Дьявол в Огайо

― Думаю, ваша мама права, ― согласился папа, раскачивая ручку все еще закрытой двери.

Папа подошел к упавшей ветке, потом поднял голову и осмотрел дерево.

― Определенно могла упасть под таким углом, особенно при таком ветре, ― решил он.

Я знала, что починка эркера в прошлом месяце обошлась в кругленькую сумму, так что теперь была уверена, что он не в восторге от того, что придется делать еще один ремонт.

― Я собираюсь проверить дом на всякий случай, ― продолжил он, заходя в дом, ― Оставайтесь здесь, пока я не вернусь.

Мама обняла Мэй.

― Не о чем беспокоиться, ― сказала мама мне и сестрам.

― Мы все целы и невредимы, ― продолжала она. ― В целости и сохранности…

Глава 27

ПОСЛЕ УЖИНА В ЧЕСТЬ ДНЯ РОЖДЕНИЯ ДЭНИ ПИТЕР СИДЕЛ за столом и при свете лампы что-то искал в компьютере.

Он изучал системы безопасности. Он не хотел беспокоить Сюзанну и девочек, но ему не понравилось, что замок сломан. Взглянув на фотографию своей семьи на столе, он напомнил себе о том, кого он должен защищать.

ТУК-ТУК.

― Милая, я скоро закончу, ― сказал он, не поднимая глаз, предполагая, что это Сюзанна.

― Привет... ― услышал он тихий голос.

Питер посмотрел на дверь своего кабинета и увидел Мэй.

― Привет, ― удивленно поздоровался он.

Мужчина посмотрел на нее, не понимая, почему она здесь.

― Ты что-то хотела?― спросил он, складывая какие-то бумаги на столе.

― Ничего, ― начала Мэй, прислонившись к дверному косяку. ― Прямо противоположно.

Питер повернулся к ней с озадаченным видом.

― Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, ― ответил он, сморщив лоб.

― Ну, ― промурлыкала Мэй, ― вы были так добры ко мне. Позвольте мне остаться с вами и отплатить за все. За еду, одежду, ужин сегодня вечером…

Он махнул рукой.

― Не беспокойся об этом. Это нам в радость. Пока ты здесь, ты часть семьи, ― сказал он, поворачиваясь к экрану.

Но девочка не ушла.

― Я хотела спросить, ― сказала она, понизив голос. ― Не могу ли я чем-что-нибудь сделать для вас?

Питер повернулся к ней.

― Сделать для меня?

― Да, ― подтвердила она, просунув руку в дверной проем. ― Чтобы... загладить свою вину?

Предложение повисло в воздухе.

― Я же сказал, ты нам ничего не должна…

― Но, может быть, есть что-то, что сделает вас счастливым?..

Лицо Питера вспыхнуло. Он не знал, что ответить.

Она продолжила:

― В моем городе были люди-старейшины, которым нравилось быть... счастливыми.

Питер вдруг почувствовал себя крайне неуютно наедине с этой девушкой.

― Мне нужно кое-что сделать, ― выпалил он, резко вставая. Это движение опрокинуло стопку бумаг на стоящую в рамке фотографию семьи Матис, перевернув ее.


Питер взял фотографию и поставил ее вертикально.

Мэй вопросительно посмотрела на стол.

― Разве ваша работа не здесь?

― У меня есть... другая работа, ― начал он, ― в гараже.

Он шагнул к двери.

― Прошу прощения, ― сказал он, протискиваясь мимо нее в дверной проем и убегая из комнаты так быстро, как только мог.

Оставшись одна, Мэй стояла в дверях, не сводя глаз с фотографии семьи Матис на столе Питера.

Глава 28

ПОЗЖЕ ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ, ПОСЛЕ ПРАЗДНИЧНОГО УЖИНА МЫ все разошлись по своим делам. Пока я наверстывала домашнюю работу в гостиной, Мэй была на кухне и разговаривала с мамой, папа работал в своем кабинете, а Дэни, я уверена, болтала по видеосвязи наверху, рассказывая своим друзьям о разновидностях драмы, наслаждаясь последними крупицами внимания в честь дня рождения.

Я написала Айзеку о нашей презентации по обществознанию, все еще пытаясь как-то реабилитироваться за то, что подвела его в библиотеке. Я знала, что он не был супер счастлив со мной все эти дни, поэтому старалась быть очень внимательной и даже принесла ему апельсиновую содовую, которую он любил. Затем я поработала над портфолио, которое продолжала составлять к фотографиям, и это действительно волновало меня. «(Это) все-таки жизнь» публиковалась вместе с «Людьми, которых вы не знаете», и я, наконец, собрала дополнительные материалы.

Себастьян одобрил мои вопросы для еженедельной колонки «Люди, которых вы не знаете», поэтому я еще раз просматривала их, прежде чем отправить Норману Беллински, младшекласснику, который великолепно играл в шахматы. Я уже сфотографировала его за столиком для пикника, где он играл с другими… ну, ботаниками.

Я закрыла ноутбук, понимая, что уже больше одиннадцати. Мы вернулись с ужина довольно поздно. Зевнула, направляясь к лестнице.

Приблизившись, я услышал тихие голоса.

― …загладить свою вину…?

Gосмотрела в сторону папиного кабинет. Мэй стояла в дверном проеме, освещаемая настольной лампой. Я слышала, как отец что-то ответил ей.

Почему Мэй разговаривала с моим отцом? И о чем они могли поговорить наедине?

После еще нескольких тихих фраз, которые я не смогла разобрать, папа поспешил в коридор, отталкивая Мэй. Он выглядел расстроенным.

Отец увидел, что я стою у лестницы.

― Привет, Джулс, ― сказал он, избегая зрительного контакта. ― Пойду, подышу воздухом, ― извинился он, выходя на улицу в свитере, но без куртки.

Мэй направилась ко мне из папиного кабинета.

― Все в порядке?― спросила я ее.

― О, да, ― небрежно ответила она, проходя мимо. ― Все замечательно, Джулс.

Ее голос был спокоен и безмятежен, почти пугающе спокоен.

― Спокойной ночи, ― бросила она через плечо, скользнув вверх по лестнице, как самодовольный призрак.

Что, черт возьми, это было?

* * *

Я не могла уснуть. События ночи крутились у меня в голове, как песня, играющая слишком быстро.

Неужели бывшие родственники Мэй действительно пришли за ней и попытались вломиться в наш дом? И почему Мэй разговаривала с моим отцом?

Я отбросила простыни. Моя кожа начала покрываться испаринами пота, хотя ночь была холодной.

Дэни похрапывала на диване, пока я вылезала из кровати и плелась по коридору.

Иногда, когда у меня бывали проблемы со сном, я заставляла себя идти в ванную. По какой-то причине, если я делала это, мне было легче заснуть после возвращения в постель.

Проходя мимо комнаты Мэй, я вздрогнула. В приоткрытую дверь ворвался порыв холодного воздуха. Почему там так холодно? Ночь была ветреная, но в доме не должно было быть ветрено. Неужели Мэй оставила окно открытым?

Прекрасно понимая, как жутко заглядывать в комнату Мэй, пока она спала, я все равно это сделала.

Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела, что все выглядит нормально — кроме кровати.

Она была пуста.

Я толчком распахнула дверь. В комнате никого не было. Может, Мэй спустилась вниз перекусить или еще что-нибудь. Стоит ли мне пойти проверить? Это было просто тихушно-слежушное дело.

Порыв ледяного ветра поднял пурпурные занавески, висевшие на распахнутом окне. Листья шелестели на дереве снаружи, издавая легкий шорох. Я прошлась по ковру и посмотрела на край крыши первого этажа, которая тянулась под окном спальни.

Я увидела носок. Была уверена, что он принадлежал Мэй. Это был розово-фиолетовый носок с изображением Аргайла, который она одолжила у меня и не вернула. Она сказала, что все ее вещи были коричневыми или серыми, поэтому она любила носить разные цвета — даже на ногах.