Десять тысяч дверей
Часть 31 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не бойся и не отпускай меня.
Тот взглянул мне в глаза.
– Не отпущу, – ответил он, и его пальцы крепко сжали мои.
Мы вместе перешагнули Порог. Небытие показалось мне таким же пугающим, таким же пустым и удушающим, как и в прошлый раз, но теперь, когда рядом были Бад и Сэмюэль, оно не казалось таким безграничным. Мы поплыли сквозь тьму, как три кометы, как многоногое созвездие, кружащее в ночном небе, а потом у нас под ногами зашуршала сухая трава.
Мы стояли в непривычных оранжевых сумерках чужого мира. За всего одну долгую секунду я успела увидеть бескрайнюю золотую равнину и небо, такое широкое, что казалось, будто над головой раскинулся океан, – а потом откуда-то раздался грубый голос:
– Господи Иисусе, да это целый чертов парад. Ладно, ребята, сейчас вы остановитесь, где стоите, и медленно-медленно обернетесь. А потом расскажете мне, с чем пожаловали и как, черт вас подери, вы нашли дверь.
9
Дверь в огне
Когда ты, продрогший, ослабевший и полураздетый, только-только шагнул в чужой мир, ты согласен сделать все, что тебе скажут. Мы обернулись.
Перед нами стоял худой, побитый жизнью старик, очень похожий на пугало, если не считать клочковатой белой бороды и копья в руках. Он был одет в серое пальто сродни шинели и сандалии из веревок и резины, а в спутанных белых волосах торчало яркое перышко. Он крякнул, направив на меня кончик копья.
Я подняла дрожащие руки.
– Прошу вас, сэр, мы просто пытаемся… – начала я. Мне даже не пришлось притворяться – голос и так звучал жалобно и испуганно. Впрочем, впечатление было несколько испорчено, когда Бад ощетинился и начал глухо рычать, как мотор на холостом ходу, а Джейн достала револьвер мистера Локка и прицелилась прямо в грудь старика.
Его взгляд скользнул к орудию, а потом, посуровев, снова ко мне.
– Вперед, мисс. Но, готов поспорить, я успею выпустить этой девочке кишки раньше, чем истеку кровью. А вы готовы рискнуть?
На мгновение все застыли, и я успела подумать, как неприятно будет, если мне выпустят внутренности ржавым самодельным копьем, и обругать отца за недальновидность. Потом Сэмюэль вдруг шагнул и заслонил меня собой.
Он слегка подался вперед, так что кончик копья коснулся его рубашки.
– Сэр, в этом нет никакой необходимости. Клянусь, мы не желаем вам зла. – Сэмюэль резким жестом показал Джейн, чтобы та опустила оружие, но та не пошевелилась. – Мы просто ищем, м-м, место, где можно будет спрятаться на какое-то время. Мы не хотели никому мешать.
Старик продолжал смотреть на нас, с подозрением прищурив глаза, напоминавшие два влажно блестящих камешка, спрятанные в складках век.
Сэмюэль облизнул губы и предпринял вторую попытку.
– Давайте начнем с начала, хорошо? Я Сэмюэль Заппиа из продуктовой лавки семьи Заппиа в Вермонте. Это мистер Синдбад, более известный как Бад; мисс Джейн Ириму, которая, не сомневаюсь, сейчас же опустит оружие; и мисс Январри Сколлер. Нам сообщили, что это подходящее место…
– Сколлер? – выплюнул старик, склонив подбородок, чтобы посмотреть на меня.
Я выглянула из-за плеча Сэмюэля и кивнула.
– Так ты дочка Джулиана, значит?
Услышав имя отца, я почувствовала, как по коже бегут мурашки. И снова кивнула.
– Вот черт. – Острие резко опустилось в землю. Старик принял непринужденную позу, опершись на копье, и поковырял ногтем в кривых зубах, окидывая нас дружелюбным взглядом. – Прости, что напугал, деточка, виноват. Но, что поделать, сторожу положено охранять вход. Лучше перестараться, чем недоглядеть. Идите-ка все за мной, мы вас покормим чем-нибудь горячим и устроим на ночлег. Если только, – он махнул рукой в сторону узловатого старого дерева у нас за спиной, в корнях которого пряталась узенькая Дверь, – никто не планирует ворваться сюда вслед за вами.
Мы с Сэмюэлем пораженно уставились на него, а Джейн задумчиво хмыкнула.
– Прямо сейчас – не думаю. – Револьвер уже исчез в ее туго завязанном кульке, а рычание Бада превратилось в прерывистое ворчание. Он едва заметно вильнул хвостом, не столько проявляя дружелюбие, сколько заявляя об окончании активных военных действий.
– Ну, тогда пойдемте. Если поторопимся, успеем к ужину. – Старик повернулся к заходящему солнцу, наклонился, поднял лежащий на траве ржавый велосипед и, фальшиво насвистывая, покатил его по узкой тропе.
Мы все переглянулись, как бы говоря друг другу: «Какого черта?» и «Ну, он хотя бы больше не пытается нас убить», – и пошли за ним. Мы шагали по равнине, и теплые красные лучи заходящего солнца ласкали наши щеки и прогоняли пронизавший кости холод Атлантики. Старик то насвистывал, то болтал, не обращая внимания на наше усталое, тревожное молчание.
Так мы узнали, что его зовут Джон Соломон Айерс, для друзей – просто Сол, а родился он в округе Полк, Теннесси, в тысяча восемьсот сорок седьмом году. В шестнадцать лет его зачислили в третий пехотный полк штата Теннесси, а в семнадцать он дезертировал, сообразив, что рискует умереть голодным и несчастным, сражаясь за какого-нибудь богатого хлопкового плантатора, для которого солдаты гроша ломаного не стоят. Его тут же взяли в плен янки, и он провел несколько лет в массачусетской тюрьме, прежде чем сумел сбежать и отправиться на побережье. Потом он случайно наткнулся на этот мир, где и поселился.
– А вы так и жили здесь один? Ну, пока не пришел мой отец.
Это, как мне казалось, объяснило бы эксцентричность Соломона. Я представила, как он в полном одиночестве сидит на корточках в землянке, насвистывая себе под нос, а местные жители его сторонятся… Кстати, а где же местные? Вдруг они с минуты на минуту налетят на нас шумной ордой? Я бросила взгляд на голый горизонт, но не увидела ничего опасного, только невысокие холмы и кучку скал песочного цвета вдалеке.
Соломон издал смешок.
– Боже, нет. Аркадия – так мы теперь называем это место; кто знает, как оно называлось раньше, – теперь уже разрастается в приличный город. Хотя – не то чтобы нам самим доводилось видеть много приличных городов. Мы почти пришли.
Никто не ответил, но на лице Джейн отразился глубокий скепсис.
Кучка скал все росла по мере нашего приближения, превращаясь в огромные валуны, которые оказались привалены друг к другу под странными углами. Несколько птиц – то ли орлов, то ли ястребов того же мерцающего золотого окраса, что и перышко в волосах Сола, – недоверчиво наблюдали за нами, примостившись на вершинах скал. Когда мы подошли совсем близко, они сорвались со своих мест и буквально растворились в небе – видимо, зрение обмануло меня в лучах тающего света.
Соломон привел нас к расщелине между двух самых крупных скал, которые образовывали тенистый туннель, прикрытый странной мерцающей завесой. Только оказавшись прямо перед ней, я поняла, что она сделана не из ткани, а из десятков золотых перьев, связанных вместе и покачивающихся, как китайские колокольчики. Сквозь них было видно, что находится на другой стороне скал: пустые холмы, бесконечное море трав и последние розоватые отсветы солнца. Никаких тайных городов.
Соломон прислонил велосипед к камням и скрестил руки на груди, уставившись на перья и будто дожидаясь чего-то. Бад нетерпеливо заскулил.
– Извините, мистер Айерс, – начала я.
– Можно просто Сол, – рассеянно отмахнулся он.
– Ладно. Э-э, извините, Сол, что вы…
Но прежде чем я успела придумать, как бы повежливее спросить, действительно ли он сумасшедший, который проводит свободное время за вязанием занавесок из перьев, или мы все-таки куда-то придем, раздались шаги. Они доносились из-за занавеси, но я не видела ничего, кроме камней и пыльной земли…
Пока чья-то широкая рука не отодвинула перья. Перед нами, словно из ниоткуда, возникла невысокая женщина с черным цилиндром на голове. Прищурившись, она скрестила руки на груди. У Джейн вырвалось несколько незнакомых мне, но явно невежливых слов.
Женщина оказалась полненькой, с коричневатой кожей и проседью в волосах. Одежда у нее была такая же разномастная, как у Соломона, – фрак с серебряными пуговицами, штаны из мешковины и какой-то странный, расшитый бусинами воротничок, – однако выглядела она почему-то не комично, а даже солидно. Она окинула нас всех по очереди недовольным взглядом из-под тяжелых век.
– Гости, Сол? – Слово «гости» женщина произнесла так, будто сказала «блохи» или «инфлюэнца».
Соломон галантно раскланялся.
– Позвольте представить вам нашу достопочтенную предводительницу – не рычи, дорогая, ты же знаешь, что так и есть, – мисс Молли Нептун. Молли, помнишь того чернокожего с татуировками? Джулиан Сколлер его звали. Заходил к нам несколько лет назад, говорил про дочь. – Он развернул ладони в мою сторону, как рыбак, показывающий свой улов. – Вот и она, пришла наконец.
Такое объяснение лишь немного успокоило Молли Нептун.
– Ясно. А остальные?
Джейн вздернула подбородок.
– Мы ее спутники. Наша задача – оберегать ее и защищать.
«Спутники». Эта «С» напоминает распростертые объятия. Объятия друзей, которые готовы вместе отправиться на битву с драконом или в путешествие, обреченное на провал; которые в полночь дают друг другу клятвы на крови. Я сглотнула, сдерживая желание благодарно повиснуть у Джейн на шее.
Молли облизнула зубы.
– Непохоже, чтобы вы в этом преуспели, – заметила она. – Девчонка на три четверти утопленница, полуголая и вся избита.
Джейн сжала зубы, а я постаралась пониже натянуть рукав рубашки Сэмюэля, чтобы спрятать посеревшую повязку на запястье.
Женщина вздохнула.
– Ладно, не бывало еще, чтобы Молли Нептун не сдержала обещание. – Насмешливо-важным жестом она отодвинула завесу.
Вид, открывавшийся за камнями – скучный треугольник неба и трав, – исчез, сменившись какими-то хаотичными фигурами. Я поднырнула под руку Молли и шагнула в короткий туннель, прищурившись, чтобы взгляд как следует сфокусировался. Лестницы на крутых склонах, соломенные крыши, стены из глиняных кирпичей. Отдаленный гул голосов.
Город.
Я вышла на площадку из песчаника, приоткрыв рот от удивления. Пустые холмы вдруг оказались беспорядочно застроены домами, целыми улицами. Казалось, некий ребенок-великан разбросал по долине свои кубики, а потом ушел куда-то, позабыв о них. Все здесь – узкие дороги, стены, низенькие дома и храмы с округлым куполом – было выстроено из желтой глины и сухой травы. Город сиял в сумерках, будто золотой: настоящее Эльдорадо, спрятанное у берегов Мэна.
Вот только было во всем этом зрелище что-то мертвое, как будто передо мной раскинулся не живой город, а его высохший скелет. На склонах виднелись осыпавшиеся кирпичи и осевшие дома, окруженные статуями женщин с орлиными головами и крылатых мужчин. Кое-где на гнилых соломенных крышах выросли узловатые деревья, а через трещины на дорогах пробивались пучки травы. Фонтаны пересохли.
Руины. Но не пустые: дети, смеясь и крича, катили по переулку резиновую шину; бельевые веревки, похожие на телеграфные провода, зигзагами пересекали улицы от окна к окну; над площадью повис маслянистый дым от готовки.
– Добро пожаловать в Аркадию, мисс Сколлер. – Молли с несколько самодовольным видом наблюдала за мной.
– Я… Что это за место? Вы сами все это построили?
Я взволнованным жестом обвела статуи с орлиными головами и ряды глиняных домов. Сэмюэль и Джейн вышли из туннеля у нас за спиной с таким же ошеломленным выражением на лицах.
Молли коротко покачала головой.
– Мы только нашли. – Над городом разнеслись два удара колокола, и она добавила: – Ужин готов. Пойдемте.
Я поплелась вслед за ней, чувствуя себя то ли Алисой, то ли Гулливером, то ли бездомной кошкой. Мою голову переполняли вопросы. Если город построили не эти люди, то кто тогда? И куда они делись? И почему все одеты будто циркачи или бродяги? Но в то же время меня окутала тяжелая, глухая усталость. Может, дело было в том, что новый мир давил на все мои органы чувств или я просто утомилась, проплыв полмили через ледяной океан.
Мы влились в людской поток. Все глазели на нас с любопытством. Я точно так же глазела на них в ответ; еще никогда мне не доводилось видеть настолько разношерстную толпу. Я невольно вспомнила вокзал в Лондоне, где побывала в детстве, – «человеческий зоопарк», как выразился мистер Локк.
Здесь я увидела веснушчатую рыжеволосую женщину в платье канареечного цвета, держащую на руках малыша; группку смешливых девочек, чьи волосы были замысловато заплетены и уложены вокруг головы; древнюю чернокожую старуху, которая говорила на странном наречии, состоявшем из щелчков языком; двух мужчин в возрасте, которые шли, держась за руки.
Соломон заметил мое удивление и усмехнулся.
– Беглецы, как я и говорил. В Аркадию время от времени попадают самые разные люди из числа тех, кому пришлось пуститься в бега. У нас есть несколько индейцев, ирландки, которые не прижились на хлопковых мельницах, цветные ребята из числа тех, чьи предки прыгнули за борт, когда их везли на аукцион, даже пара китайцев. Через несколько поколений все успевают перемешаться. Взять хотя бы мисс Молли – ее дед был индейским знахарем, а мама – рабыней из Джорджии, сбежавшей на север. – Он произнес это с гордостью, как будто сам придумал такую необычную смесь.
Тот взглянул мне в глаза.
– Не отпущу, – ответил он, и его пальцы крепко сжали мои.
Мы вместе перешагнули Порог. Небытие показалось мне таким же пугающим, таким же пустым и удушающим, как и в прошлый раз, но теперь, когда рядом были Бад и Сэмюэль, оно не казалось таким безграничным. Мы поплыли сквозь тьму, как три кометы, как многоногое созвездие, кружащее в ночном небе, а потом у нас под ногами зашуршала сухая трава.
Мы стояли в непривычных оранжевых сумерках чужого мира. За всего одну долгую секунду я успела увидеть бескрайнюю золотую равнину и небо, такое широкое, что казалось, будто над головой раскинулся океан, – а потом откуда-то раздался грубый голос:
– Господи Иисусе, да это целый чертов парад. Ладно, ребята, сейчас вы остановитесь, где стоите, и медленно-медленно обернетесь. А потом расскажете мне, с чем пожаловали и как, черт вас подери, вы нашли дверь.
9
Дверь в огне
Когда ты, продрогший, ослабевший и полураздетый, только-только шагнул в чужой мир, ты согласен сделать все, что тебе скажут. Мы обернулись.
Перед нами стоял худой, побитый жизнью старик, очень похожий на пугало, если не считать клочковатой белой бороды и копья в руках. Он был одет в серое пальто сродни шинели и сандалии из веревок и резины, а в спутанных белых волосах торчало яркое перышко. Он крякнул, направив на меня кончик копья.
Я подняла дрожащие руки.
– Прошу вас, сэр, мы просто пытаемся… – начала я. Мне даже не пришлось притворяться – голос и так звучал жалобно и испуганно. Впрочем, впечатление было несколько испорчено, когда Бад ощетинился и начал глухо рычать, как мотор на холостом ходу, а Джейн достала револьвер мистера Локка и прицелилась прямо в грудь старика.
Его взгляд скользнул к орудию, а потом, посуровев, снова ко мне.
– Вперед, мисс. Но, готов поспорить, я успею выпустить этой девочке кишки раньше, чем истеку кровью. А вы готовы рискнуть?
На мгновение все застыли, и я успела подумать, как неприятно будет, если мне выпустят внутренности ржавым самодельным копьем, и обругать отца за недальновидность. Потом Сэмюэль вдруг шагнул и заслонил меня собой.
Он слегка подался вперед, так что кончик копья коснулся его рубашки.
– Сэр, в этом нет никакой необходимости. Клянусь, мы не желаем вам зла. – Сэмюэль резким жестом показал Джейн, чтобы та опустила оружие, но та не пошевелилась. – Мы просто ищем, м-м, место, где можно будет спрятаться на какое-то время. Мы не хотели никому мешать.
Старик продолжал смотреть на нас, с подозрением прищурив глаза, напоминавшие два влажно блестящих камешка, спрятанные в складках век.
Сэмюэль облизнул губы и предпринял вторую попытку.
– Давайте начнем с начала, хорошо? Я Сэмюэль Заппиа из продуктовой лавки семьи Заппиа в Вермонте. Это мистер Синдбад, более известный как Бад; мисс Джейн Ириму, которая, не сомневаюсь, сейчас же опустит оружие; и мисс Январри Сколлер. Нам сообщили, что это подходящее место…
– Сколлер? – выплюнул старик, склонив подбородок, чтобы посмотреть на меня.
Я выглянула из-за плеча Сэмюэля и кивнула.
– Так ты дочка Джулиана, значит?
Услышав имя отца, я почувствовала, как по коже бегут мурашки. И снова кивнула.
– Вот черт. – Острие резко опустилось в землю. Старик принял непринужденную позу, опершись на копье, и поковырял ногтем в кривых зубах, окидывая нас дружелюбным взглядом. – Прости, что напугал, деточка, виноват. Но, что поделать, сторожу положено охранять вход. Лучше перестараться, чем недоглядеть. Идите-ка все за мной, мы вас покормим чем-нибудь горячим и устроим на ночлег. Если только, – он махнул рукой в сторону узловатого старого дерева у нас за спиной, в корнях которого пряталась узенькая Дверь, – никто не планирует ворваться сюда вслед за вами.
Мы с Сэмюэлем пораженно уставились на него, а Джейн задумчиво хмыкнула.
– Прямо сейчас – не думаю. – Револьвер уже исчез в ее туго завязанном кульке, а рычание Бада превратилось в прерывистое ворчание. Он едва заметно вильнул хвостом, не столько проявляя дружелюбие, сколько заявляя об окончании активных военных действий.
– Ну, тогда пойдемте. Если поторопимся, успеем к ужину. – Старик повернулся к заходящему солнцу, наклонился, поднял лежащий на траве ржавый велосипед и, фальшиво насвистывая, покатил его по узкой тропе.
Мы все переглянулись, как бы говоря друг другу: «Какого черта?» и «Ну, он хотя бы больше не пытается нас убить», – и пошли за ним. Мы шагали по равнине, и теплые красные лучи заходящего солнца ласкали наши щеки и прогоняли пронизавший кости холод Атлантики. Старик то насвистывал, то болтал, не обращая внимания на наше усталое, тревожное молчание.
Так мы узнали, что его зовут Джон Соломон Айерс, для друзей – просто Сол, а родился он в округе Полк, Теннесси, в тысяча восемьсот сорок седьмом году. В шестнадцать лет его зачислили в третий пехотный полк штата Теннесси, а в семнадцать он дезертировал, сообразив, что рискует умереть голодным и несчастным, сражаясь за какого-нибудь богатого хлопкового плантатора, для которого солдаты гроша ломаного не стоят. Его тут же взяли в плен янки, и он провел несколько лет в массачусетской тюрьме, прежде чем сумел сбежать и отправиться на побережье. Потом он случайно наткнулся на этот мир, где и поселился.
– А вы так и жили здесь один? Ну, пока не пришел мой отец.
Это, как мне казалось, объяснило бы эксцентричность Соломона. Я представила, как он в полном одиночестве сидит на корточках в землянке, насвистывая себе под нос, а местные жители его сторонятся… Кстати, а где же местные? Вдруг они с минуты на минуту налетят на нас шумной ордой? Я бросила взгляд на голый горизонт, но не увидела ничего опасного, только невысокие холмы и кучку скал песочного цвета вдалеке.
Соломон издал смешок.
– Боже, нет. Аркадия – так мы теперь называем это место; кто знает, как оно называлось раньше, – теперь уже разрастается в приличный город. Хотя – не то чтобы нам самим доводилось видеть много приличных городов. Мы почти пришли.
Никто не ответил, но на лице Джейн отразился глубокий скепсис.
Кучка скал все росла по мере нашего приближения, превращаясь в огромные валуны, которые оказались привалены друг к другу под странными углами. Несколько птиц – то ли орлов, то ли ястребов того же мерцающего золотого окраса, что и перышко в волосах Сола, – недоверчиво наблюдали за нами, примостившись на вершинах скал. Когда мы подошли совсем близко, они сорвались со своих мест и буквально растворились в небе – видимо, зрение обмануло меня в лучах тающего света.
Соломон привел нас к расщелине между двух самых крупных скал, которые образовывали тенистый туннель, прикрытый странной мерцающей завесой. Только оказавшись прямо перед ней, я поняла, что она сделана не из ткани, а из десятков золотых перьев, связанных вместе и покачивающихся, как китайские колокольчики. Сквозь них было видно, что находится на другой стороне скал: пустые холмы, бесконечное море трав и последние розоватые отсветы солнца. Никаких тайных городов.
Соломон прислонил велосипед к камням и скрестил руки на груди, уставившись на перья и будто дожидаясь чего-то. Бад нетерпеливо заскулил.
– Извините, мистер Айерс, – начала я.
– Можно просто Сол, – рассеянно отмахнулся он.
– Ладно. Э-э, извините, Сол, что вы…
Но прежде чем я успела придумать, как бы повежливее спросить, действительно ли он сумасшедший, который проводит свободное время за вязанием занавесок из перьев, или мы все-таки куда-то придем, раздались шаги. Они доносились из-за занавеси, но я не видела ничего, кроме камней и пыльной земли…
Пока чья-то широкая рука не отодвинула перья. Перед нами, словно из ниоткуда, возникла невысокая женщина с черным цилиндром на голове. Прищурившись, она скрестила руки на груди. У Джейн вырвалось несколько незнакомых мне, но явно невежливых слов.
Женщина оказалась полненькой, с коричневатой кожей и проседью в волосах. Одежда у нее была такая же разномастная, как у Соломона, – фрак с серебряными пуговицами, штаны из мешковины и какой-то странный, расшитый бусинами воротничок, – однако выглядела она почему-то не комично, а даже солидно. Она окинула нас всех по очереди недовольным взглядом из-под тяжелых век.
– Гости, Сол? – Слово «гости» женщина произнесла так, будто сказала «блохи» или «инфлюэнца».
Соломон галантно раскланялся.
– Позвольте представить вам нашу достопочтенную предводительницу – не рычи, дорогая, ты же знаешь, что так и есть, – мисс Молли Нептун. Молли, помнишь того чернокожего с татуировками? Джулиан Сколлер его звали. Заходил к нам несколько лет назад, говорил про дочь. – Он развернул ладони в мою сторону, как рыбак, показывающий свой улов. – Вот и она, пришла наконец.
Такое объяснение лишь немного успокоило Молли Нептун.
– Ясно. А остальные?
Джейн вздернула подбородок.
– Мы ее спутники. Наша задача – оберегать ее и защищать.
«Спутники». Эта «С» напоминает распростертые объятия. Объятия друзей, которые готовы вместе отправиться на битву с драконом или в путешествие, обреченное на провал; которые в полночь дают друг другу клятвы на крови. Я сглотнула, сдерживая желание благодарно повиснуть у Джейн на шее.
Молли облизнула зубы.
– Непохоже, чтобы вы в этом преуспели, – заметила она. – Девчонка на три четверти утопленница, полуголая и вся избита.
Джейн сжала зубы, а я постаралась пониже натянуть рукав рубашки Сэмюэля, чтобы спрятать посеревшую повязку на запястье.
Женщина вздохнула.
– Ладно, не бывало еще, чтобы Молли Нептун не сдержала обещание. – Насмешливо-важным жестом она отодвинула завесу.
Вид, открывавшийся за камнями – скучный треугольник неба и трав, – исчез, сменившись какими-то хаотичными фигурами. Я поднырнула под руку Молли и шагнула в короткий туннель, прищурившись, чтобы взгляд как следует сфокусировался. Лестницы на крутых склонах, соломенные крыши, стены из глиняных кирпичей. Отдаленный гул голосов.
Город.
Я вышла на площадку из песчаника, приоткрыв рот от удивления. Пустые холмы вдруг оказались беспорядочно застроены домами, целыми улицами. Казалось, некий ребенок-великан разбросал по долине свои кубики, а потом ушел куда-то, позабыв о них. Все здесь – узкие дороги, стены, низенькие дома и храмы с округлым куполом – было выстроено из желтой глины и сухой травы. Город сиял в сумерках, будто золотой: настоящее Эльдорадо, спрятанное у берегов Мэна.
Вот только было во всем этом зрелище что-то мертвое, как будто передо мной раскинулся не живой город, а его высохший скелет. На склонах виднелись осыпавшиеся кирпичи и осевшие дома, окруженные статуями женщин с орлиными головами и крылатых мужчин. Кое-где на гнилых соломенных крышах выросли узловатые деревья, а через трещины на дорогах пробивались пучки травы. Фонтаны пересохли.
Руины. Но не пустые: дети, смеясь и крича, катили по переулку резиновую шину; бельевые веревки, похожие на телеграфные провода, зигзагами пересекали улицы от окна к окну; над площадью повис маслянистый дым от готовки.
– Добро пожаловать в Аркадию, мисс Сколлер. – Молли с несколько самодовольным видом наблюдала за мной.
– Я… Что это за место? Вы сами все это построили?
Я взволнованным жестом обвела статуи с орлиными головами и ряды глиняных домов. Сэмюэль и Джейн вышли из туннеля у нас за спиной с таким же ошеломленным выражением на лицах.
Молли коротко покачала головой.
– Мы только нашли. – Над городом разнеслись два удара колокола, и она добавила: – Ужин готов. Пойдемте.
Я поплелась вслед за ней, чувствуя себя то ли Алисой, то ли Гулливером, то ли бездомной кошкой. Мою голову переполняли вопросы. Если город построили не эти люди, то кто тогда? И куда они делись? И почему все одеты будто циркачи или бродяги? Но в то же время меня окутала тяжелая, глухая усталость. Может, дело было в том, что новый мир давил на все мои органы чувств или я просто утомилась, проплыв полмили через ледяной океан.
Мы влились в людской поток. Все глазели на нас с любопытством. Я точно так же глазела на них в ответ; еще никогда мне не доводилось видеть настолько разношерстную толпу. Я невольно вспомнила вокзал в Лондоне, где побывала в детстве, – «человеческий зоопарк», как выразился мистер Локк.
Здесь я увидела веснушчатую рыжеволосую женщину в платье канареечного цвета, держащую на руках малыша; группку смешливых девочек, чьи волосы были замысловато заплетены и уложены вокруг головы; древнюю чернокожую старуху, которая говорила на странном наречии, состоявшем из щелчков языком; двух мужчин в возрасте, которые шли, держась за руки.
Соломон заметил мое удивление и усмехнулся.
– Беглецы, как я и говорил. В Аркадию время от времени попадают самые разные люди из числа тех, кому пришлось пуститься в бега. У нас есть несколько индейцев, ирландки, которые не прижились на хлопковых мельницах, цветные ребята из числа тех, чьи предки прыгнули за борт, когда их везли на аукцион, даже пара китайцев. Через несколько поколений все успевают перемешаться. Взять хотя бы мисс Молли – ее дед был индейским знахарем, а мама – рабыней из Джорджии, сбежавшей на север. – Он произнес это с гордостью, как будто сам придумал такую необычную смесь.