Детектив весеннего настроения

Пока они молчали – Лера довольно раздраженно, а Баширов с совершенно непроницаемым видом, – им принесли «аперитив».

Ох уж эти китайские церемонии, аперитивы-дижестивы, сорок пять вилок и сорок пять ножей с каждой стороны тарелки, бокал под красное вино, бокал под белое, стакан под минеральную воду «с газом» и под минеральную «без газа», столовое серебро, льняные салфетки, заботливые официанты, которые подают еду так, как будто укачивают младенца!..

Данный конкретный «аперитив» подавали в пузатых, тонконогих бокалах. До половины в бокале было что-то, похожее на варенье, и сверху тонкой струйкой еще наливалось очень холодное шампанское.

Лера попробовала – вкусно.

– Это клубника со льдом, – пояснил Баширов неожиданно.

– Где?

– В бокале. Сначала кладут клубнику с ледяной крошкой, а потом доливают шампанское. – Он помолчал и добавил: – У вас был озадаченный вид.

Го-о-ол!!! Го-о-ол!! Да, сегодня оборона у наших явно хромает. Уйти на перерыв с таким разгромным счетом нашим ребятам будет не слишком-то приятно. Впрочем, есть! Есть еще возможность отыграться, и мы все надеемся, дорогие радиослушатели…

– Я не бываю в таких ресторанах, Ахмет Салманович, – сказала Лера со светлой улыбкой. – Я не могу себе это позволить, а потому и не знаю, на какую именно крошку наливается шампанское!

И вообще я работающая женщина, причем не просто работающая, а много работающая. Я хорошо зарабатываю, и на машине меня возит водитель, а в офисе встречает охранник, но живу я только на то, что заработаю! И если вы не знали или забыли, что полно людей в этой стране живет именно на то, что зарабатывает, – ну, так уж вспомните или узнайте! Я не хожу по таким ресторанам, и метрдотели не знают меня в лицо, и в меню я ничего не понимаю, и это не хорошо и не плохо. Это просто свидетельствует о том, что мы живем разными жизнями и в разных мирах, и мой мир недоступен вашему пониманию, как и ваш мир совершенно недоступен моему! И что здесь такого?.. И кто в этом виноват?..

– Ну, вот и отлично, – словно опять согласился с ее мыслями Баширов. – Давайте поговорим, Валерия?

– Когда вы называете меня Валерией, мне хочется немедленно запеть.

– Вы вполне можете запеть…

Лера улыбнулась.

У него есть чувство юмора, и это… странно.

– Боюсь, что тогда нам точно не удастся поговорить. От моего пения мрут не только официанты в дорогих ресторанах, но мухи, и даже пауки.

– В самом деле?..

Лера осторожно поставила бокал на длинной-предлинной и тонкой-претонкой ножке на белый лен скатерти. Официант за ее спиной сделал неуловимое движение.

– Ахмет Салманович, я просила господина Боголюбова устроить мне встречу с вами с единственной целью. Я надеялась заинтересовать вас убийством Садовникова, чтобы вы помогли мне выйти из странного положения, в котором я оказалась. Положение до того странное, что мне иногда кажется, что все это происходит не со мной.

– Вот совпадение, – пробормотал титан и стоик, – мне иногда тоже так кажется.

Лера не дала сбить себя с толку.

– Незадолго, а точнее накануне, моего отъезда из Москвы в Санкт-Петербург, где у меня была запланирована встреча с Садовниковым, я неожиданно заподозрила, что Вадим Сосницкий собирается закрыть нашу газету. Я встречалась с ним в Лондоне для получения ценных указаний. Это обычная практика, примерно раз в месяц он приглашает меня на собеседование, но в этот раз он явно чего-то недоговаривал и вообще вел себя… нервозно. По договоренности с Вадимом я никого не ставлю в известность о содержании наших бесед, если они не касаются прямого газетного производства, и на этот раз я ни с кем не могла поделиться своими опасениями, не раскрывая источника. После разговора с Сосницким у меня возникли подозрения, что происходит что-то странное, и мне даже показалось, что он хочет… закрыть газету.

– «Власть и Деньги»? – удивился Баширов. – Закрыть? В первый раз слышу.

– Я решила, что он задумал некий тактический гамбит для того, чтобы услужить властям предержащим и с почетом вернуться в Россию не в качестве уголовного преступника, а в качестве уважаемого бизнесмена. Я несколько раз говорила с ним по телефону, и мне показалось…

– Что он собирается закрыть вашу газету?

Лера исподлобья посмотрела на Баширова и убрала за ухо кудрявую прядь.

– Ахмет Салманович, все, что я вам рассказываю, – строжайшая тайна. Никто не должен об этом знать. Особенно Вадим Сосницкий.

– С чего вы взяли, что мне можно доверять? Да еще… строжайшие тайны?

– Мне больше доверять некому, – решительно сказала Лера. – По крайней мере, в этом вопросе. А вы по воле случая оказались втянутым во все это дело, и деваться вам тоже некуда, потому что газета «БизнесЪ», которая, как всем известно, принадлежит именно вам, тоже вела – или ведет! – какую-то свою игру.

– Все мы ведем игру, – осторожно сказал Баширов.

Когда она вдруг заговорила о «тайне», он, грешным делом, подумал, что ей стало известно нечто из того, самого сокровенного, что было один-единственный раз сказано по очень секретному и очень охраняемому телефону в ухо Тимофею Кольцову и больше не повторено никому. Баширов понимал, что Лере ничего не может быть известно об этом, и все же на секунду усомнился.

Она казалась очень умной, решительной и энергичной. Он давно не видел такого сочетания – решительности и женственности, и оно его… развлекало. Пока еще ничего важного не было сказано и не нужно было всерьез вслушиваться в разговор, он все прикидывал, стоит ему завести с ней роман или не стоит.

Прикидывал со всех сторон.

Завести – вон какие тонкие пальцы, кудрявые волосы и очень голубые глаза. Одета безупречно, держится безупречно, порывиста и все время держит себя в руках, значит, темпераментна и горяча, когда нужно.

Не заводить. Много хлопот – она из другого стана, клана и т. д. Учитывая то, что он собирался сделать и о чем не было и не могло быть известно Лере Любановой, Баширов не хотел иметь дела с Сосницким еще и в этом смысле.

Завести – одному надоело, а кандидаток на почетное место «подруги жизни олигарха» не находилось. То есть они были, конечно, но все такие, которые никуда не годились, и Ахмет Салманович это отлично понимал. Девушки «из высшего общества», отравленные деньгами и пресыщенные жизнью, его не интересовали по определению. Бойкие и пробивные цыпочки «из низов» с их уловками, вроде визитных карточек, где написано «Мила Грушина, журналистка» или балерина, или дизайнер, или художник, или менеджер, или модель, казались ему слишком… линейными. Последних он уважал больше, хотя бы за то, что они пробивались сами, а не с помощью папиных кошельков, но всерьез воспринимать их белокурые волосы – почему, почему всегда белокурые?! – силиконовые груди и искусственно увеличенные губы не мог. То ли восточная кровь себя показывала, то ли воспитание, но ничего, кроме отстраненной брезгливости и осторожного любопытства, он к ним не испытывал.

Или ну его к черту, этот роман, отнимет время и некоторую часть душевных сил, а в результате останешься один и у разбитого корыта. Тогда зачем?.. Зачем, если ты сейчас один, но корыто хотя бы цело!

Или, наоборот, сейчас самое время, потому что годы идут, он не молодеет, а эта голубоглазая подходит идеально – из хорошей семьи, замужем никогда не была, никаких побочных детей или странных связей, никаких темных пятен. Биография чиста и красива – училась, выучилась, заработала, сделала карьеру. Все ее досье уместилось на нескольких страницах, и там не было ни слова о ее связи, к примеру, с Сосницким, а это очень важно. Баширов не мог позволить себе подобрать то, чем уже попользовался Сосницкий, как бы цинично это ни звучало!


Или ну его, этот возможный роман, и не нужно морочить себе голову, а просто получить удовольствие от обеда с красивой женщиной, так сказать, в общественном месте, а потом вернуться в офис, быстренько сколотить еще пару-другую миллионов и начать решать свои проблемы, связанные с убийством Германа Садовникова?..

Баширов знал, кто убийца, знал мотивы, знал все, и это вовсе не свидетельствовало о том, что его проблемы решены!.. Ну да, убийцу он отдаст тем, кто разыгрывал карту «демократических выборов», но это ничего не изменит. Игру нужно начинать заново, выстраивать все сначала, а времени мало, нет почти!

Кроме того, еще стоит удостовериться в том, что она сама, Валерия Любанова, ни в чем не замешана, хотя, по большому счету, Баширову не было до этого дела – ну, замешана и замешана, дальше что?.. Мало ли кто и во что бывает замешан?!

– Почему вы на меня так странно смотрите? – вдруг спросила Лера Любанова, и Баширов моргнул. – Как будто хотите меня купить или продать на рынке!

Он усмехнулся – очень близко к истине, почти в самую точку!..

– Я не торгую людьми, – сообщил он галантно. – Расскажите мне, что именно вам известно. Ну, кроме убийства, которому мы оба были свидетелями.

Лера рассказала.

Она рассказала все, что знала, – потому что отступать ей было некуда.

Про то, как Алекс Killer Кузяев и Бэзил Gotten Пивных получили предложение написать голосовую программу, которая имитировала бы ее голос. Про то, как этот самый голос сообщил коммерческому директору, что необходимо подписать договор, и договор был подписан, и теперь финансовая служба «России Правой» требует вернуть какие-то мифические деньги, которые якобы пришли к ним на счета, хотя никаких денег не приходило.

Когда она рассказывала про деньги, Баширов вдруг усмехнулся и даже головой качнул, но она не стала уточнять, почему он качает головой. Она не хотела останавливаться и понеслась дальше, потому что вовсе не была уверена, что, остановившись, сможет продолжить рассказ!.. И она быстро договорила про то, как Александр Константинов оказался в Санкт-Петербурге в это же самое время. Про то, что Тамилу Гудкову шантажировали ее пропавшим ребенком и Константинов якобы улаживал там ее дела, про то, как она нашла его билет на поезд, а Марьяна у себя на столе диск с программой и что все это, скорее всего, было подброшено и подложено кем-то из своих, потому что в редакции не было никого, кроме сотрудников, а в ее кабинет вхожи всего несколько человек! И еще про Мелиссу она рассказала, и про ее похищение, и про волшебное спасение – просто так, потому что больше некому было рассказать!

Баширов слушал и в какой-то момент вдруг перестал жевать и лишь маленькими глотками отпивал из бокала вино.

– И вот что непонятно, Ахмет Салманович! Почему, ну почему в него стреляли именно перед гостиницей?! Ну как это могло получиться?! На глазах у вашей охраны и еще сотни людей!

– О том, что приеду я и, следовательно, моя охрана, стрелявший не мог знать, – сказал Баширов. – Об этом вообще никто не знал. Я изменил маршрут, уже когда мы проехали Дворцовый мост. Я просто сказал водителю, что мне нужно на Исаакиевскую площадь, и он меня привез. Так что предусмотреть это заранее было невозможно. А что касается сотни людей… это такой тактический ход, Валерия. Он как раз и добивался того, чтобы его видели. Это было задумано с самого начала.

– Как?!

– Он создавал себе алиби, – пояснил Баширов. – Ведь, согласитесь, если его видели в одном месте, то он никак не мог при этом оказаться в другом!

– В каком… другом?..

– Ну, один и тот же человек не мог быть одновременно в холле гостиницы и бежать в сторону Вознесенского проспекта, правильно? По-моему, уже всем, кто в курсе этого события, известно, что он убежал в сторону Вознесенского проспекта, об этом тридцать три раза говорилось в новостях!

– Ничего не понимаю, – сказала Лера.

– Все очень просто. Есть два человека, похожих друг на друга как две капли воды. Один из них на глазах у всех мирно разговаривает в холле. Другой в это время или несколькими секундами позже стреляет в Садовникова и убивает его. Разумеется, все свидетели скажут, что он мирно разговаривал и вовсе ни в кого не стрелял!..

– Позвольте, – растерянно сказала Лера, – как это возможно?! Это что, сериал, что ли? Какие… похожие как две капли воды?! Что за капли воды?! Еще скажите, что один из них после убийства впал в продолжительную кому и потерял память!

– Нет, не впал и не потерял. А похожие люди есть не только в сериалах. Например, бывают близнецы. Вы что-нибудь об этом слышали?.. О близнецах?..

Лера смотрела на него, и щеки у нее горели, и глаза голубели, и губы были очень яркими – от волнения.

Нет, пожалуй, все-таки нужно завязать роман с ней. Может, в конце и не окажется никакого разбитого корыта, а?..

– Ахмет Салманович, какие… близнецы?

– Близнецы-братья, – буркнул Баширов. – Ленин и партия – близнецы-братья! Кто более матери-истории ценен? Мы говорим «Ленин», подразумеваем что?

– Партия, – мрачно ответила Лера.

– Мы говорим «Партия», подразумеваем… что?

– Ленин, – сказала Лера. – Только не что, а кого.

– Согласен, – сказал Баширов.

Блямс! Гонг ударил во второй раз, послышались фанфары, начался второй раунд под названием «Сильный мужчина и слабая женщина, или Шерлок Холмс и леди Ватсон».

Вы спрашиваете, мы отвечаем. Вы ничего не понимаете, мы объясняем. Вы следуете за нашей мыслью, и она выводит вас на след коварного убийцы!

– Мне звонил Василий Артемьев, – сказала Лера задумчиво. – Это муж Мелиссы Синеоковой. То есть не то чтобы муж, но близкий человек. Он нашел ее дневник, где что-то было написано о Садовникове, еще в те времена, когда она работала в МИДе, и Герман тоже. Василий считает, что Садовников вполне мог быть причастен к похищению Мелиссы.

– Ваш Артемьев, не муж, но близкий человек, ничего знать не может. – Баширов чувствовал себя глубоко осведомленным, не столько благодаря дедуктивным способностям, сколько благодаря своей службе безопасности. Своей и Тимофея Ильича Кольцова. – Похищение нужно готовить, а Садовников ничего такого приготовить не мог. Кроме того, насколько мне известно из протокола, вашу подругу похитил какой-то ненормальный, а Садовников был вполне нормален!

– Из какого… протокола?..

– Милицейского протокола, Валерия, – наслаждаясь своим величием и немного стыдясь того, что так наслаждается, пояснил Баширов. – Или вы думаете, мы не ознакомились со всеми обстоятельствами дела? Ваша подруга как раз и попала в обстоятельства. Потому что оказалась рядом с местом преступления.

– Практически на месте, – сказала Лера. – Она на лавочке сидела, в скверике, как раз когда оттуда стреляли. Кстати, а почему он не промахнулся?! Или он профессиональный киллер, который за сто метров может попасть в десятку?

– Не было никаких ста метров, – сообщил Баширов. – Это ошибка. Стреляли с очень близкого расстояния, это данные экспертизы.