Дитя Ноктурны

Через десять минут все были одеты, а кулон жег так сильно, что причинял боль. Но, если не считать этого, вокруг все было спокойно.

Даже волчица не тревожилась. Настя начала жалеть, что они разбудили агентов зря. Духота ночи постепенно сменялась прохладой: льняные занавески сначала легко колыхались, а потом, с усилением ветра, оторвались от стены, словно потянулись белыми руками в полумрак комнаты.

Рита сидела перед зажженной свечой и, не отрываясь, смотрела на танцующее пламя. Она призывала все силы: если появятся ангелы, она не упустит возможности отомстить за смерть отца.

Локи расчесал пальцами волосы и, стащив с запястья резинку, затянул их в хвост. Дуняша подремывала на груди у Толи, мальчишек и Наташу оставили под присмотром Ролана и Габриэля с Сержем.

Итсаску перезаряжала пистолеты. Лика сидела, закрыв глаза, и, судя по виду, молилась. Диего ходил из угла в угол.

Ветер стал сильнее, вдалеке прогремел первый глухой рокот приближавшейся бури.

— Они уже рядом, — подал голос граф Виттури. Он оттолкнулся от стены, слившись с которой, стоял все это время, наблюдая за агентами в полутьме.

Настя стряхнула с себя дрему и вышла вслед за ним на улицу. Свежий ветер снял остатки сна, точнее, сорвал их, порывами налетая на агентов.

Волчица выскочила из Насти и зарычала на грозовое облако, стремительно приближавшееся к ним. Настя призвала остальных волчиц как раз вовремя: гроза обрушилась на них всей своей мощью.

Тяжелые облака выдвинулись с двух сторон и, почти клубясь по земле, взяли агентов в кольцо.

Молнии сверкали угрожающе близко, а внутри центрального облака перекатывалось что-то мощное и пугающее. Порывы ветра пытались разбросать агентов, стоять твердо на ногах было трудно.

Рита произносила заклинание, пока ветер трепал ее волосы. Жалкие попытки остановить королеву! Ведьма развела руки в стороны, завертелась словно юла и подняла встречное движение воздуха. Оно воронкой разошлось от нее в стороны, защищая всех от порывов ветра, и как молнии ни пытались рассечь воздушный поток Риты, у них ничего не получалось.

Толя, выдвинув ладони вперед, расставив для устойчивости ноги, послал в центр облака сотню ярких ослепляющих вспышек.

И тяжелые облака распались, обнаружив белоснежную армию ангелов под предводительством Михаила. Настя при виде архангела зарычала от ненависти. Животная реакция ее совсем не удивила: силы природы в ее теле будто провоцировали ее на это. Дрожа от негодования и жажды мести, она вдруг захотела, чтобы все, что могло, пришло им на помощь, чтобы обрушилось на этих ослепительных воинов с такой же силой, с какой она ненавидела архангела.



Самаэль же, воспользовавшись появлением ангелов, обратился к ним с воззванием присоединиться к нему в битве с Ноктурной во имя спасения Земли. Он видел, что многие из них пришли сюда не по своей воле, и пользовался тем, что в них еще живо было иерархическое чувство повиновения, которым воспользовался Михаил и которым теперь пользовался он. Архангел, сам того не понимая, услужил ему: иначе он с ангелами помельче и не встретился бы. Он провоцировал его на это во время предыдущей встречи и был рад, что тот так легко клюнул на приманку.

Пока Рита удерживала бурю, он использовал все свое красноречие. Михаил не учел того, что, несмотря на свержение, Самаэль продолжал обладать властью и силой, а должен был догадаться, когда на реке он так легко и играючи остановил его нападение.

Архангел пытался вмешаться, но и он сам был ниже Самаэля по рангу. Началось волнение в рядах. Лика осветилась, раскрыв свою сущность, и ангелы увидели, что один из них стоит рядом с демоном.

Михаил приказывал им напасть, Самаэль останавливал и уговаривал присоединиться к борьбе со злом.

Воздушные потоки ангелов и ведьмы между тем столкнулись и начали заворачиваться в воронки посреди сверкающих молний и грома, небесное воинство раскололось, кто-то набросился на агентов, а кто-то предпочел отступить, выбрав, как это свойственно ангелам, позицию невмешательства.

В тот момент, когда вся сила ангелов обрушилась на жалкое войско демона, из лесов и полей прихлынули силы, вызванные Настей. Невероятной красоты олени с ветвями вместо рогов, лоси, обвитые цветущим плющом, медведь с короной, волки, хищные птицы, странные, покрытые мхом существа с огромными глазами, похожие на ленивцев, духи в виде деревьев… Все они были сущностями природы, которые пришли по зову земной, и сама она представляла сейчас собой грозную валькирию: коса расплелась, по ногам ее взобрался плющ и стал броней, а когда Настя достала меч, он вспыхнул пламенем.

Демон прорывался к Михаилу, кося своих противников: тот был единственным виновником этой битвы, падет он, и ангелы отступят. Рита тоже рвалась к нему, отпустив воздушные потоки, она собрала всю силу и обрушила на архангела мелкие и острые самоцветы. Они больно резали его, отскакивали от золотых доспехов, оставляя в них вмятины. Архангел метнул в нее молнию, Локи едва успел снести Риту, налетев на нее: на том месте, где стояла только что ведьма, все вспыхнуло, и черная земля провалилась в яму.

Локи вскочил и отразил удары напавшего на них ангела своим топориком, а потом, улучив момент, снес ангелу полголовы. Рита поднималась на ноги, оглядываясь в поисках Насти. Она увидела ее на спине прекрасного оленя, сквозь шерсть которого пробивались лесные цветы. Девушка одной рукой держалась за его рога, а другой вполне успешно сражалась с ангелом.

Лика прицелилась. Она не была уверена в том, что делает. Может ли ее стрела сразить архангела? Она задержала дыхание. Но в этот момент архангела загородил граф Виттури, пришлось ослабить натяжение.

Настя никогда не сидела раньше на оленях. Она и на лошади-то ездила один раз в жизни. Но в тот момент только часть ее сознания оставалась Настей сомневающейся, слабой и пугливой. Большая часть сознания была занята абсолютным восторгом от силы, плескавшейся в ее теле. Эта сила облегала ее тело броней, эта же сила несла ее в виде оленя на противника, и эта же сила полыхала гневом на клинке меча. И не было в тот момент ничего невозможного для этой земной девочки. Когда она убила первого своего ангела, он ослепил ее ярким светом, сгорая и исчезая, она не отрезвела, нет.

Она направила оленя на другого ангела одной только силой желания. Она видела, как кругом сражаются лесные духи и сестры-волчицы. Битва пьянила. Сразив третьего своего соперника, она скорее почуяла Михаила, чем подумала о нем. Зарычав, в гневе, что не вспомнила о нем раньше, она огляделась вокруг и заметила архангела, сцепившегося с демоном. Кулон раскалился добела, но не причинял уже боли. Напротив, даже тянул ее к архангелу, побуждая уничтожить угрозу.



Михаил был опытным воином, нападения Самаэля он отражал, но при этом явно терял преимущество. Самаэль наступал. Михаил чуть поддался, воспользовался близкой дистанцией, обезоружил демона и ударил его мечом, но в последний момент его опускающийся на голову Самаэля клинок скрестился с мечом Насти. Земная была верхом на олене, поэтому его меч все равно соскочил с ее клинка, но этого замешательства длиной в доли секунды хватило, чтобы демон вывернулся, откатился в сторону и встал.

Зато Настя оказалась близко, Михаил поднял меч, одновременно прикрываясь от ее очередного удара, скользнул по горящему клинку вперед, чтобы прикончить строптивую девчонку. Но олень переступил в сторону, клинок ткнул пустоту, а Настя, с силой ударив по нему, оттолкнула меч еще больше в сторону и тут же рубанула Михаила по голове. Золотой шлем уберег его от гибели, но архангел не думал сдаваться. Взмахнув своими гигантскими белыми крыльями, он поднялся над девушкой. В этот момент стрела Лики пронзила одно из крыльев, на него прыгнул со спины Самаэль, схватил под локти, возвращая на землю и открывая его грудь земной, а Настя с выражением неумолимой Немезиды проткнула незащищенного архангела в шею.

Белая вспышка ослепила всех присутствующих, остававшиеся ангелы предпочли ретироваться, забирая раненых товарищей, истекающих золотой кровью.

Пошел снег, как показалось Насте, но то был белый пух.

Михаил хрипел, заливая золотой кровью графа Виттури, тянул руку к белому от жара кулону стоявшей перед ним всадницы.

И последнее, что услышал архангел, был шепот Самаэля:

— Ты свободен, раб. Ты наконец-то свободен…

Михаил умер и растворился в воздухе. Белый пух накрывал кругом землю и взлетал от шагов зверей и существ вокруг.

Настя слезла с оленя, и живая броня покинула ее, уползая в землю, а духи леса, молча понюхав ей по очереди лицо, ушли.


Она повернулась с пылающим мечом к Самаэлю, который в тот момент стоял на коленях, глядя на свои руки, в которых только что лежал Михаил.

Словно на самом деле услышала она голос Азазелло: «Ты можешь выжить, если он умрет». Казалось, убить его сейчас проще простого. Он безоружен перед ней. Искушение было велико. Он поднял на нее глаза, и она почувствовала, что демон знает, о чем она думает. Но он ничего не делал. Она чуть отвела меч в сторону, замахиваясь. Самаэль не двигался. Пожалуй, он даже рад такому исходу. Черные кудри падали на его лоб. Он ждал, не сводя с нее карих глаз с золотыми искрами. Настя протянула ему руку, помогая встать.



Последняя запись в дневнике Насти:

«Я могла его убить. Могла изменить судьбу. Но мне это казалось неправильным. Я люблю его. Люблю того, кто пробивается золотыми искрами в его глазах, того, кто стоит за его словами и поступками. Я люблю ангела в нем. И люблю демона. Он вечен, может, несмотря на линии судьбы, чуть заметные на его ладонях, я бы и не смогла этого сделать. Но он ждал покорно моего выбора. И я выбрала его. Снова.

Я не знаю, что ждет нас в будущем. Мы решили вернуться в Москву на пару дней: Ноктурна не спешила появляться, а тем временем сюда слетались все агенты. Может, это мои последние дни. Но я бы ничего не поменяла. Я бы все равно убила архангела и помогла подняться демону».





ГЛАВА 10




— Говорят, когда гибнет архангел, небеса плачут, — прошептала Лика на ухо Насте, когда они ехали по шоссе в Москву.

Что ж… небеса рыдали. Из-под колес встречных машин расходились грязные волны. Все было размыто в серой мгле. Как раз под настроение.

В особняк графа они вернулись не все: Дуняша и ее семейство поехали домой, а Ролан отпросился забрать и привезти Наташе кое-какие вещи. Девочка захотела остаться с Габриэлем и Настей. В особняке было уютно и тепло, подали обед.

— Я давно хотела спросить тебя, — подошла Настя к графу после обеда, когда он в задумчивости точил свои мечи, — кто все эти молчаливые слуги?

— Мои рабы, — невесело усмехнулся он. — Не всем, знаешь ли, так везет, как тебе. Иногда я забираю души. И если они совсем никуда не годятся, то становятся просто слугами.

— Ясно. — Настя потопталась и ушла, теребя в задумчивости кончик косы.

Демон усмехнулся и вернулся к мечам.

Она вернулась.

— А зеркала?

— Какие зеркала? — не сразу понял он.

— Те, что у тебя в подвале, в Венеции.

Он молчал, обжигая ее взглядом. Настя терпела: любопытство было сильнее. Наконец он, поборов желание посадить ее к себе на колени, взглянул на меч. В отражении стали он поймал ее губы, чуть приоткрытые, словно просящие того же, чего жаждет он. Демон снова и снова спрашивал себя: когда, в какой момент искуситель стал искушаем сам?

— Есть вещи, которые тебе лучше не знать, Настя.

Она опустила глаза и смиренно кивнула. И опять выплыла из комнаты.

Он отложил мечи. Заниматься оружием не хотелось. Перед глазами снова встало поле боя и Настя с пламенеющим мечом. Белый пух падал на ее распущенные и разбросанные по плечам волосы, лицо измазано в земле, а зеленые глаза смотрели на него пристально, взвешивая его уязвимость. А он был уязвим в тот момент. Рядом с ней он всегда чуть более смертен, чем обычно. Существовала надежда, что Ноктурна тоже.



— Господин граф…

О да, похоже, к нему сегодня паломничество блондинок…

Самаэль жестом пригласил Лику сесть в кресло рядом. Ангел села. Она нервничала. Он вздохнул и улыбнулся.

— Что ты хотела спросить, Лика?

— Настю накажут за убийство Михаила?

— Не думаю. Наказывать некому. Ты же знаешь… Он давно уже не интересуется тем, что делают ангелы.

— Но архангел! Это же архангел! — Лика потрясла головой. — Он может и покарать ее.

— Забыла? Он в игре, потому что прислал ей кулон, Лика. Он не отдал его Михаилу. Он знал заранее, что Михаил захочет ею обладать. Он знал, что я этого не позволю. — Наклонившись к ней, он слегка прикрыл ее сцепленные вместе кисти своими широкими ладонями. — Не бойся за нее, мой ангел.

— Как ты можешь оставаться таким… спокойным? Где берешь силы? — Слезы потекли по ее лицу, и она наклонила голову.

— Там же, где и все. В своем упрямстве. Эй, — он приподнял ее лицо, — не плачь, мой ангел, ведь пока все идет неплохо. Мы избавились от Михаила, и, возможно, кто-то из ангелов захочет помочь нам. У нас на одного врага меньше и, может, на пару воинов больше. Настю никто не покарает. Если нужно, я возьму гибель Михаила на себя. Ведь это я держал архангела, пока она его убивала.

Лика содрогнулась. Она смотрела прямо в глаза демону, они сидели очень близко, наклонившись друг к другу, а пальцами он ласково вытирал ее слезы, держа лицо в ладонях.