Девушка из песни

«Потому что мы созданы друг для друга».

Он отстранился, едва дыша.

– Господи, чуть не забыл. С днем рождения, Ви.

– Ты знаешь, что это значит.

– Да, – ответил он, его взгляд потемнел, а кадык дернулся. – Ты уверена?

Я больше ни в чем не была уверена, только в нем. Он должен узнать про Бейлор, но не сейчас. Сейчас между нами не должно быть ничего, кроме этого.

Глаза в глаза, потемневшие от эмоций, дыхание в унисон. Соприкоснулись губами, но снова отстранились; еще один взгляд Миллера, проверяющий. А затем долгий глубокий поцелуй. Словно упиваясь друг другом. Медленные поцелуи, не оставлявшие места для дыхания, и я вбирала всем существом каждый из них. Провела руками по его волосам, широким плечам, вниз к пояснице. Но все же я чувствовала его нерешительность и бурлившее внутри желание.

– Прикоснись ко мне, Миллер, – прошептала я. – Прикоснись ко мне везде.

Уверенность в моих словах освободила его. Он стянул мою футболку через голову, волосы рассыпались по плечам. Его затуманенный взгляд скользнул по моему телу, посылая мурашки по коже.

– Потрясающая, – произнес он, накрывая мою полную грудь ладонями, горячие губы касались нежной кожи моей шеи. – Как же сильно я этого хочу.

Такая неприкрытая ранимость в его охрипшем от желания голосе. С моих губ сорвался тихий звук.

– Я тоже.

Потом снова поцелуи, пока время целомудренных прикосновений не подошло к концу. Я сняла с него футболку и жадно впитывала его красоту, повсюду блуждая ладонями, пока не добралась до датчика на животе.

– Это не опасно?

– Думаю, нет, – ответил он. – Вообще-то я не знаю. Никогда раньше этого не делал.

– Я все еще не могу поверить, что ты ждал меня.

Он слегка улыбнулся и пожал плечами.

– Это ты меня ждала. Мы ждали друг друга, потому что, если отбросить в сторону всю чушь и мишуру, кто останется? Для меня, кроме тебя, никого нет. И никогда не было.

Миллер снова поцеловал меня, его горячее тело из твердых мышц прижалось к моему, грубые ладони гладили по моей спине. Он так много работал руками, столько нес на своих плечах, и меня переполняла гордость за то, что я собиралась подарить ему эту ночь.

Я подошла к кровати, потянув его за собой, и легла на спину. Тяжесть его тела была так приятна. Такая твердая, реальная, она удерживала меня в настоящем, тогда как мысли норовили унестись к будущему, в котором между нами пролягут десятки сотен миль.

Миллер целовал меня чувственно, с благоговением. Наши тела без раздумий реагировали друг на друга. На уровне инстинктов. Мои бедра подавались ему навстречу, пока он вжимался в меня, как в прошлый раз. Но на этот раз предвкушение большего буквально наэлектризовало воздух между нами. Неизведанные ощущения, нетронутая кожа, ожидание.

Он расстегнул пуговицы на джинсах, пока я снимала шорты. Стащил с себя нижнее белье, а я стянула трусики и отбросила их в сторону.

По мне прокатилась волна жара с оттенком нервного предвкушения, когда увидела его пенис, огромный и возбужденный, но Миллер быстро накрыл меня своим телом. Сердце бешено колотилось, и мне казалось, что я ощущаю каждую клеточку Миллера. Я слышала, как в его венах пульсирует кровь, каждое легкое движение, вибрацию тела, его кости, плоть, сухожилия. Я чувствовала это всем существом и хотела, чтобы он оказался внутри меня. Хотела ощутить его требовательную мужскую силу, отдаться ей.

Мы целовались и ласкали друг друга до тех пор, пока не оказались на грани, когда чистое желание смело остатки нерешительности. Миллер сел, и я села рядом с ним, обнаженные, на своей кровати. Я уставилась на его внушительный размер, удивляясь собственному спокойствию. На фоне его мужественности моя женственность сейчас ощущалась особенно остро. Я прижала ладонь к его груди и ощутила, как сильно бьется сердце, затем двинулась ниже, к манящей твердости. Я обхватила его пальцами, и Миллер сдавленно застонал. Я нерешительно его погладила, и, кажется, в моей руке он стал больше.

– Приятно?

Он молча кивнул.

– Все, что ты делаешь, приятно.

Миллер целовал меня, пока я ласкала его там, и сам скользнул ладонью мне между ног, чувствуя жар и влагу, причиной которой был он, и только он.

– Господи, Ви.

– Хочу тебя, – прошептала я. – Сейчас.

Его глаза снова впились в мои, с губ срывалось рваное дыхание. Я кивнула.

– Да.

Миллер нежно поцеловал меня, потом достал из бумажника презерватив и надел его. Я снова легла на кровать, увлекая его за собой. Он навис надо мной, его тело подрагивало от желания. Я согнула колени, принимая его, сжимая ладонями его бедра, пока он погружался в меня, дюйм за дюймом.

От боли перехватило дыхание.

– Я делаю тебе больно.

– Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.

Он медленно толкнулся глубже, и я почувствовала, как растягиваются мышцы, как что-то разрывается, принимает его целиком. Боль была резкой и грубой, но прекрасной одновременно, и быстро утихла.

– Господи, Ви, – прошептал он. – Я даже не представлял…


– Я тоже, – выдохнула я в ответ. Мы уединились в собственной безопасной вселенной, разделяя этот опыт наедине друг с другом.

– Все хорошо? – осторожно спросила я. Неуверенно.

Он кивнул в изгибе моей шеи.

– Невероятно. Ты невероятная.

Мы снова поцеловались, теперь более раскованно. Я приспосабливалась к ощущению его внутри себя, тело привыкало к его размерам и твердости. Он медленно вышел, а затем толкнулся обратно. Снова и снова.

Я прикусила губу от ощущений, исчезающей боли и зарождающегося, пока слабого, удовольствия, обещавшего в следующий раз вспыхнуть ярче. Медленные, осторожные толчки ускорились и становились все сильнее. Он двигался быстрее, постоянно целуя меня, держа мое лицо в ладонях и спрашивая, все ли со мной в порядке. Не позволял мне ни на минуту забыть, что он не терялся в собственном удовольствии, даже когда для слов не осталось места.

Я обхватила Миллера ногами за талию, пока он двигался внутри меня. Обняла его за шею, зарылась пальцами во влажные от пота волосы.

Он хрипло застонал, стиснув зубы.

– Ви…

– Кончай, – выдохнула я. – Кончи в меня.

Мои слова послали его за край. Тело Миллера содрогнулось, лицо исказилось от острого удовольствия. Несколько последних, лихорадочных толчков, и он рухнул на меня.

В уголках моих глаз собрались слезы и потекли по щекам, когда я обняла его, чувствуя, как вздымается его обнаженная грудь, пока мы пытались отдышаться. Я крепко цеплялась за него и за этот момент, за первый опыт обладания и отдачи себя ему. Он был моим. Всегда был моим с того дня, как мы встретились, а может быть, и раньше.

Взойдет солнце и заберет его у меня, но не те безумные мгновения и несколько часов после. Они останутся со мной, и это прекрасно.





23





Вайолет


Я проснулась в объятиях Миллера, когда из окна заструился утренний свет. Тело сладко ныло. Я упивалась этим ощущением, желая сохранить как можно дольше. Он был внутри меня, и я все еще чувствовала его там. Мой первый.

«Мой единственный».

Закрыв глаза, я теснее прижалась спиной к его груди. Он обнимал меня одной рукой, и глубокое ровное дыхание согревало мне шею. Мной снова начал овладевать сон, но вдруг в куче нашей одежды на полу завибрировал мой телефон.

Я опустила сонный взгляд и увидела на экране имя Эвелин. Сначала я решила проигнорировать звонок, но зачем бы ей мне звонить? Чтобы позлорадствовать? Или случилось что-то серьезное?

Я высвободилась из объятий Миллера и схватила телефон. Свернулась калачиком на краю кровати и ответила тихим голосом:

– Привет, Эвелин, в чем дело?

Короткое молчание.

– Вайолет?

– Да, – я нахмурилась. – Ты звонила кому-то другому?

– Я звоню Миллеру. Разве это не его телефон?

– Что? Нет… – Я посмотрела на телефон в руках и поняла, что она права. – Ох, прости. Спросонья не заметила.

– Он рядом?

– Да, – натянуто ответила я. – Спит.

Если Эвелин и была шокирована или расстроена тем, что мы с Миллером оказались в одной постели, то не подала виду.

– Ладно, не буди его. Просто передай, что я готова ехать, как только он соберется. О, и передай ему еще раз спасибо! Чао!

Телефон замолчал, а я несколько мгновений смотрела на него. Появился экран блокировки, но на нем виднелось начало текстового сообщения. От Эвелин, пришло вчера вечером.



Ты это сделал, малыш! Лю-лю-лю тебя…