Держись за небо. Полёт души

– Нет, спасибо, – она продемонстрировала желание поскорей исчезнуть. Но, кажется, мужчина понимать этого не хотел.

– Светлана, – Дмитрий многозначительно посмотрел ей в глаза. О нет, это неравнодушие в его взгляде абсолютно лишнее! – Если что, я всегда рад оказаться полезным.

Решившись посмотреть на него, она вздернула брови и, к своему удивлению, ясно увидела в его глазах искреннюю обеспокоенность. Такую ей приходилось замечать только в Косте. Но привычная радость о такой милоте не сразила ее сердце, как обычно, наверное потому, что забота эта казалась ей ненужной. С недоумением пожав плечами, Света продолжила путь к ожидающему ее такси.





«Мать-одиночка – это не унижение»




Неизвестный номер на дисплее вызвал обрадованный выдох – наверняка Костя. Порой он дает о себе знать с чужих номеров. Но прозвучавший женский голос заставил разочарованно закрыть глаза. Света даже не сразу поняла, кто звонит. Собравшись с мыслями, она переключилась с эмоций на диалог.

– Свет… Прости меня, – сейчас она узнала этот дрожащий и томный голос – старая подруга Катя.

– С чего вдруг? – спросила Светлана так холодно, будто ответ на этот вопрос её совершенно не интересовал.

– Думаешь, я не жалела о том, что потеряла тебя? – еле слышно отвечала та. – Наверняка ты уверена, что я спецом пошла на это. Потому что такая паршивая подруга.

Зажав губы, Света вдруг поняла, насколько отвыкла от этого сленга.

– Сейчас я и думать об этом забыла, – спокойно отвечала она. – Больше года прошло. О чем ты? Всё твоё пусть и останется твоим, что бы оно не значило для меня.

Та только многозначительно хмыкнула и смолкла. Света поняла, что заставляет подругу думать, а это тратит ее личное время.

– Катя, я простила тебя, – с абсолютной легкостью произнесла она. – И Марка, и тебя. Простила и забыла. Наверное потому, что меня затянуло в ритм совершенно другой жизни, а эта осталась какой-то тенью прошлого. Поэтому будь спокойна, если это реально тебя волновало.

– У тебя, небось, все удачно сложилось там, в Столице? – в голосе Катерины звучала очевидная зависть.

– Не всё здесь настолько лучезарно, как всем кажется, – спокойно заверила ее Света, надеясь развеять иллюзии собеседницы и лишить себя каких-либо объяснений. – Тут свои проблемы… ну и свои преимущества. По-разному бывает.

– М-м-м, – протянула та, и Света бегло посмотрела на часы. Поздновато Катя позвонила – она уже подумывала о теплой ванне и мечтах в постели. – А я ребенка жду.

Никакого восторга и даже секундной радости в тоне.

– Марк ушел, как только узнал.

Ах, вот оно что!

– Это в его стиле, – вздохнула Света, стараясь отогнать мысли о бумеранге. – А ты рожать будешь?

– Нет… Хотела аборт сделать. Как думаешь?

Вдруг стало понятно, что Катерине нужен срочнейшим образом совет, и причем именно от человека, мнение которого она ценила.

– Ты хочешь знать, как поступила бы я? – вдруг спросила Света, сглатывая ком сожаления: после новостей о беременности Лены, которая вот-вот должна разрешиться, она поняла, что давно уже созрела для материнства. – Без сомнений, я родила бы, и всю душу вложила б в этого малыша. По родной сестре знаю, какое это горе, когда хочется ребенка, а жизнь его не дает. Нельзя пренебрегать такими подарками судьбы. Даже если кажется, что ты не сможешь…

– Да, – всплакнула та, – мне кажется, что одна не смогу…

– Сможешь, Кать. И родители помогут, они счастливы будут. И жизнь устроится. Потому что источник твоей любви будет существовать, расти и развиваться. Дети и вдохновляют, и мотивируют, и учат.

– Откуда такие познания? Ты случаем не?..

– Нет, – ответила Света. – Лена скоро должна родить. Ее слушаю и сужу по некоторым знакомым. Так что, Катя, дерзай! И не сомневайся. Мать-одиночка – это не унижение. Это героизм!

Отключив мобильный, она вдруг задумалась, а затем решилась на неожиданное для себя – тут же набрать этот номер.

– Кать, я хочу тоже попросить прощения, – с той же легкостью в интонации говорила Света, чувствуя, как душу наполняет облегчение.

– Ты? – удивилась та. – За что?

– За то, что допустила создание той ситуации и вовремя ее не предотвратила, дала вам повод для ошибки. Будь я внимательней к вам обоим, этого не случилось бы. Поэтому прости меня, пожалуйста.

Зависло молчание, и Светины слова «будь счастлива» стали последними в этом разговоре.

Да, Лена, как всегда, права, это новый уровень в общении с людьми – понимать, что тебе никто ничего не должен, и каждый воспринимает мир своим сердцем или мозгом, и мы не вправе никого судить. И даже если кто-то поступил с тобой плохо, нужно сначала подумать – чем ты посодействовал созданию этой ситуации. А ведь Света содействовала! Своей неуверенностью в себе, скрытностью в общении и поверхностным отношением к людям. Она так часто смотрела в глаза и судила не по их выражению, а по красоте…

Поэтому и с Марком так все вышло – она неслась в этих отношениях, взвалив на себя все то, о чем мечтала, и к чему он был безразличен. Даже больше – она ему, получается, навязала своё понятие о счастье. Да, он не сопротивлялся, но инициатором оставалась она. А значит, – ответственность тоже ее.

Ситуация с Костей во многом изменила ее мировосприятие. Сейчас Света всё больше чувствовала вину перед Олей, и, если раньше она пыталась себя оправдать, то сейчас хотела сделать то, что смогло бы загладить вину. А ведь вина существовала даже не в том, что Света вроде претендовала на чужого мужчину. А в том, что она сделала выводы о незнакомом человеке на основании слухов. Ведь ей не пришлось быть свидетелем чужой истории – такой сложной и противоречивой.


И кто знает, какие чувства у Ольги были на самом деле? А может, за время брака она пересмотрела отношение к законному супругу? Он наверняка всегда излучал заботу и теплоту, способную восхитить любую женщину, жаждущую быть любимой. Хотя… если он, и правда, так изменял, о какой заботе можно говорить? Но одно Света знала наверняка – в Константина Ордынцева тяжело не влюбиться, он умеет восхитить.

И теперь все чаще Светлана задумывалась над его словами о том, что свое восприятие любой ситуации нужно непременно анализировать, поскольку причины наших ошибок так часто скрываются именно в неверном толковании происходящего.





«Судьи все уже куплены»




Больше всего Свету подавляла мысль о собственном бездействии: она знала правду и имела возможность помочь Косте выбраться из этой ямы. Ведь она оставалась его алиби! А значит, не имела права сидеть сложа руки. Это не давало ей покоя. И тогда робкая Потёмкина решила действовать. Втайне от всех.

И лишь совершив глупый, хоть и самоотверженный шаг, Светлана поняла, от неё ничего не зависело: сценарий написан, постановка – в процессе, и режиссера не интересуют правки, даже несмотря на то, что его картина – фарс.

Она шла по тротуару к метро, пытаясь прийти в себя от неутешительной беседы со следователем, с которым имела «честь» общаться всего несколько минут назад.

Мужчина лет тридцати пяти с недовольно искривлённой гримасой в ожидании смотрел на девушку, подозрительно именующую себя «свидетельницей» и вальяжно помахивал перед ее лицом тлеющей сигаретой. Кабинет и без того напрочь был лишен кислорода – дымовая завеса здесь наверняка не сходила. Но Света не хотела этого замечать, хотя в голове уже сложился ряд собственных претензий к правоохранителю.

– Я хотела информировать вас о том, что обвиняемый в смерти Ордынцевой Ольги Константин Ордынцев на самом деле не виноват, – смело взглянула на следователя Света.

– Вот как? – неторопливо произнес капитан Махоненко. – Откуда такая уверенность?

– Четырнадцатого августа с семи до без двадцати десять вечера он был со мной.

Объяснения давались легче, чем она ожидала. До определенного момента.

– Ага-ага, – наигранно прислушиваясь, ответил тот. – То есть, вы хотите сказать, что состоите в отношениях с Ордынцевым?

– Да, состою в отношениях, – она понимала, что дело неизбежно упрется в этот факт.

– Попрошу уточнить, в каких?

– Сначала… – она задумалась, как правильнее будет сформулировать фразу, чтобы сказать честно, но при этом не попасть под подозрение. – Мы работали вместе. То есть у нас были деловые отношения…

– Ну да, – ухмыльнулся тот. – С семи-то до десяти вечера как раз делом и занимаются, верно?

– Я не закончила, – с каменным видом она бросила на него недовольный взгляд.

– Парируйте, – махнул рукой тот.

– Наши неделовые отношения начались только после того, как Ольга Ордынцева напала на меня. До этого момента…

– Прошу уточнить слово «неделовые».

Это звучало едко, но Света старалась хранить терпение – от этого сейчас много зависело.

– Неделовые, – ехидно выдавила из себя она, – значит – любовные. Такие вот отношения между мужчиной и женщиной, в которых присутствуют интим и чувства.

Не получилось у нее сейчас выдержать такт. Но, кажется, следователя Махоненко это только подзадорило.

– Ага-ага, – задумчиво проведя тощими пальцами по подбородку, произнес тот. – Значит, Ольга Ордынцева напала на вас?

– Да, на корпоративе. Она обвинила меня в том, что я его любовница.

– А вы?

– Теперь любовница, но тогда не была.

– Интересно получается, Светлана. То есть Ольга Мирославовна избила вас за связь со своим мужем, в которой вы тогда не состояли? Но когда произошло ее убийство, – он выдавил последние слова, пытаясь подчеркнуть их значимость, – тогда вы уже стали вдруг Ордынцеву любовницей? Так? Удобненько!

Понимая, к чему он клонит, она только кивнула.

– А тогда, когда она вас избила, – его вроде как что-то взволновало, – был момент агрессии, как я понимаю?

– Да.

– Побои?

– Были: синяк на щеке и царапина.

– Вы их сняли?