Дневник Беспамятства

Мишель расцеловала ее, представила меня как сестру. ( По французски сводная сестра звучит как “красивая сестра”), быстро выложила все последние парижские сплетни про общих знакомых и успела рассказать мне, что в молодости бабушка сбежала от мужа с русским белым офицером. Правда потом вернулась в семью, но слабость к русским у нее осталась, и поэтому: “Лулу ( так Мишель называет бабушку какого-то же не помню бывшего мужа) больше любит твою маму, чем мою!”–подмигнула мне Мишель.



Мадам Луиза, мама бывшего мужа Мишель, встретила нас с распростертыми объятиями. Она совсем не была похожа на владелицу знатной фамилии с приставкое “дЁ” и хозяйкой великолепного замка. Длинное цветастое платье, растрепанные волосы, руки по локоть в краске. Она везде ходила по дому с бокалом шампанского (утром), розэ (днем) и красного (вечером). И никогда! Никогда не была пьяна! Много курила, смеялась и вообще казалась персоной легкомысленной. Но я была поражена, как незаметно, но четко она руководила домом. Всего пару темнокожих помощниц, незримо, но безукоризненно выполняли требования Луизы. И стол всегда был накрыт вовремя, безупречно чистые ванные и свежая постель.

Меня разместили в комнате с камином. Он был таким огромным, что в первую ночь мне приснился сон, что он заглатывает меня целиком с кроватью, на которой возможно спала подружка мадам Помпадур!



Дорогой дневник! Мои мысли перепрыгивают с одной на другую! Я хочу рассказать тебе и о еде, и о звенящей атмосфере за столом и о чисто французском врожденном искусстве вести легкие беседы. И о тех людях, с которыми я провела незабываемые три дня.



Луиза– художница. И ее картины висят по всему дому вперемешку с бесценными полотнами классических мастеров.

Я не большой знаток искусства, только учусь на курсах, куда записала меня мама, но полотна Луизы меня порой смущали. Она рисовала только женщин. Голых. В очень странных позах. На одной из них с я удивлением обнаружила Мишель. Тело ее светилось золотом, словно разрывало темную комнату. Мищель была запечатлена в момент… огразма!

Я остолбенела, когда поняла, что рассматриваю Мишель в столь интимный момент.

– Нравится? – бросила Мишель, приобняв меня за талию.

Я с трудом справилась со смущением.

–Да… Это так смело… Так выразительно…

–Это мой первый оргазм, – рассмеялась Мишель.

Я открыла было рот, но тут же захлопнула его. В принципе за эти месяцы, проведенные в Париже мне достаточно расширили сознание, и я набравшись смелости, выпалила:

–Расскажи, как это было?

Мишель протянула мне бокал вина и охотно поделилась воспоминаниями.

–Мы всегда дружили, наши семьи.Все мы какие-то дальние родственники. Все бывшие аристократы – дальние родственники. С Лео, мой первый муж, мы росли вместе в этом замке. В принципе первый секс у меня и случился с ним в шестнадцать лет. Я боялась рассказать маме. Но Луизе я могла доверять. Она всегда была свободной, хиппи с голубой кровью.

Она рассказала о первых правилах предохранения.

И как-то раз, я поделилась, что Лео меня замучал. Постоянно хочет секса. А я думаю, что люди преувеличивают его значимость. Луиза удивилась. Она подробно меня расспрашивала, что и как мы делаем, и была очень разочарована, как мне показалось, в своем сыне. Она возмутилась: “Я поговорю с ним!”

Мишель звонко рассмеялась, вспоминая тот разговор.

– Однажды она пригласила меня позировать. Я немного робела. Но Луиза курила травку и предложила мне затяжку. Потом начала рассказывать смешные истории. И я даже не заметила, как она предложила мне исследовать свое тело. Я немного одурела от косяка, от томной песни Биркин и Ганзбурга, ну помнишь, где они занимаются любовью и она стонет? Короче, впервые я сделала это сама и поняла, к чему надо стремиться!



Я даже не знала, что еще могла спросить и выпалила:

–А замуж зачем за него вышла?

Мишель махнула рукой:

–Назло отцу! Он хотел, чтобы я продолжила учебу в Сорбонне, но меня уже интересовал только секс. И мы сбежали с Лео. Скитались без денег по Провансу, спали на вокзалах в Марселе и думали, что мы самые отчаянные любовники и жертвы наших родителей. Родители искали нас, уговаривали вернуться. Но мы поставили условие, чтобы нам разрешили пожениться. И таким образом, едва дождавшись моего совершеннолетия, мы сыграли свадьбу.

–И?

–И через полгода развелись. Замужество оказалось скукой для нас. Лео уехал в Алжир, а я поступила на Дизайнерский факультет. Хотела шить платья. Свадебные. Мне так не нравилось мое первое платье, что создать идеальное свадебное платье стало моей одержимостью.

–Здорово!– только и воскликнула я. – Я видела твои платья! Они потрясающие! И я уже решила, что выйду замуж, если когда-нибудь выйду, – вздохнула я, – только в твоем платье!

–Конечно, ма шери! – воскликнула Мишель.



Я решила продолжить любопытничать. На самом деле, Мишель впервые рассказывала мне о себе. До моей поездки в Париж, мы виделись с Мишель пару раз. Один – на свадьбе моей мамы и Жан Поля , второй я провела пару дней с ними на яхте, когда они заплыли в Санремо из Сан–Тропе.



–Мой второй муж – сплошное недоразумение! Тоже, кстати какой–то дальний родственник, но со стороны Лео. Он учился в Италии, долго жил в Штатах, работал в команде Тома Форда (я думаю на побегушках или просто красивым мальчиком), и когда вернулся в Париж, я ,как раз ,заканчивала учебу. Мы вдруг решили, что нам срочно надо создать что-то свое. Родители вложились в наш бизнес. И дела в принципе пошли неплохо. Но нам было мало. Вернее мне. У меня был незакрытый гештальт и я уговорила Жака пожениться. Тем более было выгодно с налогами. Вот так. Тогда это было выгодно. Про нас стали писать журналы, мы вдруг стали очень модной красивой парой. Дела пошли в гору. Жак скрывал ото всех, что у него есть друг. Но в один момент, нас накрыл кризис и мы чуть не потеряли бизнес. Жак расстроился, перестал скрывать свою ориентацию и за ним стали гоняться папарацци. Смешно, но это спасло наш бизнес! Мне пришлось разыгрывать сцены ревности и отчаяния в прессе и на телевидении, исполнять роль оскорбленной жены, чей муж ушел к другому. Мы смеялись с Жаком и его любовником Марком, когда читали все небылицы про нас. Но итог таков: мы сейчас одна из самых доходных фирм по свадебным и вечерним платьям. И мы лучшие друзья и партнеры с Жаком и его Марком.



Я смотрела на Мишель и восхищалась своей “бэль сёр” – красивой сестрой.


Я получила еще один урок “ искусства жить”– все жизненные ситуации превращать в шоу и получать выгоду.



Дорогой дневник.

Мне так нравятся выходные в замке! Потрясающая атмосфера! Расслабление и дисциплина одновременно!

Вечером Луиза всех предупреждает, что завтрак будет накрыт в девять. И все! Выходят вовремя! Все это: Мишель, я, Лео с подружкой – милой китаянкой, но живущей всю жизнь во Франции, Жак с Марком, дядя Мишель, известный писатель и бездельник, Луиза и ее муж Александр. Он режиссер. Много курит, молчит, и ночью ходит по замку как тень отца Гамлета, только голый. У него бессонница и такая странность: курить и шляться по дому голым, обдумывая новую постановку пьесы. Наверное, такой же странной, как и он. Я иногда забываю о его присутствии и часто шарахаюсь и вздрагиваю, когда вдруг он начинает кашлять из глубокого Вольтеровского кресла, спрятанного в дальнем углу огромного каминного зала.

Завтрак проходит спокойно, мы планируем день. Сегодня ездили в маленький, милейший, старинный городок. Кукольный. Я чувствовала себя персонажем постановки пьесы. Не главным, но важным для понимания “скромное обаяние буржуазии”.

Луиза шустро торговалась на рынке, мужчины покорно стояли с огромными корзинами. Я вдыхала запах сосисонов, сыров, хлеба, свежайших фруктов и овощей. Я любовалась всем вокруг, спокойными собаками, красивыми пожилыми месье, играющими в петанг под тенью платанов. Прежде чем вернуться домой, мы выпили кофе с вкуснейшими пирожными, Луиза и я взяли по бокалу розе. Мою кровь постоянно веселят легкие пузырьки шампанского или розэ.



На обед мужчины приготовили огромный кусок мяса – энтренкот. Мы ели его с листовым салатом и запивали потрясающим вином.

После обеда все расползлись по дому и саду. Вернее по парку, который достоин отдельного описания. Кто-то дремал, кто-то играл в карты, читал книги.

Я решила исследовать сад. Компанию мне составили две собаки хозяев дома – смешной Кинг Чарльз Спаниэль по кличке Джонни, с глазами, как у морского тюленя и серьезный английский бульдог Мадам Джозефин. Очень умная и наблюдательная. Прекрасная компания! Мне потребовалось 40 минут, чтобы обойти сад спокойным шагом. Второй круг я посвятила тому, чтобы рассматривать все детали. Мишель, Лео и Жак вспоминали вчера о своих детских годах в замке и выдали потайные места в саду. Слушая их рассказы, Луиза театрально хваталась за сердце и грозилась, что за своими внуками будет смотреть внимательнее.

Рассматривая огромный розарий, за которым ухаживали два садовника, темные аллеи, укромные места и беседки, теннисный корт и старую конюшню, в которой вечером ночевала милая корова, я с грустью и легкой завистью представляла себе картины счастливого детства Мишель.

На втором часу моего погружения в изучение деталей “буржуазного досуга” я нашла в укромном местечке гамак и не заметила, как заснула глубоким сном.

Я так сладко не спала с детства. Мне даже приснился сон. Словно я нахожусь в фильме с Жерар Депардье, который как старый бульдог охраняет меня от грозного камина, а Джонни в плаще Д'артаньяна гоняет корову по полю с розами и громко лает. Я очнулась от лая спаниеля. Он надрывно возмущался на белку, которая с недоумением смотрела на него. Мадам Жозефин зевала и любовалась маленькими цветочками, похожими на фиалки.

Я улыбнулась. Мое настроение было великолепным. Я вернулась в замок , Все уже были на ногах и в доме наблюдалась какая– то движуха и громкие голоса. Мне даже показалось, что кто-то ругается. Я спросила Мишель, что случилось и она пояснила мне, что все собираются у корта. Старшее поколение – муж и брат Луизы поспорили с Лео и Жаком, что играют в теннис лучше них. Теперь все, захватив напитки (роэе конечно), закуски – сосисон, багет и патэ выдвигаются к корту.

Ну, что ж, мое личное кино “Скромное обаяние буржуазии” продолжается.



Ах, дорогой дневник!

Как же я смеялась! Мужчины разыграли перед нами настоящий спектакль. Если бы больше понимала язык, я бы по-достоинству оценила игру слов, иронию и театральную драму, представленную перед нами на корте. Но даже с моим ограниченным запасом, я получила несказанное удовольствие и так много смеялась, что боялась поперхнуться розе или колбаской!

Перед ужином все снова расползлись по своим комнатам. Я осталась в своей огромной спальне, чтобы записать свои мысли и впечатления и принять душ.

Ужин в восемь тридцать. И потом обязательная партия в покер. Я уже немного играю и мне нравится. Уметь правильно блефовать еще никому не помешала. Кстати, французы, я заметила постоянно во что-то играют. Даже в маленькие перерывы, когда например в одной комнате или на веранде собирается больше двух человек, то между делом играют в интересные легкие карточные игры. Хорошая привычка. Мама с Жан Полем тоже не всегда сидят молча каждый со своим чтивом. У них множество игр, которые видимо поддерживают острый ум. А вот телевизор вообще не включают. Если только новости и при этом смешно фыркают, надувая щеки, ругаются и машут возмущенно руками.



Тихая среда.

Дорогой дневник.

Я сижу на маленькой террасе своей крошечной и уютной квартиры под крышей Парижа. Медленно потягиваю бордо, любуюсь, как солнце величественно опускается за дома, позволяя крышам волшебного города поддерживать себя за угасающие лучи.



Вот уже неделю я взяла перерыв на вечеринки. Я погружаюсь с наслаждением в учебу и язык. Я много гуляю одна по городу и вслушиваясь в обрывки разговоров.

Я вдруг вспомнила, как еще живя в Италии я боялась оставаться одна. Если меня не развлекал очередной любовник – я бежала к сестре. Я злилась на себя в одиночестве, я не знала чем заняться.

Теперь я впитываю в себя город, его запахи, его людей, его музеи и соборы. Я наблюдаю, я вслушиваюсь в пульс и дыхание Парижа, через него обучаясь слышать себя.

Мне все больше и больше начинает нравится, что я раскрываю.

Я начинаю уважать себя. Я восхищаюсь собой, ловя случайное отражение в витрине. И дело не в одежде или прическе. Я вижу счастливые глаза и ловлю себя на мысле, что мне нравится эта девушка, в чьем взгляде есть спокойное принятие всего, что с ней происходит.



Суббота.

Дорогой дневник. Сегодня я обедаю у мамы и Жан Поля

Я же не рассказывала тебе историю их любви?

Она такая же удивительная, простая и волшебная одновременно, как все в этом городе.