Дитя Ноктурны

— Я не помешаю?

Ангел и демон одновременно повернулись к Диего. Глаза оборотня метали молнии, но, казалось, этого никто и не заметил.

— Спасибо, господин граф. Дам вам поговорить. — Лика вышла из комнаты.

— Давай присаживайся. — Граф Виттури указал Диего с усмешкой на ее место. — У меня, похоже, сегодня вечер задушевных бесед.

Но Диего не торопился слушаться. Он был страшно зол, поэтому говорил, едва сдерживая гневный тон:

— Звонила Дуняша. В московском агентстве кто-то побывал, офис разорен. Карл и Клара уже едут к нам.

Граф Виттури встал.

— Тогда нам с тобой надо подняться на крышу.

— На крышу? — не понял Диего.

— Именно, — мимолетно улыбнулся демон. — Следуй за мной.



Выход из мансарды на крышу дался Диего нелегко: было скользко, дождь здесь, наверху, казалось, бил сильнее, а серая мгла над городом, который еще недавно изнывал от жары, казалась вечной и вводила в уныние. А вот графу Виттури и покатая крыша, и дождь были нипочем. Он легким шагом подошел к самому краю.

Диего вытер мокрое лицо и хищно уставился ему в спину. Мало того что он Настю соблазняет, теперь ему и Лику подавай? Только что увиденная сцена еще стояла перед глазами.

Граф Виттури повернулся к нему и усмехнулся.

— Что, Диего, зеленоглазое чудовище добралось и до тебя?

— Чего? — не понял парень.

— Ревность. — Граф стоял перед ним, чуть разведя руки в стороны. — Но ты не волнуйся. Ревность знакома даже ангелам, знаешь ли. Никому не нравится быть вторым. Или чувствовать себя вторым. Всем хочется быть первым. Не так ли? Даже не спрашиваешь себя, а есть ли вообще какой-то порядок или он только в твоем израненном жалком воображении? И нумерует ли вас объект любви и преданности? Нужны ли вы ему или одинаково безразличны? Ты ревнуешь меня к Лике, тупая твоя башка, ревнуешь демона к ангелу. Ты хоть понимаешь, насколько ты слеп? Понимаешь, как вредишь ей своей привязанностью? Ангелу нельзя любить кого-то одного. Нельзя чувствовать влечение и страсть. Особенно Лике. Это ее последний шанс, Диего. А ты ведешь себя как ревнивый мавр, не замечая, что готовишь ей саван своей страстью!

Он был страшен теперь, и внутри Диего начал шевелиться страх, что граф специально выманил его на крышу, чтобы избавиться. Сейчас он понимал, что глуп, так же ясно, как пять минут назад ревновал. Графу всегда удавалось встряхнуть его и перевернуть все в душе.

— Ты и так уже убийца, Диего. Не забывай. Не погуби и ее тоже. — Голос демона стихал, словно гроза проходила.

Какой-то механический шум послышался вдали, нарастая. Он отвлек демона.

— А вот и Карл и Клара, — провозгласил он, и через пять минут появились в серой мгле две фигурки. Вскоре на крышу приземлился мужчина средних лет с абсолютно седыми волосами, собранными в длинный хвост, по воздуху он передвигался с помощью пропеллера, который торчал у него над головой, словно зонт, но тут же сложился и скрылся в рюкзаке. Диего с удовлетворением отметил спортивную фигуру мужчины и многочисленные карманы на его брюках и куртке, из которых торчали рукояти всевозможных орудий. Еще один воин им не повредит. Тонкая и изящная Клара летела на стрекозиных механических крыльях, которые тоже по приземлении сложились и броней легли на спину.

— Господин граф. — Оба опустились перед демоном на одно колено.

— Пойдемте в дом, а то остынем больше, чем надо, — подмигнув Диего, произнес граф Виттури.



Наташа и Настя сидели вместе с Габриэлем, призраком папы римского и Ликой возле большого окна в гостиной, когда в стекло что-то ударилось. Девочки повскакивали с мест, испугавшись резкого звука.

— Это, должно быть, птица, — успокаивающе сказала Лика.

Наташа тут же побежала наружу. Насте и остальным ничего не оставалось, как выйти вслед за ней под дождь. Девочка уже держала в руках дрозда, который часто и поверхностно дышал, безвольно свесив голову.

— Он умер. — Лика приобняла Наташу за плечи. Девочка расплакалась. Столько было смертей в ее жизни, что простая птица вдруг напомнила о боли потери. Лика прижала девочку к себе, Настя взяла у нее дрозда.

Бедная птичка! Еще теплый. Но уже не живой.

— Его надо закопать, не выбрасывать же его вот так. — Настя посмотрела на ангелов.

— Может, он не умер? Может, он оживет? — бормотала Наташа Лике в плечо.

Ангел гладила девочку по спине. Птица в руках Насти застыла навсегда. Ее глаза подернуты белой пленкой, лапки скрючились над брюшком.

— Идите в дом. — Габриэль переживал за девушек. Еще простудятся. — Я спрошу лопату и сам похороню его.

Возможно, совсем скоро судьба птицы настигнет и ее. Настя смотрела на взлохмаченные перышки на грудке, на то, как падали на них и на ее руки капли дождя. «Живи, птичка. Живи. Летай под синим небом, радуйся солнцу и жирным червям, чисти перышки в лужах, создавай новую жизнь. Десятки новых галдящих дроздов с желтыми уголками на клювах. Делай то, чего мне сделать не удастся».

Она не поняла, в какой момент птичка дернула лапкой, Настя от неожиданности моргнула, а в следующее мгновение птица взлетела с ее ладоней прочь.

Наташа издала радостный вопль.

— Вот видите, вот видите! Она не умерла! Она просто без сознания была!

— Должно быть, ты права… — Настя ухватилась за это объяснение.


— Пойдемте в дом, простудитесь. — Габриэль повел Наташу, а Лика пошла вслед за Настей.

— И что вам всем дома не сидится! В такую-то погоду, — ворчал папа римский. — Я весь промок.

— Вы идите, переодевайтесь. — Лика шмыгнула в библиотеку, закрыла за собой дверь и наконец смогла дать себе волю. Она запустила тонкие пальцы в свои золотые кудри, ее синие глаза были расширены, словно она искала ответ и не находила его. Что делать? Сказать графу Виттури? Промолчать? Ведь, возможно, они ошиблись и Наташа права: птица просто была без сознания.

Она обняла себя за плечи и нервно сделала проход по библиотеке. Глаза скользили по корешкам книг, но она понимала, что ответа на ее вопросы там нет. Она знает ответ.

— Но это невозможно… — произнесла она вслух, возражая самой себе.

— Что невозможно?

Она резко обернулась. На пороге библиотеки стоял Диего. Он подошел к ней, его лицо было мокрым от дождя.

— Ты где был?

— Ты где была?

Одновременно сказали они. Диего схватил плед с кресла и набросил Лике на плечи, стараясь смотреть ангелу в глаза, а не на мокрую футболку.

— А ты? — спросила она, вытирая ладонью лицо.

Капелька воды скользнула по ее щеке и затекла в уголок рта, влажные губы чуть приоткрылись. Диего умирал от желания выпить дождь с этих губ. Но слова графа еще звучали в ушах. Он сцепил руки за спиной.

— Высохну так. На крыше с графом встречал гостей. Так что случилось? — спросил он.

Ангел судорожно вздохнула и посмотрела на него как-то испуганно и робко, будто не была уверена в том, что хочет сказать.

— Кажется, я только что была свидетелем воскрешения из мертвых.



У Клары была короткая стрижка и фиолетовые волосы, а глаза… Такой радужки Настя не видела еще ни у кого. Она походила на цвет бензинных пятен, от желтого уходила в яркий зеленый, оттуда в синий и так далее, двигаясь постоянно и хаотично. Ее спутник сверлил Настю своими странными, почти белыми глазами в тон волосам. С того момента, как московские агенты вошли в гостиную, они стояли, отчитываясь перед графом, но Насте было неприятно оттого, что взгляд Карла постоянно возвращался к ней.

Они вкратце описали масштаб разорения агентства в Москве. Граф Виттури сидел, сложив кончики пальцев вместе, в задумчивости поглаживая ими то подбородок, то губы. Насте вдруг вспомнился их последний поцелуй. Зачем она ему тогда двинула между ног? В тот момент инстинкт вел ее и был сильнее желания и здравого смысла. Разве она сама не желала его? Но… прежней одержимости Настя в себе уже не находила. Чем сильнее она становилась, тем меньше влияло на нее демоническое очарование графа и тем больше она начинала ценить в нем настоящие качества, любить его за то, каким он был на самом деле: мятежным, властным, балансирующим на грани света и тьмы, преданным и честным. И когда он пытался быть с ней просто демоном, она уже не принимала его игру. Узнать бы о нем больше… дотронуться бы до его души…

— Странно, что они бросились в агентство… но хорошо, что никто из агентов не пострадал.

— Анастасия. — Настя подняла глаза на Карла, а тот вдруг шагнул прямо к ней и опустился на одно колено. Она в ужасе уставилась на склонившуюся перед ней белоснежную голову. — Я счастлив познакомиться с вами.

Она на всякий случай отодвинулась от него и бросила вопросительный взгляд на графа. Тот улыбался, и в его карих глазах было невозможно отгадать, о чем он думает.

— Э-э-э, мне тоже очень приятно. — Настя растерянно оглядела друзей.

— Мне тоже пасть ниц? — спросил насмешливо Локи, когда она встретилась с ним взглядом.

— На фиг? — вырвалось у нее. — Карл, пожалуйста, встаньте, мне неловко.

Он поднялся и снова поклонился. Черт! Да что с ним такое?

— Вы не преклонили колено перед королевой ведьм, но преклоняете колено перед человеком. В чем дело, Карл?

Граф говорил серьезно, но смех в его золотистых глазах был очевиден.

— Прошу прощения, моя королева. — Карл опустился на колено перед Ритой, и рыжая ведьма закатила глаза. — Но по этикету…

— Вы должны двигаться в соответствии с рангом и положением. Чем наш рядовой агент выше королевы? — Граф откровенно веселился.

— Но на ней венец… — озадаченно произнес Карл.

— Какой венец? — Все уставились на Настю.

— Если вы о кулоне, то я не понимаю… — Настя приподняла подвеску и показала Карлу.

— Карл, — тихо позвала его Клара. От нее не укрылась гримаса боли, пробежавшая по лицу графа Виттури.

Настя встала, поднялся и граф и остановился у нее на пути. Резким движением схватил ее за лицо, повернул в одну сторону, потом в другую, вглядываясь в нее так пристально, что в другой раз Насте стало бы страшно. Только теперь она смотрела прямо ему в глаза, спокойный зеленый цвет ее глаз мягко отвечал на пытливый взгляд графа Виттури. Она не пыталась вырваться, уйти, но при этом казалось, что не он, а она удерживает его перед собой.

В молчании, воцарившемся в зале, было даже слышно, как льется вода по желобам особняка. Локи заметил, как Рита часто и поверхностно дышала, как дрожали ее ноздри, как будто ведьма почуяла что-то новое в этих двоих.

— Нет, — наконец отпустил ее граф, — тебе показалось, Карл.

Тот хотел было возразить, но поспешил молча поклониться и отступить к Кларе. Настя и граф продолжали сверлить друг друга глазами.