Девушка из песни

У меня отвисла челюсть.

– Ого… это круто.

– Да. И если ты ее примешь, то этот факт очень сыграет тебе на руку при поступлении в медицинскую школу. Они собираются полностью покрывать твое обучение, пока будешь поддерживать средний балл в 3,5.

– Полностью? Бог ты мой! – Я прикусила губу.

Бейлор находился в Техасе, так далеко от друзей и семьи. И Миллера. Он уже был в Лос-Анджелесе, вероятно, строил там свое будущее. До Санта-Круза лететь недолго, едва ли час. Но в Техас…

– Тебе придется оплачивать собственное жилье, – продолжала мисс Тейлор, – но, учитывая, что для студентов из других штатов оплата за обучение выше, это огромная победа.

Я кивнула. Мои первые годы в колледже, без долгов.

– Это огромная возможность, но я мечтала об Университете Санта-Круза с незапамятных времен. Здесь мой дом. Я знаю, вы просили проявлять гибкость, но позвольте мне сначала переговорить с родителями, прежде чем я приму решение. Тут есть, о чем подумать.

– Хорошо, дай мне знать, на чем остановишься, и я помогу тебе ответить на предложения и расскажу детали.

– Спасибо вам, мисс Тейлор. За все.

– Не за что. И повеселись на выпускном. Ты идешь с Ривером Уитмором?

Я нахмурилась.

– Откуда вы знаете?

– Он мне сказал. Я ему тоже помогала с предложениями колледжей. Этого мальчика ждет великое будущее. Возможно даже НФЛ.

– Ох, он все еще хочет туда? – небрежно поинтересовалась я.

– Не могу раскрывать подробностей; уверена, что он сам расскажет обо всем на выпускном. Но его требуют все участники Большой Десятки[14].

Я слабо улыбнулась.

– Не сомневаюсь в этом.

Я повесила трубку, думая, что у нас с Ривером много общего. У нас обоих были простые желания: остаться в любимом городе и строить здесь свое будущее, но у жизни на нас другие планы.

Я вернулась в жутко тихий, но не пустой дом. Воздух пронизывало напряжение и тревога. Я вошла в кухню, окрашенную янтарным светом закатного солнца, и волосы на затылке встали дыбом. Мама с папой сидели за столом, повсюду были разбросаны бумаги. В глаза бросался логотип налоговой службы.

– Что случилось? – Как в замедленной съемке, я говорила медленно, двигалась медленно, даже дышала медленно. Воздух казался стеклянным.

Мама шмыгнула носом и промокнула салфеткой покрасневшие глаза.

– Присядь, Вайолет.

На негнущихся ногах я подошла к столу, села между ними и сложила руки. Посмотрела на отца, и мое сердце остановилось. Я никогда не видела его в таком плачевном состоянии – небритый, потрепанный и похудевший.

– Папа?

Он слабо улыбнулся.

– Привет, тыковка. У нас плохие новости.

– Уверена, она и так это поняла, – огрызнулась мама, правда, без особого энтузиазма. Она махнула рукой. – Прости. Прости. Просто расскажи ей уже. Или это сделаю я.

– Да пожалуйста.

Мама тяжело вздохнула и повернулась ко мне.

– Во-первых, позволь мне сказать, что ты не виновата. Ты наверняка сделаешь такой вывод, но это не так. Скорее результат накопившихся за много лет плохих решений, помноженных на наши ошибки.

– Ясно.

Мама снова тяжело вздохнула.

– Твои заявления на финансовую помощь спровоцировали проверку наших доходов налоговым управлением. При обычных обстоятельствах это не имело бы большого значения. Но…

– Но мы разорены, – закончил папа. – Более чем разорены.

– Мы в полной заднице. – Мама отхлебнула из кофейной чашки, в которой не факт, что был только кофе.

Я уставилась на них.


– Что произошло?

– Несколько лет назад у меня были неприятности, – произнес папа. – Я занимался одним приложением. Предполагалось, что оно принесет нам грандиозный успех, но проект провалился.

– А провалился, потому что твой отец украл код у другого разработчика, работавшего над похожим приложением, – вставила мама.

Папа покачал головой и гневно скривил губы.

– Я ничего не крал, – закипал он. – Но да… разработка оказалась запатентована, а я по глупости это проигнорировал. На меня подали в суд, и нам пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить это в тайне, иначе бы мы не спаслись от полного краха.

– Так вот куда делись деньги на мое обучение? – догадалась я. – Чтобы покрыть судебный иск?

– Не только, – ответила мама, ерзая на стуле. – Судебное решение оказалось серьезнее, чем мы могли вынести. Они собирались отобрать наш дом, машины. Весь образ жизни, к которому мы привыкли.

– И твоя мать не могла бы этого вынести, – едко заметил папа, и я с болью поняла, что любви между ними не осталось. Ни капли.

– А ты мог бы? – вскинулась мама. – Признаться миру, что мы банкроты? Я заткнула дыру в нашей чертовой дырявой лодке.

– Как? – спросила я, несмотря на то, что у меня не было никакого желания услышать ответ.

– Перестала платить налоги, – сказала мама.

Я разинула рот.

– Что ты сделала?

– Чтобы сохранить деньги в банке. Я уволила нашего налогового агента и сообщила ему, что мы собираемся сотрудничать с другой фирмой. Твой отец заверил меня, что его следующий проект поставит нас на ноги. И мы сможем все вернуть. Но никакого волшебного проекта так и не случилось. Каким-то образом мы до сих пор избегали внимания налоговой службы.

– Пока я не подала заявление о финансовой помощи. – Я откинулась на спинку стула, мой взгляд упал на документы на столе. – Вот почему вы не могли развестись.

Папа кивнул.

– Мы не хотели показывать судье истинное состояние наших финансов.

– И что теперь будет? – Мой взгляд метался между ними, от страха становилось трудно дышать. – Не платить налоги – серьезное преступление. Тебя… посадят в тюрьму?

– Нет, слава богу, – ответил папа. – Мой друг, Чарли… ты помнишь его? Он адвокат и согласился бесплатно помочь нам выбраться из этой передряги. Мы должны продать дом и все наши активы направить на погашение долга.

– Продать дом…

Дом, в котором я прожила всю свою жизнь. Мой дом. Я вцепилась в кухонный стол, за которым когда-то сидела еще в детском стульчике, мама накладывала мне еду, а папа корчил глупые рожицы. Где мы тысячи раз ели вместе, счастливые, смеющиеся… Время, которое с каждой секундой выцветало и становилось все более далеким.

– А где мы будем жить? – спросила я.

– Мы с твоим отцом разойдемся, – сказала Мама. – Я перееду к бабушке в Портленд.

– А я останусь с дядей Тони, – сказал папа.

– В Огайо?

Он смущенно кивнул.

– А… а как же я?

Мама закусила губу и отвела взгляд.

Папа попытался улыбнуться.

– Ну, милая, это тебе решать.

Я вытаращила глаза.

– Ты хочешь, чтобы я выбирала между тобой и мамой? – От этой мысли меня затошнило, но потом вдруг пришло осознание, что моя судьба уже решена. – Нет, забудьте. Я не останусь ни с кем из вас. Бейлорский университет предоставляет мне полную оплату.

– Бейлор? – У папы округлились глаза. – Это замечательный университет. Поздравляю, дорогая.

Гордость в его голосе, смешанная со слезами, грозила сломить меня.

– Они все оплатят? – уточнила мама.

– Почти, – ответила я. – У меня есть кое-какие сбережения. Найду квартиру. Устроюсь на работу. Со мной все будет в порядке.

– Мы гордимся тобой, тыковка, – произнес папа. – Очень гордимся. Такой потенциал… и мы так тебя подвели…

– Все в порядке, папа, – резко оборвала его я. Ничего не в порядке, но мне нужно, чтобы он замолчал. Мне не вынести его слабости. Он мой отец. И должен быть сильным. И очень заботливым. Мама тоже должна быть сильной и заботливой. И так и было, давным-давно.