Дикая война
Часть 19 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Бесшумно скользя по тайге, парень неуклонно настигал банду. Следы становились всё свежее. К ночи, по приблизительным прикидкам, он сократил расстояние до них вдвое. Уже в полной темноте, нарубив лапника, парень устроил себе лёжку под ёлкой и, пожевав вяленого мяса с сухарями, завалился спать. Даже огня разводить не стал, чтобы случайно себя не выдать. Последней мыслью перед тем, как отключиться, было: «И голова за весь день так и не заболела».
Проснулся он, едва начало светать. Быстро умывшись в крошечном ключе и оправившись, он зашагал дальше, на ходу хрустя сладким сухарём. Их виртуозно научилась делать Глафира к чаю. Путь банды лежал вдоль границы. Это Мишка отмечал для себя автоматически. Выходит, идут они куда-то, где хотят что-то найти или кого-то встретить. Иного объяснения для такого поведения бандитов парень не видел.
Получается, что у этой банды есть вполне определённая цель, для достижения которой они и прутся между чугункой и границей. Тогда почему они не стали переходить границу в районе того места, которое им было нужно? Ради соблюдения тайны? Странное поведение для обычных бандитов. А того, что странно, следует особенно опасаться. С этой мыслью парень подошёл к длинному оврагу с крутыми стенами.
Присев над следом, он внимательно осмотрелся и, чуть усмехнувшись, свернул к ближнему краю препятствия. Знакомые шутки. Часть банды, старательно топая, пошла на дальнюю сторону, а остальные, надев на ступни поршни из толстой кожи, пошли так, как им надо. С учётом устроенных ими безобразий, вполне логичный шаг. Но и Мишка давно уже пережил тот возраст, когда его можно было обмануть таким простым финтом.
Убедившись в своей правоте, парень прибавил шагу. Сегодня он должен был догнать банду и уничтожить её. Вместе с теми, кто придёт им навстречу. Почему он был так уверен в этом, Мишка и сам не смог бы объяснить. Но чем дальше, тем твёрже была его убеждённость, что с бандой идёт кто-то, кто собирается провернуть где-то свои особые дела. И вот этот кто-то был Мишке особенно интересен.
Нет, он не собирался тащить его в посёлок и сдавать в контрразведку. Всё гораздо проще. На этот раз он шёл мстить, а значит, после того как он настигнет банду, живых не останется. И не важно, как много времени у него на это уйдёт. На этот раз из тайги выйдет только он. Один. Накручивая себя, парень мчался по следу. К обеду он остановился у опушки небольшой прогалины и, достав из мешка прицел, принялся осматривать её.
– Вот и встретились, твари, – еле слышно прошипел парень, найдя тех, за кем гнался.
* * *
Каблучки звонко цокали по мостовой, и Дарья невольно улыбалась, прислушиваясь к этому звуку. Настроение, несмотря на все сложности, было радужным. Она и сама не понимала, отчего так, но продолжала невольно улыбаться всему, что видела. Солнечному зайчику, зелёной иве, бегущим мимо мальчишкам. Всё это почему-то радовало её, наполняя душу светом. Так она и дошла до торговой площади. И только там, кое-как взяв себя в руки, очнулась, услышав странный разговор нескольких торговок.
– …да говорю ж тебе, один ушёл. Солдаты было кинулись с ахфицером вслед, да куда там. Мишанька ежели на след встал, будет зверя гнать, пока не догонит. А эти до поляны дошли, и всё. Куда дальше, не знают.
– Неужто один ушёл? – не поверила её товарка.
– Один. Сам, говорит, догоню и виру кровью возьму. Мой-то старый его взгляд как в покойницкой увидел, так и обомлел. Я, говорит, за столько лет всякого повидал, но чтобы человек так смотрел, не было. Одно слово, таёжник.
– Вот уж не думала, что у него с той Ленкой любовь такая, – покачала головой третья торговка. – Это ж надо. И дитёнка забрал, и за бандитами пошёл. Видать, и вправду любил.
– Что это вы тут прямо страсти такие рассказываете, – протянула Дарья, делая вид, что рассматривает товар. – Прям как в романе каком.
– Ох, барышня, да какие там романы, – сморщив нос, отмахнулась самая информированная торговка. – Быль это. Вот прямо в этом вот посёлке быль. Миша охотник, что по весне один двух убивцев взял, за полюбовницу свою, что хунхузы убили, мстить пошёл. А перед этим дитёнка её себе забрал.
– Что, правда один против банды? – не поверила Дарья.
– Один. Он вообще почитай всегда один в тайгу ходит. На то и таёжник, – истово закивала тётка.
– И вы думаете, он сумеет их всех победить? – снова не поверила девушка.
– Мишка-то? Да он стреляет так, что наша полиция его учителем брала. А уж винтовок у него куча. Да вы его не знаете, барышня. А парень ох непрост, – наставительно вздохнула торговка. – Ещё мальцом сиротой остался. Его к себе тётка забрала. Матери сестра единокровная. А муж ейный невзлюбил его. Так Мишка до двенадцати лет словно волчонок рос. А как сил стало хватать ружьё охотничье в руках удерживать, так стал сам в тайгу ходить. Говорят, с хантами дружбу завёл. Они его и научили правильно зверя выслеживать. А потом у него талан механический прорезался. Сам махины всякие делать стал.
Она так и сказала: талан. Только услышав продолжение фразы, Дарья поняла, о чём идёт речь.
– Подождите, а он, часом, с толстым таким полицейским не встречается? – уточнила она, припомнив кое-что из недавнего прошлого.
– Верно. С урядником нашим дружбу водит. Никак видели их?
– Однажды, – с достоинством кивнула Дарья. – Да, интересная история. Так он догнал тех бандитов?
– Так не вернулся покуда. Третьи сутки пошли, – вздохнула торговка.
– Думаете, вернётся? – не удержалась Дарья.
– Кто? Мишанька? Уж будьте покойны, – вдруг рассмеялась тётка. – Этот бес любого бандита за пояс заткнёт.
– Ну, дай-то бог, – иронично усмехнулась Дарья и, подхватив свою корзинку, отправилась дальше.
Этот разговор взбудоражил в ней тщательно скрываемые чувства. Как бы ей самой хотелось вот так, с головой в омут, за любимым, и чтобы он готов был на всё ради неё. А главное, чтобы он был богат. Жить в нищете она больше не хотела. Что толку в том дворянстве и прекрасном образовании, если в доме просто жрать нечего? Вон, маменька от безысходности вынуждена была к купцу гувернанткой пойти. Недорослей их обучать. И ради чего?
Нет. Не такой жизни она хотела. Ей хотелось веселья, блеска, царствовать и повелевать. Ведь она молода и красива, а значит, настоящие мужчины просто обязаны заметить это и, влюбившись, бросить к её ногам все свои состояния. Да, именно так. И тогда она, как истинная королева, выберет себе самого лучшего из них. Все эти мысли так взбудоражили девушку, что лицо раскраснелось, а дыхание стало бурным.
Отойдя в закуток между рядами, Дарья несколько минут пыталась прийти в себя. Кое-как справившись с нахлынувшими чувствами, она отдышалась и, утерев выступившую испарину платочком, осторожно выглянула наружу. Её состояния никто не заметил. Выбравшись из своего закутка, она снова пошла по рядам, выбирая продукты домой и попутно пытаясь осознать, что с ней происходит. Впрочем, некоторые вещи она и так знала от маменьки.
Девушкой она росла здоровой, сильной, и к своим семнадцати годам уже давно сформировалась как женщина. Отсюда и всякие желания грешные. Именно так называла их маменька. Наполнив корзину, Дарья не спеша направилась к выходу. Из задумчивости её вывели громкий смех, музыка и топот копыт. На торговую площадь выкатилась целая кавалькада бричек, пролёток и просто телег, в которых восседал нарядно одетый народ.
Катившая первой бричка остановилась, и из неё, свесившись так, что едва не выпадал, появился богато одетый купец.
– А чего это такая красивая барышня пешком ходит? – завопил он на весь торг. – Поехали с нами, красавишна. Не пожалеешь.
– Так это у вас праздник, сударь. А у людей будни, – приняв неприступный вид, ответила Дарья.
– Верно. Праздник! – во весь голос заорал купец. – Праздник у меня! День ангела! Да ещё сподобил Господь, стал я миллионщиком. На самый день ангела стал!
– Миллионщиком?! – растерянно переспросила Дарья, не веря своим ушам. – Это чем же таким вы занимаетесь, что миллионщиком стали?
– Пушниной, золотом, костью звериной! – орал в ответ купец. – Вот теперь где у меня все, – сжав пухлый кулак, он тряс им перед носами сидевших в бричке. – Вот где. Все по струнке ходить станете. Третий день гуляем. И ещё гулять станем. Со мной едем, барышня. Гулять!
Слушая его вопли, Дарья не могла поверить, что этот пузатый, с косматой бородой купец и вправду стал миллионщиком. Как? Почему? Почему именно он? Вот этот, толстый, неуклюжий, пьяный от собственной значимости человечек, а не какой-нибудь молодой, красивый, сильный юноша? Эти вопросы снова взбудоражили её горячую кровь. Но ещё больше Дарью взволновала услышанная цифра.
– Так что, красавишна, поедешь? – вдруг повернулся к ней купец.
– Мне продукты домой отнести надо, – выдохнула Дарья, показывая корзину.
– Митька! – тут же заорал купец.
Рядом с ним словно из-под земли вырос молодой, разбитной парень.
– Корзинку у барышни возьми и домой к ней снеси. Нас потом сам догонишь, – вальяжно приказал купец и, потянув девушке руку, унизанную перстнями, добавил: – Садись, красавишна. Поехали. Гулять пора.
Словно во сне, Дарья опёрлась на поданную руку и впорхнула в бричку. Внимательно следившие за этим действом гости купца радостно загомонили, и музыканты снова заиграли что-то бравурное, смахивающее на цыганские напевы. Бричка покатила дальше и, сделав круг по торговой площади, снова выкатилась на дорогу. В руку девушке кто-то сунул бокал с вином, и она, повинуясь общему настроению, лихо вылила его в себя.
– Вот это по-нашему! – раздалось над ухом, и купец, обняв её за плечи, крикнул: – На утёс едем! Там столы накрывать станем!
Кучер щёлкнул кнутом, и бричка покатила к выезду из посёлка. Вино ударило девушке в голову, и Дарья, забыв обо всём на свете, отдалась на волю веселья. Кавалькада катилась мимо вокзальной площади, когда из-за угла вывернул высокий, широкоплечий парень со шрамом на лбу и, не глядя на купеческий выезд, зашагал в сторону деревни. Движения его было стремительными, но сглаженными, словно у хищного зверя. Дарья и сама не поняла, с чего вдруг решила так поступить. Ткнув пальцем в парня, она капризно наморщила носик и, повернувшись к купцу, сказала:
– Хочу, чтобы он поехал с нами. Пусть тоже веселится. А то ходит тут с мрачной физиономией.
– Кто? Этот? А и правда, это ж Мишка, охотник, – оживился купец. – Останови, – скомандовал он кучеру. – Эй, Мишка, подь сюды!
– Тебе надо, сам придёшь, – раздалось в ответ, и парень, оглянувшийся на зов, зашагал дальше.
– Да ты с кем так разговаривать смеешь?! – взъярился купец и, едва не выпав из брички, кинулся следом. – А ну, стой, пёсий сын! Стоять, сказано!
– Как ты меня назвал? – прошипел парень, резко развернувшись к нему всем телом.
– Щенок! Сын пёсий! – раздалось в ответ. – Шкуру спущу!
– Ну, рискни, боров, – усмехнулся парень, и от этой усмешки протрезвело большинство гостей.
– Прошка, Васька, Костька! – завопил купец. – А ну, научите эту шваль уму-разуму. И почтению тоже. И чтоб знал, кому кланяться должен, падаль подзаборная!
На зов купца, от кавалькады отделились трое крепких парней и, засучивая рукава, двинулись на парня. Окинув их внимательным взглядом, Мишка плавно покрутил шеей и, сжимая кулаки, со злой иронией сказал:
– Маловато вас будет, на меня одного. Ну да не я это начал.
С этими словами он сорвался с места и, метнувшись вперёд, с ходу пнул первого из парней в колено. Взвыв, ушибленный начал заваливаться наземь, а парень, сделав какой-то танцевальный пируэт, с ходу всадил кулак чуть ниже уха второму противнику. Не останавливаясь, он прыгнул к третьему и сложенными в щепоть пальцами, поднырнув под размашистый удар, хлестнул его куда-то в правый бок. И тут же, не раздумывая, снова метнулся к первому бойцу.
Не давая ему опомниться, он жёстко ударил его коленом в лицо, тут же добавив кулаком в горло. Так он метался от одного к другому, пока все трое не замерли, недвижимы, на дороге. Потом, развернувшись, он подскочил к купцу и, схватив его за бороду, ударил коленом в живот. Захрипев, купец попытался сложиться пополам, но парень, вздёрнув ему за бороду голову, от всей души ударил его кулаком в лицо.
– Это тебе за то, что посмел мать мою оскорбить. А вздумаешь повторить, язык вырежу, мразь, – прошипел он, отшвыривая купца в сторону. – Ну, может, кто ещё хочет меня уму-разуму поучить? – спросил парень так, что протрезвевшие побледнели, а остальные, наконец, сумели протрезветь.
– Неужто всех убил? – прозвучал откуда-то испуганный вопрос. – Ой, мамочки, истинный зверь!
В ответ парень презрительно сплюнул и, развернувшись, отправился своей дорогой. Только теперь, глядя на окровавленные лица четверых людей, Дарья поняла, что наделала. А пока челядь суетилась и приводила всех в чувство, попыталась решить, как быть дальше. Ведь слышала же на торгу своими ушами, что он только что похоронил любимую, и осмелилась требовать от купца звать его с собой на гулянье.
В том, что она узнала охотника, не было никакого сомнения. Да и сам купец явно знал его. Ведь окликнул он парня по имени. Выходит, и купец знал, что у парня случилось. Тогда зачем? Только чтобы угодить ей? Эта мысль неожиданно обрадовала Дарью. Так вот, значит, что такое повелевать поклонниками! Приободрившись, девушка выскочила из пролётки и, протолкавшись к купцу, спросила:
– Как он? Сильно избит?
– И хлеще попадало, – принялся бодриться купец. – Ничего. Это ещё не конец. Я его к мировому. Засужу байстрюка. Кандалами у меня греметь будет, – ярился он, брызгая кровавой слюной.
– Может, вам отдохнуть? – осторожно поинтересовалась Дарья.
– А я что делаю? – возмущённо повернулся к ней купец. – Гуляю я! Ясно? Всё. Хватит, – он оттолкнул чьи-то руки, пытавшиеся утереть ему кровь. – Водки мне. Гулять едем!
– Что с людьми делать прикажете? – послышался угодливый вопрос.
– К доктору их. А мы дальше едем. Гулять!
Похоже, получив в полупьяном состоянии по морде, он уцепился только за одну эту мысль и теперь требовал продолжения веселья любым способом. Впрочем, остальные не сильно и возражали. Ведь гулянку эту оплачивал именно он. Со всем бережением погрузив купца в бричку, гости расселись по местам, и кавалькада покатила дальше. Побитых присных оставили на попечении слуг, которые и должны были доставить их к доктору.
* * *
Проснулся он, едва начало светать. Быстро умывшись в крошечном ключе и оправившись, он зашагал дальше, на ходу хрустя сладким сухарём. Их виртуозно научилась делать Глафира к чаю. Путь банды лежал вдоль границы. Это Мишка отмечал для себя автоматически. Выходит, идут они куда-то, где хотят что-то найти или кого-то встретить. Иного объяснения для такого поведения бандитов парень не видел.
Получается, что у этой банды есть вполне определённая цель, для достижения которой они и прутся между чугункой и границей. Тогда почему они не стали переходить границу в районе того места, которое им было нужно? Ради соблюдения тайны? Странное поведение для обычных бандитов. А того, что странно, следует особенно опасаться. С этой мыслью парень подошёл к длинному оврагу с крутыми стенами.
Присев над следом, он внимательно осмотрелся и, чуть усмехнувшись, свернул к ближнему краю препятствия. Знакомые шутки. Часть банды, старательно топая, пошла на дальнюю сторону, а остальные, надев на ступни поршни из толстой кожи, пошли так, как им надо. С учётом устроенных ими безобразий, вполне логичный шаг. Но и Мишка давно уже пережил тот возраст, когда его можно было обмануть таким простым финтом.
Убедившись в своей правоте, парень прибавил шагу. Сегодня он должен был догнать банду и уничтожить её. Вместе с теми, кто придёт им навстречу. Почему он был так уверен в этом, Мишка и сам не смог бы объяснить. Но чем дальше, тем твёрже была его убеждённость, что с бандой идёт кто-то, кто собирается провернуть где-то свои особые дела. И вот этот кто-то был Мишке особенно интересен.
Нет, он не собирался тащить его в посёлок и сдавать в контрразведку. Всё гораздо проще. На этот раз он шёл мстить, а значит, после того как он настигнет банду, живых не останется. И не важно, как много времени у него на это уйдёт. На этот раз из тайги выйдет только он. Один. Накручивая себя, парень мчался по следу. К обеду он остановился у опушки небольшой прогалины и, достав из мешка прицел, принялся осматривать её.
– Вот и встретились, твари, – еле слышно прошипел парень, найдя тех, за кем гнался.
* * *
Каблучки звонко цокали по мостовой, и Дарья невольно улыбалась, прислушиваясь к этому звуку. Настроение, несмотря на все сложности, было радужным. Она и сама не понимала, отчего так, но продолжала невольно улыбаться всему, что видела. Солнечному зайчику, зелёной иве, бегущим мимо мальчишкам. Всё это почему-то радовало её, наполняя душу светом. Так она и дошла до торговой площади. И только там, кое-как взяв себя в руки, очнулась, услышав странный разговор нескольких торговок.
– …да говорю ж тебе, один ушёл. Солдаты было кинулись с ахфицером вслед, да куда там. Мишанька ежели на след встал, будет зверя гнать, пока не догонит. А эти до поляны дошли, и всё. Куда дальше, не знают.
– Неужто один ушёл? – не поверила её товарка.
– Один. Сам, говорит, догоню и виру кровью возьму. Мой-то старый его взгляд как в покойницкой увидел, так и обомлел. Я, говорит, за столько лет всякого повидал, но чтобы человек так смотрел, не было. Одно слово, таёжник.
– Вот уж не думала, что у него с той Ленкой любовь такая, – покачала головой третья торговка. – Это ж надо. И дитёнка забрал, и за бандитами пошёл. Видать, и вправду любил.
– Что это вы тут прямо страсти такие рассказываете, – протянула Дарья, делая вид, что рассматривает товар. – Прям как в романе каком.
– Ох, барышня, да какие там романы, – сморщив нос, отмахнулась самая информированная торговка. – Быль это. Вот прямо в этом вот посёлке быль. Миша охотник, что по весне один двух убивцев взял, за полюбовницу свою, что хунхузы убили, мстить пошёл. А перед этим дитёнка её себе забрал.
– Что, правда один против банды? – не поверила Дарья.
– Один. Он вообще почитай всегда один в тайгу ходит. На то и таёжник, – истово закивала тётка.
– И вы думаете, он сумеет их всех победить? – снова не поверила девушка.
– Мишка-то? Да он стреляет так, что наша полиция его учителем брала. А уж винтовок у него куча. Да вы его не знаете, барышня. А парень ох непрост, – наставительно вздохнула торговка. – Ещё мальцом сиротой остался. Его к себе тётка забрала. Матери сестра единокровная. А муж ейный невзлюбил его. Так Мишка до двенадцати лет словно волчонок рос. А как сил стало хватать ружьё охотничье в руках удерживать, так стал сам в тайгу ходить. Говорят, с хантами дружбу завёл. Они его и научили правильно зверя выслеживать. А потом у него талан механический прорезался. Сам махины всякие делать стал.
Она так и сказала: талан. Только услышав продолжение фразы, Дарья поняла, о чём идёт речь.
– Подождите, а он, часом, с толстым таким полицейским не встречается? – уточнила она, припомнив кое-что из недавнего прошлого.
– Верно. С урядником нашим дружбу водит. Никак видели их?
– Однажды, – с достоинством кивнула Дарья. – Да, интересная история. Так он догнал тех бандитов?
– Так не вернулся покуда. Третьи сутки пошли, – вздохнула торговка.
– Думаете, вернётся? – не удержалась Дарья.
– Кто? Мишанька? Уж будьте покойны, – вдруг рассмеялась тётка. – Этот бес любого бандита за пояс заткнёт.
– Ну, дай-то бог, – иронично усмехнулась Дарья и, подхватив свою корзинку, отправилась дальше.
Этот разговор взбудоражил в ней тщательно скрываемые чувства. Как бы ей самой хотелось вот так, с головой в омут, за любимым, и чтобы он готов был на всё ради неё. А главное, чтобы он был богат. Жить в нищете она больше не хотела. Что толку в том дворянстве и прекрасном образовании, если в доме просто жрать нечего? Вон, маменька от безысходности вынуждена была к купцу гувернанткой пойти. Недорослей их обучать. И ради чего?
Нет. Не такой жизни она хотела. Ей хотелось веселья, блеска, царствовать и повелевать. Ведь она молода и красива, а значит, настоящие мужчины просто обязаны заметить это и, влюбившись, бросить к её ногам все свои состояния. Да, именно так. И тогда она, как истинная королева, выберет себе самого лучшего из них. Все эти мысли так взбудоражили девушку, что лицо раскраснелось, а дыхание стало бурным.
Отойдя в закуток между рядами, Дарья несколько минут пыталась прийти в себя. Кое-как справившись с нахлынувшими чувствами, она отдышалась и, утерев выступившую испарину платочком, осторожно выглянула наружу. Её состояния никто не заметил. Выбравшись из своего закутка, она снова пошла по рядам, выбирая продукты домой и попутно пытаясь осознать, что с ней происходит. Впрочем, некоторые вещи она и так знала от маменьки.
Девушкой она росла здоровой, сильной, и к своим семнадцати годам уже давно сформировалась как женщина. Отсюда и всякие желания грешные. Именно так называла их маменька. Наполнив корзину, Дарья не спеша направилась к выходу. Из задумчивости её вывели громкий смех, музыка и топот копыт. На торговую площадь выкатилась целая кавалькада бричек, пролёток и просто телег, в которых восседал нарядно одетый народ.
Катившая первой бричка остановилась, и из неё, свесившись так, что едва не выпадал, появился богато одетый купец.
– А чего это такая красивая барышня пешком ходит? – завопил он на весь торг. – Поехали с нами, красавишна. Не пожалеешь.
– Так это у вас праздник, сударь. А у людей будни, – приняв неприступный вид, ответила Дарья.
– Верно. Праздник! – во весь голос заорал купец. – Праздник у меня! День ангела! Да ещё сподобил Господь, стал я миллионщиком. На самый день ангела стал!
– Миллионщиком?! – растерянно переспросила Дарья, не веря своим ушам. – Это чем же таким вы занимаетесь, что миллионщиком стали?
– Пушниной, золотом, костью звериной! – орал в ответ купец. – Вот теперь где у меня все, – сжав пухлый кулак, он тряс им перед носами сидевших в бричке. – Вот где. Все по струнке ходить станете. Третий день гуляем. И ещё гулять станем. Со мной едем, барышня. Гулять!
Слушая его вопли, Дарья не могла поверить, что этот пузатый, с косматой бородой купец и вправду стал миллионщиком. Как? Почему? Почему именно он? Вот этот, толстый, неуклюжий, пьяный от собственной значимости человечек, а не какой-нибудь молодой, красивый, сильный юноша? Эти вопросы снова взбудоражили её горячую кровь. Но ещё больше Дарью взволновала услышанная цифра.
– Так что, красавишна, поедешь? – вдруг повернулся к ней купец.
– Мне продукты домой отнести надо, – выдохнула Дарья, показывая корзину.
– Митька! – тут же заорал купец.
Рядом с ним словно из-под земли вырос молодой, разбитной парень.
– Корзинку у барышни возьми и домой к ней снеси. Нас потом сам догонишь, – вальяжно приказал купец и, потянув девушке руку, унизанную перстнями, добавил: – Садись, красавишна. Поехали. Гулять пора.
Словно во сне, Дарья опёрлась на поданную руку и впорхнула в бричку. Внимательно следившие за этим действом гости купца радостно загомонили, и музыканты снова заиграли что-то бравурное, смахивающее на цыганские напевы. Бричка покатила дальше и, сделав круг по торговой площади, снова выкатилась на дорогу. В руку девушке кто-то сунул бокал с вином, и она, повинуясь общему настроению, лихо вылила его в себя.
– Вот это по-нашему! – раздалось над ухом, и купец, обняв её за плечи, крикнул: – На утёс едем! Там столы накрывать станем!
Кучер щёлкнул кнутом, и бричка покатила к выезду из посёлка. Вино ударило девушке в голову, и Дарья, забыв обо всём на свете, отдалась на волю веселья. Кавалькада катилась мимо вокзальной площади, когда из-за угла вывернул высокий, широкоплечий парень со шрамом на лбу и, не глядя на купеческий выезд, зашагал в сторону деревни. Движения его было стремительными, но сглаженными, словно у хищного зверя. Дарья и сама не поняла, с чего вдруг решила так поступить. Ткнув пальцем в парня, она капризно наморщила носик и, повернувшись к купцу, сказала:
– Хочу, чтобы он поехал с нами. Пусть тоже веселится. А то ходит тут с мрачной физиономией.
– Кто? Этот? А и правда, это ж Мишка, охотник, – оживился купец. – Останови, – скомандовал он кучеру. – Эй, Мишка, подь сюды!
– Тебе надо, сам придёшь, – раздалось в ответ, и парень, оглянувшийся на зов, зашагал дальше.
– Да ты с кем так разговаривать смеешь?! – взъярился купец и, едва не выпав из брички, кинулся следом. – А ну, стой, пёсий сын! Стоять, сказано!
– Как ты меня назвал? – прошипел парень, резко развернувшись к нему всем телом.
– Щенок! Сын пёсий! – раздалось в ответ. – Шкуру спущу!
– Ну, рискни, боров, – усмехнулся парень, и от этой усмешки протрезвело большинство гостей.
– Прошка, Васька, Костька! – завопил купец. – А ну, научите эту шваль уму-разуму. И почтению тоже. И чтоб знал, кому кланяться должен, падаль подзаборная!
На зов купца, от кавалькады отделились трое крепких парней и, засучивая рукава, двинулись на парня. Окинув их внимательным взглядом, Мишка плавно покрутил шеей и, сжимая кулаки, со злой иронией сказал:
– Маловато вас будет, на меня одного. Ну да не я это начал.
С этими словами он сорвался с места и, метнувшись вперёд, с ходу пнул первого из парней в колено. Взвыв, ушибленный начал заваливаться наземь, а парень, сделав какой-то танцевальный пируэт, с ходу всадил кулак чуть ниже уха второму противнику. Не останавливаясь, он прыгнул к третьему и сложенными в щепоть пальцами, поднырнув под размашистый удар, хлестнул его куда-то в правый бок. И тут же, не раздумывая, снова метнулся к первому бойцу.
Не давая ему опомниться, он жёстко ударил его коленом в лицо, тут же добавив кулаком в горло. Так он метался от одного к другому, пока все трое не замерли, недвижимы, на дороге. Потом, развернувшись, он подскочил к купцу и, схватив его за бороду, ударил коленом в живот. Захрипев, купец попытался сложиться пополам, но парень, вздёрнув ему за бороду голову, от всей души ударил его кулаком в лицо.
– Это тебе за то, что посмел мать мою оскорбить. А вздумаешь повторить, язык вырежу, мразь, – прошипел он, отшвыривая купца в сторону. – Ну, может, кто ещё хочет меня уму-разуму поучить? – спросил парень так, что протрезвевшие побледнели, а остальные, наконец, сумели протрезветь.
– Неужто всех убил? – прозвучал откуда-то испуганный вопрос. – Ой, мамочки, истинный зверь!
В ответ парень презрительно сплюнул и, развернувшись, отправился своей дорогой. Только теперь, глядя на окровавленные лица четверых людей, Дарья поняла, что наделала. А пока челядь суетилась и приводила всех в чувство, попыталась решить, как быть дальше. Ведь слышала же на торгу своими ушами, что он только что похоронил любимую, и осмелилась требовать от купца звать его с собой на гулянье.
В том, что она узнала охотника, не было никакого сомнения. Да и сам купец явно знал его. Ведь окликнул он парня по имени. Выходит, и купец знал, что у парня случилось. Тогда зачем? Только чтобы угодить ей? Эта мысль неожиданно обрадовала Дарью. Так вот, значит, что такое повелевать поклонниками! Приободрившись, девушка выскочила из пролётки и, протолкавшись к купцу, спросила:
– Как он? Сильно избит?
– И хлеще попадало, – принялся бодриться купец. – Ничего. Это ещё не конец. Я его к мировому. Засужу байстрюка. Кандалами у меня греметь будет, – ярился он, брызгая кровавой слюной.
– Может, вам отдохнуть? – осторожно поинтересовалась Дарья.
– А я что делаю? – возмущённо повернулся к ней купец. – Гуляю я! Ясно? Всё. Хватит, – он оттолкнул чьи-то руки, пытавшиеся утереть ему кровь. – Водки мне. Гулять едем!
– Что с людьми делать прикажете? – послышался угодливый вопрос.
– К доктору их. А мы дальше едем. Гулять!
Похоже, получив в полупьяном состоянии по морде, он уцепился только за одну эту мысль и теперь требовал продолжения веселья любым способом. Впрочем, остальные не сильно и возражали. Ведь гулянку эту оплачивал именно он. Со всем бережением погрузив купца в бричку, гости расселись по местам, и кавалькада покатила дальше. Побитых присных оставили на попечении слуг, которые и должны были доставить их к доктору.
* * *