Девушка из песни
Часть 4 из 87 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нет.
– Хм, да, значит, он квотербек.
– Ты это уже говорила. – Миллер скользнул по мне проницательным взглядом и тут же отвел его. – Он тебе нравится.
– Что? – практически взвизгнула я, но тут же понизила голос. – Нет, я… почему ты так думаешь?
– Из-за того, как ты произнесла его имя. И у тебя все лицо покраснело. Он твой парень?
– Вряд ли. Посмотри на меня.
– Я прекрасно тебя вижу.
Так и есть. Его глаза цвета топаза не только смотрели на меня, но еще и видели. Возникло чувство, будто на моем лице отражались самые сокровенные тайны сердца. По коже разлился жар, и мне пришлось отвести взгляд.
– Ты же знаешь, как это бывает, – произнесла я. – Я заучка, а он бог футбола. Он даже не замечает моего существования. Но мы с детского сада вмести ходим в школу, и я… не знаю. Мне кажется, я всегда была влюблена в него. – Я прижала ладони к щекам. – Не могу поверить, что только что рассказала тебе все это. Пожалуйста, никому не говори, когда начнутся занятия. Это меня убьет.
Миллер отвернулся и потянулся за газировкой.
– Забуду, что ты вообще об этом упоминала.
– Хорошо… кстати, с Шайло ты тоже познакомишься. Она очень умная и веселая. И к тому же красивая. Удивительно похожа на Зою Кравиц. Она моя лучшая подруга. Мой единственный друг.
– А у меня нет ни одного. Так что у тебя все в порядке.
– Да, но ты только что переехал. А я здесь всю свою жизнь. – Я заправила за ухо прядь волос. Но теперь мы с тобой друзья, верно? Давай обменяемся телефонами! Тогда мы сможем переписываться. – Я схватила с кровати свой телефон. – Вот черт, будет так здорово получать сообщения и не знать наверняка, что они от Шайло.
– У меня нет сотового, – ответил Миллер, вытирая руки о рваные джинсы и не глядя на меня.
– Ох. Погоди, серьезно? – Я уронила телефон на колени. – Как вообще ты без него выживаешь?
– Если тебе приходится без чего-то обходиться, ты просто берешь и обходишься.
– Даже представить себе не могу.
Он нахмурился.
– Держу пари, что так.
– Эй…
– А что? Ты же сама только что сказала, что не можешь представить?
– Да, но это несправедливо…
– Справедливость? – Миллер усмехнулся. – Ты ни черта не знаешь о справедливости.
– Почему ты на меня злишься?
Он открыл было рот, но тут же захлопнул его.
– Ничего подобного.
Я подождала несколько секунд, потом взглянула на него.
– Все в порядке. Ты можешь мне рассказать. Если хочешь.
– Что рассказать?
– Что угодно.
«Например, где ты живешь».
– Мы только что познакомились, – возразил Миллер. – И ты девчонка.
– И что?
– И то. Парни не болтают с девчонками о всякой ерунде. Они общаются с другими парнями.
– Но друзья разговаривают, помнишь? И к тому же… – Я демонстративно огляделась и заглянула под кровать. – Здесь нет парней.
Он издал смешок.
– Боже, ну ты и зануда. Хотя и храбрая.
– Считаешь меня храброй?
Он кивнул.
Мои щеки вспыхнули.
– Меня еще никто не называл храброй.
Наши взгляды встретились, и на губах Миллера промелькнула слабая улыбка. Атмосфера между нами, казалось, потеплела и смягчилась. Просто замечательно в свой день рождения сидеть с этим парнем.
Но затем мама с грохотом распахнула дверь своей спальни, и вниз по лестнице загрохотали ее шаги.
Я вздрогнула, и мы с Миллером замерли. Через несколько минут она заговорила на повышенных тонах, отец ей ответил, они оба спорили все громче и громче, пока не перешли на настоящий крик. Под внимательным взглядом Миллера мое лицо опалило жаром. Желудок сжался в тугой узел, и меня затошнило от только что съеденного.
– Поверить в это не могу, – кричала мама снизу. – Еще один, Винс? Сколько еще?
– Господи Иисусе, уже больше десяти вечера. Отвали от меня, Линн!
Их слова стали приглушеннее – мама, вероятно, бегала за папой по дому, размахивая перед ним какими-то бумагами, как она уже делала до этого. Меня насквозь прожигал стыд. Я подтянула колени и закрыла уши, желая, чтобы родители провалились сквозь землю. Меня окутал хвойный аромат сосновых иголок с привкусом сальсы. Я приоткрыла один глаз. Миллер подвинулся и сел рядом со мной. Он не обнял меня, но сел так близко, что мы соприкасались. Плечом к плечу. Установил контакт. Дал мне знать, что он со мной.
Я прислонилась к нему, и мы прислушивались, пока ссора родителей не затихла. Наверху снова послышались мамины шаги. Дверь захлопнулась. Внизу тоже хлопнула дверь кабинета, и воцарилась тишина.
– Они часто ссорятся? – тихо спросил Миллер.
Я кивнула, уткнувшись носом в его потертую куртку.
– Раньше они любили друг друга, а теперь ненавидят. Мне порой кажется, будто я попала в симуляцию идеальной семьи, но программа дала сбой.
– Почему бы им просто не развестись?
– Думаю, тут замешаны деньги. Они мне ничего не говорят, но я знаю, что они не могут расстаться, пока все не уладится. – У меня защипало глаза. – Но я все еще надеюсь, что вместе с денежным вопросом наладятся и их отношения.
Миллер ничего не сказал, лишь сильнее прижался ко мне плечом.
– Мы друзья, Вайолет, – наконец произнес он, глядя прямо перед собой.
– Что?
– Ты спрашивала… И да. Мы друзья.
Я уставилась на него, а он сверху смотрел на меня, и счастье изгоняло из моего сердца холод, порожденный ненавистью родителей друг к другу.
Я нашла в себе силы улыбнуться.
– Готов есть торт?
Я нарезала клубничный торт в ванильной глазури, и мы с Миллером поели и еще немного пообщались. У него чуть кола не пошла из носа от смеха, когда я рассказывала случай с одним скейтером, Фрэнки Даудом. Как он пытался спрыгнуть на своем скейте с обеденного стола в кафетерии, но упал и опрокинул подносы с едой людям на колени.
– Из-за этого началась драка едой, – продолжала я. – Боже, директор был в бешенстве и пытался сразу задержать весь седьмой класс. – Миллер засмеялся еще громче. Мне нравился его хрипловатый смех. В этот момент все его лицо озарялось светом. На несколько мгновений его напряжение и тревога исчезли, и я почувствовала, что сделала нечто большее, чем просто накормила его.
Мы наелись до отвала, и Миллер тяжело вздохнул.
– Черт, как хорошо… – Но в этот момент ему в голову явно пришла какая-то мысль, и проклятое беспокойство снова к нему вернулось. – Мне пора.
– Тебе не нужно…
– Я должен. – Он поднялся и закинул рюкзак на плечо. – Спасибо за еду. И за торт.
– Спасибо, что съел его со мной, теперь я не чувствую себя такой жалкой.
– Ты не жалкая! – воскликнул Миллер и засунул руки в карманы. – Как думаешь, я могу взять еще один кусочек с собой?
– Возьми хоть весь. Я его не хочу.
– Нет, – тихо ответил он. – Я не заберу твой именинный торт. Только один кусочек. Для мамы.
– Ох. Конечно. – Я завернула кусок торта в салфетку и протянула ему. – Миллер?..
– Не надо, – прервал он меня, убирая торт в рюкзак.
– Откуда ты знаешь, что я хотела сказать?
– Я знаю, о чем ты хочешь спросить, но не стоит. Сегодня был прекрасный вечер. Я не хочу все испортить.
– Хм, да, значит, он квотербек.
– Ты это уже говорила. – Миллер скользнул по мне проницательным взглядом и тут же отвел его. – Он тебе нравится.
– Что? – практически взвизгнула я, но тут же понизила голос. – Нет, я… почему ты так думаешь?
– Из-за того, как ты произнесла его имя. И у тебя все лицо покраснело. Он твой парень?
– Вряд ли. Посмотри на меня.
– Я прекрасно тебя вижу.
Так и есть. Его глаза цвета топаза не только смотрели на меня, но еще и видели. Возникло чувство, будто на моем лице отражались самые сокровенные тайны сердца. По коже разлился жар, и мне пришлось отвести взгляд.
– Ты же знаешь, как это бывает, – произнесла я. – Я заучка, а он бог футбола. Он даже не замечает моего существования. Но мы с детского сада вмести ходим в школу, и я… не знаю. Мне кажется, я всегда была влюблена в него. – Я прижала ладони к щекам. – Не могу поверить, что только что рассказала тебе все это. Пожалуйста, никому не говори, когда начнутся занятия. Это меня убьет.
Миллер отвернулся и потянулся за газировкой.
– Забуду, что ты вообще об этом упоминала.
– Хорошо… кстати, с Шайло ты тоже познакомишься. Она очень умная и веселая. И к тому же красивая. Удивительно похожа на Зою Кравиц. Она моя лучшая подруга. Мой единственный друг.
– А у меня нет ни одного. Так что у тебя все в порядке.
– Да, но ты только что переехал. А я здесь всю свою жизнь. – Я заправила за ухо прядь волос. Но теперь мы с тобой друзья, верно? Давай обменяемся телефонами! Тогда мы сможем переписываться. – Я схватила с кровати свой телефон. – Вот черт, будет так здорово получать сообщения и не знать наверняка, что они от Шайло.
– У меня нет сотового, – ответил Миллер, вытирая руки о рваные джинсы и не глядя на меня.
– Ох. Погоди, серьезно? – Я уронила телефон на колени. – Как вообще ты без него выживаешь?
– Если тебе приходится без чего-то обходиться, ты просто берешь и обходишься.
– Даже представить себе не могу.
Он нахмурился.
– Держу пари, что так.
– Эй…
– А что? Ты же сама только что сказала, что не можешь представить?
– Да, но это несправедливо…
– Справедливость? – Миллер усмехнулся. – Ты ни черта не знаешь о справедливости.
– Почему ты на меня злишься?
Он открыл было рот, но тут же захлопнул его.
– Ничего подобного.
Я подождала несколько секунд, потом взглянула на него.
– Все в порядке. Ты можешь мне рассказать. Если хочешь.
– Что рассказать?
– Что угодно.
«Например, где ты живешь».
– Мы только что познакомились, – возразил Миллер. – И ты девчонка.
– И что?
– И то. Парни не болтают с девчонками о всякой ерунде. Они общаются с другими парнями.
– Но друзья разговаривают, помнишь? И к тому же… – Я демонстративно огляделась и заглянула под кровать. – Здесь нет парней.
Он издал смешок.
– Боже, ну ты и зануда. Хотя и храбрая.
– Считаешь меня храброй?
Он кивнул.
Мои щеки вспыхнули.
– Меня еще никто не называл храброй.
Наши взгляды встретились, и на губах Миллера промелькнула слабая улыбка. Атмосфера между нами, казалось, потеплела и смягчилась. Просто замечательно в свой день рождения сидеть с этим парнем.
Но затем мама с грохотом распахнула дверь своей спальни, и вниз по лестнице загрохотали ее шаги.
Я вздрогнула, и мы с Миллером замерли. Через несколько минут она заговорила на повышенных тонах, отец ей ответил, они оба спорили все громче и громче, пока не перешли на настоящий крик. Под внимательным взглядом Миллера мое лицо опалило жаром. Желудок сжался в тугой узел, и меня затошнило от только что съеденного.
– Поверить в это не могу, – кричала мама снизу. – Еще один, Винс? Сколько еще?
– Господи Иисусе, уже больше десяти вечера. Отвали от меня, Линн!
Их слова стали приглушеннее – мама, вероятно, бегала за папой по дому, размахивая перед ним какими-то бумагами, как она уже делала до этого. Меня насквозь прожигал стыд. Я подтянула колени и закрыла уши, желая, чтобы родители провалились сквозь землю. Меня окутал хвойный аромат сосновых иголок с привкусом сальсы. Я приоткрыла один глаз. Миллер подвинулся и сел рядом со мной. Он не обнял меня, но сел так близко, что мы соприкасались. Плечом к плечу. Установил контакт. Дал мне знать, что он со мной.
Я прислонилась к нему, и мы прислушивались, пока ссора родителей не затихла. Наверху снова послышались мамины шаги. Дверь захлопнулась. Внизу тоже хлопнула дверь кабинета, и воцарилась тишина.
– Они часто ссорятся? – тихо спросил Миллер.
Я кивнула, уткнувшись носом в его потертую куртку.
– Раньше они любили друг друга, а теперь ненавидят. Мне порой кажется, будто я попала в симуляцию идеальной семьи, но программа дала сбой.
– Почему бы им просто не развестись?
– Думаю, тут замешаны деньги. Они мне ничего не говорят, но я знаю, что они не могут расстаться, пока все не уладится. – У меня защипало глаза. – Но я все еще надеюсь, что вместе с денежным вопросом наладятся и их отношения.
Миллер ничего не сказал, лишь сильнее прижался ко мне плечом.
– Мы друзья, Вайолет, – наконец произнес он, глядя прямо перед собой.
– Что?
– Ты спрашивала… И да. Мы друзья.
Я уставилась на него, а он сверху смотрел на меня, и счастье изгоняло из моего сердца холод, порожденный ненавистью родителей друг к другу.
Я нашла в себе силы улыбнуться.
– Готов есть торт?
Я нарезала клубничный торт в ванильной глазури, и мы с Миллером поели и еще немного пообщались. У него чуть кола не пошла из носа от смеха, когда я рассказывала случай с одним скейтером, Фрэнки Даудом. Как он пытался спрыгнуть на своем скейте с обеденного стола в кафетерии, но упал и опрокинул подносы с едой людям на колени.
– Из-за этого началась драка едой, – продолжала я. – Боже, директор был в бешенстве и пытался сразу задержать весь седьмой класс. – Миллер засмеялся еще громче. Мне нравился его хрипловатый смех. В этот момент все его лицо озарялось светом. На несколько мгновений его напряжение и тревога исчезли, и я почувствовала, что сделала нечто большее, чем просто накормила его.
Мы наелись до отвала, и Миллер тяжело вздохнул.
– Черт, как хорошо… – Но в этот момент ему в голову явно пришла какая-то мысль, и проклятое беспокойство снова к нему вернулось. – Мне пора.
– Тебе не нужно…
– Я должен. – Он поднялся и закинул рюкзак на плечо. – Спасибо за еду. И за торт.
– Спасибо, что съел его со мной, теперь я не чувствую себя такой жалкой.
– Ты не жалкая! – воскликнул Миллер и засунул руки в карманы. – Как думаешь, я могу взять еще один кусочек с собой?
– Возьми хоть весь. Я его не хочу.
– Нет, – тихо ответил он. – Я не заберу твой именинный торт. Только один кусочек. Для мамы.
– Ох. Конечно. – Я завернула кусок торта в салфетку и протянула ему. – Миллер?..
– Не надо, – прервал он меня, убирая торт в рюкзак.
– Откуда ты знаешь, что я хотела сказать?
– Я знаю, о чем ты хочешь спросить, но не стоит. Сегодня был прекрасный вечер. Я не хочу все испортить.