Держись за небо. Полёт души
Часть 34 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она продолжала смотреть сквозь него, ибо слезы застилали блуждающие глаза. Сильная дрожь её тела на мгновенье растеряла Костю. Сейчас он понял, что для раздумий времени нет.
– Нет… – он вдохнул воздух, пытаясь сосредоточиться. Не то… всё не то! Нужно вывести ее на чистую воду. – Постарайся понять, что тебя никто не может обидеть. Хотя бы потому, что кроме меня здесь никого нет.
– В том-то и дело!
– Ты боишься меня? – изумился он.
– Нет! – покачала головой она.
– Тебя страшит отсутствие людей? – продолжал гадать он.
– Да! – нашлась она.
– То есть ты боишься остаться одной?
– Да!
– А когда ты остаешься одна, что с тобой происходит?
– Ну как что? – надрывисто кричала она. – Я беззащитна! Кто мне поможет, если никого нет?!
– Но ты веришь мне? – спрашивал настойчиво он, схватив ее за плечи и пытаясь заглянуть в глаза, словно хотел рассмотреть внутри нее эту веру. – Я смогу сделать все, чтобы ты была в безопасности! И я ведь никуда не денусь! Не оставлю тебя! Тебе нечего бояться!
Но Свету мало утешала забота в голосе Кости.
– Ты тоже можешь оставить меня одну! – со слезами воскликнула она. – Думаешь, я не понимаю?
Он знал, что переубеждать в этой ситуации бесполезно. Но важно «копать» глубже.
– Ты считаешь меня ненадежным? – продолжал выяснять он.
– Надежных людей не бывает! – яростно выпалила она.
– Почему?
– Потому что все предают!..
Последняя фраза сокрушалась под едва сдерживаемыми рыданиями.
– Хорошо… Давай вернёмся назад… во времени… Когда ты была замужем, тоже считала себя одинокой?
– Да.
– Почему?
– Не знаю, – отвлеклась от намерений разреветься. Но растерянный взгляд далеко не обнадёживал. – Не помню. Возможно, что-то предчувствовала…
– Предчувствовала беду?
– Да. Хотя нет! – вдруг осенилось ее лицо. – Мне было одиноко, потому что рядом не было Лены. Мы не общались.
– То есть она была для тебя всем миром?..
– ???
– Только с ней ты чувствовала себя защищенной?
– Да!
– Только она была твоей гарантией… а гарантией в чем? От чего она тебя защищала?
Требующий ответа взгляд Кости вызвал в ней очередное недоумение.
– Чего ты от меня добиваешься? – взвыла Света, но тут же взяла себя в руки.
– Вернись еще дальше в прошлое! В свое детство, – намекнул он, хотя его голос почему-то с мягкого перешел в настойчивый тон, – в то время, когда твоя сестра была рядом… И вспомни самое глубокое потрясение, приведшее тебя к страхам и одиночеству… С каких пор ты стала бояться остаться одной?
Он прав. Она не знает еще, в чем он прав, но ее сердце чувствовало, что ищет то, в чем нуждается. Но что?
– Может быть, это предательство родителей?
– Да! – нашлась она. – Да!
– Тебе страшно чувствовать себя той маленькой девочкой, которую оставили одну? – не унимался Костя, продолжая свой напористый допрос.
– Всегда страшно, – ожидаемые им рыдания, наконец-то, затрясли бедную Свету, но Костя не стал ее утешать, вопреки мольбам своего сердца. Казалось, она вновь переживает перенесённый ею детский стресс. И она должна это сделать без его помощи.
– Тебе страшно, потому что когда-то тебя бросили самые близкие люди? – к удивлению Светы, он вновь вперился в нее взглядом.
– Да-а-а, Костя. Кто… может быть ближе родителей?
– А что ты думаешь, когда тебе страшно? Ты вернулась туда! – он вновь тряхнул ее ревущее тело. – Ты сейчас вернулась в тот момент, когда тебя бросили! Теперь скажи, что ты чувствуешь? Твои мысли?
– Не знаю! Их много! – содрогающийся от рыданий голос перерастал в крик.
– Я хочу их слышать! Все! – требовал он, отчего ей хотелось застучать кулачками по его груди от возмущения. – О чем ты думаешь, когда остаешься одна?
– Что лучше меня не было бы!.. – вдруг воскликнула навзрыд она. – Лучше умереть, чем так бояться… чем быть одинокой! Я навсегда останусь одна! И меня никто не сможет защитить, потому что я недостойна даже внимания родителей!
– Еще! – громко требовал он, хотя сердце сжималось от услышанного. Но он продолжал напирать, словно желая вытрясти из нее все то, что скопилось в ее сердце. – Это не все, Света!
– Еще я ненавижу людей!.. Потому что они всегда обижают! И ненавидят меня! Я им мешаю! Я ненавижу себя за то, что я им мешаю! А-а-а-а-а! Зачем ты это делаешь?
Упав на колени, Света спрятала рыдающее лицо в свои ладони. Опустившись, Костя прижал ее к себе, и она бессильно упала на его грудь.
– Прости… это нужно было. Чтобы ты выплакала и выкричала свои обиды, – тихо выдохнул он, с трудом успокаивая сбивчивое дыхание. – И страхи. Чтобы ты вернулась, снова пережила их и оставила там, – он показал вниз, – в бездонной пропасти.
«Моя ты маленькая, что же ты перенесла! – восклицал он внутри себя. – Куда там моим мелочам до твоей боли?! Как этот чувствительный ребенок вообще пережил всё и сумел остаться человеком? Человеком, который еще умудряется воевать за какую-то справедливость?!»
Вдруг она стихла. Теперь с какой-то волшебной легкостью в душе все расставилось по полочкам, будто кто-то навел внутри нее генеральную уборку. Кто-то? Вполне очевидно, чьих это рук дело.
А ведь и правда, – Света за минуты перенесла на себе весь тот ужас, который испытала в своем детстве. Ей удалось вновь пережить каждую эмоцию, будто все еще существующую в душе. И когда она заплакала, зарыдала и закричала… словно что-то со всех сторон ее сжало с угрозой раздавить… но в момент самой жгучей боли тут же отпустило. После этого по телу струйками разошлось какое-то облегчение.
Странно и то, что она всегда в тяжелые минуты испытаний видела себя падающей в бездонную пропасть, а нужно было не себя туда бросать, а свои страхи.
Какое-то время Костя не решался нарушить воцарившееся молчание, чтобы дать ей время прийти в себя. И сам тоже отходил. Во поездочка вышла! Не мог он этого ожидать.
Женские слезы – дело привычное, но только тогда, когда что-то происходит вопреки прихотям. Но паника… с ней он имел дело впервые. Конечно, он испугался! Страшно не суметь помочь… или сделать что-то неверно. Ведь психика – такая хрупкая штука…
– Легче?
– Как будто из сердца нож достали. Что это вообще было? – схватившись за голову от стыда за свой срыв, пробормотала Света и тут же смешно заверила: – Но я не сумасшедшая!
– Я знаю, – рассмеялся он и притянул ее к себе. – Ты сумасшедшая, но в другом плане. В позитивном.
– Ты так быстро среагировал…
– А что мне оставалось, Свет? Нам назад ехать этой же канатной дорогой! На той вершине, куда мы едем, дороги вниз нет, и автобусы туда не ходят.
– Нет? – спросила задумчиво она, и он с ожиданием напрягся.
– Нет! Ты ведь любишь экстрим! Вот я и приволок тебя сюда…
– Значит, поедем этой же дорогой, – спокойно согласилась она.
Облегченно выдохнув, Костя встал.
– А теперь… – тихо сказал он и, заботливо убрав назад русые локоны с ее лица, устремил ее взгляд на себя. – Теперь, моя милая, потихонечку поднимаемся и наслаждаемся прекрасным видом.
Он помог ей подняться и обхватил руками ее талию. Она смотрела вдаль, странным образом представляя себе, как горы становятся частоколом из живого камня вокруг них и закрывают собой, будто крепостью.
– И сейчас, – он развернул ее к себе и с заботой посмотрел в умиротворенные глазки, – скажи: ты одинока?
– Нет. Я ведь с тобой, – хлопала заплаканными ресницами она.
– Вот именно! С тобой всегда кто-то есть. И ты не можешь остаться одна!
– Нет, – улыбнулась она и прижалась к нему. – Со мной есть ты. И только поэтому я не могу быть одинокой.
– Ну почти поняла, – улыбнулся он. – Но это уже результат. Теперь тебе страшно? Мы ведь продолжаем стоять… посреди бездны… и висеть на той же «веревочке».
– Немного, – вдруг опомнилась она. – Правда, я даже забыла об этом. Прости за то, что я устроила.
Она уткнулась ему в грудь, чувствуя себя парящей над горами.
– Нет-нет. Не извиняйся, родная моя. Я надеюсь, что ты больше не вернешься к этому мусору. Свет, страхи – это то, что мешает нам идти, двигаться вперед, преодолевать трудности. От них надо избавляться. Их надо искоренять. Страх – это отсутствие веры в себя и в Бога. Большинство из них скрывается в нашем детстве.
– Обычно я слышу это от Лены. Она любит такие психологические штуки. А ты откуда об этом знаешь?
– Нет… – он вдохнул воздух, пытаясь сосредоточиться. Не то… всё не то! Нужно вывести ее на чистую воду. – Постарайся понять, что тебя никто не может обидеть. Хотя бы потому, что кроме меня здесь никого нет.
– В том-то и дело!
– Ты боишься меня? – изумился он.
– Нет! – покачала головой она.
– Тебя страшит отсутствие людей? – продолжал гадать он.
– Да! – нашлась она.
– То есть ты боишься остаться одной?
– Да!
– А когда ты остаешься одна, что с тобой происходит?
– Ну как что? – надрывисто кричала она. – Я беззащитна! Кто мне поможет, если никого нет?!
– Но ты веришь мне? – спрашивал настойчиво он, схватив ее за плечи и пытаясь заглянуть в глаза, словно хотел рассмотреть внутри нее эту веру. – Я смогу сделать все, чтобы ты была в безопасности! И я ведь никуда не денусь! Не оставлю тебя! Тебе нечего бояться!
Но Свету мало утешала забота в голосе Кости.
– Ты тоже можешь оставить меня одну! – со слезами воскликнула она. – Думаешь, я не понимаю?
Он знал, что переубеждать в этой ситуации бесполезно. Но важно «копать» глубже.
– Ты считаешь меня ненадежным? – продолжал выяснять он.
– Надежных людей не бывает! – яростно выпалила она.
– Почему?
– Потому что все предают!..
Последняя фраза сокрушалась под едва сдерживаемыми рыданиями.
– Хорошо… Давай вернёмся назад… во времени… Когда ты была замужем, тоже считала себя одинокой?
– Да.
– Почему?
– Не знаю, – отвлеклась от намерений разреветься. Но растерянный взгляд далеко не обнадёживал. – Не помню. Возможно, что-то предчувствовала…
– Предчувствовала беду?
– Да. Хотя нет! – вдруг осенилось ее лицо. – Мне было одиноко, потому что рядом не было Лены. Мы не общались.
– То есть она была для тебя всем миром?..
– ???
– Только с ней ты чувствовала себя защищенной?
– Да!
– Только она была твоей гарантией… а гарантией в чем? От чего она тебя защищала?
Требующий ответа взгляд Кости вызвал в ней очередное недоумение.
– Чего ты от меня добиваешься? – взвыла Света, но тут же взяла себя в руки.
– Вернись еще дальше в прошлое! В свое детство, – намекнул он, хотя его голос почему-то с мягкого перешел в настойчивый тон, – в то время, когда твоя сестра была рядом… И вспомни самое глубокое потрясение, приведшее тебя к страхам и одиночеству… С каких пор ты стала бояться остаться одной?
Он прав. Она не знает еще, в чем он прав, но ее сердце чувствовало, что ищет то, в чем нуждается. Но что?
– Может быть, это предательство родителей?
– Да! – нашлась она. – Да!
– Тебе страшно чувствовать себя той маленькой девочкой, которую оставили одну? – не унимался Костя, продолжая свой напористый допрос.
– Всегда страшно, – ожидаемые им рыдания, наконец-то, затрясли бедную Свету, но Костя не стал ее утешать, вопреки мольбам своего сердца. Казалось, она вновь переживает перенесённый ею детский стресс. И она должна это сделать без его помощи.
– Тебе страшно, потому что когда-то тебя бросили самые близкие люди? – к удивлению Светы, он вновь вперился в нее взглядом.
– Да-а-а, Костя. Кто… может быть ближе родителей?
– А что ты думаешь, когда тебе страшно? Ты вернулась туда! – он вновь тряхнул ее ревущее тело. – Ты сейчас вернулась в тот момент, когда тебя бросили! Теперь скажи, что ты чувствуешь? Твои мысли?
– Не знаю! Их много! – содрогающийся от рыданий голос перерастал в крик.
– Я хочу их слышать! Все! – требовал он, отчего ей хотелось застучать кулачками по его груди от возмущения. – О чем ты думаешь, когда остаешься одна?
– Что лучше меня не было бы!.. – вдруг воскликнула навзрыд она. – Лучше умереть, чем так бояться… чем быть одинокой! Я навсегда останусь одна! И меня никто не сможет защитить, потому что я недостойна даже внимания родителей!
– Еще! – громко требовал он, хотя сердце сжималось от услышанного. Но он продолжал напирать, словно желая вытрясти из нее все то, что скопилось в ее сердце. – Это не все, Света!
– Еще я ненавижу людей!.. Потому что они всегда обижают! И ненавидят меня! Я им мешаю! Я ненавижу себя за то, что я им мешаю! А-а-а-а-а! Зачем ты это делаешь?
Упав на колени, Света спрятала рыдающее лицо в свои ладони. Опустившись, Костя прижал ее к себе, и она бессильно упала на его грудь.
– Прости… это нужно было. Чтобы ты выплакала и выкричала свои обиды, – тихо выдохнул он, с трудом успокаивая сбивчивое дыхание. – И страхи. Чтобы ты вернулась, снова пережила их и оставила там, – он показал вниз, – в бездонной пропасти.
«Моя ты маленькая, что же ты перенесла! – восклицал он внутри себя. – Куда там моим мелочам до твоей боли?! Как этот чувствительный ребенок вообще пережил всё и сумел остаться человеком? Человеком, который еще умудряется воевать за какую-то справедливость?!»
Вдруг она стихла. Теперь с какой-то волшебной легкостью в душе все расставилось по полочкам, будто кто-то навел внутри нее генеральную уборку. Кто-то? Вполне очевидно, чьих это рук дело.
А ведь и правда, – Света за минуты перенесла на себе весь тот ужас, который испытала в своем детстве. Ей удалось вновь пережить каждую эмоцию, будто все еще существующую в душе. И когда она заплакала, зарыдала и закричала… словно что-то со всех сторон ее сжало с угрозой раздавить… но в момент самой жгучей боли тут же отпустило. После этого по телу струйками разошлось какое-то облегчение.
Странно и то, что она всегда в тяжелые минуты испытаний видела себя падающей в бездонную пропасть, а нужно было не себя туда бросать, а свои страхи.
Какое-то время Костя не решался нарушить воцарившееся молчание, чтобы дать ей время прийти в себя. И сам тоже отходил. Во поездочка вышла! Не мог он этого ожидать.
Женские слезы – дело привычное, но только тогда, когда что-то происходит вопреки прихотям. Но паника… с ней он имел дело впервые. Конечно, он испугался! Страшно не суметь помочь… или сделать что-то неверно. Ведь психика – такая хрупкая штука…
– Легче?
– Как будто из сердца нож достали. Что это вообще было? – схватившись за голову от стыда за свой срыв, пробормотала Света и тут же смешно заверила: – Но я не сумасшедшая!
– Я знаю, – рассмеялся он и притянул ее к себе. – Ты сумасшедшая, но в другом плане. В позитивном.
– Ты так быстро среагировал…
– А что мне оставалось, Свет? Нам назад ехать этой же канатной дорогой! На той вершине, куда мы едем, дороги вниз нет, и автобусы туда не ходят.
– Нет? – спросила задумчиво она, и он с ожиданием напрягся.
– Нет! Ты ведь любишь экстрим! Вот я и приволок тебя сюда…
– Значит, поедем этой же дорогой, – спокойно согласилась она.
Облегченно выдохнув, Костя встал.
– А теперь… – тихо сказал он и, заботливо убрав назад русые локоны с ее лица, устремил ее взгляд на себя. – Теперь, моя милая, потихонечку поднимаемся и наслаждаемся прекрасным видом.
Он помог ей подняться и обхватил руками ее талию. Она смотрела вдаль, странным образом представляя себе, как горы становятся частоколом из живого камня вокруг них и закрывают собой, будто крепостью.
– И сейчас, – он развернул ее к себе и с заботой посмотрел в умиротворенные глазки, – скажи: ты одинока?
– Нет. Я ведь с тобой, – хлопала заплаканными ресницами она.
– Вот именно! С тобой всегда кто-то есть. И ты не можешь остаться одна!
– Нет, – улыбнулась она и прижалась к нему. – Со мной есть ты. И только поэтому я не могу быть одинокой.
– Ну почти поняла, – улыбнулся он. – Но это уже результат. Теперь тебе страшно? Мы ведь продолжаем стоять… посреди бездны… и висеть на той же «веревочке».
– Немного, – вдруг опомнилась она. – Правда, я даже забыла об этом. Прости за то, что я устроила.
Она уткнулась ему в грудь, чувствуя себя парящей над горами.
– Нет-нет. Не извиняйся, родная моя. Я надеюсь, что ты больше не вернешься к этому мусору. Свет, страхи – это то, что мешает нам идти, двигаться вперед, преодолевать трудности. От них надо избавляться. Их надо искоренять. Страх – это отсутствие веры в себя и в Бога. Большинство из них скрывается в нашем детстве.
– Обычно я слышу это от Лены. Она любит такие психологические штуки. А ты откуда об этом знаешь?