не мог. Обещал Вике, хотя вслух не произносил. Вынув телефон из кармана, нашел в галерее фото, на котором девушка крепко спит, лежа на спине. Голова повернута ко мне, и будто чувствую ее дыхание. Грудная клетка едва колышется, а правая рука ладонью лежит на животе, защищает нашего малыша на бессознательном уровне. Пальцем провожу по фотографии, словно могу почувствовать ее тепло тела, а затем аромат, который узнаю из тысячи. Я сфотографировал Вику накануне, когда на утро она уехала. Будто предчувствовал ее решение остаться с самой собой на некоторое время. Я желал объясниться, и всё равно всё испортил. Скрыв иконку, набираю ее номер. Вдруг ответит; она всегда отвечала. Вот и сейчас цифры начали отсчет нашего времени — она приняла вызов.
— Привет, — тут же говорю, слегка взволнованный. Веду себя, как мальчишка, который боится поговорить с понравившейся девчонкой.
— Я люблю тебя, — быстро выпаливает Вика, вышибая из меня дух. Я так резко втянул воздух, что даже в носу почувствовал жжение. И вдруг душа моя воспрянула силой, возвращаясь на место. Твою мать! Три слова, всего лишь три гребанных слова, но имеющие столько власти над нами. Сразу отвечаю Вике, как сильно я люблю ее и не могу без нее. Прошу вернуться домой, чтобы навсегда решить все вопросы и недомолвки. Таким счастливым я не был очень давно. Даже покупка компании не сравнится с ощущениями, которые я испытал сейчас. Чёрт возьми, да я сейчас оказался на небесах. После нашего разговора осознал, что всё-таки Александр с Верой сделали свое дело, и план с ключами сработал. Коварно ухмыльнувшись, победно сжал кулак и дернул рукой, когда услышал от Вики, что завтра мы будем уже вместе. Хотел прямо сейчас сорваться, но она не разрешила. Уступил. Но только в этот раз, потому что не желал рушить связь, которая вот-вот начала становиться крепче. Будет еще время отыграться за мои нервные страдания, напомню о них самым изощренным способом, и Вика его оценит по максимуму. Как только Вознесенская нажала отбой, мне тут же пришла смс-ка от Вольного. Эдуард просил перезвонить, но я проигнорировал. Воодушевленный, сел за свой рабочий стол и погрузился в кипу договоров, которые горели по срокам.
Бам! Раздается глухой удар по столу, будто на него что-то упало. Или с него. Подскочив со стула, обалдел, увидев перед глазами Эдуарда. Скрестил руки на груди, в губах сигара и его знаменитый прищур. Я расслабился, проведя рукой по лицу, на щеке отпечаталась клавиатура, ухмыльнулся. От усталости заснул прямо на столе. В первые за несколько дней я действительно спал мертвым сном.
— Я не понял, — возмутился мой друг, резко долбанув ногой по стулу. Тот жалобно отъехал, скребя ножками по полу, от неприятного звука я скривился, показывая на лице недовольство, а Эдуард сел.
— Что ты не понял? — гляжу на него, зевая. На часах еще нет семи утра, а Вольный уже на ногах, что скорее всего еще не ложился. Мужчина сканирует меня, выискивает что-то. Признаки какие что ли? — Не смотри на меня так, — фыркаю, оживляя монитор. Так и знал, что на радостях задержусь допоздна. Эдуард не выдерживает моего игнора, со всей силы ударяет по столу, привлекая внимание.
— Костя, издеваешься что ли? — косая ухмылка касается его губ, но не глаз. Он сплевывает сигару на пол, не заботясь о безопасности. — Почему не ответил мне ночью?
— Что за бабьи повадки? — огрызаюсь, пристально смотрю на него. — Я с Викой разговаривал, — едва сдерживаюсь, чтобы не разулыбаться, но все же Эдуард не глупец, он трясет передо мной пальцем и ухмыляется.
— Вернется? — спрашивает, расслабившись. Неужели решил, что я с собой чего сотворю? Потому и примчался проведать.
— Сейчас поеду за ней.
— Это замечательно, потому что теперь слушай меня внимательно, — тон голоса Вольного меня напряг, и выпрямившись, насторожился.
— В чем дело?
— Да в том, что Евгения и вправду не травила Игоря, — так просто заявляет, переворачивая все вверх дном. Обалдев, уставился на Вольного, жду продолжения. Он закивал, видимо расценив мой отрицательный кивок за неверие. — Удивительно, что я было сам не поверил в это, но потом… на большом экране в клубе на глаза попался интересный момент.
— Подожди, — останавливаю друга, сам встаю и начинаю ходить туда-сюда. — Знаешь, я никак не мог понять, почему Мирослава оказалась в тот самый момент за кадром. Есть вероятность, что видео подменено? — резко затормозил, и посмотрел на Эдуарда. — Вика мне рассказывала, что они встретились у входа кухни. Тогда в расстроенных чувствах, она могла не распознать в Мире убийцу их отца.
— Бинго! — щелкает пальцами друг и улыбается. — Эта мелкая сучка в сговоре с Евгенией и Вячеславом. Но и это еще не всё, — теперь Эдуард встает, и подходит к окну, наблюдая уже за рассветом. Лучи солнца заполняют кабинет, согревая своим теплом. А я все никак не могу сложить во едино весь пазл. Если Евгения не травила своего мужа, то как Мирославе удалось провернуть весь номер, твою мать?! Вольный хмыкнул, окинув взглядом вид за окном. Цыкнул. — Да все просто, как дважды два, Костя. Она серая мышь, понимаешь. Мало кто на нее вообще обратит внимание, а тем более, что все мы, лопухи, посчитали ее жертвой.
— Ты говоришь, что там был еще четвёртый игрок, — напоминаю ему, на что Вольный кивает. — Как узнал? Откуда информация? — прищурившись, подошел вплотную к другу. Напряжение охватило все мое тело, когда Эдуард намеренно не отвечал мне, издеваясь еще больше.
— Вчера имел неосторожность подслушать интересный разговор, — хитро улыбается, все еще виляя вокруг да около. — Владленов тоже при делах. Этот старый ублюдок уехал из страны, рассчитывая, что его не достанут. — Теперь я точно убью своими голыми руками змея. Еще один лживый сукин сын. — Так вот, Костя, всё не просто так.