Девушка из песни

Я уставилась на него с отвисшей челюстью и прижав ладони к груди.

– О боже мой!.. Боже, Миллер, ты серьезно?

– «Голд Лайн Рекордс» связались с Эвелин через ее видеоблог. – Он недоверчиво покачал головой. – Они даже оплатят перелет и гостиницу.

Боже, сердце разрывалось из-за него, хотя меня и переполняла радость. Он вдруг стал похож на маленького мальчика, который жаждет новой жизни, открывавшейся перед ним, но еще не позволяет себе поверить, что она для него.

– Ну конечно! – воскликнула я, и у меня перехватило горло. – Я знала, что именно такое будущее тебя и ждет. Знала.

– А я нет. И до сих пор не верю. Все кажется нереальным.

Я обхватила его лицо ладонями. В его прекрасных глазах бушевала соленая буря надежды и страха, пока он пытался отыскать правду в моем взгляде.

– Это реальность, – проговорила я. – Это первый шаг. Твой большой прорыв.

Я видела, какая борьба творилась у него в душе.

– С такими, как я, такого не бывает, Ви. Я облажаюсь. Или они только взглянут на меня и сразу поймут, что совершили ошибку.

– Ничего подобного, – возмутилась я, чувствуя вспышку гнева на его отца. За то, что бросил своего прекрасного сына и обрек его на вечную неуверенность. – Такое случается не с каждым. Но ты обладаешь даром, Миллер. Они тебя услышат и сразу полюбят. Как и все остальные.

«Как я».

Миллер помолчал несколько секунд, а потом рассмеялся.

– Боже, какой же я придурок. – Он посмотрел на меня, и впервые его губ коснулась слабая улыбка. – Иди сюда, – попросил он, снова притягивая меня к себе и крепко обнимая. – Я знал, что если расскажу тебе, то все не покажется таким уж безумием.

– Но это и есть безумие, – возразила я и не сдержала смешок. – Безумие мирового масштаба, но я так за тебя счастлива! И ты тоже имеешь право радоваться. Ты меня слышишь?

Он глубоко вдохнул, успокаиваясь.

– Наверное. Просто… столько всего навалилось. Я жутко устал.

– По тебе видно, – согласилась я, убирая волосы с его глаз. – Хочешь поспать со мной?

Миллер ухмыльнулся.

– Сложный вопрос.

Я улыбнулась и обеими руками потянула его к кровати.

– Я имела в виду просто сон. Хотя в этом вопросе я открыта для предложений.

Он устало рассмеялся и сбросил ботинки. Мы легли лицом к лицу, переплели пальцы вместе и блуждали друг по другу жадными, внимательными взглядами.

– Кто еще знает об этом? – спросила я. – Ты рассказал маме?

Он кивнул.

– Она тоже не поверила. Не всерьез. – Его глаза потемнели. – Этот придурок Чет поставил ей синяки.

– Вот дерьмо, – выдохнула я. – Нет. Господи… что же нам делать?

– Он в отъезде до завтра, но с этого момента мне придется почти все вечера проводить дома.

– Чтобы защитить ее.

Он кивнул.

– Господи, Миллер, пожалуйста, будь осторожен.

– Обязательно. Если он попытается что-нибудь сделать, я посажу его задницу за решетку, раз уж мама не станет. Но я два дня пробуду в Лос-Анджелесе, и она останется одна.

– Зато ты вернешься с контрактом и дашь Чету пинка под зад.

– Таков мой план, каким бы невозможным он ни казался. – Миллер округлил глаза. – Вот дерьмо. 4 июня – твой день рождения.

– Если память меня не подводит, – ухмыльнулась я. – А еще выпускной бал, раз уж на то пошло. Знаю, я обещала Риверу, но это не значит, что мы не можем пойти все вместе…

Миллер покачал головой, уткнувшись в подушку.

– Как раз в те выходные и назначена встреча. Черт, я не хочу пропустить твой день рождения.


– И я тоже, по многим причинам, – промурлыкала я с, как надеялась, соблазнительной улыбкой. – Но у тебя есть оправдание. Одно из лучших. Даже слишком классное, если честно. Большинство парней придумали бы что-нибудь более банальное, чем контракт с «Голд Лайн Рекордс».

– Нет у меня никакого контракта. Пока нет. Не знаю, что из этого выйдет, но я собираюсь позаботиться о маме. И о тебе.

– Тебе не нужно…

Он прервал меня нежным поцелуем, а затем тяжело опустил голову на подушку.

– Это не обсуждается. Не спорь со мной, Ви, – пробормотал он с улыбкой и закрыл глаза. – Слишком устал.

– Тогда спи. – Я погладила его по щеке, очертила пальчиком контур полных губ, спустилась к подбородку и линии челюсти.

«Красивый. Мой красивый, добрый, храбрый Миллер».

Я нежно поцеловала его, и мои глаза тоже начали закрываться, в то время как в животе поселилось легкое беспокойство. Маленькое зернышко неуверенности. Все, что я прочила Миллеру в будущем, сбывалось. Для него наступили большие перемены, я чувствую.

Но это так же означало, что наши пути вот-вот разойдутся, и я гадала, куда они нас заведут.



У кого-то сработала автомобильная сигнализация. Или я случайно сменила звук будильника с пения птиц на высокий, противный писк…

Но затем сквозь дымку сна я узнала этот сигнал. Я резко села в кровати и отбросила волосы с лица. На часах Миллера мигала красным цифра 195.

– Миллер, – позвала я, толкая его. – Проснись.

Он медленно, нехотя разлепил глаза, сел и тут же схватился за лоб, морщась от боли.

– Что?.. Вот черт.

Я вскочила с кровати и порылась в его рюкзаке.

– Значения высокие. Это феномен «утренней зари», верно? Я читала о нем. Ты вчера съел кучу углеводов?

– Пасту, – выдавил он и начал выбираться из постели. – Мне нужна… вода.

Я мягко толкнула его обратно.

– Сама принесу. – Я поспешила за стаканом воды из-под крана в ванной. Он осушил его в три больших глотка, а я бросилась к его аптечке, чтобы найти быстродействующий инсулин.

Пока открывала пакет, бормотала себе под нос, вспоминая все, что изучила с момента первой госпитализации Миллера четыре года назад.

– Одна единица инсулина на каждые пятнадцать миллиграммов свыше ста пятидесяти… – Я прикинула в уме. – Три единицы.

Я набрала в ручку нужное количество инсулина и забралась обратно на кровать. Миллер тяжело привалился к изголовью кровати, наблюдая, как я закатываю рукав и обнажаю его руку.

– Ты потрясающая, Ви.

«Мне до смерти страшно».

Несколько месяцев мы с Миллером избегали друг друга, и меня не было рядом, когда у него росли или падали показатели. Я уже забыла, как страшно все может обернуться. Вернулись и засели на краю сознания воспоминания о той ночи, когда он чуть не умер.

Я ввела инсулин и принялась наблюдать, как падают показатели, не выпуская его запястье.

– Какой твой нижний уровень?

– Между 80 и 120, – сказал он, закрыв глаза и откинув голову на спинку кровати.

Я прикусила губу.

– Они опускаются.

Когда на дисплее замерла цифра 110, я тоже привалилась к кровати.

– Прости, Ви, – произнес он через минуту. – Ненавижу так с тобой поступать.

– Никак ты не поступаешь.

– Я напугал тебя.

Я улыбнулась.

– Мой страх пропорционален тому, насколько сильно переживаю за тебя. – Я поцеловала его в плечо и прижалась губами к коже. – Тяжело было?

– Это всегда тяжело. Но не хуже обычного. – Он открыл глаза и посмотрел на меня. – Я скучал по этому. По тебе. У мамы свои проблемы, а Эмбер тошнило при виде иголок. Я скучал по временам, когда рядом был кто-то, кому не все равно.