Дитя звезд

К Звездопаду у неё будут все четыре зубца. У неё будет целая корона Ардена, и она обретёт такое могущество, что украсть у неё корону, чтобы короновать Надию, будет просто невозможно. Эстелл победит. А Софи…

– Как так? – вскричала Клэр, позабыв, что нужно говорить тише. – Почему кователи изменили решение?

– Видимо, у Эстелл появилось доказательство, – ответил Терний. Его скулы словно припорошило пеплом. – Наверное, единорог у неё.

– Ты об этом знал? – спросила Софи, поворачиваясь к Тернию и обращаясь к нему впервые за вечер.

Он покачал головой, растрепав светлые волосы.

– Нет, – воскликнул он хрипло. – Клянусь, я и понятия не имел! Это лишь предположение!

– Я ему верю, Софи, – сказала Клэр. Она вспомнила, как неважно он выглядел, рассказывая ей, что королева собирается вырезать у единорога сердце. Теперь она почувствовала себя так же. После того как королева использует единорога, чтобы убедить кователей отдать ей свой зубец, живым он ей больше будет ни к чему…

– Но это какая-то бессмыслица, – возмутилась Софи, так яростно качая головой, что забранные в хвост волосы хлестнули её по лицу. – В моём сн… то есть по моей информации, он не у королевы. В его посланиях образы четырёх гильдий: замки, тростники и драгоценности. Его точно поймала одна из четырёх гильдий!

Но тут Нэт, который до этого вёл себя непривычно тихо, вдруг заговорил:

– Возможно, он не говорил, что его поймала одна из гильдий, – тихо произнёс он. – Возможно, твой, эм, информатор пытался тебе сказать, что единорог там, где все четыре гильдии собираются вместе. Ведь среди Роялистов есть люди из всех четырёх гильдий, верно? – Он бросил взгляд на Терния, ожидая подтверждения, и Терний кивнул. – И все они соберутся в Замке на вершине холма.

– Возможно… – согласилась Софи, но в её голосе по-прежнему слышалось сомнение.

– Нам остаётся только одно, не так ли? – сказала Сена. – Мы должны спасти единорога. Мы должны освободить его, и тогда Эстелл не сможет убедить кователей присоединиться к ней. Мы спасём единорога, и тогда он поможет нам убедить кователей отдать их зубец Надии. И тогда… – Она пожала плечами. – Тогда мы попробуем раздобыть остальные три.

– Но как нам успеть туда добраться? – спросил Нэт. – Звездопад уже завтра, как нам проделать путь до замка, чтобы нас самих при этом не поймали?

Клэр вспомнила про красный семимильный сапог без пары. Он был где-то там, во рту химеры. Но даже если бы им удалось вернуть его, оставшись никем не замеченными, их было слишком много, чтобы проделать такой длинный путь на одном сапоге.

Все молчали. Как вдруг…

– Я, – с несчастным видом произнёс Терний. – Я проведу вас туда.





Глава 18




Первые несколько часов пути в роли пленных его королевского высочества Терния Посевного прошли на удивление весело. Хотя деревянной тележке и костлявой кобыле, которую для них раздобыл Серп, было далеко до машины мамы и папы, это путешествие не так уж сильно отличалось от особых воскресных поездок семьи Мартинсон на озеро.

После того как Терний озвучил своё предложение, они провели остаток дня и большую часть ночи, готовясь к предстоящей дороге. Когда рассвет наконец забрезжил, Серп помог им покинуть Огнеград, не вызывая лишних вопросов. Как только они очутились на дороге, ведущей к Замку на вершине холма, он передал поводья Тернию и слез с тележки. Кователь не отправится вместе с ними в путь, чтобы спасти единорога и собрать зубцы. Вместо этого он пойдёт за почтовыми нитями к тому месту, где Надиа и Плетёный Корень разбили свой лагерь, и передаст ей слова паутчицы: «Только королева может победить королеву».

И всё же Серп не оставил их без напутствия.

– Если вы столкнётесь с кем-нибудь из Роялистов, скажи, что выполняешь секретное поручение Эстелл, – наставлял Серп Терния, который должен был ехать впереди, пока остальные прячутся в телеге. – Но если вас остановит кователь, просто сверкни этой монетой из золота дураков. – Он объяснил, что пока монета лежит в кармане Терния, она будет гладкой, словно озеро в безветренную погоду, но как только он покажет её кователю, на ней тут же вытравится эмблема того магистра, которого смотрящий уважает больше всего. И тогда кователь поверит, что этот самый магистр дал Тернию разрешение на проезд. – Благодаря золоту дураков мои дела идут гладко, – добавил Серп, вкладывая монету в ладонь Терния.

На что Сена пробормотала:

– А сокровища текут в твою мастерскую рекой.

К счастью, Серп, по всей видимости, не услышал её язвительное замечание, и Клэр быстро проглотила улыбку. Как же она скучала по Нэту и Сене, её первым друзьям в Ардене! Да и маленькая медная химера быстро заняла большое место в её сердце.

– Как вы это сделали? – спросила Клэр, как только грязь и гравий захрустели под колёсами телеги. Она выставила палец и аккуратно погладила медные пёрышки. Грифин издал что-то среднее между чириканьем и мурлыканьем, и Клэр улыбнулась от уха до уха.

– Это всё Сена, – ответил Нэт, протягивая руку, чтобы почесать макушку питомца. – У неё настоящий талант к оживлению химер.

– Думаю, у меня неплохо получается, – заметила Сена с несвойственной ей скромностью.

– Неплохо? – удивился Нэт, качая головой. – Это ещё слабо сказано! – Он повернулся и посмотрел на Клэр серьёзными карими глазами. – Кователи из Плетёного Корня сказали, что такое чутьё на работу с металлом они видят впервые.

– Это всё журналы моих родителей, – объяснила Сена, хотя и выглядела при этом польщённой и слегка удивлённой похвалой Нэта. – Не подумай, что это дневники с сокровенными мыслями или чем-то таким. Просто заметки, которые они делали при исследованиях, некоторые догадки. – Она пожала плечами. – Иногда в них можно найти совет, как ускорить процесс, или объяснение вещей, которые, ну, не знаю, звенят. Хотя, – добавила она, помрачнев, – кого волнует, открою ли я четвёртое свойство металла, если я не могу найти родителей?

– Не волнуйся, – быстро произнёс Нэт, и у Клэр возникло чувство, что они говорят об этом уже в тысячный раз. – Когда мы найдём единорога, он поможет нам выяснить, что стало с твоими родителями.

– Хм, – ответила на это Сена, но потянулась к своему бездонному рюкзаку (точно такому же, как у Клэр, только из чёрной кожи, вместо голубой ткани) и вытащила из него потрёпанную книгу. На переплёте из фольги цвета розового золота было вытеснено: «Том MCMLXXXIX». Это был один из множества журналов Булатных. – Вот, – сказала она, бросая его Клэр. – Взгляни, если хочешь. Я взяла все их журналы с собой.

Не обращая внимания на стрекотание Грифина, недовольного тем, что она прекратила его гладить, Клэр поймала и раскрыла книгу. В ней было полно странных символов и каракуль, которые, как она догадывалась, были буквами. Почерк был острым. Он расползался трещинами и неожиданно разламывался, словно сухое бревно. Клэр прищурилась, и ей показалось, что она разглядела знакомое имя.

– Здесь что, написано Бесцепный? – спросила Клэр. Сена кивнула, и по телу Клэр начало растекаться любопытство. – Почему Бесцепные упомянуты в журнале твоих родителей? Они были знакомы?

– Не уверена, – призналась Сена, вынимая кончик косы из клюва Грифина, – но это не про Акилу и Ковало Бесцепных. – Она указала на предыдущую каракулю. – Здесь написано Аллория Бесцепная.


Клэр нахмурилась:

– Я уже слышала это имя, кажется.

– О да, – ответила Софи, приоткрывая один глаз. Она была зажата между Клэр и задней стенкой тележки, к которой она прислонила голову, пытаясь немного вздремнуть. Очевидно, сложно выспаться, когда ты видишь один сон с единорогом на двоих. Фиолетовые круги полумесяцами лежали под глазами Софи. От этого её лицо казалось более узким, чем оно было на самом деле, и её веснушки поблёкли. Сдерживая зевоту, Софи продолжила: – Аллория Бесцепная была самой талантливой ковательницей в истории Ардена. Это она помогла Мартину и единорогу создать проход между колодцем и камином.

Сена нахмурилась:

– Я не знала об этом.

Софи кивнула:

– И она выковала компа́с, который указывал на слёзы луны.

Слёзы луны. Сердце Клэр сжималось всякий раз, как она думала о великом сокровище единорогов, которое сейчас, скорее всего, висит на шее Эстелл в ожидании прикосновения рога, который пробудит их к жизни.

– Софи, – произнесла Клэр, когда ужасная мысль полоснула её, словно ножом, – если последний единорог уже у Эстелл, как думаешь, она уже пробудила слёзы луны?

Софи покачала головой:

– Я так не думаю. Мне вроде как кажется, что я бы это почувствовала.

Возможно. И всё же… Но прежде чем паника смогла охватить Клэр полностью, Нэт осторожно вытянул книгу из её рук.

– Не могу поверить, что ты действительно это разобрала, Сена, – сказал он. Земледелец поднёс книгу близко к носу, рискуя уткнуть его прямо в чернила. – Может, здесь и написано «Аллория Бесцепная», но, честно говоря, это можно прочитать и как «Глория Бесцветная» или даже как «Левая Перчатка».

Сена фыркнула:

– С чего вдруг моим родителям писать про варежки?

Нэт пожал плечами:

– У них замёрзли пальцы? Они работали над огнестойкими рукавицами для печи? Они занимались вязанием… Нет, прекрати! – запнулся и взвизгнул Нэт: Сена ткнула его в рёбра и принялась щекотать. Поднявшаяся возня раззадорила Грифина. Зверь тут же приземлился на голову Нэта и принялся хлопать медными крыльями, радостно стрекоча.

– Эй, вы там, тише! – обернувшись, крикнул им Терний.

Нэт принялся оправдываться:

– Но она…

– Достаточно, – твёрдо произнёс Терний. Клэр бросила взгляд на Софи и увидела, что сестра уже смотрит на неё. Они захихикали одновременно. Здорово быть среди лучших друзей!

Вот только к обеду роль королевских пленников перестала быть такой весёлой. Кочки на дорогах набивали им новые синяки поверх старых, и смех теперь раздавался не так часто. Иначе и быть не могло.

С каждой минутой Замок на вершине холма и звездопадная ночь становились всё ближе. Грязные дороги наводнили люди, которым не терпелось стать свидетелями возвращения королевы Эстелл и, как прошептал Нэт, встретить Звездопад должным образом впервые за сотни лет: в кромешной тьме, без единой искорки солнечного света. Теперь, под защитой единорога, жители Ардена смогут посмотреть на метеоритный дождь, не боясь нападения призраков.

Жёлтые полосы солнечного света, проникавшие сквозь деревянные доски, медленно угасали: солнце клонилось к закату. Наконец Клэр почувствовала, что телега свернула с дороги. Их потрясло ещё пару метров, после чего повозка остановилась. Заглянув в дыру от сучка на одной из досок, Клэр увидела, что они доехали до края леса.

– Пора, – шепнул им Терний, и Клэр отодвинулась от «глазка».

Следующие несколько минут они стукались локтями и ударялись ногами о доски, натягивая на себя кожаные туники. Предполагалось, что в них они сойдут за учеников-кователей. Когда они закончили с переодеваниями, Терний залез к ним в телегу и достал моток толстой верёвки. Затем он обмотал её вокруг их запястий, связывая друзей вместе. Хотя Клэр пошла на это добровольно, страх закопошился в ней, словно горсть муравьёв. Одно дело согласиться, чтобы тебя доставили к твоему врагу связанной, и совсем другое – пережить это по-настоящему.

– Все готовы? – спросил Терний. Он уже переоделся в то, что они назвали его «монаршим» нарядом: длинную свободно сидящую рубаху с роялистско-синей туникой, расшитой лунным гербом Эстелл. Тонкий золотой венец снова украшал его голову. Терний закрепил его несколькими удачно расположенными узелками в волосах.

– Да, – ответил Нэт чуть громче чем следовало. Клэр и Сена кивнули. А вот Софи даже не посмотрела на него и продолжила разглядывать свои ногти. По лицу Терния пробежала болезненная тень, но он слабо улыбнулся четвёрке и вернулся к началу телеги.

Бедный Терний. Клэр уже приходила в голову такая мысль, но теперь у неё не осталось никаких сомнений: Софи намеренно его игнорирует. Клэр в общем-то не могла её винить. Из всех них Терний был ближе всего Софи, а значит, его враньё ранило сестру сильнее, чем кого бы то ни было. А теперь они вынуждены довериться ему перед лицом ещё большей опасности.

– Софи, – произнесла Клэр негромко, – возможно, тебе лучше остаться здесь, в лесу. Если Эстелл тебя поймает… я хочу сказать, ведь ей нужно твоё сердце.

Софи протянула руку и заправила непокорную кудряшку за ухо Клэр.

– Не думай об Эстелл, – прошептала она. – Лучше думай о единороге. – В её глазах плясал восторг. – Я ещё ни разу не видела единорога вживую. Когда ты освободила его из камня, я была без сознания.

Софи совсем не боялась! Она с нетерпением ждала встречи. Клэр не знала, должно ли её это восхищать или выводить из себя. И прежде чем она смогла определиться, Терний хлестнул поводьями и пустил кобылу рысью. Они продолжили путь.

Софи отодвинулась, чтобы пошептаться с Сеной. Оставшись одна, Клэр прислонила лоб к стенке телеги и принялась смотреть между досок, как они несутся из леса на маленькую лужайку, защищённую огромным холмом.

Хотя над ними сгущались сумерки и от теней всё вокруг становилось размытым, она точно знала, что ждёт её на этом холме. Тёмные руины дворца. Заброшенный сад, поросший мхом и полный цветов в летнюю пору. А в середине этого сада, за стеной из колонн и арок, стоит колодец. Путь домой.

Клэр отпрянула от досок. Сейчас не время думать об этом.

Пока они пересекали лужайку, Клэр различала звуки, создаваемые другими путешественниками. Звон щитов марширующего полка кователей. А поверх ритма их марша – тоненькая мелодия (скорее всего, хор прядильщиков репетирует к выступлению на коронации новой королевы). Клэр задумалась, будут ли на Лирике те самые пуанты, которые она разрисовала для неё мелом.