Длинные версты
Часть 29 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
После штурмовки самолеты должны вернуться для дозаправки. Мы к этому времени тоже прибудем к аэродрому. Ну а там, по итогам, поймем, что дальше делать.
Ну что сказать? Ободрав (вернее обобрав) поезд до нитки, батальон собрался к месту вчерашней ночевки. Правда, при выезде от насыпи грузовик технарей чуть не застрял. Ну еще бы. По-моему, от битого броневика домовитый зампотех оставил лишь треснутый корпус и гнутую раму. А, нет – еще в кустах валяется лопнувший от удара, разобранный моторный блок. Остальное он скрутил и даже спилил что-то не скручиваемое. Сам же Збруев, восседая на своих железяках, выглядел даже более счастливым, чем обретший новую бронеединицу Михайловский. У того тоже некоторая заминка произошла, так как ввиду отсутствия опытных водителей Виктору пришлось лично усесться за руль «Путиловца». Вот тоже незадача… С одной стороны, трофейный броник это просто шикарно, но вот с другой – у нас образовался дефицит водил. То есть для грузовиков пара безлошадных имеется, но на броневик простого шофера сразу не посадишь. Там свои нюансы… Хорошо еще хоть пулеметчики в загашнике присутствуют, а то было бы совсем обидно.
Пока колонна катила обратно к ВПП, я все терзался мыслью, сожалея о том, что не увижу своими глазами штурмовку эшелона. Но с земли это сделать практически невозможно, ведь нельзя предугадать, на каком именно участке пути «ганшип» найдет поезд. Ну да ничего. Летуны косноязычностью не отличаются, так что в красках распишут, что и как там было. То есть картину получу полную.
А потом, после доклада и последующей заправки, самолеты улетят в Крым, а мы, пообедав, тоже пойдем южнее, на соединение с остальной частью батальона. Здесь ловить уже нечего, так как после наших вчерашних и сегодняшних выступлений вся округа будет наводнена конными разъездами противника. Повоевать, конечно, можно, только зачем? Потери пойдут. А из засад мы и набьем больше, и без «двухсотых-трехсотых» обойдемся. Ну а пока «небратья» нас здесь ищут, мы в другом месте подготовимся, слегка изменив тактику. Повторяться не хотелось, так как враги ведь тоже не дураки и уроки из полученного извлечь смогут.
Тут ведь элементарно можно вывернуться – просто пустить сразу пару эшелонов с дистанцией в километр. И все. Никакая засада такой участок охватить не сумеет. И если влипнет кто-то один, то люди со второго поезда через десяток минут приходят ему на помощь. Нет, мы и от них отобьемся, но если у них будет с собой легкая скорострелка, типа нашей, то броневики нам могут раздолбать. А этого очень не хотелось бы.
Значит что? Правильно! Пора задействовать то, что еще не использовалось. То есть – артиллерию. Вижу это так: дистанционный подрыв состава с последующим артналетом с дистанции в пару километров. А потом быстрое сворачивание орудий, ноги в руки – и ага! Пусть ловят конский топот. И, к слову, про ловлю. Искать нас будут (а искать станут старательно) в основном по селам да хуторам. Сейчас почему-то никому в голову не приходит, что достаточно крупная воинская часть может прямо в степи жить. Для местных это дико. Одно дело при передвижении из пункта «А» в пункт «Б» переночевать в поле. Пусть даже не раз и не два. Но неделями не заходить в населенные пункты для этого времени просто немыслимо.
Ведь большую массу людей надо чем-то кормить. Не говоря уже о лошадях, которым и кузнец нужен, и ветеринар. Да и бойцам нужен нормальный отдых под кровлей. Желательно с баней. Но все это необходимо в основном для пеших воинов, которые, сделав в день несколько десятков километров, остро нуждаются во всем вышеперечисленном. У меня же конно-моторизованная группа, где на своих двоих идут только лишь с целью размять ноги. То есть люди устают несравненно меньше. Спят на кошмах, под пологами. Моются в речках да озерах. Ну а общение с пастухами вносит разнообразие в питание. Разведчики в немецкой форме, коверкая русское произношение, просто покупают барашков из отары. И попробуй таким возрази. Тем более что не отбирают, а именно покупают. Ну а потом повара выдают свои шедевры.
Вспомнив про поваров, я приосанился. Тут и моя заслуга есть. Просто нынешние полевые кухни это какой-то ахтунг. Тяжелые, неудобные, да еще и приспособленные лишь к лошадиной тяге. А нам на СевМорЗаводе сделали что-то наподобие КП-2-48[41]. Не то чтобы прямо совсем ее, но довольно неплохой девайс получился. Одноосная, подрессоренная, с колесами от грузовика. И буксироваться может машиной, не разваливаясь при этом на ходу. Да и готовит за раз сразу на три сотни человек. Это если полный обед. А если только кашу и чай, то на пятьсот.
В общем, данная кухня является предметом моей гордости. Я, как настоящий «попаданец», наконец-то занялся прогрессорством. Не знаю, может, более умные за это время уже самолет бы изобрели, но у меня лишь кухня получилась.
Ну и один из трофейных автоматов сейчас на том же заводе слегка переделывают. Уж очень отвратным оказался существующий магазин. Или как там этот кривой кругляш назвать – улитка? Барабан? В общем – гадость. Поэтому на заводе делают (вернее, еще при мне сделали) обычный коробчатый магазин на тридцать два патрона. Угу – сразу внеся в конструкцию еще не изобретенную задумку Шмайссера, для перехода патронов из двух рядов в один. Тоже не «айс», но это гораздо лучше, чем было. Ну и горловину приемника, соответственно, переделывают. И если все получится нормально, то отдам им остальные автоматы на доводку, получив на выходе что-то вроде MP-28.
При этом Токарев (гадский папа), по слухам, забил на изготовление шикарнейшего ППС и сейчас вовсю пилит «Браунинг HP». Нет, дело, конечно, хорошее, но мне же автоматы нужны! Надо будет Жилина накрутить по этому поводу. Или самостоятельно оружейнику грозную телеграмму отправить. Ибо – нефиг!
Под эти мысли мы и доехали до места стоянки. Старший отрапортовал, что происшествий не случилось, самолеты вылетели чуть больше часа назад, а обед вот-вот будет готов. Пока чистили оружие и готовились к приему пищи, неслышно нарисовался Мага с командирской «долэй». Я с хитрым «чехом» по этому поводу говорил еще после того, как мне подогнали чуть было не убившего меня вороного «Шварценеггера». И теперь в «долу» входит в основном что-то небольшое, вроде часов или портсигаров, которые я активно использую для внутрибатальонных награждений. Ну а что? Часы сейчас редкость. Пусть даже не золотые (хотя и эти есть), а серебряные или стальные. Правда, наручных еще не встречал. Все карманные.
Но зато сколько понтов у человека после их получения! У меня ведь для поощрения отложены не какие-то дешевки, с плохим ходом, а очень даже качественные «котлы». В основном швейцарские или немецкие. А среди технарей ремвзвода оказался человек, умеющий гравировать. Так что все цацки в обязательном порядке были снабжены надписями, поясняющими, кто и за что наградил бойца такого-то.
Разнообразная оптика, к слову сказать, так же сразу отходила в командирский фонд. Но биноклями я не награждал. Они просто вручались тем, кому это было необходимо. И если в некоторых красных полках было по два-три бинокля на всех, то у меня уже штук двадцать. То есть у каждого ротного, взводного, у разведчиков, артиллеристов и у командиров бронемашин.
Как сказал, глядя на все это, Буденный: «Бохато воюешь». Я тогда лишь кивнул, так как по сравнению с остальными действительно – «богато». Зато люди целее будут. В моих морпехов уже столько сил, средств и времени вложено, что мама не горюй! Зато по умениям, выучке и стойкости мы однозначно уже переплюнули самых опытных солдат регулярной императорской армии. И любого нашего рядового бойца можно смело ставить на взвод, а то и на роту, в обычных красных частях. Парни это понимают и мое отношение видят. Поэтому вызывающие изумление у других занятия по физо, тактике, медицине и так далее (ведь в это время можно спокойно поспать, прошвырнуться по бабам или прибухнуть) не встречают никакого противодействия даже у самых ленивых. Вернее (исходя из знания психологии), лентяи предпочитают помалкивать и быть как все, чтобы ненароком не огрести по щам. Понимая, что в этом случае даже матросский комитет встанет против них.
* * *
Крик наблюдателя: «Летят!» раздался, когда мы только поели. После чего народ с интересом стал подтягиваться к взлетке. Самолеты были еще огромной редкостью и даже просто посмотреть на них уже считалось достижением. А уж глядеть на посадку с первых рядов так и вообще. «Антара», исполняющая роль разведчика, первая скользнула к земле и, слегка подпрыгивая на мелких кочках, покатила в дальний конец полосы, где была поймана за крылья аэродромными техниками. «Муромцы» же, поблескивая остеклением, солидно гудя, сначала сделали круг и лишь после этого начали снижаться. Многочисленные зрители восторженно ахали, живо комментируя каждый маневр бомбардировщика.
А после приземления я принимал доклад военлетов. Данилов, уже сменивший шлем на фуражку, построил экипажи и, сделав шаг вперед, лихо козырнул:
– Товарищ Чур, задание выполнено! Найдены и обстреляны оба эшелона. На одном из них поврежден паровоз! При возвращении была замечена кавалерия противника. До полусотни сабель. В результате атаки всадники рассеяны по степи. Их потери визуально определить не представилось возможным. Но наблюдали более десятка лежащих лошадей. С нашей стороны раненых и убитых нет. Техника в порядке!
Вместо ответа я просто обнял летуна и, хлопая его по спине, радостно воскликнул:
– Ну, братишка, поздравляю с первым штурмовым вылетом! – И видя, что он пытается что-то возразить, перебил: – Я понимаю, что у вас экипажи обстрелянные. И на бомбежку летали, и на разведку. Но вот на штурмовку, это ведь в первый раз? Да еще и удачно! Поэтому и поздравляю! А теперь давайте, шуруйте обедать. И после обеда поговорим уже предметно. Какие были проблемы? Какие нюансы? Какие выводы?
Через полчаса сытые летуны в чем-то подтвердили мои мысли. Данилов рассказал, что одни эшелон они поймали километрах в пяти от моста. Машинист, не обращая внимания на пролетающие в стороне самолеты, спокойно вел паровоз до начала обстрела и, лишь услыхав перестук пулеметов, принялся тормозить. Визуально наибольший урон был нанесен, когда солдаты стали покидать остановившийся поезд. Матушевский подтверждающе кивнул:
– Да, в тот момент здорово их покрошили. А потом кто под вагоны спрятался, а кто под деревья с кустами. Мы эти места обстреляли, но каков результат – бог весть. То есть гарантированно можно сказать, что выбили около тридцати-сорока штыков в момент высадки. После этого просто шел расход боеприпасов. К этому времени появился наш пилот на «Антаре», который показал, что он увидел второй эшелон, поэтому было принято решение лететь за ним.
В общем, с другим поездом было почти то же самое, с одним отличием – в начале обстрела паровоз вдруг окутался белыми клубами. Пулеметная пуля котельное железо котла не пробивает, но, наверное, случайным попаданием повредили какой-то клапан, вот он и выбросил пар. Так же покрутились над разбегающимися людьми, и когда больших групп не осталось, сочли задачу выполненной, взяв курс на аэродром. А потом, увидев отряд кавалерии под «жевто-блакытным» вымпелом, отработали по ним.
Данилов же подытожил:
– Пулеметная штурмовка эшелонов дает несколько больший эффект, чем бомбежка. Но ненамного. При наличии укрытий в виде деревьев результативность сходит на нет. Так же предполагаю, что в степи будет очень хороший результат против кавалерийских отрядов. Во всяком случае, кавалерию можно лишить подвижности, просто перебив лошадей. Еще считаю, что наиболее эффективным будет комбинированный подход. То есть обстрел из пулеметов с последующей бомбежкой. Особенно по позициям артиллерии.
Я улыбнулся:
– Ну что же, товарищи, ваши мысли понял. У нас ведь задача – не пустить противника в Крым. Точнее, в Севастополь. А если учесть, что с деревьями в Крыму напряженка, то значит, тактику мы выработали верную. И даже практику получили, где первый блин вышел не комом. Вот в дальнейшем так и станем работать.
Летуны довольно загалдели, но тут я их прервал:
– Но получается, что на самое ближайшее время вы свою задачу выполнили. Поэтому сегодня берете пассажиров и перебазируетесь на аэродром подскока за Перекопом.
Насчет пассажиров летчики не удивились, так как это еще утром было обговорено. Они забирали трех раненых и всех мальчишек-кадетов, снабженных сопроводительным письмом к Фрунзе.
Кстати, про пацанов, Нетребко оказался несколько не прав. Никто из ребятишек не быковал и пальцы не гнул. Даже обращение «товарищ» приняли без возражений, особенно после моих слов, что в армии «господ» быть просто не может, так как все мы, от рядового до фельдмаршала, являемся боевыми товарищами. Плюс Лапин с ними поговорил. А уж узнав, куда их собираются отправить и кем они станут в будущем, мальчишки пришли в полный восторг. Ну еще бы – быть пилотами пацаны даже не мечтали. И как вишенка на торте – предстоящее путешествие на настоящем самолете – лишила кадетов сна и заставила писаться от перевозбуждения. Наверное, поэтому, на правах будущих коллег, они уже все аэропланы излазали вдоль и поперек…
А после того, как наша авиация нас покинула, мы выдвинулись на соединение со своими. По прямой до них было около тридцати километров. По дороге несколько больше, но в любом случае через два часа будем на месте. Это ведь не пехом и не на лошадках целый день пилить. Тут сказать можно лишь одно: техника – вещь! Одно в ней плохо – заправки отсутствуют как класс. А у меня три бочки горючего осталось и потом фиг его знает, где брать. Мысли по этому поводу есть, но там бодяжить придется. Хотя движки сейчас такие, что хоть ослиную мочу заливай… Во всяком случае, для авто бензин идет хуже, наверное, чем А-56, о котором я только в легендах слышал. Утешает одно – Жилин уже подсуетился и озадачил каких-то российских химиков этой задачей. Причем некоторых успел поймать буквально за фалды. Грамотные мужи, охреневшие от творящегося в стране беспредела, навострили лыжи в эмиграцию. Но Иван их утешил, приголубил и озадачил. Так что теперь у нас может и А-72 массово появиться. Да пусть даже А-66, это уже за счастье будет. Дай-то бог.
Уже привычным порядком мы катили по степи, быстро удаляясь от места проведенных диверсий. Правда, грузовики оказались перегруженными, как людьми, так и трофеями, но движки не насиловали, так что доедем. Тем более по уже знакомой дороге. Я вот помню, что за тем холмом, в низинке, бочажок есть, где можно будет долить воду в радиаторы. А вообще – хорошо идем. Солнце, запах степи, птички порхают. Легкий ветерок сдувает пыль в сторону. В общем – лепота.
Правда, перед бочажком получилась небольшая заминка. Наша мотоциклетная разведка поймала там местных пейзан, в количестве шести человек на двух телегах. И не просто поймала, а, выстроив в шеренгу, держала их под прицелом колясочных пулеметов. Когда мы подъехали, один из разведчиков, передавая мне тонкую стопку документов, доложил:
– Вот, товарищ командир, говорят, что они сезонные рабочие. Что на заработки едут. А вон у того, востроносого, наган за голенищем был. А в телегах, под мешками, пять винтарей. Можа, бандиты какие?
«Востроносый», при словах разведчика вскинулся и, недоверчиво разглядывая звездочку у меня на панаме (разведка, напомню, вся в немецкой форме была), попытался сделать шаг вперед, осторожно уточняя:
– Вы сказали «товарищ». Вы что – красные?
Но поднятый ствол и окрик Берга быстро вернули его назад.
Я же молча смотрел на стоящих передо мной парней. Одежка на них крестьянская, но добротная. Парочка в солдатских гимнастерках. Все в сапогах. Возраст от двадцати до тридцати. Вообще, очень похожи на одну из многочисленных банд, немерено расплодившихся в последнее время.
Повернувшись к разведчикам, спросил:
– Что в мешках – смотрели?
– Не, ишшо не успели. Токмо один опорожнили, – парень кивнул в сторону кучки вещей, лежавших возле телеги, – тама рубаха, пинжак со штанами, мыло, полотенце да споднее.
– Ну, проверьте остальные…
В этот момент подошел Лапин. Глянув на стоящую шеренгу, поинтересовался:
– Это что за субчики?
Ответить не успел, так как опять вмешался «востроносый». Крутя башкой, он отслеживал суетящихся в стороне бойцов и их гомон. А когда кто-то крикнул ротного-два, сопроводив вопль словом «товарищ», он не выдержал:
– Так вы все-таки красные? Товарищи, мы ведь тоже за советскую власть, немцев да буржуев бьем!
Я лишь ухмыльнулся наивной попытке бандитов примазаться к борцам. Они сейчас расскажут, что лично Зимний брали, лишь бы их тут на месте не шлепнули. Видно, моя ухмылка совсем не понравилась говорливому носителю нагана, потому что тот неожиданно добавил:
– Да поверьте вы! Мы не банда! Вы хоть на винтовки гляньте! Там только одна «мосинка» и четыре трофейных «маузера»! Это мы, третьего дня, за Крутилихой немецких фуражиров отловили. И вон в том мешке ремни германские да прочая амуниция!
Хм, интересно… Кивнув, чтобы проверили указанный мешок, я машинально открыл верхнюю бумагу из поданных мне документов. Открыл и застыл, пытаясь понять, не обманывают ли глаза. Ведь такого просто не может быть. Ладно – Буденный. С ним все понятно. Он изначально где-то в этих местах действовал, и встреча была предопределена. Но вот уж кого не ожидал встретить, так это легендарного в будущем партизана, известного во времена Великой Отечественной как Дед. Надо же, оказывается, он немцам вредить начал с самой молодости. А позже просто оттачивал полученные навыки. Улыбнувшись этой мысли, громко спросил:
– Кто из вас Сидор Ковпак?
«Востроносый» сделал шаг вперед, а я, подойдя ближе, протянул ему руку:
– Командир отдельного батальона морской пехоты Рабоче-Крестьянской Красной Армии Чур Сварогов! Приятно познакомиться!
Сидор от такого несколько растерялся:
– А вы что, меня знаете?
– Угу. Ты же с этого, – я пощелкал пальцами, – Андалузского полка?
Меня вежливо поправили:
– Асландузского. Сто восемьдесят шестого пехотного Асландузского полка.
– Во! Точно! Твой сослуживец мне рассказывал про кавалера, которого лично царь награждал. И который после в полковой комитет входил. А запомнил из-за смешной фамилии – Ковпак. Я еще переспросил – Колпак? А тот говорит: не-е, Ковпак!
А потом, повернувшись к Лапину, добавил:
– Знакомься, комиссар. Георгиевский кавалер, участник Брусиловского прорыва, член полкового комитета Асландузского полка – Сидор Артемьевич Ковпак! И судя по джентльменскому набору в телегах, товарищ не просто дома не сидит, а партизанит помаленьку. То есть наш человек!
Глава 13
Девять дней мы кошмарили войска Сикевича, не давая ему двигаться, пользуясь железной дорогой. Один эшелон раздолбали старым проверенным способом. Потом противники спохватились и (как я и предполагал) стали пускать их попарно. Вот эта пара была накрыта артиллерией. Там, правда, обошлось вообще без трофеев, так как близко к железке даже не подходили. Слишком густо и часто стали мотаться конные патрули УНРовцев. Хотя это название уже месяца полтора как устарело. В конце апреля Скоропадский[42], при помощи немцев спихнув Грушевского, захватил власть, и теперь они называются не Республикой, а Украинской Державою.
Как по мне, хрен редьки не слаще, но называть всяких гайдамаков «державниками» это опошлять само слово «держава». И кстати, Ковпак более подробно рассказал мне о том, что сейчас в Киеве происходит. Я был в курсе, но хотелось узнать из первых уст, а не из сухих разведсводок двухнедельной давности. Поэтому, уточнив, правда ли, что гетман при воцарении сразу отменил законы о земле и труде (то есть землю – помещикам, а рабочим – двенадцатичасовой рабочий день и запрет на стачки), поинтересовался, как к этим радужным нововведениям отнеслось население? Оказалось, что население обрадовалось до невозможности, и теперь в Звенигородском и Таращанском уездах Киевской губернии полыхает полноценное восстание.
Так что в «державе» все нормально. Как и должно быть. Ну а у нас гайдамаки, почесав репу, решили идти пехом. Но после двух авиационных и трех артналетов сильно задумались. В принципе, по моим подсчетам, из трех полков на данный момент у них осталось два неполных. Так что было о чем подумать.
Правда, и у меня образовались большие проблемы с горючим и снарядами для орудий. То есть мы уже не могли лихо перехватить вражин в полусотне километров, а потом уйти в степь, путая следы. Да и люди устали от постоянного напряжения. Правда, со вчерашнего дня лишь разведчики шустрят. Остальные приходят в себя, очухиваясь от постоянных боевых рейдов.
И именно разведчики принесли весть о том, что в Маловодном[43] были взяты заложники.
А на площади зачитан указ Сикевича: если красные банды продолжат подло бесчинствовать, препятствуя продвижению войск и убивая доблестных украинских воинов, то пособники этих самых банд, находящиеся в городе, будут уничтожены. В пособники бывший полковник записал тех, на кого указала левая нога (ими оказались в основном подсобные рабочие из бедноты). В данном случае схватили пятнадцать человек. И сегодня с утра двое из них были повешены.
Ну что сказать? Ободрав (вернее обобрав) поезд до нитки, батальон собрался к месту вчерашней ночевки. Правда, при выезде от насыпи грузовик технарей чуть не застрял. Ну еще бы. По-моему, от битого броневика домовитый зампотех оставил лишь треснутый корпус и гнутую раму. А, нет – еще в кустах валяется лопнувший от удара, разобранный моторный блок. Остальное он скрутил и даже спилил что-то не скручиваемое. Сам же Збруев, восседая на своих железяках, выглядел даже более счастливым, чем обретший новую бронеединицу Михайловский. У того тоже некоторая заминка произошла, так как ввиду отсутствия опытных водителей Виктору пришлось лично усесться за руль «Путиловца». Вот тоже незадача… С одной стороны, трофейный броник это просто шикарно, но вот с другой – у нас образовался дефицит водил. То есть для грузовиков пара безлошадных имеется, но на броневик простого шофера сразу не посадишь. Там свои нюансы… Хорошо еще хоть пулеметчики в загашнике присутствуют, а то было бы совсем обидно.
Пока колонна катила обратно к ВПП, я все терзался мыслью, сожалея о том, что не увижу своими глазами штурмовку эшелона. Но с земли это сделать практически невозможно, ведь нельзя предугадать, на каком именно участке пути «ганшип» найдет поезд. Ну да ничего. Летуны косноязычностью не отличаются, так что в красках распишут, что и как там было. То есть картину получу полную.
А потом, после доклада и последующей заправки, самолеты улетят в Крым, а мы, пообедав, тоже пойдем южнее, на соединение с остальной частью батальона. Здесь ловить уже нечего, так как после наших вчерашних и сегодняшних выступлений вся округа будет наводнена конными разъездами противника. Повоевать, конечно, можно, только зачем? Потери пойдут. А из засад мы и набьем больше, и без «двухсотых-трехсотых» обойдемся. Ну а пока «небратья» нас здесь ищут, мы в другом месте подготовимся, слегка изменив тактику. Повторяться не хотелось, так как враги ведь тоже не дураки и уроки из полученного извлечь смогут.
Тут ведь элементарно можно вывернуться – просто пустить сразу пару эшелонов с дистанцией в километр. И все. Никакая засада такой участок охватить не сумеет. И если влипнет кто-то один, то люди со второго поезда через десяток минут приходят ему на помощь. Нет, мы и от них отобьемся, но если у них будет с собой легкая скорострелка, типа нашей, то броневики нам могут раздолбать. А этого очень не хотелось бы.
Значит что? Правильно! Пора задействовать то, что еще не использовалось. То есть – артиллерию. Вижу это так: дистанционный подрыв состава с последующим артналетом с дистанции в пару километров. А потом быстрое сворачивание орудий, ноги в руки – и ага! Пусть ловят конский топот. И, к слову, про ловлю. Искать нас будут (а искать станут старательно) в основном по селам да хуторам. Сейчас почему-то никому в голову не приходит, что достаточно крупная воинская часть может прямо в степи жить. Для местных это дико. Одно дело при передвижении из пункта «А» в пункт «Б» переночевать в поле. Пусть даже не раз и не два. Но неделями не заходить в населенные пункты для этого времени просто немыслимо.
Ведь большую массу людей надо чем-то кормить. Не говоря уже о лошадях, которым и кузнец нужен, и ветеринар. Да и бойцам нужен нормальный отдых под кровлей. Желательно с баней. Но все это необходимо в основном для пеших воинов, которые, сделав в день несколько десятков километров, остро нуждаются во всем вышеперечисленном. У меня же конно-моторизованная группа, где на своих двоих идут только лишь с целью размять ноги. То есть люди устают несравненно меньше. Спят на кошмах, под пологами. Моются в речках да озерах. Ну а общение с пастухами вносит разнообразие в питание. Разведчики в немецкой форме, коверкая русское произношение, просто покупают барашков из отары. И попробуй таким возрази. Тем более что не отбирают, а именно покупают. Ну а потом повара выдают свои шедевры.
Вспомнив про поваров, я приосанился. Тут и моя заслуга есть. Просто нынешние полевые кухни это какой-то ахтунг. Тяжелые, неудобные, да еще и приспособленные лишь к лошадиной тяге. А нам на СевМорЗаводе сделали что-то наподобие КП-2-48[41]. Не то чтобы прямо совсем ее, но довольно неплохой девайс получился. Одноосная, подрессоренная, с колесами от грузовика. И буксироваться может машиной, не разваливаясь при этом на ходу. Да и готовит за раз сразу на три сотни человек. Это если полный обед. А если только кашу и чай, то на пятьсот.
В общем, данная кухня является предметом моей гордости. Я, как настоящий «попаданец», наконец-то занялся прогрессорством. Не знаю, может, более умные за это время уже самолет бы изобрели, но у меня лишь кухня получилась.
Ну и один из трофейных автоматов сейчас на том же заводе слегка переделывают. Уж очень отвратным оказался существующий магазин. Или как там этот кривой кругляш назвать – улитка? Барабан? В общем – гадость. Поэтому на заводе делают (вернее, еще при мне сделали) обычный коробчатый магазин на тридцать два патрона. Угу – сразу внеся в конструкцию еще не изобретенную задумку Шмайссера, для перехода патронов из двух рядов в один. Тоже не «айс», но это гораздо лучше, чем было. Ну и горловину приемника, соответственно, переделывают. И если все получится нормально, то отдам им остальные автоматы на доводку, получив на выходе что-то вроде MP-28.
При этом Токарев (гадский папа), по слухам, забил на изготовление шикарнейшего ППС и сейчас вовсю пилит «Браунинг HP». Нет, дело, конечно, хорошее, но мне же автоматы нужны! Надо будет Жилина накрутить по этому поводу. Или самостоятельно оружейнику грозную телеграмму отправить. Ибо – нефиг!
Под эти мысли мы и доехали до места стоянки. Старший отрапортовал, что происшествий не случилось, самолеты вылетели чуть больше часа назад, а обед вот-вот будет готов. Пока чистили оружие и готовились к приему пищи, неслышно нарисовался Мага с командирской «долэй». Я с хитрым «чехом» по этому поводу говорил еще после того, как мне подогнали чуть было не убившего меня вороного «Шварценеггера». И теперь в «долу» входит в основном что-то небольшое, вроде часов или портсигаров, которые я активно использую для внутрибатальонных награждений. Ну а что? Часы сейчас редкость. Пусть даже не золотые (хотя и эти есть), а серебряные или стальные. Правда, наручных еще не встречал. Все карманные.
Но зато сколько понтов у человека после их получения! У меня ведь для поощрения отложены не какие-то дешевки, с плохим ходом, а очень даже качественные «котлы». В основном швейцарские или немецкие. А среди технарей ремвзвода оказался человек, умеющий гравировать. Так что все цацки в обязательном порядке были снабжены надписями, поясняющими, кто и за что наградил бойца такого-то.
Разнообразная оптика, к слову сказать, так же сразу отходила в командирский фонд. Но биноклями я не награждал. Они просто вручались тем, кому это было необходимо. И если в некоторых красных полках было по два-три бинокля на всех, то у меня уже штук двадцать. То есть у каждого ротного, взводного, у разведчиков, артиллеристов и у командиров бронемашин.
Как сказал, глядя на все это, Буденный: «Бохато воюешь». Я тогда лишь кивнул, так как по сравнению с остальными действительно – «богато». Зато люди целее будут. В моих морпехов уже столько сил, средств и времени вложено, что мама не горюй! Зато по умениям, выучке и стойкости мы однозначно уже переплюнули самых опытных солдат регулярной императорской армии. И любого нашего рядового бойца можно смело ставить на взвод, а то и на роту, в обычных красных частях. Парни это понимают и мое отношение видят. Поэтому вызывающие изумление у других занятия по физо, тактике, медицине и так далее (ведь в это время можно спокойно поспать, прошвырнуться по бабам или прибухнуть) не встречают никакого противодействия даже у самых ленивых. Вернее (исходя из знания психологии), лентяи предпочитают помалкивать и быть как все, чтобы ненароком не огрести по щам. Понимая, что в этом случае даже матросский комитет встанет против них.
* * *
Крик наблюдателя: «Летят!» раздался, когда мы только поели. После чего народ с интересом стал подтягиваться к взлетке. Самолеты были еще огромной редкостью и даже просто посмотреть на них уже считалось достижением. А уж глядеть на посадку с первых рядов так и вообще. «Антара», исполняющая роль разведчика, первая скользнула к земле и, слегка подпрыгивая на мелких кочках, покатила в дальний конец полосы, где была поймана за крылья аэродромными техниками. «Муромцы» же, поблескивая остеклением, солидно гудя, сначала сделали круг и лишь после этого начали снижаться. Многочисленные зрители восторженно ахали, живо комментируя каждый маневр бомбардировщика.
А после приземления я принимал доклад военлетов. Данилов, уже сменивший шлем на фуражку, построил экипажи и, сделав шаг вперед, лихо козырнул:
– Товарищ Чур, задание выполнено! Найдены и обстреляны оба эшелона. На одном из них поврежден паровоз! При возвращении была замечена кавалерия противника. До полусотни сабель. В результате атаки всадники рассеяны по степи. Их потери визуально определить не представилось возможным. Но наблюдали более десятка лежащих лошадей. С нашей стороны раненых и убитых нет. Техника в порядке!
Вместо ответа я просто обнял летуна и, хлопая его по спине, радостно воскликнул:
– Ну, братишка, поздравляю с первым штурмовым вылетом! – И видя, что он пытается что-то возразить, перебил: – Я понимаю, что у вас экипажи обстрелянные. И на бомбежку летали, и на разведку. Но вот на штурмовку, это ведь в первый раз? Да еще и удачно! Поэтому и поздравляю! А теперь давайте, шуруйте обедать. И после обеда поговорим уже предметно. Какие были проблемы? Какие нюансы? Какие выводы?
Через полчаса сытые летуны в чем-то подтвердили мои мысли. Данилов рассказал, что одни эшелон они поймали километрах в пяти от моста. Машинист, не обращая внимания на пролетающие в стороне самолеты, спокойно вел паровоз до начала обстрела и, лишь услыхав перестук пулеметов, принялся тормозить. Визуально наибольший урон был нанесен, когда солдаты стали покидать остановившийся поезд. Матушевский подтверждающе кивнул:
– Да, в тот момент здорово их покрошили. А потом кто под вагоны спрятался, а кто под деревья с кустами. Мы эти места обстреляли, но каков результат – бог весть. То есть гарантированно можно сказать, что выбили около тридцати-сорока штыков в момент высадки. После этого просто шел расход боеприпасов. К этому времени появился наш пилот на «Антаре», который показал, что он увидел второй эшелон, поэтому было принято решение лететь за ним.
В общем, с другим поездом было почти то же самое, с одним отличием – в начале обстрела паровоз вдруг окутался белыми клубами. Пулеметная пуля котельное железо котла не пробивает, но, наверное, случайным попаданием повредили какой-то клапан, вот он и выбросил пар. Так же покрутились над разбегающимися людьми, и когда больших групп не осталось, сочли задачу выполненной, взяв курс на аэродром. А потом, увидев отряд кавалерии под «жевто-блакытным» вымпелом, отработали по ним.
Данилов же подытожил:
– Пулеметная штурмовка эшелонов дает несколько больший эффект, чем бомбежка. Но ненамного. При наличии укрытий в виде деревьев результативность сходит на нет. Так же предполагаю, что в степи будет очень хороший результат против кавалерийских отрядов. Во всяком случае, кавалерию можно лишить подвижности, просто перебив лошадей. Еще считаю, что наиболее эффективным будет комбинированный подход. То есть обстрел из пулеметов с последующей бомбежкой. Особенно по позициям артиллерии.
Я улыбнулся:
– Ну что же, товарищи, ваши мысли понял. У нас ведь задача – не пустить противника в Крым. Точнее, в Севастополь. А если учесть, что с деревьями в Крыму напряженка, то значит, тактику мы выработали верную. И даже практику получили, где первый блин вышел не комом. Вот в дальнейшем так и станем работать.
Летуны довольно загалдели, но тут я их прервал:
– Но получается, что на самое ближайшее время вы свою задачу выполнили. Поэтому сегодня берете пассажиров и перебазируетесь на аэродром подскока за Перекопом.
Насчет пассажиров летчики не удивились, так как это еще утром было обговорено. Они забирали трех раненых и всех мальчишек-кадетов, снабженных сопроводительным письмом к Фрунзе.
Кстати, про пацанов, Нетребко оказался несколько не прав. Никто из ребятишек не быковал и пальцы не гнул. Даже обращение «товарищ» приняли без возражений, особенно после моих слов, что в армии «господ» быть просто не может, так как все мы, от рядового до фельдмаршала, являемся боевыми товарищами. Плюс Лапин с ними поговорил. А уж узнав, куда их собираются отправить и кем они станут в будущем, мальчишки пришли в полный восторг. Ну еще бы – быть пилотами пацаны даже не мечтали. И как вишенка на торте – предстоящее путешествие на настоящем самолете – лишила кадетов сна и заставила писаться от перевозбуждения. Наверное, поэтому, на правах будущих коллег, они уже все аэропланы излазали вдоль и поперек…
А после того, как наша авиация нас покинула, мы выдвинулись на соединение со своими. По прямой до них было около тридцати километров. По дороге несколько больше, но в любом случае через два часа будем на месте. Это ведь не пехом и не на лошадках целый день пилить. Тут сказать можно лишь одно: техника – вещь! Одно в ней плохо – заправки отсутствуют как класс. А у меня три бочки горючего осталось и потом фиг его знает, где брать. Мысли по этому поводу есть, но там бодяжить придется. Хотя движки сейчас такие, что хоть ослиную мочу заливай… Во всяком случае, для авто бензин идет хуже, наверное, чем А-56, о котором я только в легендах слышал. Утешает одно – Жилин уже подсуетился и озадачил каких-то российских химиков этой задачей. Причем некоторых успел поймать буквально за фалды. Грамотные мужи, охреневшие от творящегося в стране беспредела, навострили лыжи в эмиграцию. Но Иван их утешил, приголубил и озадачил. Так что теперь у нас может и А-72 массово появиться. Да пусть даже А-66, это уже за счастье будет. Дай-то бог.
Уже привычным порядком мы катили по степи, быстро удаляясь от места проведенных диверсий. Правда, грузовики оказались перегруженными, как людьми, так и трофеями, но движки не насиловали, так что доедем. Тем более по уже знакомой дороге. Я вот помню, что за тем холмом, в низинке, бочажок есть, где можно будет долить воду в радиаторы. А вообще – хорошо идем. Солнце, запах степи, птички порхают. Легкий ветерок сдувает пыль в сторону. В общем – лепота.
Правда, перед бочажком получилась небольшая заминка. Наша мотоциклетная разведка поймала там местных пейзан, в количестве шести человек на двух телегах. И не просто поймала, а, выстроив в шеренгу, держала их под прицелом колясочных пулеметов. Когда мы подъехали, один из разведчиков, передавая мне тонкую стопку документов, доложил:
– Вот, товарищ командир, говорят, что они сезонные рабочие. Что на заработки едут. А вон у того, востроносого, наган за голенищем был. А в телегах, под мешками, пять винтарей. Можа, бандиты какие?
«Востроносый», при словах разведчика вскинулся и, недоверчиво разглядывая звездочку у меня на панаме (разведка, напомню, вся в немецкой форме была), попытался сделать шаг вперед, осторожно уточняя:
– Вы сказали «товарищ». Вы что – красные?
Но поднятый ствол и окрик Берга быстро вернули его назад.
Я же молча смотрел на стоящих передо мной парней. Одежка на них крестьянская, но добротная. Парочка в солдатских гимнастерках. Все в сапогах. Возраст от двадцати до тридцати. Вообще, очень похожи на одну из многочисленных банд, немерено расплодившихся в последнее время.
Повернувшись к разведчикам, спросил:
– Что в мешках – смотрели?
– Не, ишшо не успели. Токмо один опорожнили, – парень кивнул в сторону кучки вещей, лежавших возле телеги, – тама рубаха, пинжак со штанами, мыло, полотенце да споднее.
– Ну, проверьте остальные…
В этот момент подошел Лапин. Глянув на стоящую шеренгу, поинтересовался:
– Это что за субчики?
Ответить не успел, так как опять вмешался «востроносый». Крутя башкой, он отслеживал суетящихся в стороне бойцов и их гомон. А когда кто-то крикнул ротного-два, сопроводив вопль словом «товарищ», он не выдержал:
– Так вы все-таки красные? Товарищи, мы ведь тоже за советскую власть, немцев да буржуев бьем!
Я лишь ухмыльнулся наивной попытке бандитов примазаться к борцам. Они сейчас расскажут, что лично Зимний брали, лишь бы их тут на месте не шлепнули. Видно, моя ухмылка совсем не понравилась говорливому носителю нагана, потому что тот неожиданно добавил:
– Да поверьте вы! Мы не банда! Вы хоть на винтовки гляньте! Там только одна «мосинка» и четыре трофейных «маузера»! Это мы, третьего дня, за Крутилихой немецких фуражиров отловили. И вон в том мешке ремни германские да прочая амуниция!
Хм, интересно… Кивнув, чтобы проверили указанный мешок, я машинально открыл верхнюю бумагу из поданных мне документов. Открыл и застыл, пытаясь понять, не обманывают ли глаза. Ведь такого просто не может быть. Ладно – Буденный. С ним все понятно. Он изначально где-то в этих местах действовал, и встреча была предопределена. Но вот уж кого не ожидал встретить, так это легендарного в будущем партизана, известного во времена Великой Отечественной как Дед. Надо же, оказывается, он немцам вредить начал с самой молодости. А позже просто оттачивал полученные навыки. Улыбнувшись этой мысли, громко спросил:
– Кто из вас Сидор Ковпак?
«Востроносый» сделал шаг вперед, а я, подойдя ближе, протянул ему руку:
– Командир отдельного батальона морской пехоты Рабоче-Крестьянской Красной Армии Чур Сварогов! Приятно познакомиться!
Сидор от такого несколько растерялся:
– А вы что, меня знаете?
– Угу. Ты же с этого, – я пощелкал пальцами, – Андалузского полка?
Меня вежливо поправили:
– Асландузского. Сто восемьдесят шестого пехотного Асландузского полка.
– Во! Точно! Твой сослуживец мне рассказывал про кавалера, которого лично царь награждал. И который после в полковой комитет входил. А запомнил из-за смешной фамилии – Ковпак. Я еще переспросил – Колпак? А тот говорит: не-е, Ковпак!
А потом, повернувшись к Лапину, добавил:
– Знакомься, комиссар. Георгиевский кавалер, участник Брусиловского прорыва, член полкового комитета Асландузского полка – Сидор Артемьевич Ковпак! И судя по джентльменскому набору в телегах, товарищ не просто дома не сидит, а партизанит помаленьку. То есть наш человек!
Глава 13
Девять дней мы кошмарили войска Сикевича, не давая ему двигаться, пользуясь железной дорогой. Один эшелон раздолбали старым проверенным способом. Потом противники спохватились и (как я и предполагал) стали пускать их попарно. Вот эта пара была накрыта артиллерией. Там, правда, обошлось вообще без трофеев, так как близко к железке даже не подходили. Слишком густо и часто стали мотаться конные патрули УНРовцев. Хотя это название уже месяца полтора как устарело. В конце апреля Скоропадский[42], при помощи немцев спихнув Грушевского, захватил власть, и теперь они называются не Республикой, а Украинской Державою.
Как по мне, хрен редьки не слаще, но называть всяких гайдамаков «державниками» это опошлять само слово «держава». И кстати, Ковпак более подробно рассказал мне о том, что сейчас в Киеве происходит. Я был в курсе, но хотелось узнать из первых уст, а не из сухих разведсводок двухнедельной давности. Поэтому, уточнив, правда ли, что гетман при воцарении сразу отменил законы о земле и труде (то есть землю – помещикам, а рабочим – двенадцатичасовой рабочий день и запрет на стачки), поинтересовался, как к этим радужным нововведениям отнеслось население? Оказалось, что население обрадовалось до невозможности, и теперь в Звенигородском и Таращанском уездах Киевской губернии полыхает полноценное восстание.
Так что в «державе» все нормально. Как и должно быть. Ну а у нас гайдамаки, почесав репу, решили идти пехом. Но после двух авиационных и трех артналетов сильно задумались. В принципе, по моим подсчетам, из трех полков на данный момент у них осталось два неполных. Так что было о чем подумать.
Правда, и у меня образовались большие проблемы с горючим и снарядами для орудий. То есть мы уже не могли лихо перехватить вражин в полусотне километров, а потом уйти в степь, путая следы. Да и люди устали от постоянного напряжения. Правда, со вчерашнего дня лишь разведчики шустрят. Остальные приходят в себя, очухиваясь от постоянных боевых рейдов.
И именно разведчики принесли весть о том, что в Маловодном[43] были взяты заложники.
А на площади зачитан указ Сикевича: если красные банды продолжат подло бесчинствовать, препятствуя продвижению войск и убивая доблестных украинских воинов, то пособники этих самых банд, находящиеся в городе, будут уничтожены. В пособники бывший полковник записал тех, на кого указала левая нога (ими оказались в основном подсобные рабочие из бедноты). В данном случае схватили пятнадцать человек. И сегодня с утра двое из них были повешены.