Дикая война

– И не поспоришь, – криво усмехнулся контрразведчик. – Никак не поймут, что дела крутые завариваются. Всё норовят головы в раковину спрятать, как те улитки.

– Сменить бы их, пока не грянуло. А то, когда время придёт, они со страху такого наворотят, что потом всей страной не разгрести будет, – вздохнул Мишка.

– А на кого сменить-то? – устало спросил офицер. – Я бы вот тебя поставил, так ведь не пойдёшь.

– Не со свиным рылом в калашный ряд, – отмахнулся Мишка. – Нищеброд безродный. Был бы байстрюком каким, так кривили бы рожи, но терпели, а так с дерьмом съедят. Тут офицер нужен. Молодой, азартный. Из тех, кто успел уже пороху понюхать и знает, что в подобных случаях делать надо. Из тех, кто по ранению списан.

– Списанный по ранению, говоришь? – задумчиво повторил офицер. – А ведь это идея! И есть у меня такой офицер. Не один. Молодец, Миша. Здорово придумал!

– Вы погодите радоваться. Его ещё на должность протащить надо, – попытался осадить его радость парень, но контрразведчик только отмахнулся.

– Протащим. Есть способы. Наша служба тоже не в огороде найдена. Да уж. Теперь я твоего урядника понимаю.

– Это вы про что? – насторожился Мишка.

– Понимаю, почему он регулярно к тебе поговорить заходил. Он, конечно, мужик опытный, умный, но толкового образования ему не хватает. А ты ему вроде свежей струи был. Новым взглядом на всё смотрел и, толком правил не зная, высказывал то, что думаешь. Ему же оставалось только подходящее выбрать и в дело пустить. Умён, чёрт пузатый.

– А что там с ним? – сменил тему Мишка. – Сильно ранен?

– Жить будет. В него пять пуль всадили, но, как доктор сказал, из пяти ран опасная только одна. В ногу. Пуля чуть выше колена вошла. Возможно, до конца жизни хромым останется.

– Странно как-то, – подумав, проворчал Мишка. – Пять выстрелов, и всё хрен пойми куда. Даже лошадь не зацепили.

– Да, лошадь цела. А ты откуда про то знаешь? – не понял офицер.

– Была бы ранена, до дому бы не довезла, – отмахнулся Мишка. – Похоже, они случайно столкнулись, и хунхузы палить начали, не желая случайного видака оставлять. Дядя Николай хоть и толстяк неуклюжий с виду, а силой и ловкостью не обижен. Наверняка в ответ палить начал. Он из револьвера неплохо стреляет.

– Верно. Барабан у него пустой был, – кивнул контрразведчик.

– Кобылка выстрелов испугалась, шарахнулась, а потом по дороге понесла. Там следы на тракте остались. Вот они и начали мазать. Торопились. А как поняли, что нашумели, уходить стали, – продолжал рассуждать парень, уставившись остановившимся взглядом в стену.

– Ты словно сам там был, – покачал контрразведчик головой, внимательно его слушая.

– Я ж по следу ходил. У тракта три точки, где они залегли, когда палить начали. И брички след, где кобыла шарахнулась. Похоже, первый выстрел с ходу был сделан. А потом, чтобы прицельно бить, в снег попадали. Да не учли, что на лугу снегу много намело. Тракт вроде как ниже получился.

– И снова прав, – кивнул офицер. – Нет, Миша. Я всё больше убеждаюсь, что тебе в моей службе самое место. Вот так, просто по следам, всю картину нападения воссоздать – это уметь надо. Ты как хочешь, но к некоторым делам я тебя привлекать обязательно стану. Такой дознатчик мне как воздух нужен.

– Только за отдельную плату, – с ходу ляпнул Мишка и смущённо посмотрел на офицера, понимая, что это уже откровенная наглость.

– Разберёмся, – усмехнулся контрразведчик. – Чего уставился? Думаешь, сейчас обижусь, разозлюсь и отстану? Нет уж, друг ситный. Меня обидеть сильно постараться надо. А голова твоя мне и вправду нужна. Так что не обессудь, но придётся тебе иногда и на меня поработать. Полиции помогал, вот и нам поможешь.

– Ну, ежели в станице буду, можно и помочь, – вздохнул Мишка, отлично понимая, что этот точно не отстанет.





* * *


Отправившись с утра в посёлок верхом, Мишка всю дорогу обдумывал линию поведения. Но так ничего толком и не придумав, прибыл на место в мрачном настроении. Владимир Алексеевич, едва завидев его смурную физиономию, с ходу понял, в чём дело, и, хлопнув парня по плечу, примирительно посоветовал:

– Миша, принимай это как одолжение лично мне. Понимаю, что тебе очень не хочется влезать в дело Кособородова, но это и вправду мне самому нужно. Очень не люблю непонятностей.

– Ладно, – вздохнул Мишка. – Вы только с собой людей возьмите.

– Будет всё, что попросишь, – моментально отреагировал контрразведчик.

– А если скажу, что мне два бинокля надо, без возврата? – моментально поддел его парень.

– Будут тебе бинокли, вымогатель, – рассмеялся офицер.

Они вышли на улицу, и Мишка, прыгнув в седло, не спеша повёл коня в сторону купцова подворья. Возок контрразведчика догнал его у самых ворот, и офицер, высунувшись, спросил:

– Куда едем?

– А где следы нашли? – уточнил Мишка.

– Там, за углом, – указал Владимир Алексеевич.

– Вот туда и поедем, – усмехнулся парень, тряхнув поводьями.

Объехав подворье по периметру, он придержал коня у сугроба, на поверхности которого ещё можно было различить какие-то следы, и, оглядевшись, посмотрел в сторону дома. Выбравшись из возка, офицер встал рядом и попытался заглянуть через забор. Приподнявшись в стременах, Мишка ещё раз осмотрелся и, повернувшись к контрразведчику, спросил:


– В какое окно стреляли?

– Третье от угла.

– Угу. След от снегоступов, выходит, по сугробу вот сюда поднимались, – соскочив с коня, принялся указывать пальцем Мишка. – А вот на заборе… – он попытался влезть на сугроб, но нога провалилась. – Прикажите доску пошире принести, – повернулся он к офицеру.

Тот отдал команду двум подошедшим солдатам и снова настороженно уставился на парня. Мишка бродил по дороге у следов, то и дело посматривая на указанное окно. Дождавшись доски, он аккуратно уложил её на снег и, взобравшись на сугроб, поднял руки так, словно держал в руках оружие. Потом, покачав головой, снова попросил:

– Пусть один из солдат в то окно встанет. Как купец стоял, когда убили.

– Выполнять, – рявкнул контрразведчик.

Спустя пару минут в нужном окне замаячил солдат. Снова вскинув руки, Мишка качнулся из стороны в сторону и, оглянувшись, задумчиво посмотрел на забор. Затем, ковырнув снег в паре мест, сместился ещё дальше и, подтянувшись на руках, уселся прямо на угловой столб. Вскинув руки, он примерился и, усмехнувшись, решительно заявил:

– Отсюда он стрелял. И голову хорошо видно, и снега вон меньше, чем на остальных столбах.

– Твою мать! – с сердцем выдохнул офицер. – Так просто, и никто не понял.

– Не просто, – выдохнул Мишка, спрыгнув на дорогу. – Чтобы туда залезть, нужно быть уверенным, что в сугроб не провалишься. Отсюда и след снегоступов. А главное, там места мало. Я бы с такого насеста стрелять не рискнул. Отдачей скинуть может, а для ног упора нет. Но хунхузов трое было. Вот и получается, что один на заборе сидел, а остальные ему ноги держали. Отсюда и выстрел точный. На сугроб же никто не влезал?

– Нет. Только с дороги осмотрели, – кивнул контрразведчик.

– Вот потому и не заметили, что со столба снег сметён. Ну, вроде всё, – улыбнулся Мишка, отряхивая одежду.

– Спасибо, Миша. Порадовал, – хлопнул его по плечу контрразведчик. – За мной должок.

– А что вы там насчёт биноклей говорили? – лукаво улыбнулся парень.

– В конторе заберёшь, – рассмеялся офицер. – У дежурного для тебя оставлю.

– Благодарствую, Владимир Алексеевич, – склонил Мишка голову.

– Что, сильно надо? – заинтересованно спросил офицер.

– На промысле не особо, а вот в погоне обязательно, – серьёзно ответил парень.

– Будут. Сегодня же, – кивнул контрразведчик. – Ты куда сейчас?

– Хочу к уряднику зайти, проведать. Да в депо заехать нужно.

– Действуй. И, ежели что, сразу на меня ссылайся. Пусть только попробуют не пустить, – многообещающе усмехнулся офицер.

– Владимир Алексеевич, вы там про фунты и соверены говорили, так я привёз малость, – сделал вид, что вспомнил об этом, парень.

– Малость – это сколько? – иронично поинтересовался контрразведчик, при этом глядя на него очень серьёзным, цепким взглядом.

– Семьсот фунтов английских и полтора десятка соверенов золотых.

– С собой? – коротко спросил офицер.

– Так точно.

– После того как урядника навестишь, прямо ко мне в контору ступай. Там всё решим. Но не раньше, чем через три часа. У меня ещё дела есть. А ежели опоздаю, подожди, сделай милость, – с улыбкой закончил контрразведчик.

– Дождусь, – кивнул Мишка без улыбки. – Обещал, значит, слово держать должен.

– Уговорились, – кивнул контрразведчик и, усевшись в возок, тряхнул поводьями.

Усевшись в седло, Мишка направил коня к булочной. Выезжая из дому, он прихватил с собой немного гостинцев в виде горшочка с коровьим маслом, красной икрой и копчёным глухарём. А сейчас хотел добавить к тому ещё немного сладостей, до которых урядник был весьма охоч. А заодно набрать гостинцев и для своей женской половины. Привязав Монгола к коновязи, он вошёл в одуряющие запахи лавки и, с улыбкой поздоровавшись с хозяйкой, предался греху чревоугодия.

Нагрузившись кульками и пакетами, он завернул свою часть покупок в мешок из овчинной шкуры и отправился к уряднику на дом. Встретила его невысокая, с широкой костью женщина, супруга урядника. С ходу узнав парня, она молча посторонилась и, дождавшись, когда он снимет верхнюю одежду, рукой указала в нужную сторону. Войдя, Мишка невольно поморщился. В комнате стоял спертый запах и было жарко натоплено.

Увидев Мишку, толстяк бледно улыбнулся и сделал попытку приподняться. Быстро подойдя к постели, парень пожал протянутую руку и принялся выкладывать на тумбочку гостинцы, попутно поясняя, где что лежит. Услышав, что он не поленился заехать в булочную, урядник благодарно улыбнулся и, вздохнув, устало сказал:

– Видишь, как бывает, Миша. Тебя винил, а настоящих бандитов упустил.

– Не упустили, дядя Николай. Нет их больше, – отмахнулся парень.

– Мне-то не ври, – скривился урядник. – Весь барабан выпустил, и не попал. Позорище, а не полицейский.

– Вы их наследить заставили. А утром я по тому следу и прошёл. Так что нет их больше, – твёрдо повторил Мишка, глядя ему в глаза.

– Неужто догнал? – вскинулся толстяк.