Дьявол и темная вода

– Он узник, Арент. Что он может сделать?

– Спасти нас. – В добрых глазах Арента засияла вера – истовая, сметающая все возражения, которые бурлили в душе Сары.

Та же вера горела в глазах священников и тайновидцев, перед тем как они бросались навстречу опасности, веря, что любовь Господа заслонит их от зла.

Арент Хейс был религиозным фанатиком.

А поклонялся он Сэмюэлю Пипсу.





20




– Нервический припадок, – проворчал Арент, устало шагая по палубе с мешком через плечо.

Ван Схотен не поверил Саре, потому что не видел, как она стояла на коленях подле обгоревшего Боси в порту, и не слышал, как она умоляла Арента прекратить его страдания.

Сара Вессел была свидетелем тому, как горела человеческая плоть, но не впала в истерику. Увиденное не лишило ее способности рассуждать здраво. Лицо ее оставалось спокойным, а взор – ясным, полным скорби и сострадания.

Нет, она вовсе не нервическое существо.

Арент поглядел на шрам. Почему же он до сих пор не рассказал ей о Старом Томе? Нет, ему хотелось, но слова просто не шли. Сэмми всегда говорил Аренту, что лучше держать сведения при себе, пока не поймешь, что они означают. Тогда этот совет несколько уязвил гордость Арента, но все же он принял его с благодарностью.

Пробили склянки, что означало смену ночной вахты. Люки со стуком открывались, на палубу вылезали сонные и недовольные матросы. Они злобно зыркали на Арента и чертыхались себе под нос, мол, нечего ему тут делать после наступления темноты, но, как и днем, не проявляли желания с ним связываться.

Из кубрика под баком, где отдыхала команда, слышался юношеский голос, моливший о пощаде:

– Я никогда, честное слово, я не…

– Треплешься о корабельных делах с чужаками? – ответили ему сердито. – Сколько она тебе заплатила?

Раздался звук удара и вопль.

Арент вошел в мрачную каюту с низким потолком. От качающегося наверху фонаря шло больше чада, чем света. Сидевшие на полу у стен матросы курили трубки и смотрели на то, как гора мускулов, то есть Йоханнес Вик, выбивает дух из какого-то юнца.

Тот лежал на полу, Вик навис над ним – кулаки сжаты, костяшки пальцев в крови.

– Нет, мистер Вик, я не говорил, я никогда…

– Ты чертов лжец, Генри. – Вик пнул юношу в живот. – Куда подевал деньги? Где они?

Арент понял, что это тот самый плотник, с которым Сара разговаривала утром. Она заплатила ему три гульдена за рассказ о прокаженном.

– Довольно! Прекрати! – прорычал Арент.

Йоханнес Вик оглянулся.

– Это корабельные дела, – ухмыльнулся он, обнажая гнилые зубы. – Топай к себе.

– И что случится с ним, когда я уйду? – Арент кивнул на юношу.

Вик вытащил маленький ржавый кинжал из голенища:

– Все, что я пожелаю.

Арент остался на месте:

– Этим кинжалом ты отрезал Боси язык?

Вик на мгновение замешкался:

– Ага, точно. – Он провел пальцем по лезвию. – Не самая острая штука, скорее пилил, чем резал. Пришлось попотеть, но вышло неплохо.

– Тоже корабельные дела?

Вик развел руки, показывая широту своих владений:

– Все, чем я занимаюсь, – это корабельные дела. Так ведь, ребята?


Матросы забормотали что-то в знак согласия. Кто неохотно. Кто с готовностью. Очевидно, не все одобряли эти дела.

Вик осклабился на Арента:

– Я тебе скажу, что еще будет корабельными делами. Исчезновение пассажира, который зашел за грот-мачту и оказался изрезанным на кусочки.

Сзади послышались шаги, из темноты выступили с полдюжины матросов. На их лицах читалась готовность убивать.

– На кораблях нередки несчастные случаи, – подытожил Вик.

Арент посмотрел в его единственный глаз, в котором отражались воспоминания обо всех виденных ужасах.

– Что означает лаксагарр? – спросил Арент. – Это ведь на норне? Говорят, ты знаешь этот язык.

– Уноси ноги, солдат, – сказал Вик.

– Без юноши не уйду.

Вик присел на корточки около избитого парня и вогнал кинжал в доски рядом с его головой.

– Слышал, Генри? Добренький солдат беспокоится за тебя, боится оставить тебя с нехорошим Виком. Что скажешь? – Взгляд Викового глаза уперся в Арента.

Генри поднял голову и процедил сквозь окровавленные зубы:

– Сгинь, солдат. Лучше умереть, чем… принять твою помощь. – Он с трудом сглотнул и опустил голову на пол.

Вик потрепал юношу по щеке и процедил:

– Тебе здесь не рады, солдат. Больше предупреждать не стану.

– Нет, это я тебя больше предупреждать не стану, – спокойно ответил Арент. – У меня есть дела в этой части корабля, а значит, я буду тут проходить каждую ночь. Если кто-нибудь из вас, негодяев, вздумает меня задерживать, я перережу ему глотку и выброшу за борт.

Под его взглядом матросы отступили, но свирепое выражение, мелькнувшее в глазах Арента, уже исчезло. Он открыл люк и спустился в каюту парусного мастера.

Мастер храпел в койке и не пошевелился, когда Арент открыл второй люк и направился в закуток перед камерой Сэмми. Лаз был все таким же узким, но Аренту все же удалось через него протиснуться.

Дрехт поставил караульного, как и обещал. К удивлению Арента, им оказался Таймен, тот самый мушкетер, которого Сэмми утром поймал на жульничестве. Эггерт охранял пассажиров, а Таймен – Сэмми. Очевидно, Дрехт развел повздоривших приятелей как можно дальше друг от друга.

Таймен было выпрямился, но, увидев вошедшего, снова привалился к стене.

Крошечный люк позади вел в трюм. У Арента запершило в горле от аромата пряностей, пока он отпирал дверцу в камеру. Наконец засов со скрипом поддался, и наружу вырвался едкий запах блевотины и нечистот.

– Сэмми? – Арент закашлялся и, прикрыв рот, вгляделся в темноту.

Полоски лунного света, пробивавшиеся сквозь решетку верхнего люка, высвечивали три пустых крюка на стене и нижнюю часть переборки, все остальное тонуло во тьме.

Послышался глухой удар, и из дверцы вывалился Сэмми, отчаянно дрыгающий руками, ногами и хватающий ртом воздух. От лунного света он застонал и закрыл глаза руками.

Арент опустился на колени и положил ладонь ему на руку. Мертвенно-бледный Сэмми весь дрожал, на заросшем щетиной подбородке виднелась засохшая рвота.

Арент в ярости сжал кулаки. Он не мог допустить, чтобы друг и дальше так мучился.

Сэмми ошеломленно посмотрел на него сквозь пальцы:

– Арент?

– Прости, я не мог прийти раньше. – Арент протянул ему бутыль с вином.

– Я не ожидал, что ты вообще придешь, – ответил Сэмми, вытаскивая из бутыли пробку и заглатывая вино; красные струйки стекали по подбородку. – Я уж думал, меня тут навсегда заперли… – Он осекся, потом встревоженно проговорил: – Тебе же нельзя сюда. Если генерал-губернатор узнает…

– И так знает, – перебил его Арент. – Он разрешил прогулки в полночь, при условии, что я буду тебя сопровождать. Я договорюсь, чтобы и днем разрешил.

– Как тебе это удалось? – Сэмми непонимающе наморщил лоб. – Что он потребовал взамен? Чем тебе пришлось пожертвовать?.. – Его голос взвился. – Скажи ему, что ничего не надо. Не допущу, чтобы ты ходил в должниках у такого человека, как Ян Хаан. Да я лучше сгнию тут в темноте.

– Ничего не потребовал, – попытался его успокоить Арент. – Нет никакого долга. Это услуга с его стороны.

– С чего ему оказывать тебе услуги?

Арент покосился на Таймена, потом понизил голос:

– А это важно?

Сэмми с подозрением уставился на него, сузив умные глаза, будто пытался проникнуть взглядом в тайники Арентовой души. Потом встряхнул головой и отвернулся – из уважения к другу не стал применять к нему свои методы.