Дикая война

– А зачем?

– Обычную телегу сильно не нагрузишь. Перестараешься, так или ось полетит, или сама развалится. А моя много груза за раз брать сможет.

– А рессоры зачем?

– Так мне на ней самому ездить, – рассмеялся Мишка, разведя руками.

– А поворот как делать станешь? – тут же последовал вопрос.

– Две петли поворотных, на шкворнях. К ним колёса. А управляться они станут одним длинным коромыслом, – принялся пояснять парень, присев на корточки и ножом рисуя схему на земле. – Тут вот стаканы под оглобли. Они тоже на петлях. А сборка вся на болтах. Жаль, подшипников не нашёл. Придётся со ступицами что-то думать.

– А колёса уже заказал? – подумав, спросил один из мастеров.

– Нет ещё. Вот как оси со ступицами закончу, тогда и закажу. Тут размеры соблюсти важно будет.

– Колёса, выходит, деревянные поставишь?

– Придётся. Не паровозные же к ней тулить, – рассмеялся Мишка. – Да и оси тогда придётся под ступицу подгонять, а не наоборот. Была бы возможность, на резиновом ходу бы поставил, а так, – Мишка махнул рукой, всем своим видом показывая, что вынужден смириться с неизбежностью.

Мастера задумчиво переглянулись и принялись вполголоса обсуждать услышанное. Сам же Мишка, с тоской посмотрев на кучи железа, подумал, что подобрать четыре одинаковых стакана под амортизаторы не получится. С другой же стороны, делать слишком уж технологичную телегу тоже чревато. Впрочем, он и так уже засветился дальше некуда. Увязав всё собранное в одну кучу, парень закинул всё железо на плечо и, пошатываясь от тяжести, потащил его в цех.

– Миш, погоди, – окликнули его.

– Чего? – развернувшись, удивлённо спросил парень.

– Тебе станки нужны? – подойдя, негромко спросил пожилой мастер.

– Ну а как же. Или и вас купец прижал, что не пустите? – резко помрачнев, так же тихо спросил парень.

– Не нас. Правление. Уж не знаю, чего он там им пообещал, но насчёт тебя нас серьёзно предупредили. В общем, так. Складывай всё вон там, под навесом. Покажешь, где чего надо, сам сделаю.

– Благодарствую, – скинув в указанном месте ношу с плеча, с достоинством поклонился Мишка.

– Не за что, – отмахнулся мастер. – Мы добро помним. Кабы не ты, так баб наших те бандиты бы постреляли. Так что говори, чего делать.

Взяв в руки железку, предназначенную под заднюю ось, Мишка быстро разметил все нужные технологические отверстия, и мастер, забрав железку, скрылся в цеху. Через несколько минут другой мастер, получив указания по передней оси, ушёл туда же. Третий занялся поворотными петлями и коромыслом. Четвёртый отправился обрезать и сверлить железо под саму раму. В итоге через четверть часа Мишка остался под навесом в полном одиночестве и с пустыми руками. Все работы взяли на себя мастера. Этого парень не ожидал.

Присев на старенькую, кособокую лавочку, он принялся ждать, попутно обдумывая создавшееся положение. То, что мастера в депо решили поступить по-своему, его радовало, но долго так продолжаться не могло. Ситуацию нужно было как-то переламывать. Но как? Драться? Судиться? За драку самого посадят, если вспомнить, что вся чиновничья верхушка давно уже куплена. А судиться глупо по той же причине. Куда ни кинь, везде клин. Может, и вправду уехать?

За этими мыслями его мастера и застали. Вынося уже готовые части, они с интересом наблюдали, как парень быстро выкладывает прямо на земле раму и проверяет свои выкладки. Убедившись, что сделано всё на совесть, Мишка увязал запчасти в кучу и, поднявшись, в пояс поклонился мастерам, тихо сказав:

– Благодарствую, соседи. Спаси вас Христос за помощь. Не забуду доброту вашу.

– Не за что, Миша. Тебе благодарность наша. За смелость. Ступай с богом, – поклонился в ответ самый старый мастер, который явно был здесь негласным лидером.

Взвалив всё собранное на плечо, парень поволок железо домой. Дело было вечером, так что встретить на улице посторонних он не боялся. Раз уж так сложилось, то показывать, что ему в депо помогали, он не хотел. Не стоит подставлять людей, которые пытались от души тебе помочь. Свалив железо в сарай, Мишка умылся у колодца и уже поднялся на крыльцо, когда от калитки его окликнул незнакомый голос. Проверив локтем наличие оружие в кобуре, парень подошёл к воротам и, выйдя на улицу, вопросительно посмотрел на стоящего у калитки молодого парня.

Метрах в десяти от ворот стояла бричка с поднятым пологом, так что рассмотреть седока в сумерках не получилось. Позвавший его мужик, горделиво подбоченясь, процедил через губу:

– С тобой хозяин говорить желают. За мной ступай.

– Хозяину твоему надо, пусть сам приходит, – отрезал Мишка, уже догадываясь, кто сидит в бричке.

– Да ты кому как говоришь, смерд?! – взвизгнул шестёрка. – Тебе честь оказывают, а ты кобениться?!

– Пасть захлопни. Смердит, – рыкнул в ответ Мишка. – Сказал уже. С твоим хозяином у меня дел нет и не будет. Прочь поди, холоп.

– Да я тебя… – шестёрка широко, от души размахнулся, собираясь наказать дерзкого, но Мишка не стал ждать продолжения.

За то время, пока этот клоун размахивался, можно было, как любил повторять Мишкин тренер, чашечку кофе с сигареткой выпить. Сделав короткий подшаг вперёд левой ногой, парень ударил резко, по всем правилам. От бедра, с доворотом корпуса. Набитый кулак Мишки врезался в подставленную челюсть, и шестёрка, громко клацнув зубами, рухнул в лужу.

– Ты что творишь?! – раздалось от брички, и на дорогу выскочил ещё один холуй.

На этот раз, словно для разнообразия, с какой-то дубиной в руках. Деревяшкой примерно сантиметров семьдесят в длину.

– На место сел, – скомандовал парень, одним движением выхватывая револьвер. И дождавшись, когда команда будет выполнена, добавил: – А теперь прочь поехали. И чтоб я больше никого из вас тут не видел. Твари.

– Пожалеешь, – мстительно прошипел шестёрка из брички, настороженно осматривая Мишкино подворье.

«А ведь с них станется мне красного петуха подпустить, – подумал парень, проводив бричку мрачным взглядом. – Придётся сегодня в сарае ночевать. С оружием. И Монгола из денника выпущу. У него чутьё не хуже, чем у сторожевой собаки, и кусается, как тот алабай. Ладно, перебедуем».

Вернувшись в избу, он не спеша поужинал, попутно рассказывая тётке обо всём, что с ним случилось за этот вечер. Горестно вздохнув, Глафира кивнула и, удручённо махнув рукой, тихо сказала, утирая уголком платка глаза:


– Езжайте, сынок. Что ж делать, раз всё так повернулось.

– Так, не понял, – возмутился Мишка. – Что значит езжайте? А ты? А Танюшка?

– Так с ней и езжайте. А я уж тут как-нибудь. Ну куда я от дома своего, сынок? – всхлипнула Глафира.

– А куда мы от тебя? – в тон ей отозвался Мишка. – Ты хоть думай, что говоришь, мама Глаша. Танюшку я куда дену, когда сезон пойдёт? Я на заимку до самого Рождества уйду, и что с ней станется? А в доме кто хозяйничать станет? Да и куда я от пирогов твоих поеду? – закончил он, беря себя в руки и улыбнувшись.

– А что с домом делать? – робко спросила тётка.

– Соседям продадим. Вон, Лука сына женить собирается. Ему и продадим. Забор снимут и одним двором жить станут, – нашёлся парень, вспомнив свой разговор с соседом, у которого брал телегу.

– А Трифон вернётся? – еле слышно выдохнула тётка. – Ему куда?

– Нашла беду, – покрутил Мишка головой. – Трифон твой семь лет каторги получил. Так что вернётся он ещё не скоро. – «Если вообще вернётся», – про себя закончил парень. – Вот когда объявится, тогда и думать станем. Как бы ни было, а на улице не останется. В общем, так, мама Глаша. Или всем ехать, или никому. Но только ты помни, что дальше нам тут только хуже будет.

– Как скажешь, сынок. Ты хозяин в доме, – помолчав, кивнула Глафира и тут же сменила тему: – А скажи, Мишенька, девка та, Настя, глянулась тебе или как?

– Девка красивая, да только беда с ней, – нейтрально отозвался Мишка, насторожившись.

– Так ведь нет её вины в том, что бандиты спортили, – тут же завелась тётка.

– Я не про то, мама Глаша, – ответил Мишка, жестом остановив её тарахтение. – Да только знаю, что после такого многие бабы мужиков бояться начинают. Ну и какая тогда семья, ежели баба от собственного мужа шарахается?

– Бывает так, сынок, – с неожиданной улыбкой кивнула Глафира. – Да только мы с ней, пока маслобойку смотрели, потрещали по-бабьи. И я тебе так скажу. И ты ей глянулся. А про то не бери в голову. Не всё там так страшно было.

– Нет, мама Глаша, ты точно шпион, – растерянно буркнул Мишка, почёсывая в затылке. – Вас же, дай бог, полчаса в доме не было. Когда ж успели?

– Ой, сынок, ежели к бабе с лаской, так она, как та кошка, сама ластиться начнёт, – лукаво рассмеялась тётка. – Трудно ей, без родных да без матери. В дядькином доме её не обижают, но и ласки не видит. У атамана своих девок пять штук, да сынов трое. Вот он голову и ломает, как её с рук сбыть, да не обидеть. Чай, родная кровь.

– Мама Глаша, ты толком расскажи, что да как, а я подумаю, – вздохнул Мишка, устав от этого словесного потока.

– Их, когда с девками в тайге схватили, насильников по двое на каждую оказалось. Вот она и изловчилась. Когда первый заходиться начал, за ухо его укусила и у него же нож выдернула. А потом тем ножом обоих и порезала. Не насмерть, но сбежать сумела. Так что там, почитай, один и был. А уж потом казаки вернулись и нашли их. Да только беда уж случилась.

– Лихо, – одобрительно кивнул парень. – Сильна, подруга.

– Казачка, – поддержала его тётка. – Они завсегда боевитые. А Настя и сама уж замуж мечтает. Чтобы из дома дядькиного уйти. Да и то сказать, шестнадцать уже. Подружки все замужем, а она всё во вдовьем платке ходит. А девка сильная, справная и не белоручка. А уж если ты к ней с лаской, так она тебе ноги мыть станет да ту воду пить. Сам, небось, видел, как у неё глаза полыхнули, когда ты ей куклу подарил.

– Шестнадцать, – грустно усмехнулся Мишка. – Ей бы ещё в куклы играть, а её замуж. Дитя детей растить мечтает. Погоди. А откуда ты так подробно ту историю знаешь? – вдруг сообразил парень. – Только не говори, что сама рассказала.

– Была у меня знакомая добрая в станице, – улыбнулась Глафира. – Вот она и поведала. Да только имён не сказывала. А я потом и забыла про то. А тут как зашёл разговор, так и вспомнила.

– Думаешь, сложится у нас, без любви-то? – задумчиво спросил парень.

– Ох, сынок. Любовь искать всю жизнь можно. А доброй жены так и не получить. Ты уж мне поверь. Настя она девка добрая. Сама к тебе прильнёт, ежели ты поминать ей её беду не станешь и брезговать не будешь. И то сказать, за сироту-то дочку отдать охочих немного. Будь он хоть с деньгами.

– Тоже верно, – кивнул Мишка, задумываясь.





* * *


Сидя под дверью сарая, Мишка перебирал пальцами верёвку, к которой была привязана завёрнутая в кусок рогожи гайка. Не четки, конечно, но по сельской местности сойдёт. Толстое полено, на которое он положил свёрнутую вчетверо овечью шкуру, было поставлено так, чтобы любой заглянувший в сарай не сразу его увидел. В том, что посетители будут, он почему-то был абсолютно уверен.

Негромкий стук копыт Монгола заставил его улыбнуться. Конь, побродив по двору, отправился в свой денник, но перед этим, словно сторожевой пёс, обошёл его, тщательно обнюхав все углы. Иногда, при наблюдении за ним, Мишке казалось, что раньше этот конь и вправду был собакой. Уж очень повадки у него было соответственные. Только что не лаял и на углы лапу не задирал. А так настоящий сторожевой пёс. Иногда, под настроение, парень пытался понять, откуда у лошади могут взяться подобные замашки, но ничего умного так и не придумал.

Заглянув в щёлку, Мишка убедился, что во дворе всё в порядке, и вернулся к своим размышлениям. А подумать было о чём. Купец устроил ему настоящую травлю. Подмяв под себя практически весь посёлок, а главное, его правящую верхушку, он старательно толкает Мишку к чему-то. Но к чему именно? Может, стоило поговорить с ним? Хотя нет. Таким уродам только дай повод. Покажешь один раз, что готов на компромисс, и сам не заметишь, как окажешься в ошейнике.

Подобные люди понимают только одно. Силу. Не важно какую. Физическую, моральную или финансовую. Они готовы гнуться перед тем, кто сильнее, но никогда не уступят тому, кто слабее, даже из жалости. Он будет рвать до тех пор, пока жертва не околеет. В общем, тут придётся бить так, чтобы кровь веером летела. Или уходить от боя. Совсем. Это не трусость. Это трезвый расчёт. Слишком уж весовые категории у них разные. Что ни говори, а купец первой гильдии, имеющий на официальном счету миллион рублей, это не просто прохожий.

– Придётся принимать предложение атамана. Что ни говори, а его фраза про выдачу с Дона говорит о многом, – проворчал про себя парень, снова заглядывая в щёлку. – Так. А это что у нас такое? Никак гости пожаловали. Странно, что Монгол не реагирует. А, нет. Отреагировал, – с усмешкой подумал парень, растягивая верёвку.

Вышедший из конюшни жеребец шумно втянул воздух широкими ноздрями и, фыркнув, решительно направился в сторону двух незнакомцев. Увидев обычную лошадь, те недоумённо переглянулись и скользнули к сараю, стараясь не топотать сапогами по мерзлой земле. Монгол, прибавив шагу, догнал одного и, не раздумывая, вцепился ему в плечо зубами. Взвыв от боли, неизвестный шарахнулся в сторону, попутно толкнув напарника.

Не ожидавший этого мужик выронил что-то, тихо брякнувшее, и, развернувшись, сунул руку за спину. Что он собирался достать, Мишка решил выяснить позже. Медленно открыв дверь сарая, парень выскользнул во двор, плавно раскачивая свой импровизированный кистень. Петли на дверях он смазал заранее, так что о соблюдении тишины причин беспокоиться не было. Слегка развернув корпус, Мишка резко взмахнул рукой.

Глухой удар, и пытавшийся достать оружие бандит повалился на землю. Не останавливаясь, парень повторно взмахнул кистенем, и второй неизвестный лёг рядом с приятелем. Монгол, злобно пофыркивая, топтался рядом, то и дело взмахивая тяжёлым копытом над телами лежащих. Перешагнув через них, Мишка взял коня за недоуздок и, ласково приговаривая, принялся успокаивать. Он и сам не ожидал, что всё получится так легко.

Успокоив жеребца, парень присел над телами и принялся их обыскивать. Пара ножей. Красивых, но не самого лучшего качества стали. Револьвер. Обычный, без самовзвода. Такой у Мишки уже есть. Чуть подумав, парень вытряхнул из него патроны и, сунув оружие обратно хозяину, достал из другого его кармана деньги. Пять рублей и горсть мелочи.

– Богатые холуи нынче пошли, – тихо проворчал парень, рассмотрев лица лежащих.