Держись за небо. Полёт души
Часть 50 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ну чего ты?
– Ах, Кость, как я тебе завидую! – надрывисто воскликнула она. – Какое… какое это… счастье – такая забота от мамы! Поразительное тепло от этих рисунков! Столько материнской любви…
Мягко обнимая плечики, он коснулся губами ее виска, стараясь утешить, вложить в свои касания всю душу. Что может успокоить сердце, так нуждающееся в любви?
– Даже я, казалось бы, чужой человек, чувствую, что твоя мама живет в этом всём, так бережно хранимым тобою. Столько доброты исходит не только от ее портрета, но даже из твоих рук, которыми ты держишь этот альбом. Кажется, что вся гармония излучает ее сердце и наполняет всё вокруг… Не думала, что это возможно. Мне не посчастливилось…
Ответив кратковременным молчанием на поток ее чувств, спустя несколько мгновений он прошептал:
– Ты не чужой человек!..
Да, она хорошо понимала значимость его поступка – вряд ли здесь были другие женщины, с которыми у него были какие-то отношения.
– Это не очень хорошо, что тебе не удалось познать чувств от своей мамы… – сказал он. – Но ты сможешь реабилитировать это тем, что сама станешь источником добра и любви для своих детей. Тогда многое сможешь понять и простить.
– Я так часто думаю об этом, Кость, – взмолилась она. – Как я смогу стать достойной матерью, если не знаю, кто такая мама? Мурашки по коже от этих мыслей. Боюсь пойти по стопам родителей и искалечить своему ребенку жизнь. Если вообще Вселенная мне его доверит…
О-о-о! Приятное замечание – доверяем Вселенной, значит, постепенно уходим от атеизма. Костя обнял ее и, глядя в мамины глаза, такие вдохновляющие и любящие, вполголоса сказал:
– Светонька, просто иди к любви. К вот такой общей любви: к миру, к людям, к жизни! К любви без условий и претензий. А материнская любовь придет от природы – она дается женщине Богом. В конце концов, твоя сестра скоро станет мамой, она тебе все объяснит.
– О! Лена – это образец любви. Она, и правда, любит всех и вся. Даже не знаю, как так можно. И странно, что раздаривая эту любовь, она не тратит силы, а наполняется ими. Она – мама от рождения. Очень хочу тебя с ней познакомить! Хотя вы так похожи, что это может заставить меня ревновать.
– О! Я с удовольствием насладился бы твоей ревностью!
– В следующем месяце у меня отпуск будет, если найдешь время, можно съездить в Южный.
– Время-то я найду, но кто тебе сказал, что тебя в отпуск отпустят? – наигранная категоричность звучала правдоподобной. – Не знаю, не знаю! Ты еще его не заработала…
– Но… Костя… – изумлённо выдохнула она. – Меня по плану поставили… На неделе Дарина сказала, что в отпуск пойду вместо кого-то…
– Разве? – продолжал удивляться он. – Ах да… Там у тебя поездка вроде как намечается… на следующий месяц… путешествие… Да?
– Да? – обрадованно воскликнула она. – Так это ты с отпуском так решил! Куда мы едем? Ты бросишь компанию? И что ты придумал? Ну скажи мне, пожалуйста…
…А поехать им так никуда и не удалось, потому что через три недели случилась беда с Ольгой. И теперь, вспоминая это, Света понимала, что недооценивала попыток Кости указать на ее нужность в своей жизни! Ведь все, что предшествовало их разлуке, он направлял на нее со всей глубиной и неистовостью владеющих им чувств. Ее ошибка состояла в том, что она не верила в себя и в то, что кто-то может в ней так нуждаться… Считала, что вся необходимость в ее присутствии у Кости развеялась по прошествии какого-то времени, оставляя тонкий шлейф обыкновенной и легкомысленной влюбленности… А она ошибалась!..
Глава 8. «Все надежды только на Небо…»
«Ревность – это чувство собственности»
Предчувствие оперативного совещания с подчиненными вызывало в ней очередной припадок нервозности. Вновь дал о себе знать уже позабытый мандраж пальцев, ищущих способа угомониться каким-то пустым делом – уборкой на столе либо перелистыванием бумаг, уже давно сложенных в нужном порядке. Внутри все время что-то назойливо щекотало… не позволяя отвлечься от этих сводящих с ума мыслей. Это трепетало ожидание. Настырное и самоуверенное, точно осведомленное в своей ненапрасности.
Подобное уже с ней происходило… несколько лет назад, когда с таким же волнением Света предвкушала их встречи в «МаркетТрейдМод». И пусть за это время она внутренне выросла и оправилась от непрестанного озноба, эта дикая трясучка сейчас все же ею овладевала.
Вдобавок ее удручающее состояние отягощалось бессонной ночью на диване в подсобке собственного кабинета: непрестанные слезы и нежелание даже немного сдержать в себе порывы выплакаться истязали ее.
Поэтому, пока сотрудники собирались в кабинете с привычным веселым и непринужденным гомоном, Светлана Арсеньевна пыталась настроить себя на встречу с Константином, который вот-вот должен был появиться в дверях.
– Свет, может начнем? – предложила Ксения.
Подняв голову, она бросила рассеянный взгляд на пустующее кресло за конференц-столом…
– Нет. Мы ждем еще одного сотрудника, – тихо ответила она.
– Новенького начальника, – с улыбкой догадалась Ксюша.
– Свет, у тебя все нормально? – вдруг спросил Всеволод – заведующий плановым отделом, заметивший на ее глазах следы слез.
Она подняла выше документы, закрывая свое лицо, громко и четко отвечая:
– Нормально.
– Простите за опоздание! – на извиняющийся тон знакомого баса Света смогла только со страхом закрыть глаза, моля сердце не выдавать воочию свои чувства. – Добрый день!
– Да что вы! – приветливо рассмеялась Ксения, и по ее голосу Света ощутила намерение легкого флирта. – Еще вон целых две минуты.
– Поскольку все на месте, – вмешалась Потемкина, – начнем.
С этими словами она застегнула зачем-то пиджак, поднимаясь со стула.
Света чувствовала, что Костя даже не взглянул на нее и, желая убедиться в этом, бегло осмотрела присутствующих. Костя уткнулся в свой блокнот, черкая какие-то заметки.
– Позвольте представить вам нового сотрудника, Ордынцева Константина Юрьевича, который теперь занимает должность начальника КРО.
На этих словах Костя поднялся с места и учтиво склонил голову. Но пока Света пыталась объяснить принципы изменившейся рабочей схемы, все заметили, как и без того слабый голос начальницы стал вовсе пропадать. Она знала, сказались ночные рыдания и крики при выяснении отношений с Димой. Прокашлявшись, схватила леденец со стола, затем, отбросив его, потянулась к стакану с водой.
– Свет, что у тебя стряслось? – вдруг пролепетала Ксения, наконец-то заметившая попавшее во всеобщее обозрение лицо подруги. – Тебе не здоровится?
Разумеется, никто не стал замечать вслух, насколько измученной она выглядела. Сама на себя не походила.
Сощурившись, Костя посмотрел на Свету и замер – ему ни разу не приходилось видеть ее в таком состоянии. Красные отекшие веки, абсолютное отсутствие макияжа, какая-то болезненная бледность. Вчера был совершенно другой вид. Сегодня – и правда, впечатление, что она нездорова.
Желая поскорей избавить ее от своего взгляда, Костя опустил глаза.
– Та-а-ак, Светлана Арсеньевна, похоже, что Дмитрий Данилыч уделяет вам недостаточно внимания, – рассмеялся Всеволод. – Свадебные хлопоты отвлекли? Вы если что, скажите, мы сразу же ему напомним…
Ей казалось, что она ощутила боль, пронзившую Константина, который спрятал эмоции в столе и томно закрыл глаза, пытаясь пропустить сказанное мимо ушей.
– Нормально всё, – сухо отрезала Света.
Но все видели, что ничего нормального нет. Пока Потёмкина собиралась с мыслями, звонок от секретаря прервал совещание. И она знала, по какому это вопросу.
– Светлана Арсеньевна, служба безопасности. Павел Романыч.
Да, именно его визит становился причиной большего волнения, чем даже присутствие Константина.
– Пусть войдет.
Все в ожидании застыли. Что могла делать служба безопасности в это время? Явно что-то случилось. Напряженный Костя предчувствовал что-то тревожное, поэтому следил за каждым движением Светы.
Глаза Павла, в которых читались извинение и сожаление одновременно, будто отражали содержание принесенных распечаток. Она знала: что-то вскроется непременно, поэтому трясущимися руками приняла бумаги. Да, не время для личного, она никогда не делала таких вещей на работе, но сейчас решалась ее судьба, а потому принципы стоит отодвинуть.
Взвинченная и расстроенная Света отважилась этой же ночью на внезапную для себя подлость: она попросила службу безопасности об одолжении взломать аккаунты Дмитрия в соцсетях, чтобы просмотреть его переписку.
Да, она хотела проверить жениха, ибо теперь ее доверие он потерял. А может, нет? Может, она просто хотела его оправдать?
В любом случае эта подлость была ответной на подлость из-за осознанной лжи, с которой Дима начал их отношения. Но даже при этом, пронося мимо разума свои подозрения, Света больше всего надеялась на то, что она окажется нахалкой, незаслуженно обидевшей близкого человека.
Схватив бумаги, она принялась лихорадочно их перебирать, бегая глазами по строкам. Коллектив в напряжении замер. Костя весь сгорал от нетерпения, но внешне оставался невозмутимым.
Да что там такое важное может быть? И только по опешившей реакции Светланы стало понятно, что для нее – ничего приятного. Зажав кулачки, она всеми силами сдерживалась, чтобы не разреветься при всех, ибо чувство, что не все слезы выплаканы, не покидало ее с самой ночи.
– Свет, нам уйти? – несмело спросила Ксения. – Тут все свои…
Не сумев выдавить из себя ни звука, она только кивнула, уткнувшись глазами в стол. Коллеги по одному незамедлительно покинули кабинет, с недоумением глядя на оставшегося Костю.
– Всем! – громко выдохнула Света, и две растаявшие на бумаге капли из ее глаз заставили его поторопиться.
К своему удивлению, в коридоре он столкнулся с Димой, который, сцепив зубы, пронзал соперника волчьим взглядом. Костя оставался беспристрастным и только протянул тому руку для пожатия. Но Дмитрий презрительно хмыкнул.
– Она у тебя была? – только спросил он. – Этой ночью.
– Нет, – с нескрываемым сожалением ответил Костя и прошел дальше, преодолевая безудержное желание остановиться.
Войдя в кабинет своего отдела, Ордынцев присел за стол, облокотившись лбом на руки. Его добивали беглые косяки, которые кидали на него делящие с ним это скудное пространство подчиненные. И, как назло, – четыре женщины и один мужчина – едва закончивший ВУЗ юнец. Чувствуя себя мелочью на ладони каждого из присутствующих, Ордынцев схватил папку и отошел с ней к канцелярскому шкафу.
Разумеется, о том, чтобы вникнуть в работу, и речи быть не могло – его сознание полностью осталось с ней. Что там происходит? И что имело для нее такую важность в тех бумагах? Они касались его? Или Коренко? Делом занималась служба безопасности, а значит, Света что-то проверяла. Нет, все же это касается Димы… Из-за него она лила слезы? Значит, он ей не безразличен?
В ответ на его вопросы пришли новости в виде длинноногой брюнетки с усердно раскрашенным лицом.
– Девочки! Там такой скандал! – вдруг пропищала девица. – Там Светулик со своим ругается. Такой ор стоит! Причем ее не слышно почти! Только Дмитрий орет. Ох, что-то набедокурила наша Светулька.
Подобной бестактности, наглости и беспардонности ему, Косте, не приходилось видеть даже в своей компании. Так открыто обсуждать начальство при непосредственном начальнике во всеуслышание…
– Пойдемте, может быть? Посмотрим… – продолжала Верочка с широко раскрытыми глазами, надеясь на поддержку со стороны коллег. Но те даже не шевелились.
– Простите, Вера Леонидовна, – вдруг со строгостью окликнул ее Константин Юрьевич, уже ознакомившийся с каждым накануне, – могу я поинтересоваться, в каком вы сегодня белье?
Это прозвучало так же серьезно, как и нахально, и публика оживилась, с интересом оторвав головы от мнимой занятости.
– Что? – возмущенно округлила глаза Верочка.
– Ах, Кость, как я тебе завидую! – надрывисто воскликнула она. – Какое… какое это… счастье – такая забота от мамы! Поразительное тепло от этих рисунков! Столько материнской любви…
Мягко обнимая плечики, он коснулся губами ее виска, стараясь утешить, вложить в свои касания всю душу. Что может успокоить сердце, так нуждающееся в любви?
– Даже я, казалось бы, чужой человек, чувствую, что твоя мама живет в этом всём, так бережно хранимым тобою. Столько доброты исходит не только от ее портрета, но даже из твоих рук, которыми ты держишь этот альбом. Кажется, что вся гармония излучает ее сердце и наполняет всё вокруг… Не думала, что это возможно. Мне не посчастливилось…
Ответив кратковременным молчанием на поток ее чувств, спустя несколько мгновений он прошептал:
– Ты не чужой человек!..
Да, она хорошо понимала значимость его поступка – вряд ли здесь были другие женщины, с которыми у него были какие-то отношения.
– Это не очень хорошо, что тебе не удалось познать чувств от своей мамы… – сказал он. – Но ты сможешь реабилитировать это тем, что сама станешь источником добра и любви для своих детей. Тогда многое сможешь понять и простить.
– Я так часто думаю об этом, Кость, – взмолилась она. – Как я смогу стать достойной матерью, если не знаю, кто такая мама? Мурашки по коже от этих мыслей. Боюсь пойти по стопам родителей и искалечить своему ребенку жизнь. Если вообще Вселенная мне его доверит…
О-о-о! Приятное замечание – доверяем Вселенной, значит, постепенно уходим от атеизма. Костя обнял ее и, глядя в мамины глаза, такие вдохновляющие и любящие, вполголоса сказал:
– Светонька, просто иди к любви. К вот такой общей любви: к миру, к людям, к жизни! К любви без условий и претензий. А материнская любовь придет от природы – она дается женщине Богом. В конце концов, твоя сестра скоро станет мамой, она тебе все объяснит.
– О! Лена – это образец любви. Она, и правда, любит всех и вся. Даже не знаю, как так можно. И странно, что раздаривая эту любовь, она не тратит силы, а наполняется ими. Она – мама от рождения. Очень хочу тебя с ней познакомить! Хотя вы так похожи, что это может заставить меня ревновать.
– О! Я с удовольствием насладился бы твоей ревностью!
– В следующем месяце у меня отпуск будет, если найдешь время, можно съездить в Южный.
– Время-то я найду, но кто тебе сказал, что тебя в отпуск отпустят? – наигранная категоричность звучала правдоподобной. – Не знаю, не знаю! Ты еще его не заработала…
– Но… Костя… – изумлённо выдохнула она. – Меня по плану поставили… На неделе Дарина сказала, что в отпуск пойду вместо кого-то…
– Разве? – продолжал удивляться он. – Ах да… Там у тебя поездка вроде как намечается… на следующий месяц… путешествие… Да?
– Да? – обрадованно воскликнула она. – Так это ты с отпуском так решил! Куда мы едем? Ты бросишь компанию? И что ты придумал? Ну скажи мне, пожалуйста…
…А поехать им так никуда и не удалось, потому что через три недели случилась беда с Ольгой. И теперь, вспоминая это, Света понимала, что недооценивала попыток Кости указать на ее нужность в своей жизни! Ведь все, что предшествовало их разлуке, он направлял на нее со всей глубиной и неистовостью владеющих им чувств. Ее ошибка состояла в том, что она не верила в себя и в то, что кто-то может в ней так нуждаться… Считала, что вся необходимость в ее присутствии у Кости развеялась по прошествии какого-то времени, оставляя тонкий шлейф обыкновенной и легкомысленной влюбленности… А она ошибалась!..
Глава 8. «Все надежды только на Небо…»
«Ревность – это чувство собственности»
Предчувствие оперативного совещания с подчиненными вызывало в ней очередной припадок нервозности. Вновь дал о себе знать уже позабытый мандраж пальцев, ищущих способа угомониться каким-то пустым делом – уборкой на столе либо перелистыванием бумаг, уже давно сложенных в нужном порядке. Внутри все время что-то назойливо щекотало… не позволяя отвлечься от этих сводящих с ума мыслей. Это трепетало ожидание. Настырное и самоуверенное, точно осведомленное в своей ненапрасности.
Подобное уже с ней происходило… несколько лет назад, когда с таким же волнением Света предвкушала их встречи в «МаркетТрейдМод». И пусть за это время она внутренне выросла и оправилась от непрестанного озноба, эта дикая трясучка сейчас все же ею овладевала.
Вдобавок ее удручающее состояние отягощалось бессонной ночью на диване в подсобке собственного кабинета: непрестанные слезы и нежелание даже немного сдержать в себе порывы выплакаться истязали ее.
Поэтому, пока сотрудники собирались в кабинете с привычным веселым и непринужденным гомоном, Светлана Арсеньевна пыталась настроить себя на встречу с Константином, который вот-вот должен был появиться в дверях.
– Свет, может начнем? – предложила Ксения.
Подняв голову, она бросила рассеянный взгляд на пустующее кресло за конференц-столом…
– Нет. Мы ждем еще одного сотрудника, – тихо ответила она.
– Новенького начальника, – с улыбкой догадалась Ксюша.
– Свет, у тебя все нормально? – вдруг спросил Всеволод – заведующий плановым отделом, заметивший на ее глазах следы слез.
Она подняла выше документы, закрывая свое лицо, громко и четко отвечая:
– Нормально.
– Простите за опоздание! – на извиняющийся тон знакомого баса Света смогла только со страхом закрыть глаза, моля сердце не выдавать воочию свои чувства. – Добрый день!
– Да что вы! – приветливо рассмеялась Ксения, и по ее голосу Света ощутила намерение легкого флирта. – Еще вон целых две минуты.
– Поскольку все на месте, – вмешалась Потемкина, – начнем.
С этими словами она застегнула зачем-то пиджак, поднимаясь со стула.
Света чувствовала, что Костя даже не взглянул на нее и, желая убедиться в этом, бегло осмотрела присутствующих. Костя уткнулся в свой блокнот, черкая какие-то заметки.
– Позвольте представить вам нового сотрудника, Ордынцева Константина Юрьевича, который теперь занимает должность начальника КРО.
На этих словах Костя поднялся с места и учтиво склонил голову. Но пока Света пыталась объяснить принципы изменившейся рабочей схемы, все заметили, как и без того слабый голос начальницы стал вовсе пропадать. Она знала, сказались ночные рыдания и крики при выяснении отношений с Димой. Прокашлявшись, схватила леденец со стола, затем, отбросив его, потянулась к стакану с водой.
– Свет, что у тебя стряслось? – вдруг пролепетала Ксения, наконец-то заметившая попавшее во всеобщее обозрение лицо подруги. – Тебе не здоровится?
Разумеется, никто не стал замечать вслух, насколько измученной она выглядела. Сама на себя не походила.
Сощурившись, Костя посмотрел на Свету и замер – ему ни разу не приходилось видеть ее в таком состоянии. Красные отекшие веки, абсолютное отсутствие макияжа, какая-то болезненная бледность. Вчера был совершенно другой вид. Сегодня – и правда, впечатление, что она нездорова.
Желая поскорей избавить ее от своего взгляда, Костя опустил глаза.
– Та-а-ак, Светлана Арсеньевна, похоже, что Дмитрий Данилыч уделяет вам недостаточно внимания, – рассмеялся Всеволод. – Свадебные хлопоты отвлекли? Вы если что, скажите, мы сразу же ему напомним…
Ей казалось, что она ощутила боль, пронзившую Константина, который спрятал эмоции в столе и томно закрыл глаза, пытаясь пропустить сказанное мимо ушей.
– Нормально всё, – сухо отрезала Света.
Но все видели, что ничего нормального нет. Пока Потёмкина собиралась с мыслями, звонок от секретаря прервал совещание. И она знала, по какому это вопросу.
– Светлана Арсеньевна, служба безопасности. Павел Романыч.
Да, именно его визит становился причиной большего волнения, чем даже присутствие Константина.
– Пусть войдет.
Все в ожидании застыли. Что могла делать служба безопасности в это время? Явно что-то случилось. Напряженный Костя предчувствовал что-то тревожное, поэтому следил за каждым движением Светы.
Глаза Павла, в которых читались извинение и сожаление одновременно, будто отражали содержание принесенных распечаток. Она знала: что-то вскроется непременно, поэтому трясущимися руками приняла бумаги. Да, не время для личного, она никогда не делала таких вещей на работе, но сейчас решалась ее судьба, а потому принципы стоит отодвинуть.
Взвинченная и расстроенная Света отважилась этой же ночью на внезапную для себя подлость: она попросила службу безопасности об одолжении взломать аккаунты Дмитрия в соцсетях, чтобы просмотреть его переписку.
Да, она хотела проверить жениха, ибо теперь ее доверие он потерял. А может, нет? Может, она просто хотела его оправдать?
В любом случае эта подлость была ответной на подлость из-за осознанной лжи, с которой Дима начал их отношения. Но даже при этом, пронося мимо разума свои подозрения, Света больше всего надеялась на то, что она окажется нахалкой, незаслуженно обидевшей близкого человека.
Схватив бумаги, она принялась лихорадочно их перебирать, бегая глазами по строкам. Коллектив в напряжении замер. Костя весь сгорал от нетерпения, но внешне оставался невозмутимым.
Да что там такое важное может быть? И только по опешившей реакции Светланы стало понятно, что для нее – ничего приятного. Зажав кулачки, она всеми силами сдерживалась, чтобы не разреветься при всех, ибо чувство, что не все слезы выплаканы, не покидало ее с самой ночи.
– Свет, нам уйти? – несмело спросила Ксения. – Тут все свои…
Не сумев выдавить из себя ни звука, она только кивнула, уткнувшись глазами в стол. Коллеги по одному незамедлительно покинули кабинет, с недоумением глядя на оставшегося Костю.
– Всем! – громко выдохнула Света, и две растаявшие на бумаге капли из ее глаз заставили его поторопиться.
К своему удивлению, в коридоре он столкнулся с Димой, который, сцепив зубы, пронзал соперника волчьим взглядом. Костя оставался беспристрастным и только протянул тому руку для пожатия. Но Дмитрий презрительно хмыкнул.
– Она у тебя была? – только спросил он. – Этой ночью.
– Нет, – с нескрываемым сожалением ответил Костя и прошел дальше, преодолевая безудержное желание остановиться.
Войдя в кабинет своего отдела, Ордынцев присел за стол, облокотившись лбом на руки. Его добивали беглые косяки, которые кидали на него делящие с ним это скудное пространство подчиненные. И, как назло, – четыре женщины и один мужчина – едва закончивший ВУЗ юнец. Чувствуя себя мелочью на ладони каждого из присутствующих, Ордынцев схватил папку и отошел с ней к канцелярскому шкафу.
Разумеется, о том, чтобы вникнуть в работу, и речи быть не могло – его сознание полностью осталось с ней. Что там происходит? И что имело для нее такую важность в тех бумагах? Они касались его? Или Коренко? Делом занималась служба безопасности, а значит, Света что-то проверяла. Нет, все же это касается Димы… Из-за него она лила слезы? Значит, он ей не безразличен?
В ответ на его вопросы пришли новости в виде длинноногой брюнетки с усердно раскрашенным лицом.
– Девочки! Там такой скандал! – вдруг пропищала девица. – Там Светулик со своим ругается. Такой ор стоит! Причем ее не слышно почти! Только Дмитрий орет. Ох, что-то набедокурила наша Светулька.
Подобной бестактности, наглости и беспардонности ему, Косте, не приходилось видеть даже в своей компании. Так открыто обсуждать начальство при непосредственном начальнике во всеуслышание…
– Пойдемте, может быть? Посмотрим… – продолжала Верочка с широко раскрытыми глазами, надеясь на поддержку со стороны коллег. Но те даже не шевелились.
– Простите, Вера Леонидовна, – вдруг со строгостью окликнул ее Константин Юрьевич, уже ознакомившийся с каждым накануне, – могу я поинтересоваться, в каком вы сегодня белье?
Это прозвучало так же серьезно, как и нахально, и публика оживилась, с интересом оторвав головы от мнимой занятости.
– Что? – возмущенно округлила глаза Верочка.