День, когда разорвался мир

Новый Санктум




Несколько дней спустя





34


Со всех сторон в небо устремились корни. Они обвивали деревья, смешиваясь с их кронами, а стволы становились все толще и толще.

Я стояла рядом с Лис. Она открыла рот, а ее глаза блестели так, будто она наслаждалась театральной постановкой.

– Великолепно, – произнесла она и схватила мою руку. – Это просто великолепно, не правда ли?

Я вымучила улыбку:

– Ага.

Это было, безусловно, великолепно, вот только я чувствовала себя не очень хорошо.

Повсюду на огромной поляне вокруг деревьев стояли грундеры. Они направили свои руки в небо и, казалось, вытягивали энергию прямо из земли, чтобы накормить ею деревья. Повсюду формировались стволы, а внутри у них образовывались комнаты, площадки и мостики.

– Ты выглядишь грустной, – сказала Лис и внимательно посмотрела на меня. – Что случилось?

– Им приходится начинать все сначала. Потому что я привела Хоторна в Санктум.

– Это не твоя вина. – Лис обняла меня. – Кроме того, никто не погиб. А все остальное можно заменить.

Я вспомнила кадры, которые показывали по всем информационным каналам. Срубленное дерево собраний, снесенные дома старого шахтерского городка. Хоторн сдержал свое слово: он сровнял Санктум с землей. И официально объявил, что теперь вся планета ищет сбежавших мутантов.

– Он так или иначе напал бы на Санктум, дорогая, – сказал мне Аллистер, когда я при встрече чуть не раздавила в объятиях его худую фигуру. – Неважно, помогла бы ты ему или нет. Город, в котором соседствуют люди и мутанты? Он никогда не решился бы рассказать о таком людям.

Я знала, что Аллистер прав. Санктум продемонстрировал бы всем, что два вида вполне могут существовать вместе.

Одно дерево возвышалось над остальными. С каждой секундой оно становилось все выше и выше. Оно росло на острове посреди большого озера рядом с поляной. Сотни грундеров стояли вокруг него. Дерево росло, становилось мощнее, его корни подталкивали ствол вверх, образуя пространства внутри, а крона разрасталась так, что тень над озером становилась все больше и больше.

Новое дерево собраний.

– Ты пойдешь? – спросила меня Лис. – Господин Бемисе сказал, что новая гостиница почти готова.

– Нет. – Я покачала головой. – Я… мне нужно еще кое-что сделать.

Лис окинула меня скептическим взглядом. После того как я, полумертвая, кинулась ей на шею, она ходила за мной по пятам, словно львица. Но сейчас она только улыбнулась:

– Хорошо, только вернись до ужина, ладно?

Я чуть не рассмеялась, но сдержала себя. Именно сейчас, среди грундеров, Лис решила, что ужин при свечах, с тканевыми салфетками и собственноручно приготовленной едой обладает определенным шармом.

Я отвела взгляд от растущего дерева и хотела уйти, но остановилась:

– Лис?

Она посмотрела на меня:

– Да?

– Ты слышала что-нибудь от Гилберта?

Я ненавидела постоянно спрашивать ее об этом, но ее старинный одноразовый телефон, который она притащила с собой из Нью-Йорка, был нашим единственным средством связи с внешним миром и Гилбертом.

Лис покачала головой, и я увидела, как сильно она старается скрыть свое беспокойство.

– Он скоро с нами свяжется, – сказала она и подбадривающе улыбнулась.

Я очень надеялась, что она была права. Никто не знал, что произошло с Гилбертом, и чем больше дней проходило без вестей о нем, тем чаще мне казалось, что мы его больше никогда не увидим.


С другой стороны… Хоторн должен был знать, что Гилберт – его козырная карта в игре против нас. Я могла только надеяться, что это спасет ему жизнь.

Я покосилась на свой детектор. Мы с Бэйлом подобрали его в Новом Лондоне на обратном пути в наше время. На экране шел обратный отсчет. Оставалось полчаса.

Лис помахала мне рукой и отправилась к новой гостинице. Она и Лука находились здесь всего пару дней, но так хорошо вписались в эту жизнь, словно провели тут уже несколько недель. Из-за них в Бимане появился еще один этаж, а еще комнаты больших размеров.

Я долго смотрела вслед удаляющемуся силуэту Лис, пока она не исчезла в зелени растущего города. Я еще раз взглянула на деревья и отправилась к скалам.

По обеим сторонам тропинки росли небольшие деревья. В отличие от убежища, огражденного цепью гор, Новый Санктум располагался на поляне, со всех сторон окруженной острыми скалами, уходящими в море. Новое место казалось мне менее защищенным, но я надеялась, что Натаниэль знал, что делал.

Я нашла Бэйла на внешней стороне скал. Он болтал босыми ногами над обрывом, вместе с Атласом разглядывая океан.

– Вот ты где, – сказала я.

Бэйл даже не вздрогнул, когда я села рядом с ним на нагретый солнцем камень. Он уже ждал меня.

Я увидела, что его детектор тоже отсчитывает время, секунда за секундой. Оставалось менее десяти минут.

На экране то и дело всплывали сообщения информационных каналов. Уже несколько дней новостные ленты пестрели нашими фотографиями. Они были нечеткими, размытыми, затянутыми дымом, но даже это не помогало. Наши имена появлялись почти во всех статьях.

«Может ли этот мужчина на самом деле быть Бэлиеном Треверсом?»

«Бэлиен Треверс жив?»

«Суматоха в кураториуме Нью-Йорк-Сити: верховный глава хранит молчание».

– Не грусти, – сказал Бэйл и посмотрел на меня с легкой улыбкой. – Рано или поздно все равно все пришло бы к этому.

Возможно, но утешение это было слабое. Мы оба знали, что мы не сможем путешествовать втайне. Хоторн сделал все для того, чтобы превратить нас в главную мишень для бегунов.

– Ты тоже стала знаменитой. – Бэйл усмехнулся и показал мне новую статью, которую я еще не видела.

«Новые мятежники? Двое бегунов-предателей возглавили „Зеленый трепет“». Под заголовком снова красовались наши с Бэйлом лица.

– Каково тебе стать преступницей, которую все разыскивают?

– Ну, я постепенно привыкаю к этому статусу, – непринужденно ответила я, хотя чувствовала себя совсем по-другому. Я постоянно думала о Хольдене, Мии и Треворе. Еще несколько недель назад мы хотели одного и того же: стать бегунами. А сейчас никто не знал, остались ли они в живых.

Я взглянула на бесконечный океан, и у меня кольнуло сердце. Невозможно было предсказать, что с нами произойдет. Не только Варус Хоторн, но и Натаниэль провозгласили новую эру войны. После эвакуации Санктума «Зеленый трепет» существенно вырос. Мутанты города были готовы следовать за своим главой, куда бы он их не повел.

А «Красная буря»? Хоторн был прав в одном: цюндеры распространялись по миру, словно лесной пожар. И если никто их не остановит, то план Гилберта потеряет смысл – мир погибнет в любом случае.

Атлас начал повизгивать, затем склонился ко мне и лизнул мою руку. Когда это не помогло, он ткнул в нее своей лапой.

– Эй, – упрекнула я его, но все же погладила.

Когда я выпрямилась, передо мной оказалось лицо Бэйла. Он усмехнулся и поцеловал меня. Не сдержав удивленный вздох, я прошептала ему прямо в губы:

– Бэйл.

Это должно было прозвучать раздраженно и немного язвительно, но на полпути я, вероятно, сошла с ума, потому что в это простое слово я вложила гораздо, гораздо больше.

Неважно. Пусть мне потом будет неловко, потому что тихий звук, который издал Бэйл, был не менее страстным. Он наконец поцеловал меня по-настоящему.

Я знала, что испытывать такие сильные чувства всегда считалось слабостью. Но только сегодня, здесь, я поняла, что это может быть и силой.

– Из-за тебя моя жизнь стала намного сложней, – произнесла я сквозь шум волн.

Бэйл улыбнулся и прикоснулся своим лбом к моему:

– Я не буду извиняться за это.

– А я и не прошу.

Наши детекторы запищали, и я подняла руку, чтобы мы смогли посмотреть на дисплей. Коды, которые Бэйл с таким трудом стащил из научных центров, замигали. Через пару секунд они будут активированы.

– Восемь территорий, – сказала я и провела пальцем по двум пустующим строчкам на экране. – Жаль, что ты не сможешь забрать последние коды.

Бэйл пожал плечами:

– Чтобы изменить ситуацию, достаточно и этих. Хватит, чтобы дать мутантам и людям шанс на совместную жизнь. – Он внимательно посмотрел на меня: – Ты готова?

– А ты?

Я взглянула на цифры. Каждая по отдельности была абсолютно безопасной и невинной. Но вместе… вместе они положат начало новой эре.