Девушка из песни

– Похоже, ты разочарован.

– Я надеялся, что ты врезал ему по яйцам.

– Рассказать?

Тяжесть ночи и всего, что случилось – и не случилось, – давила на плечи, прижимала к земле. Все это меня утомило.

– Не сегодня.

– Вполне справедливо.

Ронан предложил нам пива из холодильника, который припрятал до этого в хижине.

Холден взял одно, я отмахнулся.

– Все еще неважно себя чувствую, – объяснил я и вытащил из рюкзака апельсиновый сок.

– Здесь хорошо, – протянул Холден через минуту. – Действительно хорошо, черт возьми. Как будто я могу просто… дышать полной грудью.

Я кивнул.

– И я.

– И я, – согласился Ронан.

– Парни, а вы часто здесь тусуетесь? – поинтересовался Холден, и я увидел в его глазах уязвимость. Защитные стены немного опустились. Пока что я видел его только в двух состояниях: холодным и собранным и дико пьяным. Впервые он больше походил на семнадцатилетнего парня без всяких масок.

– Почти каждый день, – я сделал глоток сока и переглянулся с Ронаном. Тот кивнул. – Ты тоже можешь приходить сюда. В любое время. Mi casa es su casa. Правда, это не дом. Как сказать по-испански: наша дерьмовая хижина – твоя дерьмовая хижина?

– Nuestra casucha es su casucha, – немедленно отреагировал Холден с безупречным испанским акцентом.

Мы с Ронаном обменялись взглядами.

– Ты говоришь по-испански?

– И по-французски. Еще по-итальянски. Немного по-португальски и по-гречески.

– Ты вундеркинд, что ли? – изумился Ронан.

– Так говорят, – ответил Холден, глядя на океан. – Мой IQ —153.

Я тихо присвистнул.

Холден кивнул.

– Кажется, довольно полезные навыки, да?

– Полезные? – Я фыркнул. – Все равно что иметь ключ к разгадке жизни.

Он усмехнулся.

– Если бы. По моему опыту это означает лишь, что бесконечные мысли в моей голове могут мучить меня более изощренным способом сразу на нескольких языках.

Я подождал, пока напряжение немного спадет, а затем небрежно спросил:

– Итак, мне направлять тебе свои домашние задания по электронной почте или предпочитаешь бумажную версию?

Холден заливисто рассмеялся, и мне показалось, что окутавшая было его тень рассеялась.

– Без шансов, Стрэттон.

Я ухмыльнулся.

– Стоило попытаться.

Наступила более приятная тишина.

– Да, здесь просто идеально, черт возьми, – воскликнул Холден. – Как будто мы на краю света и никто не может нас тут достать.

– Ага, – согласился я, а Ронан кивнул.

Холден вдохнул и выдохнул.

– Я гей, – выпалил он. – Просто хочу сразу все прояснить. На случай, если это не было очевидным. Это станет проблемой?


Я нахмурился.

– Нет. С чего бы?

– Спроси моего отца. – Он посмотрел на Ронана. – А как насчет тебя?

Ронан отхлебнул пива.

– Нет, я не гей.

Мгновение все молчали, а потом снова раздался хохот. Я смеялся до боли в животе и слез в глазах. Даже Ронан усмехнулся и подлил розжига в костер. Любое напряжение, которое еще оставалось между нами тремя, сгорело в огне, и я чувствовал себя так же, как при первой встрече с Ронаном. Холден Пэриш тоже подходил к этому месту. Вместе с нами.

– Ты сумасшедший ублюдок, знаешь об этом?

Он вытер глаза.

– Так меня и называют.

– Знаешь, ты ведь мог быть с ними. Среди популярных учеников.

– Зачем, если намного веселее издеваться над ними?

– Веселее, – ровным голосом повторил Ронан, словно холодным ножом обрубая смех. – Так вот ради чего было все это дерьмо с Фрэнки? Ради веселья?

Улыбка Холдена исчезла, и от него, казалось, вновь повеяло мрачным холодом.

– Я сделал это, чтобы застать его врасплох. Вот и все.

Но это не все. Ни разу. Однако у всех нас были секреты и свои скелеты в шкафу. Ронан остался со мной как раз потому, что я не совал нос в чужие дела и мы не собирались нарушать традицию с Холденом. Но с наступлением ночи он сам немного рассказал нам о себе. Что переехал сюда из Сиэтла и жил с тетей и дядей в Сибрайте, самом богатом районе Санта-Круза. Его особняки затмевали даже дом Вайолет.

– Тебе оставался всего год старшей школы, – заметил я. – Зачем уезжать?

– За меня все решили. После второго года старшей школы отец устроил мне небольшую поездку в глушь.

– Ты имеешь в виду лагерь?

– Конечно, – кисло согласился Холден, кутаясь в пальто, несмотря на огонь и теплую летнюю ночь. – Лагерь. Этот тур подразумевал год в Швейцарии. В Лечебнице дю Лак Леман, – произнес он с французским акцентом, столь же безупречным, как и его испанский. – Для нас с вами это Женевское озеро.

– Лечебнице?..

– Дурка. Сумасшедший дом. Психиатрическая лечебница. Как хотите, называйте.

Я подался вперед.

– Господи…

– Насколько я могу судить, никакого Господа нет, – сказал Холден, грустно улыбаясь. – Поверь мне. Я проверял.

Наступило короткое молчание, а затем Ронан вылил еще одну струю бензина в костер.

– Наверное, этот лагерь посреди дикой природы был просто убойным местечком.

Я затаил дыхание под пристальным взглядом Холдена. Затем он запрокинул голову назад и рассмеялся.

– Этот парень настоящий?

– На сто гребаных процентов. – Я чокнулся соком с пивной бутылкой Холдена. – За то, что выжил в лагере. И Швейцарию.

Холден сглотнул, стараясь не показывать, как его тронули эти слова.

– За Ронана, ты великолепный ублюдок. – Он потянулся через меня, чтобы чокнуться со здоровяком. – За то, что мы на сто процентов настоящие.

Ронан порылся в кармане куртки и вытащил маленький желтый предмет.

– За Фрэнки, тупого ублюдка, который не заметил, как я стащил его полицейский электрошокер.

На долю секунды мир замер, а потом мы расхохотались. Все трое. Смеялись так сильно, что на несколько часов я позабыл о разбитом вдребезги сердце.





9