Дерево-призрак

«А может, это сам Кристи? – полицейский призадумался. – И что тогда? До него убийцей был его отец, а до него – дед?»

Это объяснило бы, почему каждый шеф полиции (а все они, все до единого, носили фамилию Кристи) сознательно игнорировал преступления. Но это звучало даже безумнее всех остальных придуманных Алексом на тот момент теорий: что якобы обязанность ежегодного убийства передают из поколения в поколение как какое-то наследство для психов.

Полицейский свернул к палатке, где на гриле жарили бургеры, и заказал холодную кока-колу с дополнительной порцией льда. Мужчина с шикарными черными усами и сильным греческим акцентом отмахнулся от долларовой купюры, которую ему протянул Алекс.

– Спасибо за ваш труд, офицер.

– Пожалуйста. Вам спасибо.

Сняв крышку и выкинув трубочку, Алекс одним глотком осушил полстакана. Он продолжал патрулировать ярмарку, хотя ему очень хотелось передохнуть хотя бы пару минут. Полицейский ощущал, что, пока не пришло время обеденного перерыва, сидеть было бы как-то неправильно. Допив газировку, офицер выудил из стакана пару не успевших растаять кубиков льда и разгрыз их.

Алекс заметил в очереди на мини-гольф Лорен Ди Муччи с младшим братом. Он хотел было побеседовать с девочкой про ее находку, но посчитал, что говорить о таком в присутствии четырехлетнего ребенка недопустимо, и решил отложить расспросы на потом.

От жары, запаха масла для фритюра и непрекращающегося хора криков немного подташнивало. Алекс решил присесть на минутку, хоть сейчас и было не время его официального перерыва.

Полицейский отыскал поблизости скамейку и прикрыл глаза, глубоко дыша через нос. Дело не только в атмосфере ярмарки. Просто создавалось такое ощущение, что город сделал глубокий вдох и ждет, когда на него обрушится удар.

«Но это же идиотизм», – рассудил офицер, открывая глаза и вглядываясь в окружавших его людей, которые улыбались, хохотали, набивали рот попкорном. Никто не выглядел так, будто ожидает нападения.

Взгляд Алекса блуждал по лицам посетителей. Но стоило приглядеться, как радостный образ ярмарки словно начал расходиться по швам. Вот напряженная мамаша утягивает подростка-дочь за запястье в сторону от ухмыляющегося патлатого мальчишки. Братья-близнецы дерутся за плюшевую обезьянку, которую их отец выиграл в тире. Мужчина немного за двадцать в серой армейской футболке ссорится с крашеной блондинкой в микроскопических джинсовых шортах – такие Алекс только в сериале про Дэйзи Дюк видел.

Распознав что-то в выражении лица и языке тела мужчины, полицейский бегом сорвался в сторону пары. Ему оставалось всего несколько шагов, когда мужчина наотмашь вдарил кулаком прямо по накрашенному розовым блеском для губ рту блондинки.

Та отшатнулась, сжимая челюсть:

– Вот сукин сын!

– Еще получишь, если продолжишь так мне отвечать, тупая сука!

Несколько человек остановились поглазеть на драку. Это послужило препятствием на пути Алекса, который уже отстегивал от пояса наручники.

«Пропустите! Полиция!» – выкрикивал он, проталкиваясь через толпу.

Молодая мать с толстощеким малышом, которую Алекс задел плечом, расчищая себе путь, крикнула ему вслед: «Эй, полегче, чертов мексикашка!»

Офицера давно уже так не называли, когда он был в форме. В Чикаго он этого наслушался вдоволь, когда носил гражданское, да и миссис Шнайдер, естественно, регулярно поносила всю его семью, но почему-то в Смитс Холлоу он подобного не ожидал.

Алекс подумал остановиться и приказать женщине следить за языком (она еще и матом выругалась, даже не задумавшись, кто ее может услышать), но на блондинку только что напали, а его долгом было сберечь жертву, а не свои чувства.

Но прежде, чем полицейскому удалось растолкать зевак, из толпы выскочил второй мужчина в темно-синей гавайской рубашке и набросился на мужчину в армейской футболке. Гавайская Рубашка схватил Армейскую Футболку левой рукой, а правой нанес ему несколько ударов по лицу.

«Черт!» – выругался Алекс, сделал пару быстрых шагов и оттащил Гавайскую Рубашку от первого мужчины.

Тот на автомате вдарил офицеру с разворота прямо по носу. Хруста не было, но у полицейского искры из глаз посыпались.

– Полиция! – крикнул он прямо на ухо Гавайской Рубашке. – Немедленно прекратите нарушать закон!

Гавайская Рубашка мгновенно обмяк:

– Простите, офицер. Я не знал, что это вы.

Армейская Футболка валялся на земле без движения – побитая крашеная блондинка подползла к нему и начала выть.

– Винни! Винни! Скажи что-нибудь! – кричала она и трясла бездвижное тело.

Ну что, блин, за геморрой. И где, черт возьми, Миллер? Как он должен в одиночку управиться мало того, что с искалеченным мужиком и его истеричной подружкой, так еще и с этим третьим?

– Если я тебя отпущу, сможешь постоять на месте, не создавая проблем? – спросил Алекс у Гавайской Рубашки.

Тот кивнул:

– Да.

– Как тебя зовут?

– Ларри Франко.

– Ты из Смитс Холлоу, Ларри Франко?

– Ага.

Алекс выпустил Гавайскую Рубашку из захвата с пониманием, что, если мужчина сбежит, его будет легко отыскать.


– С какой стати вы его арестовываете? – выкрикнул кто-то из толпы. – Он же просто хотел помочь девчонке.

Несколько голосов одобрительно пробурчали:

– Да, чего к парню привязался? Совсем что ли?

Алекс пропустил их слова мимо ушей. Требуется оттащить девчонку от мужика, проверить его состояние, вызвать «скорую». А у девушки челюсть начинала отекать – нужен, как минимум, ледяной компресс.

– Мэм, мне нужно, чтобы вы отошли от него, – приказал Алекс, перещелкивая кнопки радио. – Миллер?

Нет ответа.

– Миллер, – повторил он, стараясь не выдавать своего раздражения. Толпа следила за полицейским, как будто он выступал на сцене, но времени разгонять их и одновременно разбираться с парочкой у Алекса не было.

К женщине он обратился своим полицейским тоном, в котором читалось, что от нее ожидают содействия, однако офицер мог бы и сам догадаться, что блондинка ему навстречу не пойдет. В конце концов, она сейчас валяется на земле и обнимает мужчину, который ее по лицу ударил.

– Арестуйте этого подонка! – крикнула она, указывая на Ларри Франко. – Смотрите, что он с лицом Винни сотворил!

– Он помочь тебе хотел, тупица! – раздался чей-то голос. С каждой секундой толпа разрасталась, и Алекс ощутил, что где-то под ее поверхностью бурлит уродливый поток.

– Отвали! – крикнула в толпу блондинка.

– Мэм, мне необходимо проверить состояние вашего друга, – произнес Алекс, игнорируя перепалку.

Лицо Армейской Футболки совсем побледнело. Алексу придется оттаскивать девчонку силком. Она бросилась всем телом мужчине прямо на грудь, из-за чего проверить пульс жертвы было невозможно.

– Да оттащи ты ее за волосы, – сказал кто-то.

– Это полицейское насилие, – усмехнулся кто-то в толпе.

Да, что-то тут не так. И с каждой секундой становится все хуже.

– Миллер! – крикнул Алекс в радио.

Наконец, в ответ раздалось ленивое полусонное:

– Чо?

Боже, да он уснул.

– Срочно тащи свою жопу к аттракциону «Молния». И вызови заодно «скорую». Тут нападение, две жертвы.

– Окей, босс.

Алекс отчаянно надеялся, что Миллер достаточно проснулся, чтобы выполнять указания. Ему не оставалось ничего другого, кроме как силком оттаскивать рыдающую женщину от Винни.

Полицейский склонился над блондинкой и тронул ее за плечо, надеясь, что это приведет девушку в чувство. Это и произошло, но не так, как Алекс ожидал.

Блондинка отдернулась, развернулась сидя на земле и закричала ему прямо в лицо:

– Не трогай меня, грязный мексикашка!

Все. С меня достаточно.

Алекс схватил девушку за плечо и оттащил от Винни. Она завопила, будто пальцы полицейского сочились кислотой.

– Не трогай меня, не трогай меня, не смей меня трогать!

По толпе словно пронеслась волна какой-то энергии – злобной, опасной.

– Эй, руки от нее убери! – крикнул один зевака.

– Неправильно, что он так с женщиной обращается, – повторил другой.

Да что происходит? Сегодня на ярмарке сходка местной ячейки козлов-расистов?

Неожиданно Алекса захватило мощное желание вынуть из кобуры пистолет и показать этой толпе сраных расистов, кто тут главный. Его пальцы сомкнулись на рукояти раньше, чем офицер осознал, что делает.

Никогда прежде Алекс не обнажал оружие, если это не было совершенно точно жизненно необходимо. В Чикаго он знавал слишком многих полицейских, которые сперва стреляли и только потом задавали вопросы, и всегда клялся, что не станет одним из них.

Алекс не понимал, что происходит, почему он достал пистолет и навел его на толпу, на толпу, которая увеличивалась, словно набухающая рана, на толпу, которую, казалось, ничуть не смутило его оружие. Люди подбирались к полицейскому, словно в замедленной съемке, как неотвратимое движение приливной волны.

– Шаг назад! – крикнул Алекс.

Никто не подчинился. Люди надвигались, не сводя глаз с офицера. Крашеная блондинка указала на него пальцем.